Тсуна это, мать вашу, Алиса!

На одном из балконов резиденции Вонголы. — Чертов Тсуна! — долбанул по столу мужчина в черном классическом костюме и шляпе с оранжевой лентой. Он сидел за столом на балконе и сжимал в объятиях подростка с рогами коровы, одетого в пятнистую футболку и зеленые бриджи. — Сколько раз ему повторять, что сигареты это плохо?! — стиснул в объятиях Ламбо мужчина. — У Тсуны много дел, поэтому он нервничает и, чтобы снять напряжение — он курит! — оправдал Тунца Ламбо. — А ты — чертов, контуженный педофил! — О чем ты? — удивился «контуженный педофил». — У нас с тобой же чисто платонические отношения! — с улыбкой на лице, чмокнул в щечку. — Ага, вот только ночью эти «чисто платонические отношения» заходят слишком далеко! — взвыл Ламбо, пытаясь увернуться от наглой морды Реборна. — Ну я же не железный, тупая корова! — выдохнул мужчина, отпуская на волю подростка. Тот сразу воспользовался возможностью улизнуть с колен мужчины. — О! Придумал! Я придумал, как заставить Тсуну бросить сигареты! — расцвел в улыбке Реборн и смазано чмокнул Ламбо в губы. — Надо звякнуть Верде! — и ушел с балкона в неизвестном направлении, набирая в телефоне номер и напевая какую-то мелодию. — Чертов педофил! — рыкнул красный, как мак, Ламбо. — Но… «Я уже сочувствую тебе, Тсуна…» — А-а-а-апчхи! Чего? Меня кто-то вспоминает? — спросил шатен, разбирая документы на своем вонголовском столе, и непонимающе посмотрел на Гокудеру, который как верный песик Хатико стоял рядом со своим Небом. — Беда! Десятый заболел! — сорвался с места Хаято, выбегая в коридор и опять убегая искать лучшего доктора в Италии, как всегда бывает, когда чихнет Тсунаеши. — Гокудера опять слишком за меня волнуется. — чуть сдвинул брови к переносице шатен. — Ну и ладно. На следующий день. Савада Тсунаеши. Нынешний глава мафиозной семьи Вонгола, которая чтит такие понятия как честь и самопожертвование, сейчас сидит за своим мафиозным столом, разбирая бумаги, которые не убавляются никогда. Вот он опять тянется к внутреннему карману своего пиджака, чтобы достать пачку сигарет, читая очередную, никому не нужную бумажку и, чтобы успокоиться, закуривает. Откладывает эту бумагу и достает из ящика стола книгу «Алиса в Стране Чудес», чтобы приятно провести свой перерыв. И как всегда начавшуюся идиллию нарушает ворвавшийся в кабинет, ужасно, донельзя довольный дядька Реборн. «Ух… Довольный Реборн — это не к добру… Примета такая… Полученная на личном опыте…» — Чего тебе, Реборн? У меня перерыв. — спросил Тсуна, кладя книгу на стол и взлохмачивая свои короткие, непослушные волосы. — Если по поводу сигарет, то я тебе уже сказал, что с помощью них я… — Да-да. Я все понял. — лучезарно улыбнулся брюнет, от чего у шатена побежали мурашки по спине. — Вот. — он поставил на стол стакан, который до этого держал в руках. — Это яд? — спросил Тсу, отъезжая на своем кресле на безопасное расстояние от стола. — Или атомная бомба? А, может какой-нибудь ядохимикат? Решил, раз я тебя не слушаю то убьешь меня? — Нет, Никчемный Тсуна! — неожиданно разозлился бывший аркобалено. — Почему ты всегда думаешь, что я тебя пытаюсь убить? — А разве нет? — скептично поднял вверх бровь шатен. — А, когда я тебе в душе вместе шампуня клей ПВА подсунул? А, когда я тебя чуть задел Х-баннером на задании, тоже не хотел? А еще… — Тихо! -рявкнул на шатена Реборн. — Научил на свою голову словесному доставанию… Тьфу ты! Словесному поединку… — Угу-угу. теперь сам мучайся со мной. — ответил Тсу, закрыв глаза и уворачиваясь от пули, пущенной Реборном: — Счет за кресло пришлю по почте. — Чертов Тсуна… — прорычал Реборн, садя Леона, превращающегося в ящерицу обратно. — Короче, пей. Это травянной чай, нервы успокаивает. — развернувшись на пятках, сказал Реборн. — Ну ладно. -пожал плечами шатен. — Сейчас докурю и выпью. — выдохнул, пуская сигаретные колечки дыма и поправляя свои очки. «Выпей-выпей… надеюсь, после этого ты бросишь и курить и наконец разберешься со своей личной жизнью… А то всегда, когда напиваешься начинаешь жаловаться на свою любовь… Достал уже…» — мерзенько так ухмыльнулся Реборн, закрывая за собой дверь. Некоторое время спустя. Работу Тсуны прервала служанка, работающая в резиденции Вонголы. — Савада-сама, я принесла вам обед. — сказала она, расставляя терелки на журнальном столике, стоящем между двух диванов, которые стояли напротив дверей. — Ой! Извините, я забыла принести ваш чай! Я сейчас же принесу! Тсуна, не отрываясь от бумаг, ответил: — Ничего, мне Реборн принес чай. — Но, ведь он уже остыл… — забеспокоилась горничная. — Ну, нельзя же продукты переводить. — Тсуна наконец-то оторвался от бумаг и, откинув челку со лба и поправив очки, лучезарно улыбнулся. — Ах… — выдохнула служанка, с… неописуемым чувством в глазах, смотря на Десятого. — Что-то не так? — еще лучезарнее улыбнулся Тсу, мило наклонив голову вбок. — Ни-ничего! — воскликнула девушка, быстро сматываясь из кабинета Дечимо. — И что это было?.. — Савада-младший непонимающе уставился на дверь, в которой исчезла горничная. Уже на кухне: — Савада-сама точно снизу! Не, ну как можно быть таким милым?! А еще, его мимиметр зашкаливает, когда он в очках! — визжала законченная яойщица-служанка. К ней присоединились другие: — Он точно должен быть с Хибари-самой! — Нет! Ему больше подходит Занзас-сама! — Да нет же! Лучше с Ямамото-сама! — Нет. — отрезала служанка, приносившая обед Тсунаеши. — Он будет с Мукуро-сама! В это время в кабинете Тсуны. «О! Сегодня же тот день, когда я понял, что люблю Мукурыча… Да уж, я точно мазахист! Уже семь лет прошло с нашей встречи… Так, а два года спустя я понял, что влюбился… Не, точно мазахист…» — думал Тсуна, начав пить чай. — Странный вкус… — проговорил Тсу, поднимаясь с дивана и садясь за стол. — Хм… Алиса… -внезапно в нездоровую голову Десятого закралась заманчивая, но такая же ненормальная мысль. Быстро отыскав свой телефон среди кучи бумаг и снимая свои очки, он набрал Гокудеру: — Слушай, Хаято где сейчас Мукуро?.. Ясно. И еще, отправь мне через наших людей…

***

Тсуна спокойно шел по коридору, который выходит в холл с выходом наружу, совершенно не обращая внимания на озадаченные взгляды слуг и восхищенных яойщиц-служанок. Вот он миновал коридор, холл, вышел наружу. Посмотрев на летнее, яркое небо, он съел пилюлю Посмертной Воли и, выпустив пламя, полетел навстречу ветру… В это время в поместье Варии. — Ку-фу-фу, сдайтесь уже и примите его в Варию. — куфуфукал Мукуро, хотя напряжение, витавшее в воздухе, не говорило о веселье. — Ши-ши-ши! Ни-за-что! — шишишикал Бельфегор, сидя на столе. — Забирайте себе этоту лягуху! — Может, вы ему скажите, что это приказ Вонголы Дечимо? — сдался Рокудо, обращаясь к остальным Варийцам, собравшихся в комнате для совещаний. — Но, если хотя бы один из нас против — мы ничего не можем сделать. Тем более я, Скуалло и Бельфегор против. — ответил Луссурия, крася свои ногти. — Ведь, если мы его примем, нам придется терпеть этого миленького, но ядовитого мальчика. Мы еще помним, что произошло в будущем. — Это понятно, но… — не договорил Мукуро, как двери комнаты совещаний расспахнулась и в нее величественно вошел Вонгола Дечимо собственной персоной. Правда, при взгляде на него, люди, находящиеся в помещении, впали в каплю. А Занзас так вообще грохнулся вместе со своим величественным стулом на пол, обливая себя виски и падая в неестественную позу. А дело в том, что Десятый рещил стать косплеером. Волосы на макушке завязаны голубым бантиком, голубенькое платье до колен, белоснежный фартук с оборками, завязанный сзади большим бантом, серенькие гольфы и темно-синие туфли. Походу, косплеит Алису. — О! А вот и мой кроля! — крикнул Десятый, лучезарно улыбаясь и указывая указательным пальцем на Рокудо. — Э-э-э… — смог вымолвить Мукуро. — О-о-о-о~ Савада-сама-а-а~, а меня забирать не хотя-я-ят~. — пропел Фран, смотря на Саваду из-за своего окаменелого учителя. — Кто? — спросил Тсу, внимательно осматривая присутствующих. Лягуха указала на Бела, сидящего на столе. Тсуна с покерфейсом, как у Франа на лице, подошел к Бельфегору и, наклонив его к себе, начал что-то шептать ему на ухо. При этом в процессе у Бела поменялся цвет лица на все цвета радуги. — Все. Он согласен. Остальным не надо проводить такую процедуру? — сказал Тсу, отпуская тушку нокаутированного. Тот упал лицом в пол. Остальные, беспокоясь о своем здоровье, согласились принять Франа. Тсуна одобрительно кивнул. — Свободная комната? — 203. 100 долларов в час. — ответил жмот Мармон. Тсуна кивнул и, взяв за шкирку Мукуро, потащил его искать комнату 203. — Я же сказал, что с Мукуро. Гони мой выигрыш. — ехидно процедил Мармон, протягивая руку Луссурии. Лусс вздохнул, но все же достал из внутреннего кармана куртки свой бумажник. Лусс еще долго плакал, из-за потери своей зарплаты, а Мармон еще долго хихикал как сумасшедший и прыгал от радости, держа в руках приличную пачку денег. В 203 комнате. — Ты… что… как… — говорил Мукуро, двигая руками и пытаясь вымолвить хоть что-то. Тсу вздохнул и, притянув к себе Рокудо, целомудренно поцеловал разноглазого. — Помолчи. — разорвав поцелуй и облизнув губы, отчего те стали соблазнительно поблескивать, привлекая внимание разноглазого, сказал Тсу. — Я люблю тебя. Рокудо некоторое время стоял, как мелким Ламбо пришибленный, но быстро пришел в себя. Взял себя в руки, ухмыльнулся и притянул не сопротивляющегося шатена к себе. — Наконец сознался. — притянул, чтобы увести его в невинный поцелуй. Сначала — невинное касание губами. Посмотреть в глаза шатена, соприкоснувшись лбами. Дождаться кивка Десятого и снова примкнуть к его губам. Увлечь в глубокий, чувственный поцелуй, властно прикусывая нижнюю губу шатена и проводя языком по предоставившемуся Рокудо месту и слушать тихие стоны слишком чувствительного Дечимо, так ласкавшие его слух. Но сладостные минуты не могут длиться вечно, поэтому воздух безвозвратно кончается и Мукуро разрывает поцелуй, снова соприкасаясь лбами: — Я больше не могу ждать. — Не ты один. — ухмыляется шатен, произнося слова чуть спилым, но таким сексуальным голосом от возбуждения. Улыбаясь, Мукуро разворачивает Тсуну спиной к стене и тот оказывается зажатым между холодной стеной и горячим телом Рокудо, жар которого чувствуется даже через ткань одежды. — Скажи мне, — шептал Мукуро, облизывая ухо шатена и создавая трение с ним же в области паха. — зачем ты оделся как Алиса? — Тебе что-то… не нравится?.. — с придыханием говорил Тсу, запрокинув голову вверх и предоставляя Рокудо больше места для поцелуев-укусов. — Да нет. — ухмыльнулся Мукуро, целуя нос Тсунаеши. — Просто ты такой милый в этом костюме, что я боюсь не смогу сдерживаться слишком долго. — Так не сдерживайся. — ответил Тсу, беря руку Рокудо и ложа ее на свое бедро. — Ого! — присвистнул Рокудо, залезая той самой рукой, которая секунду назад была на бедре шатена, под подол платья. Тсуна только краснеет до кончиков ушей и отворачивается. «Мило.» — думает Мукуро, поднимая на руки Тсуну. Тот инстинктивно обвивает ногами талию разноглазого и обвивает его шею руками. Повалив шатена на кровать, Мукуро начал выцеловавать и оставлять собственические метки на нежной шейке. Руки тем временем пытались справиться с бантом, но упрямый бант никак не хотел развязываться, поэтому Рокудо с покерфейсом просто разорвал его. — Мукуро… — проговорил Тсу, удивляясь своему желанию. — Я тут придумал кое-что… — с этими словами, он оттолкнул синеволосого и забрался на него. — Я хочу немного поиграть. — странная ухмылочка поползла по лицу шатена. Мукуро почему-то почуял опасность своей гордости и попытался было снова взять инициативу в свои руки, вот только это не входило в планы шатена. Чтобы прирезать сопротивление на корню, он быстро дотянулся до разорванного фартука и, разорвав его еще на напополам, смотав две половины в веревки, зафиксировал руки синеволосого у него над головой, привязав к поручням кровати. Мукуро, ошарашенный неожиданной переменой своего Неба, уставился на Тсуну, который тем временем, оседлав его бедра, наклонился, уперев руки по обе стороны от его головы. Савада время не терял. Быстро избавив себя от туфлей и от платья, он начал расстегивать рубашку Мукуро. Закончив со своей задачей, он засунул свой указательный палец в рот и, немного подвигав им у себя во рту, прикоснулся к соску Рокудо, обмазывая слюну вокруг него. Закончив со своим занятием, он наклонился к Рокудо, который в процессе заметно напрягся, и утянул его в страстный, не терпящий промедления поцелуй. Рокудо, не сдержавшись, простонал сквозь поцелуй. — Какой чувствительный… — протянул Тсу, облизывая свои припухшие губки. Наклонившись к груди разноглазого, он чуть подул на все еще влажный сосок, наблюдая за реакцией синеволосого. Тот выдержал «пытку» — просто задрожал. — Скучно… О! Придумал! — загадочно произнес шатен, спускаясь ниже, к штанам Рокудо. Поняв, что он начал делать, Рокудо попытался вытащить руки, но тряпка фартука была слишком плотная. А шатен тем временем, с улыбкой на лице, расстегнул пуговку на штанах синеволосого. Закончив с этим делом, он, подцепив клыками зубов собачку, потянул ее вниз, из-за чего подбородок шатена проехался по возбужденному члену Мукуро. Не сдержавшись, тот застонал. — Это уже поинтереснее будет… — с этими словами, шатен стянул с синеволосого штаны. Сев на ноги Рокудо, он ухмыльнулся и провел по эрекции, выглядывавшей из трусов разноглазого, тонкими длинными пальчиками, чуть поглаживая выступавшие венки. Дотянувшись до резинки трусов, он сдернул их с Рокудо, восхищенно оглядывая предоставившийся ему вид. Облизнув внезапно сухие губы, он приблизился к истекающему члену своего любовника и медленно провел языком от основания до головки, наблюдая за реакцией Мукуро. Тот в свою очередь тяжело дышал, брови чуть сдвинуты к переносице, а глаза горят необузданным желанием. — Нравится? — ухмыльнулся Тсуна, поднимаясь и проводя своей ладошкой по эрекции любовника. — Нравится. — согласился Рокудо. — Но мне было бы намного приятнее, если бы я был не связан… — Прости, до-ро-гой, но ты сразу возьмешь инициативу на себя, а я этого не очень-то хочу… — улыбнулся Тсунаеши, прижимая указательный палец к губам. — Тц. — цыкнул Рокудо, а Савада ухмыльнулся. Он снова спустился к возбужденному члену, сразу беря головку в рот. Делая поступательные движения, он старался протолкнуть его дальше и не задеть зубами, но все равно неопытному телу это не очень то удавалось. Чувствуя собственное возбуждение, он протянул свободную руку к своим трусам, запуская туда ладошку и двигая рукой в такт своим движениям. Тсуна не мог сдерживать стоны, поэтому его горло еще сильнее подстегивало Мукуро кончить ему прямо в рот. И желательно чтобы он был сверху… «Но, думаю можно иногда давать Саваде инициативу в его руки.» — ухмыльнулся Мукуро и перестал сопротивляться. Тсуна тем временем наращивал темп и пик наслаждения все приближался и приближался. Вот, несколько секунд и Тсуна бурно кончает одновременно глотая вязкую сперму у себя во рту. — Спасибо за угощение. — ухмыляется Тсунаеши, вскидывая голову и облизывая свои пальцы в сперме. — Что с тобой? — сиплым голосом спрашивает Рокудо. — Ничего. — ухмыляется Тсу. — Просто захотел сделать это все сам. «Точно Реборна работа. Ну, ладно, потом разберусь. Хочется ещё посмотреть на такого Саваду.» — Продолжим? — облизнул губы Тсунаеши. Савада провёл своей ладошкой по шее иллюзиониста, спускаясь на грудь, чуть затрагивая соски, на торс, где заметно перекатывались мышцы при каждом его движении. Большего счастья ему и не надо было. Даже не надо было признаний — тело Мукуро само за себя говорило, что тот испытывает к нему, Никчемному Тсуне, мафиози и его Небу… Тепло улыбнувшись глядя в глаза Рокудо, он засунул два пальца правой в руки в рот и начал медленно засовывать и высовывать их обратно, как будто его пальцы это что-то невероятно вкусное. Опавшая плоть разноглазого начала снова подниматься и наливаться кровью от столь прекрасных и соблазнительных для него незатейливых действий. Довольный произведенным эффектом он улыбнулся и поднявшись на ноги на кровати, снял свои трусы. От предоставившегося вида Тсуны у Мукуро окончательно встало. На нем остались только серые гольфики и бант, который чудом ещё держался на голове. Его молочная, нежная кожа покрылась испариной, грудь с розовыми, вставшими сосками тяжело вздымалась, нетерпеливые руки блуждали по маленькому и хрупкому на вид телу. А ещё маленький, вставший член. Именно на этом месте глаза Мукуро остановились, но его любование прервали: — Извращенец. — ухмыльнулся Тсу. Мукуро только нахмурился и, фыркнув, отвернулся. Улыбнувшись уголками губ, Тсунаеши снова сел на Мукуро так, чтобы его снова вставшая плоть была между ног шатена. Снова облизав пальцы, он протянул руку к своему заднему проходу и вставил один палец, подготавливая. — Ты в норме? — обеспокоенно спросил Рокудо, смотря как морщится от неприятных ощущений Тсунаеши. — Беспокоишься обо мне? — удивился Тсунаеши, как будто это что-то неординарное. — Лучше о себе побеспокойся, — ответил Тсунаеши, ухмыльнувшись и, немного сменив положение тела, потерся своей эрекцией о эрекцию своего любовника. — а то кончишь ещё до начала «банкета». Мукуро, цыкнув, снова замолчал, сосредотачиваясь на ощущениях, которые дарил ему шатен. Тот начал тереться и стонать от того трения, что он создавал. Его и не только плоть молила о том, чтобы их накрыло его рукой, но если он это сделает, то упадёт на грудь Мукуро. Это будет очень неудобно. Мукуро, видя сомнения и мучения Тсунаеши, быстро разорвал фартук и обхватил их плоти, сильно сжав. — Нет… Стой… — просипел шатен, смотря на разноглазого. От наслаждения у него перед глазами все заискрилось и не только у него. — Я не остановлюсь… — ответил хрипловатым голосом Мукуро, начиная набирать темп руки. — Как… Ты… — попытался спросить шатен, но получались только не чренораздельные фразы. — Просто та тряпка… Которую я порвал… Была меньше толщиной… — ответил Рокудо, смотря на полное удовольствия лицо шатена и отмечая, что его рука, разрабатывающая проход, ускорилась. — Я сам… Не… Надо… — выдохнул Тсу уже буквально насаживаясь и на руку, ласкающую его член и на пальцы. Он буквально разрывался меж двух огней удовольствия и наслаждения. — Хватит делать все сам! — прорычал Мукуро, начиная двигать рукой быстрей, толкаясь бедрами ей навстречу и пытаясь освободить вторую руку. Но это никак не получалось. — Я!.. Я понял! — выкрикнул Тсуна, бурно кончая на живот Рокудо. — Но сейчас я сделаю все сам! — его глаза полыхнули такой праведной уверенностью, что Мукуро только и мог, что согласиться. — Ладно-ладно. — откинулся на подушки Мукуро, глупо улыбаясь и думая как мил Тсунаеши. Тсуна тем временем вздохнул и, приставив член Рокудо к разработанному проходу, начал проталкивать головку. Неприятные ощущения накрыли с головой, но в тот же момент они исчезли, потому что появилась рука Мукуро, начавшая оглаживать соски шатена. Тсунаеши не добро взглянул, но ничего не сказал, сосредоточившись на нежных касаниях Рокудо. Тсуне надоело потихоньку садиться, поэтому ближе к концу он просто резко сел из-за чего издал шипящий звук, чем привлек внимание разноглазого. — Наклонись ко мне. — прошептал Мукуро, таким голосом, что Тсуна не мог не подчиниться. Наклонившись, Мукуро увлёк шатена в глубокий поцелуй, чем отвлёк того от неприятных ощущений. Немного погодя, Мукуро сделал первый пробный толчок, отчего шатен разорвал поцелуй и громко застонал. Довольный реакцией, Рокудо схватил шатена за затылок, заставил снова наклониться и опять поцеловать его, снова делая поступательные толчки. Но, надолго его не хватило — уже через пару минут он сорвался на бешенный темп, сжимая бедро шатена, почти до хруста костей. Кто-то возможно назвал бы этот секс животным, но не они… Они слишком долго ждали и сдерживались, чтобы быть похожими на людей. Громкие стоны ещё разносились из комнаты 203, как минимум 2 часа. В это время за дверью комнаты 203. — Я же сказала, что он будет с Мукуро-сама! — хлопала в ладоши законченная яойщица-служанка, подслушивая за дверью с Варийцами и протягивая руки другим служанкам, которые полезли за своими бумажниками. — Вы что здесь делаете, мусор? — спросил Занзас, смотря на служанку. — Ну, да ладно. Я же сказал, что этот мелкий будет сверху, хоть в то же время и снизу. — протянул руки Мармону, который со слезами на глазах отдал выигранную пачку у Луссурии. Бедный Мармон ещё долго сидел в угле и выращивал мухоморы…