Teamwork

День выходил какой-то ленивый, дождливый и полусонный. Все куда-то разбежались или завалились спать. Именно поэтому Тэхён перекочевал в комнату бывших соседей. Чимин с Хосоком вообще с ума сошли: отправились прогуляться или затариться вещами. Им наконец-то ничего не нужно было делать: ни тренироваться, ни репетировать. Воцарилась изумительная тишина, которой Тэхён собирался поклоняться. Плотно покушав, он развалился на полу и безотрывно читал недавно купленную книгу, потом мечтал о чём-то, потом выпил чаю со снеками и снова вернулся к оставшимся главам. Даже телефон не трогал, чтобы не нарушить романтики отдыха. Ничто не предвещало беды, как вдруг в комнату протиснулся Чонгук. Ну, как сказать протиснулся - уверенно ввалился. Разгорячённый и взвинченный, в режиме неудержимой активности и боевой готовности. — Приветик. Побудешь моим «уровнем»? — спросил он с придыханием. — Не могу сдвинуть Юнги хёна с кровати. — Ты-то? — Он страшно матерится. — А… По-видимому, макне только что из спортзала. И ему мало. Мало, чёрт возьми. В то время как утомившийся от работы Тэхён с утра отписался тому же Юнги, дремлющему в соседней комнате: «Как я тебя понимаю». Юнги ответил: «То-то же. То ли ещё будет, когда доживёшь до моих лет». Будто у них разницы с десяток. — Ну, что делать? — Тэхён привстал, опираясь на руки. — Всё просто. Давай ложись обратно на спину, — подсказал Чонгук, закончив вытирать полотенцем влажное лицо. Полотенцем Хосока. Тот узнает - устроит бучу. Отодвинув книгу, Тэхён исполнил просьбу. Чонгук навис над ним, сделав упор на руки. И принялся отжиматься, медленно и чуть быстрее, чередуя подходы. Его накачанное тело во всём своём великолепии перекрывало Тэхёну пусть пасмурный, но свет. Чонгук затмевал его, начал грузно дышать, ритмично выполняя незамысловатое упражнение. Тэхён мог разглядеть капельки пота и проступившие на висках и предплечьях вены. И крупным планом видеть серьёзное лицо, полное решимости, смотреть ему в глаза. Когда Чонгук опускался, его басистый выдох (а таким голосом Чонгук не разговаривал в обычной жизни), давал Тэхёну повод усомниться в своей выдержке. Ощущалось лёгкое соприкосновение, но Чонгук здорово держал «уровень», не пересекая считанных миллиметров просвета. Покраснев, Тэхён надеялся, что гавайский загар пошёл на пользу: видно не будет. Но Чонгук заметил и после полтинника опустил бёдра, надавив Тэхёну на ширинку. — Десять секунд перерыва. Десять, девять... Тэхён невольно громко вздохнул и закусил губу, отворачиваясь и стараясь отвлечься. Если Чонгук продолжит так прижиматься, случится что-то нехорошее. Оно вполне себе назревает и чисто технически - возможно. — Погнали дальше. И спасительное расстояние возобновилось. Наличие Тэхёна в качестве спортивного снаряда вообще-то не обязательно. Он это понял практически сразу же, но отказать в помощи резона не нашёл. — А тепе-ерь, — размяв плечи и отдышавшись, Чонгук поднял Тэхёна за руки и подсадил к себе на живот, — обхвати меня покрепче. Попробую приседать. — Завалишься, не? — усомнился Тэхён, демонстрируя навыки коалы. — Спорим? — прищурился Чонгук, молчавший о том, как ему нравится талия Тэхёна и его кукольное смущение. — На что спорим? — Присяду тридцать раз: сделаешь мне массаж. — Тридцать пять, — поторговался Тэхён. — По рукам, — подмигнул Чонгук и приступил к делу, как настоящий мужчина, чьи обещания не пустить по ветру. Первый десяток Чонгук преодолел успешно. Дыхание стало тяжелее, поднялась температура тела. Тэхён накрепко обхватил его плечи и уже пожалел, что согласился: плюс к тем истязаниям, что Чонгук прошёл до этого, приседания с ним (пусть и пушинкой), тянули к переутомлению. — Если ты сорвёшь... — Тэхён соскальзывал, не умея удержать пальцы на вспотевшей коже, — сорвёшь себе спину... — Тэхён вынужден обнять его, прижавшись губами к уху. — Я не несу за это ответственность. — Вообще-то, я прекрасно справляюсь, — возразил Чонгук, норовя обидеться всерьёз. — Меньше бы ты болтал. — Ну, конечно, мистер Мускул всегда прав, — закатил глаза Тэхён и умолк. Его сочные ягодицы приятно сжимать руками. Он тоже дышит, как загнанный, или мерещится? Чонгук напрягся, опускаясь в который раз, отозвавшийся в пояснице тягучей болью. Сжав челюсти, он пересёк отметку в тридцать три. Почуяв неладное, Тэхён попробовал соскочить, но не смог вырваться. Чонгук зажал его и добил тридцать пять. Они рухнули на пол. Оказавшись верхом на обессилевшем Чонгуке, Тэхён покраснел ещё гуще и торопливо запричитал о его самочувствии, начал щупать и осматривать. — Боже, ты в порядке? Что болит?!... Может, доктора? — Да прекрати ты суетиться... — Чонгук старался его обнять, но Тэхён выныривал из-под хватки. — Живой я, живой. Сейчас полежу немного, и всё пройдёт. — Ты дурак, Чонгук, — Тэхён состроил гримасу, но на самом деле, он немало волновался. — Нельзя так убиваться! Чонгук смотрел ему прямо в глаза и гладил по голове. Лохматая домашняя причёска Тэхёна прибавляла единицы к настроению, а его присутствие приободряло Чонгука получше любых витаминов. Тренироваться с ним вовсе не то, что с Юнги, где мотивирующие призывы резко сменяются на пожелания убить на месте. Чонгук отдышался. Затишье. Пальцы Тэхёна на его шее, взгляд всё такой же перепуганный. — Я выиграл пари, между прочим, — напомнил Чонгук, вскидывая брови. — Массаж так сразу может навредить... — Тэхён склонился над ним. У Чонгука пичужкой забилось сердце. Сегодня - на износ. Он опрокинул Тэхёна на лопатки, переплетая с ним пальцы. — Ч-что такое? — Тэхёну думалось, что резкость движений вызвана приливом боли. И Чонгук нежно поцеловал его. Ему, правда, несколько больно, но губы Тэхёна - та необходимая сладость, что вылечит на раз. Замурлыкав, Тэхён запустил пальцы в его влажные волосы и ответил на поцелуй, робко и невинно, словно до этого (а Чонгук надеялся), у него никого не было. Их поцелуй длился недолго: кто-то зашагал, зашумел в коридоре. Шокированный, Тэхён едва успел собраться с мыслями, перекатился чуть дальше и принялся... качать пресс. Чонгук сделал вид, что читает его книгу. — Ты смотри, что я вижу: наши мачо и ботан поменялись местами, — оповестил громкой шуточкой своё прибытие Хосок и хохотнул, оглядываясь на Чимина. Чимина же удивило то, что Чонгук деловито читает книгу вверх ногами, а Тэхён занимается спортом, да и выглядят они так, точно произошло что-нибудь из пошленького. Пошленькое Чимин узнавал первым. Поэтому его таинственный взгляд блуждал от одного к другому, пока Хосок раскидывал пакеты и хвалился покупками. Болтовня прервалась резко: он потянул воздух носом. Взглянул на брошенное полотенце, каким Чонгук вытирался прежде, и двумя пальцами взял ткань за уголок. Сморщился в духе Хосока и придирчиво посмотрел на Чонгука. То есть, осуждающе. Как судья мог бы посмотреть на виновного в расколе грецкого ореха. — А ну-ка... — Чонгук с Тэхёном вытянули шеи, ожидая приговор. — Бегом мыться! Но бегом Чонгук ещё пару деньков не сможет. Тэхёну пришлось помочь ему. Там забеспокоились уже и Хосок с Чимином. Отбиваясь от них, гладиатор Чонгук пытался идти прямо и самостоятельно, мужественно опровергая теорию о перенапряжении. Болело, но не до такой степени, чтобы его нянчили. Его довели до ванной комнаты и помогли раздеться до белья, уложили в ванну. — Ну, дальше справитесь, — Хосок отёр лоб рукавом и многозначительно посмотрел на Тэхёна. — Я? — тот всё ещё помнил вкус губ Чонгука, стушевался. — А кто, я? — всплеснул руками Хосок. — Мне ещё Юнги поднять и покормить надо. У них, видите ли, всё серьёзно. Ничего не поделаешь. Молчание - знак согласия. — Чимин тоже может остаться, — ухмыльнулся Чонгук. — Ща, только шнурки поглажу, — козырнул Чимин и эффектно удалился, прикрыв за собой дверь. Они наедине. Неловко до ужаса. Тэхён задвинул шторку и сел на коврик. Чонгук справлялся на ура. Видна лишь его тень. — Зачем ты это сделал? — поджав колени к груди, спросил Тэхён. Шум воды прекратился. Штора чуть отъехала в сторону. — Поцеловал тебя? — выглянул Чонгук. — Да. — Потому что ты мне нравишься. — Юнги тебе тоже нравится? — С чего вдруг?... — удивился Чонгук, вытираясь, затем обмотал полотенце вокруг бёдер. — А, ты про мои тренировки, что ли? Я похож на камикадзе? Ты их с Хосоком видел? Мне легче до луны метнуться, чем втиснуться в их парочку. Тэхён невесело рассмеялся. Смешного всё же мало. Намного меньше, чем непомерно взрослого для них двоих. — Ну да... — За тобой должок, Тэхён-ни, — Чонгук коснулся его волос, чуть взъерошил. — Я подумаю, — ответил он, лукаво прищурившись. — Не понял? — Чонгук сел на корточки, чтобы видеть его лицо лучше. — Кинешь? — Если я тебя кину, то переломы в нескольких местах мне точно обеспечены. Хотя правда известна. Чонгук его и пальцем не тронет, пылинки с него готов сдувать и защищать от всех и всего, если потребуется. Перед тем, как уйти, Чонгук чмокнул его в висок, совсем по-детски. — Ладно, ТэТэ. Извини, если что не так. Он задевал. И тем, как взглянул напоследок, и тем, как придерживался принципов. Правильный мальчик. Тэхёну приятно, что он так много значит и ещё приятнее, что может значить гораздо больше. Принимая ванну после Чонгука, Тэхён с дрожью вспоминал пролетевшие часы. Вроде бы, ничего необычного. Но сумбурное времечко. Помимо того, чтобы заниматься, Чонгук брал передышки и рассказывал какие-нибудь байки из спортзала или заводил речь о чём-то интересном, что попадалось в сети. Они давно привыкли к этому. Общаться, без задних мыслей и контекста. Кто бы знал, как Тэхёну хотелось вылезти из неудобных рамок, обойти границы и, схватив Чонгука за грудки, хорошенько встряхнуть. С просьбой обратить внимание. На то, как он сохнет по нему. Теперь же, когда неожиданно атаковал Чонгук, Тэхён растерялся, как мальчишка, которому в руки попалось желаемое сокровище, о котором он ничего не знал.

***

Расшумелись, демоны. Поворачиваешься на один бок - слышно, на другой - то же самое. Залезаешь под подушку и уходишь в нирвану с головой, как вдруг, здравствуйте, раскачка. Хотя не в каюте и даже не в поезде. В следующей жизни, будучи камнем, Юнги отыграется. Ляжет и будет лежать. Во веки веков. ...Хосок забрался к нему под рубашку и гладил лопатки, дышал в шею и мягонько прижимался губами. Приятнее пробуждения и быть не может. Юнги застонал, закряхтел, попробовал ругнуться, но Хосок забрался на него и поцеловал, мокро, бесстыдно. Что-то передал под язык. — М-м-м, — Юнги округлил глаза. — Мармеладик? — Мармеладик. Он самый. Твой любимый. — Не-а, мой любимый вот он, — Юнги расплылся в улыбке и прижался к нему, как прижимается только к плюшевому Кумамону. — У меня от вас, кажется, намёки на диабет, — скривив рот, заметил Джин, с планшетом ёрзая в кровати. — Как насчёт сократить выпуски "Eat Jin"? — съязвил Хосок. — Я уже сто лет не снимал, эй! Да и не шоколад же я там ем, а нормальную и полезную пищу. А вас каждый день вижу. Каждый. День. Блин. — Чё ты там сказанул, хён? Мы не вкусные и не полезные? — сдвинув брови, вскинулся Юнги, но на самом деле он не был зол, ему даже нравилось то, как Джин встревал в их голубиное с Хосоком воркование. — Против что-то имеешь? — Имею виды на другое место жительства. Перееду-ка я к Чимину... — Только этого мне не хватало! — мимо проходя, взбунтовался тот и, указывая на прильнувшего к Хосоку Юнги, заговорщическим голосом предупредил: — Если эти двое съедутся, нам покоя не будет. — Что ещё за "эти двое", парниша? — Хосок легонько шлёпнул его по попе. — Не будем его усыновлять, пожалуй, — якобы разочарованно вздохнул Юнги. — Не очень-то и хотелось! — фыркнул Чимин и, сложив руки на груди, отвернулся. — Сначала они отбирают у меня комнату, потом право на шоу, а теперь ещё и детей! — негодовал Джин. — Что за перебранка? — много дней спустя Намджун возвращал Джину наушники. — М-да, обещанного три года ждут... — принимая дары, выдохнул Джин и прояснил ситуацию: — Чимина у нас отнять хотят, отец. Намджун туго задумался, и Джин закатил глаза. — Дорогой, это жизнь, а не логарифмы. Лицо попроще. По-видимому, лидер пытался привести ситуацию к общему знаменателю. Выходило на редкость плохо. Озарение читалось в насмешливых взглядах присутствующих. Эврика. — Ой, опять вы с этой фигнёй, — наконец понял Намджун и, махнув рукой, попробовал было покинуть помещение, но Джин, схватив его за запястье, усадил рядом. — Фигнёй? Вечером тебя ждёт серьёзный разговор и сокращённая порция ужина. И не только ужина, — Джин особенно пугал Намджуна в минуты, когда был не в духе. Приобняв Юнги, Хосок вдруг указал за порог комнаты. — Тогда вот кого усыновим... Тэхён, поникший и удрученный, расхаживал по общежитию, подпевая грустным песням. Одетый в свои мешковатые одежды и погруженный в процесс настолько, что хоть в барабан бей - не услышит. — В депрессии, что ли? — предположил Юнги. — Однозначно наш сын, весь в тебя будет, — съязвил Хосок и получил тычок в живот. Чимин и остальные выразили беспокойство по поводу сокращенных порций еды Тэхёна, частых посиделок в четырех стенах и резко упавшей активности. Общими усилиями насобирали достаточно фактов, чтобы заключить и поставить нелёгкий диагноз, подкреплённый схожими симптомами и у младшенького. Сев в тесный кружок, заговорили полушёпотом. — И чего, спрашивается, они стесняются? — удивился Хосок. — Не все могут так легко это принять, как вы, — вступился Намджун и, тепло взглянув на Джина, добавил: — Или как мы. — Короче, не волнуемся. Сейчас всё решим, — авторитетно резюмировал Юнги. — У тебя есть план? — Хосок прихлопнул в ладоши. — ЧимЧим, уши закрой, — скомандовал Джин. — Лучше вкладку с хентаем, — заглянув в его телефон, порекомендовал Юнги, вгоняя Чимина в краску. — Господи! — взвыл Джин. — Вы точно сведёте меня с ума! — А вообще, если он уши закроет, мне повторять придётся, — смилостивился Юнги, одарив Чимина улыбкой. — Так что, внимаем... Рыцари круглого стола - внимали.

***

Чонгук снова подобрал неудачный день для занятий: после репетиции время перевалило за полночь, а ему всё неймётся. Сменив блины на штанге, он взялся приседать и заметил, что спина не так уж сильно и пострадала на прошлой неделе. В отличие от достоинства, которое нельзя не посчитать задетым. Чонгуку казалось, будто он чуточку втоптан в грязь, раскрылся, как мог, а в ответ получил целое ничего. От Тэхёна ни привета, ни ответа, и ведёт он себя чересчур странно: глазами старается не встречаться, разговаривает коротко и по делу, а прикосновений избегает, как огня. Закончив с упражнениями, Чонгук сходил в душ и, сев на скамейку в раздевалке, проверил телефон. Ему звонил Юнги, писал Чимин, Хосок... Словом, все, кроме одного крайне занятого хёна. — Эй, Юнги хён... Из динамика послышался неприличный звук, и Юнги, откашлявшись, съязвил: — До полярников дозвониться проще, чем тебе. — Чё делаешь-то? — тихонько поинтересовался Чонгук. Хотя, он представлял, чем он там занят и с кем. — Музыку сочиняю. — Ну-ну. Ври больше. — Бля буду. — Хосок там? Юнги издал тяжёлый отцовский вздох и выдавил: — Да. Мы едим. — Едите? Неожиданно, — Чонгук рассмеялся. — Где? Он назвал адрес круглосуточного ресторанчика. Хорошо, что их отпускают побыть нормальными людьми. Неоценимое чувство причастности к здоровой прослойке социума. — А приходи. Мы тут пиццу и гамбургеры всё никак на двоих раздавить не можем. — В таком случае, без меня реально не обойтись, — воодушевился Чонгук и пообещал примчаться быстрее ветра. Зов ночного перекуса таким, как Чонгук, вовсе не страшен.

***

Тэхён молча брёл по ночной пустой улице и слушал музыку. О том, что он гуляет в компании, наверное, забыл напрочь. Чимин терпеливо шагал следом. Подумав, что времени для размышлений дано достаточно, он догнал Тэхёна и закинул руку ему на плечо. — Может, хватит уже быть таким кислым? — А я очень, да? — Прям фу, — кивнул Чимин и поморщился. — Ладно. Надо взять себя в руки. Чимин заговорщически шепнул: — Как насчёт на фейерверки взглянуть? — В такой час? — В любой час, — восторженно отозвался Чимин. Глаза Тэхёна заблестели: внезапное и таинственное ему нравилось.

***

Правда что. Юнги сидел за ноутбуком и предположительно писал музыку, задействовав один наушник. Хосок, привалившись к его плечу, играл на телефоне. Иногда они переговаривались и смеялись, и Юнги целовал Хосока в макушку. Чонгук поймал себя на том, что залюбовался. Это выглядело мило, сладко и так, как бы ему тоже хотелось, чёрт возьми. Войдя внутрь, наконец, он дал о себе знать взмахом руки и сел. — Какие люди! — обрадовался Юнги, и вместе с Хосоком они протянули Чонгуку приветствие для "пятюни". — Опять прямиком из зала, трудяга? — покачал головой Хосок. — Я иначе не могу, — поддакнул Чонгук и принялся подчищать за старшими тарелки. Ему не мешали разговорами, мурлыкали между собой. Чонгук делал вид, что не замечает. Потом Юнги как бы невзначай глянул на телефон и протянул: — Ой, ну и выдумщики.. Заняться, что ли, нечем? — и начал сурово печатать сообщение. — Проблемы? — насторожился Чонгук. Тут завздыхал и Хосок. — Джин хочет устроить нам сюрприз, но не поздновато ли?... — Да и лень, — поддержал Юнги, прикрывая зевок рукой. — Спелись, — подытожил Чонгук. И, пересев к парочке, с напором заглянул в телефон Юнги. — Не-не, пиши, что мы едем, хён! — возмутился он. — Какой "отбой"?! — Такой. Раз-два и спать, — упёрся Юнги. — Это неуважение, — боролся Чонгук. — Боже милостивый, ты меня задавишь... — задыхаясь, пискнул Хосок, которого малой, жавшийся к Юнги, зажал, как шпроту. — Эй, парень, полегче давай, — исподлобья глянул Юнги. Чонгук отсел, продолжая канючить. — Поедем же? Поедем? Он использовал один из своих безотказно работающих приёмов. Поставил славные глазки. Хосок поражался тому, насколько натурально играет Юнги. Напрягшись, тот шумно вздохнул и, стукнув по столу, объявил: — Ладно. Погнали. Не удержавшись, Хосок чмокнул его в щёчку. — Ты просто прелесть, родной. Юнги размяк и подобрел в разы, уголки его рта поползли вверх, как и настроение. Чонгук ощутил привкус победы. По дороге к машине, Хосок подкинул идею: — А если мы усыновим Чонгука? — И кто кого на ночь качать будет? — буркнул Юнги. — Гениальная шутка, — обернувшись, угрюмо заметил Чонгук, и хён показал ему язык. — Гений сам знает. Улыбаясь, Хосок и не предпринимал попыток втиснуться в сражение острот. Всё идёт по плану.

***

Чтобы устроить ночной пикник на территории парка, Джину пришлось задействовать некоторые связи. Ничего криминального устраивать он не собирался, но подстраховаться стоило. Правда, менеджеров он вежливо попросил перекантоваться в фургоне. Еду везли из дома, так что расставленные контейнеры оставалось лишь открыть. Проверяя заряд фотоаппарата, Джин наткнулся на свои фото и завис, как вдруг на него вышел командир ракетного взвода. То есть, его великолепный Ким Намджун, объявший коробку с боеприпасами. — Ну, я готов, — Намджун вывалил на землю заряды для фейерверков и широко улыбнулся. — "Эврибади сэй ноу", — строго заявил Джин, испугавшись. — В смысле? — выпучил глаза Намджун. — В прямом. Сеул ещё пусть постоит, окей? Подожгу я. — Ты мне не доверяешь? Пресекая разговор, Джин притянул его за шею и, поцеловав, поправил воротник рубашки. — Не ерунди. Мне так будет спокойнее. К тому же, у тебя гораздо лучше получается толкать речи. Поодаль раздался шум. Компания приближалась. — Идут! Прилично накрытый столик, пиво и музыка. Все обнялись и встретили друг друга так, будто и не виделись утром. Все, кроме Тэхёна и Чонгука. Они же обошлись неловкими взглядами. Чонгук подумал, а не слишком ли он давил, не перегибал ли палку? Тэхён об обратном: не далеко ли он сбегал и не глупо ли прятался. — Краса всего мира, так какая нафиг годовщина у твоего шоу? — пришёл в недоумение Юнги, присаживаясь. — Ты мне спроси ещё какого шоу! — неистовствовал Джин. Чимин, отойдя на шаг назад, одними губами пролепетал: — А вы не переигрываете ли?... — Нормально всё, — так же тихо отрапортовал Юнги и громче добавил: — Раз так, то пища домашняя? — А то как же, — хмыкнул уже Намджун. — Наготовили и привезли. — Это вы круто подсуетились, — оценил Хосок. Странное дело, но Тэхён с Чонгуком каким-то образом сидели вместе: другие распределили места молниеносно. Оставалось кушать, вслушиваться в разговоры и... поглядывать. Они разминулись раз, второй, а в третий столкнулись взглядами. Оба зарделись, но продолжали всматриваться, словно до того не замечали, как хороши. Заговорил Намджун, и все встали. — Парни. Буду немногословен. Много лет уже вместе. Семья, не побоюсь этого слова. Вы знаете, как я люблю вас. Как я верю в нашу мечту, в нас и в то, что мы идём правильной дорогой. Тост ознаменовали громкими восхвалениями. После стакана пива Хосок ударился в пляс, вытянув на баттл Намджуна с Джином, Юнги покачивался в такт, снимая всё на телефон. Чимин весело хохотал. Чонгук же, первый комедиант, продолжал сидеть и наблюдать со стороны. Он ненавязчиво и осторожно взял Тэхёна за руку. Тот робко вздохнул и закусил губу. Сердце заколотилось быстрее. Благо, Чимин, как самый трезвый, вовремя вспомнил о главной части встречи и, cпохватившись, замахал флажком. Джин пихнул Намджуна в бок, а потом вспомнил, что сам подписался править балом. Музыку сделали тише. — Итак! Пришло время запустить.... В суматохе никто и не заметил, как Юнги взял на себя основную роль. С видом знатока (подумаешь, покачивающегося), он поджигал петарды, норовя погрузить мир в хаос, не меньше. — FIRE...! — триумфально крикнул он и был стопроцентно поддержан. — Тому столику больше не наливать, — резонно подметил Джин, похлопав Хосока по плечу. Красочные и яркие фейерверки взвивались в ночное небо, рассыпаясь мириадами звёздочек. Юнги на последних зарядах добежал до Хосока и прыгнул ему на живот, награждая несдержанным поцелуем. Джин с Намджуном, обнявшись, покачивались в такт неслышимому вальсу. Чонгук приобнял Тэхёна и развернул на себя. Он зачарованно смотрел на его губы, затем прямо в глаза. — Тэхён, ты будешь моим парнем? — Да, — не раздумывая ответил он. Прильнув к его губам, Чонгук ощутил себя на седьмом небе. В отличие от того раза, в этот ему и впрямь недолго до того, чтобы оторваться и вспорхнуть. Тэхён сладкий, нежный и чувствительный. Их тела соприкоснулись, сплелись языки. Поцелуй затянулся. Другие души в них не чаяли. Несомненно, красивая пара. Джин приманил к себе одиноко стоявшего Чимина. — Сынок, иди к нам. Чимин зарылся в их с Намджуном объятия. — А на-ас обнима-ать?! — капризничал захмелевший Юнги, сидя на руках Хосока. — И вас тоже, ладно. Джин открылся для приёма других своих детишек, и на некоторое время все погрузились в тепло и слушали излияния души Мин Юнги, откровенного, как никогда. Прижавшись к Чонгуку, Тэхён выдохнул кое-что сокровенное, и Чонгук поцеловал его за ушком, заботливо кутая. — Так что, массаж сделаешь? — спросил он, подмигнув. — И не только... — кокетливо шепнул Тэхён. — Я сделаю тебя счастливым. — Я уже счастлив. И оба посмотрели в сторону своих бесценных друзей и братьев, так долго ратовавших за их союз. — Они самые лучшие, да? — улыбнулся Тэхён. — Это точно. Присоединимся? Конечно же, они присоединились. И помимо безграничной любви получили порцию тумаков, а также мармеладок, какими щедро поделился Мин Юнги, с грандиозным возгласом отыскав заначку в кармане. Потому что он хранил и любил всё, что давал ему Хосок. Потому что он считал, что любимых обожают за всё на свете.