Не такой как все

Тихий жаркий июньский день. По небу плывут рваные облака. Маленькие воробьи и синицы шустро летают между деревьев. В воздухе повис запах высушенных древесных иголок, наполняющий лес, приятным ароматом. По лесу шустрой походкой бежит мальчик лет одиннадцати, с темными волосами, карими глазами, одетый в легкую белую футболку и зеленые шорты. Черты его лица были грубоватым: впалые щеки, синяки под глазами, словно он не спал много дней, немного морщинистый лоб. На голове у него надета кепка с большой букой «Ж». Через правое плечо перекинута маленькая сумка из кожи темного цвета. Под ногами шуршит сухая жухлая трава. Где-то послышался отдаленный лай собаки и чей-то выкрик. Слева за крутым бугром разлилось старое болото, из которого доносилось протяжное «ква». Весь поросший камышом и высокой травой, он был похож на волосатую голову. Справа была маленькая опушка, на которой рос молодой можжевельник, но из-за жары он поблек и стремительно высыхал. Впереди шла протоптанная лесная тропинка на которой были свежие следы от колес. По здешним местам часто любят проехаться народ и побыть в тишине, от городской суеты и мирских проблем. Вся природа напоминает необычайное место, в котором хочется остаться надолго, вникнуть в звуки жизни, почувствовать всеми легкими запах деревьев, травы, цветов. — Ты как там? — спросил мальчик, смотря на сумку. — Все хорошо, немного поспала, здоровый сон никогда не помешает, — ответил ему низкий женский голос. Из сумки медленно появилась рыжая беличья голова. — Знаю я твои здоровые сны. Смотри всю жизнь не проспи, а то без тебя не проживу, — со смешком ответил мальчик. — Ха, ха. Избавь меня от своих шуточек, молодой человек. После наших ночных приключений, меня что-то клонит в сон, — ответила белка и протерла лапками глаза. — Я помню, как ты испугалась того пса, когда он загавкал. Хвост поджала и сидит трясется. — Ну я думаю не приятно было бы если бы он сорвался с цепи, а она то хлипенькая была. — Не сорвался же, видишь все живы здоровы. — Эх, как ты не понимаешь, Мартин, сколько раз ты подвергал себя опасности, да в таком то юном возрасте. Ну я понимаю, ты любопытный, нет родителей, и по этому познаешь мир сам. Но послушай, безопасность превыше всего. Ты не представляешь, как я за тебя волнуюсь, как настоящая мать волнуется за свое неугомонное чадо. Хотя мы с тобой, так сказать, родственные души, одного возраста, я по ощущениям, мир знаю, как бы лучше, и пытаюсь тебя предостеречь от опасностей. Мартин немного убавил шаг, перед развилкой тропы. Одна дорожка шла налево, прямо в соседнюю деревушку «Залесье». В этой деревне проживало всего лишь тридцать человек: старики, которые решили дожить свой век в родных краях. Ничего примечательного в ней не было. Правая тропа вели вниз к еще одному болоту, еще не пересохшему, так как оно находилось в низине, и там проходили подземные воды. За болотом шла автомобильная песчаная дорога. По ней изредка кто ездил, а основном только летом в деревню, родственники, которые хотят навестить старых родителей. — Знаешь, ты права Рина. В последний раз я что-то разыгрался, как маленький. Надо взрослеть, — нахмурив брови произнес Мартин. — Ну, не хмурься я не хотела тебя обидеть. — Нет, я не обиделся. Ты как всегда права. Мое поведение иногда бывает безрассудным. В этом сложном мире надо познавать новое, изучать что-нибудь, а не дурака валять. — Ой, это я зря сказала. Вон куда тебя понесло, как взрослый мальчик говоришь, — смеясь ответила Рина. — Умнею прямо на глазах, — с долгожданной улыбкой ответил мальчик и левой рукой нежно погладил свою любимую Рина. Та посильнее прижалась к руке своей медно-серой шерстью. Спустя несколько секунд Рина обернулась в маленького коричневого воробья. Вспорхнув с сумки, она стремительно набрала высоту, камнем полетел вниз и пролетела в нескольких сантиметрах от лица Мартина. Мартин всегда восхищался Риной. Как она могла превращаться в разнообразных животных, птиц и даже насекомых. Поражался ее умом, мудростью. Им обоим по двенадцать лет, но кажется, что Рина, намного старше, взрослее его самого. Еще необычной вещью была мысленная связь. Мартин мог спокойно понять её, а она его не произнеся ни единого слова. Этим они часто пользовались когда, на уроках было скучно. — Ну, как я пролетела, испугался такой стремительности? — прощебетала Рина. — Как всегда, изумительно. Нет не испугался, я не из пугливых в отличии от некоторых, — язвительно ответил Мартин. — Он не надо, вот этого, про страхи. — Все все. Молчу. — Я поднимусь чуть повыше, осмотрюсь. — Только не очень высоко, а то ты знаешь, что нам обоим это причинит неприятности. — Знаю, — отрывисто сказала Рина и поднялась чуть повыше. Ее птичьему взору открылся вид на недалекий спуск, ведущий к железной дороге. Справа, огибая шла тропинка вдоль озера, которая вела обратно в поселок. Внезапно, за путниками послышался чей-то веселый вскрик. Рина резко развернувшись в воздухе застыла и изо всех сил напрягла зрение. К ним приближались те самые дети, которые всегда задирали Мартина в школе. Им не присуще сожаление, сострадание. В их главе был здоровый коренастый мальчуган по имени Борса. О их воровском бизнесе знает каждый в поселке, но хранителями местного правопорядка было до лампочки на каких-то оборванцев. Они особенно недолюбливали Мартина за то, что он когда-то заступился за соседского мальчика Луи, которого Борса избил за «неисполнение приказа». — Мартин, Мартин, сюда направляется Борса со своей шайкой. Кажется они нас преследовали. Надо уходить отсюда, — с волнением прощебетала птица и опустилась на плечо. — Черт, прячься в сумку и не выглядывай. Я не смогу от них убежать, они слишком быстро приближаются. Я попробую что-нибудь придумать. Мартин поспешно открыл сумку и туда юрко залезла Рина, но уже в образе ласки. — Пожалуйста, будь осторожен. Если что, я всегда помогу. — Но тогда они узнают… — Мне все равно. Мне ты важен, а не они. — Ладно, все они тут… На поляне появилась группа детей, всем примерно тринадцать лет. У всех на лицах была злобная ухмылка. У каждого на левой руке были нарисованы два ножа, которые пронзили череп. Борса был больше всех, его круглое лицо выражало видное недовольство. — Вот ты куда ходишь, в лес погулять. А как же мы, ты что, забыл про нас? — грубым детским голосом спросил здоровяк. — И тебе привет Борса. Вижу, развлекается со своими дружками. — Ага, — смеясь ответил мальчуган. — Мы тут недавно навестили нашего общего знакомого, Луи. Погостили у него, «поговорили о жизни». — Что ты с ним сделал? — резко вскрикнул Мартин. — Что вы с ним сделали?! Эти отморозки могли пойти на многое ради достижения своих целей. — Не горячись, а то мы тебя мигом «остудим», — Борса достал из своих потертых синих штанов серебристый, сверкающий на солнце стальной кастет. — Я же сказал, мы с ним мирно поговорили о жизни, о нашей ситуации, о возвращении в клан. Да он жив здоров. «Лжешь урод, лжешь. Знаю твои «спокойно поговорили» — раздумывал Мартин. «Бедный Луи, что с ним стало!» — про себя ужаснулась Рина. — Да ладно тебе Мартин, не напрягайся. Я тут подумал, — запнулся на секунду Борса, посмотрел направо на болото в низине и сказал слова, которые никак не мог слышать ни один человек. — Хочу попросить у тебя прощения. Да, очень странно слышать от меня такие слова, но как видишь, я прошу у тебя прощения. «Подвох. Это же очевидно. Он что-то задумал» — мысленно сказал Мартин Рине. «Да. От этого здоровяка жалости и милости не дождешься. Будь осторожен. Не нервничай, не подавай виду. Возможно обойдемся без синяков и ссадин» — Ты нормальный парень вроде, умный. На счет того случая с Луи, ты же понимаешь сложность нашей жизни, мы пытаемся заработать себе на хлеб, так как родители не справляются. Мы помогаем семье, а вот Луи этого не понимал, не и выдал нас. А что, мы конечно же разозлились. Представь, что тебя кинул твой же товарищ, твой друг. «Друг- это сильно сказано. Не помню дня, чтобы вы хотя бы по-дружески общались.» — Ну так что, прощаешь? — мило улыбаясь спросил Борса. — Да, прощаю, — с неуверенностью в голосе проговорил Мартин, ему не хотелось проблем от этого парня, лучше уж извиниться. Его очень смущало то, что Борса пришел с дружками, он бы мог и один попросить прощения. Свидетели что ли? — Вот и хорошо. Теперь наладим отношения получше. Может ты вступишь к нас в клан. Ну это время покажет, — Борса нервно закусил и его бегающие глаза устремились на собеседника. — Хотел спросить, пойдешь с нами? Мы тут хотим над кое-каким делом поработать — Нет, спасибо. Я еще по лесу похожу. Красиво тут. — Ну давай тогда, мы пойдем. Давай народ, пошли. «Фух, кажется пронесло. Какая муха его укусила. Что-то не так» — мысленно обратилась Рина к Мартину. «Да все нормально. Может и вправду все понял…» Мартин не успел договорить, его прервал окрик снова приближающегося Борсы. — А, я хотел кое-что еще спросить у тебя, — подбегая наспех выговорил Борса. — Тут мои соклановцы раз видели как ты с сумкой говорил, ну вот с этой кожаной. Толковали, что и другие видели такое. Бред какой-то, правда? — Ага, и впрямь бред, — Мартин жутко затрясло изнутри, словно каждый орган поддался неведомой вибрации. Его разум начал паниковать со страшной силой. Его же могли раскрыть, как он мог оплошать. — Ты что так занервничал, как будто это правда. Улыбка с лица Борсы сошла, возвращалась знакомое выражение недовольства и злобы. Нервы играли с Мартином злую шутку. Рина чувствовала такой же страх каждой клеточкой организма. Это был не столь страх из-за раскрытия их секрета, как за свое родное существо, которому угрожала опасность. — Мартин, а покажи, что у тебя в сумке, а то ты руку туда часто тянешь, — грубо и надменно проговорил здоровяк. — Да там, только несколько вещиц, безделушки. Так, рисую иногда. — Быстро, покажи, что у тебя в сумке, — грозно крикнул Борса. Ничего не оставалось, как бежать. И Мартин рванул изо всех сил вниз по тропинке. Вся ватага детей ринулась сразу же за ним, а Борса нервно кричал что-то. Но, сегодня судьба была не на стороне Мартина. Пробежав несколько десятков метров, он почувствовал резкий удар в затылок чем-то длинным и твердым. В глазах сразу же помутнело, ноги подкосились, словно силы покинули умирающее тело. — Вот же гад, удрать от нас решил. А что думал, что мы подружимся, будем главными в здешних краях в будущем. Но ты выбрал другой путь, и поплатишься за это. Вся банда окружила Мартина, словно загнанного в ловушку зверя. У одного в руках красовался красивый деревянный бумеранг. — Отделаем его парни, — крикнул Борса и со всей силой ударил лежащего носком ноги в живот. Мартин свернулся в калачик от резкой боли. Затем к процессии присоединились и другие. Град ударов обрушился на беззащитное существо, лежавшее на земле. Удар, другой, органы избивали, словно на отбивную. Каждый удар был мучителен, и не только для него. Рина, лежащая в сумке истошно стонала, ей также было больно, она чувствовала, все ощущала, все страдания любимого Мартина. Ярость. Злость. Ненависть. Дикое желание проснулось в добром зверьке. Рина обезумев от боли уже не понимала, что делала. Выскочив из сумки в образе разъяренной волчицы, она одним прыжком накинулась на Борсу и вцепила свои белоснежные клыки ему в горло. Мальчишка успел только крикнуть, как сразу же начал захлебываться собственной кровью. Началась суматоха. Дети были в ужасе от увиденного. Кто-то закричал от картины изуродованного тела, кто-то попытался поднять палки и обороняться от разъяренного зверя, но не успевали, их постигала та же участь, что их лидера. Прошло несколько минут, дети разбежались. Все стихло. На дороге лежало три детских трупа. Возле них тихо лежал Мартин, стоная от невероятной боли и отчаяния. Рина, обессилившая от схватки, превратилась в лисицу. На вид она была потрепана, словно били её. — Рина, Рина, где ты? — слова вырывались с его губ с тяжестью. Он не мог нормально пошевельнуть практически ни чем. — Я тут, я тут, — слабо произнесла лисица. — Господи, как мне плохо. Так больно, я не могу это терпеть, не могу. Рина все понимала: его боль, страдания, бессилие. И что, её Мартин скоро умрет от полученных травм. Она чувствовала приближение смерти, словно старуха с косой поджидала где-то за соседним деревом. Она не могла ничего поделать. Смотреть, как он мучается было невыносимо. Собравшись с последними силами, Рина подползла к Мартину. Его лицо бледнело, в глазах читались страдания. Вытянув вперед руки, мальчик прильнул к себе Рину, усталыми пальцами погладил рыжий мех, нежно поцеловал в лоб. — Я люблю тебя Рина. — И я тебя, мой дорогой Мартин. Прошла минута. Над лесом поднялось золотистое облачко и растворилось в воздухе. А возле дороги по прежнему лежали тела мертвых детей, но уже четверых.