***
Все отправились на обед, а Антон со всем старанием пытался изобразить мебель. Время пришло, и он на ватных ногах побрёл к злосчастному кабинету. Секретарша, наверное, самая первая вскочила со своего рабочего места, оставив мужчин на произвол судьбы. Тяжело сглотнув, мысленно помолившись всем возможным богам, которых только смог вспомнить, Шастун с трудом приоткрыл тяжёлые двери кабинета, таким образом наполовину заглядывая туда, и проговорил: — З-здравствуйте, м-можно? — Нужно, Шастун, нужно. Проходи давай, — ответил ему приятный мужской баритон. — Я… Я это… По поводу того сообщения, понимаете, Арсений Серге- — Антош, проходи, чего ты в дверях стоишь? Давай, садись, — Попов полностью проигнорировал попытку своего сотрудника объясниться. Подошёл к нему и по-отцовски обхватил руку выше локтя, проводя парня к своему столу. — С-слушайте, я… — Шастун остановился, удивлённо смотря на бокал, появившийся в его руке. Поместил его туда никто иной, как Арсений, при этом всём как-то подозрительно улыбаясь. — А ч-что вы делаете? — Тише-тише, ты ведь сам всё знаешь. — То есть? — Ну, ты же написал, что заскочишь потрахаться в обед, — мужчина посмотрел на наручные часы, а потом перевёл взгляд на парня, который шокировано уставился на начальника. — Уже обед. — Арс… Арсений Сергеевич! В-вы шутите?! — Абсолютно серьёзно, солнышко, — и произносил это действительно серьёзно, хотелось даже верить… Стоп! Что?! Солнышко?! — С-солнышко? — на лице Попова растянулась улыбка, и он начал тихо посмеиваться, тыльной стороной ладони прикрывая рот. Вокруг глаз мужчины образовались морщинки, делая его вид ещё более привле… Так! — Идите вы в жопу с такими шуточками, Арсений Сергеевич! — недовольно пробурчал Антон. Его лицо снова начало воспроизводить все оттенки красно-малинового, что не ушло от любопытных глаз начальника. Отсмеявшись, тот потянулся к бокалу, который всё ещё держал парень, и, сделав пару небольших глотков, продолжил уже более серьёзно: — Ну, собственно, туда-то я и собира- — Арсений Сергеевич! — оборвал Антон, пытаясь резко соскочить с кресла, но сильные руки Попова (он же держал в руках бокал, когда он успел его поставить?!) опустились на его плечи, останавливая попытку встать с места. Парень округлил глаза, неверящим взглядом смотря на лицо мужчины, находившееся в нескольких сантиметрах от его собственного. Можно было даже ощутить тёплое дыхание на губах. — Арсений? — Антош, — он прошептал прямо в губы парня, отчего по телу того активно начали бегать мурашки, а дышать становилось сложнее и сложнее. Что же Попов с ним творит? — Ты кое-что обещал. — А? Что? — Антона буквально утянули голубые омуты в самую пучину его мыслей касательно всей этой ситуации. На время он потерял нить разговора и не был сейчас так уверен, что диалог его вообще интересует. Правая рука Арсения медленно спускалась от плеча к груди Антона, подушечками пальцев легко касаясь кожи через тонкую ткань рубашки, вызывая волну мурашек; левая же рука всё так же крепко придерживала Шастуна за предплечье, будто тот мог куда-то убежать от цепких лап Попова. Но, к удивлению, он не напирал, а давал парню время подумать. На самом деле Арсению очень хотелось взять его прямо сейчас, прямо на этом столе, но он сдерживал себя, действуя аккуратно, осторожно. Попов всё же держался за свою работу, несмотря на то, что ему так неудачно подвернулось влюбиться в сына Андрея и Ольги* Шастун, которые занимали довольно-таки высокие места среди всех бизнесменов в этой компании. А их чадо совсем не разделяло амбиций родителей, выполняя поставленные задания абы как, лишь бы отцепились. Арсений видел, как эти офисные стены душили потенциал Антона, и ему хотелось хоть как-то разбавить его серые будни. Но, видимо, он чересчур перестарался, подавая слишком явные знаки внимания, таская парня туда-сюда, лишь бы он отирался где-нибудь рядом с ним. А желательно вообще на нём. Попов точно не мог сказать, в какой именно момент эта тощая дылда стала вызывать у него такие чувства, кроме жалости к его персоне. Арсений рядом с Антоном чувствовал себя так, словно находился в конкретном рассинхроне. С одной стороны, Попову хотелось подколоть беднягу, завалив того кучей работы, а с другой — пожалеть, увозя куда-то подальше от офисной рутины, успокаивающе целуя на заднем сидении такси. И со временем ему всё сильнее и сильнее хотелось второго. Ну, а мысли и желания Попова шли абсолютно вразрез с реальными действиями. В эти моменты распада желаний и действий Арсению просто хотелось расшибить себе голову о ближайшую стену. Ведь, чёрт возьми, взрослый мужик тридцати четырёх лет, а ведёт себя как школьник, боящийся заявить однокласснице о своих чувствах, дёргая её за косичку и довольствуясь хотя бы только обращённым на него вниманием. Арсений думал, что они никогда не перейдут черту «начальник и подчинённый». Но тут пришла та СМС, и Попов, конечно, не дурак, и догадался, что такое желанное сообщение от Антона сможет прийти ему только во снах. Но он снова и снова затевает эту тупую игру, дёргая «за косичку» парня, совершенно не понимая, к чему это может привести. Он рисковал всем, что у него есть: статусом, положением в фирме, финансами и репутацией. Ведь он, чёрт возьми, тридцатичетырёхлетний холостяк-бизнесмен с шикарной работой, с привлекательной внешностью, фаворит огромного количества девушек, готовых по первому только зову запрыгнуть в его постель, надеясь, что он кого-то из них возьмёт в жёны! И сейчас так позорно проигрывать перед обаянием какого-то двадцатишестилетнего пацана?! Арсений, блять, мог. А в это время Антон зачарованно смотрел в глаза напротив, пытаясь прочитать в них мысли начальника, но всё выходило тщетно. Шастун пытался найти в этом нечитаемом взгляде хоть намёк на шутку, но ничего — пусто. Попов просто заглянул через его зелёные глаза прямо в душу и перевернул там всё вверх дном. Именно это сейчас чувствовал парень, ну, ещё, конечно, были руки мужчины, которые всё так же продолжали оглаживать его тело через тонкую ткань рубашки. Пугало то, что Арсений просто завис, не решаясь действовать далее, просто придвинулся непозволительно близко к лицу Антона и думал, словно взвешивал все «за» и «против». Но Шастун не отталкивал. Он ждал, сам не понимая, чего именно. Действий, наверное, чтоб начальник сделал хоть что-то за рамки выходящее, заставив Антона оттолкнуть его от себя, испуганно выбежав из кабинета. Но ничего. Просто лёгкие прикосновения. — Арсений Сергеевич, что вы хотите сделать? — произнёс парень, разрезая повисшую тишину хриплым и слегка скованным голосом. Попов дёрнулся, опомнившись. Он хотел сделать то, что навсегда бы разрушило их маломальское нездоровое общение. Арсений отстранился, приходя в себя. — Прости, ничего, — на этот раз дёрнулся уже Антон, впервые видя извиняющегося перед ним начальника. — Ты можешь идти. Парень сидел и хлопал глазами, не веря в услышанное. — Как? Это всё, что вы хотели мне сделать? — недовольно выплеснул он, не понимая, почему, собственно, начинает закипать. Попов перевёл на Шастуна удивлённый взгляд, тоже не понимая, что случилось с его подчинённым. — Антон… — Арсений Сергеевич, прекратите разыгрывать этот цирк, — продолжал злиться Шастун, сжимая в руках подлокотники кресла. — Вы хотели меня поцеловать, я ясно это увидел. — Стой, Антон, всё на самом деле- Антон не дал ему договорить, резко перебивая начальника: — Но вы этого не сделали. Почему? «Что я, блять, несу вообще?» — кричал в своей голове Шастун, всё еще не веря, что его губы произносят эти вещи вслух. — Антон, я… Я знаю, то сообщение адресовано не мне, это всё шутка. Шастун, давай, не беси меня, иди работай, — почему Арсений пытается криво съехать с темы, выдавливая из себя неискреннюю улыбку? Парень был настолько взбешён такой сменой настроений, что совсем забыл о том, что сообщение и вправду писалось не Попову, и, как говорят, Остапа понесло… — А что, если это было вам? — выплюнул Антон, резко поднимаясь с кресла, надвигаясь всем своим ростом на растерявшего былой пыл начальника, зажимая его между собой и столом. — Что? Антон… П-подожди, как это мне? — не скрывая удивления пролепетал он, всё ещё пребывая в растерянности. Где-то в глубине души Арсений ликовал, как ребёнок, получивший долгожданную сладость, но всё ещё не мог поверить, что это реально. Мужчина пытался скрыть эти подступившие мысли и эмоции, с ещё бóльшим интересом продолжая наблюдать за действиями своего подчинённого. Антон только сейчас понял, что он, собственно, ляпнул. Но путей отступления не было. Он уже сказал то, что не нужно было говорить. Но последующая реакция Арсения на его слова просто разрушила представление парня о гетеросексуальности начальника. Конечно, за глаза Шастун называл того «пидором», когда он слишком уж много работы взваливал на плечи недобухгалтера, но чтоб вот так серьёзно… Он был уверен, что кто-кто, а вот этот офисный пижон точно натурал, ведь сколько внимания всей женской части компании тот к себе привлекал. Но самым главным было то, что ни с одной Попов так и не удосужился переспать. А теперь… Всё было логично, чёрт возьми! Как Антон не заметил этого раньше? У него же, порой, проскакивали мысли, что его начальник — гей. А теперь все те попытки серьёзно заговорить в неформальной обстановке, игнорируемые Антоном, выстроились прочной цепочкой в его голове. Арсений хотел, чтобы парень его заметил, но не мог подступиться, поэтому вечно гонял, боясь, что его чувства всплывут наружу раньше, чем тот на это решится. Сейчас Арсений Попов не был таким крутым, как пытался показаться раньше. Антон хотел позлорадствовать, но быстро задушил эту мысль, всего лишь глянув в полные надежды голубые глаза напротив. Парень перевёл взгляд на бледно-розовые губы мужчины, которые тот так неистово кусал, ведя активный мыслительный процесс у себя в голове. Шастун облизнул свои и подался вперед, прижимаясь губами к чужим. В голове парня сейчас звучала одна лишь фраза: «К чёрту всё!» — и ведь правда, к чёрту. Все предрассудки, здравую логику, и даже факт того, что у Антона была девушка… Всё это тонуло в океане подступившей страсти двух мужчин. Арсений на секунду замер, не веря, что Антон сам стал инициатором поцелуя, но тут же отмер, отвечая на него. Мужчина пытался перехватить своим языком язык партнёра, сделав себя ведущим в этом мокром танце, но Шастун не хотел сдавать свои позиции, слегка покусывая того за язычок, намекая, что ему следует сдаться. И Попов сдался, он бы даже белым флагом помахал, был бы он здесь, но это сейчас не являлось столь важным. Антон нетерпеливо водил руками по тому самому костюму начальника, на который столько раз он хотел пролить злосчастный кофе. Но теперь ему не хотелось ничего другого, кроме как снять этот костюм к чертям собачьим. Немедленно. Шастун, не разрывая поцелуя, приподнял за бёдра Арсения, полностью усаживая того на стол, одной рукой слегка надавив на сомкнутые вместе ноги, призывая мужчину раздвинуть их. И тот повиновался, закидывая свои руки на плечи партнёра, зарываясь пальцами в его светлые волосы, чуть сжимая их, когда Антон снова начинал кусать губы Попова. Мужчинам пришлось отстраниться друг от друга, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. Они тяжело дышали, прижимаясь лбом ко лбу, утопая в зелени и синеве глаз напротив. Тонкая ниточка слюны зацепилась за губы обоих, соединяя их друг с другом. Попов придвинулся к губам Шастуна, сначала лизнув нижнюю, а потом пососал, вбирая её в рот, оттягивая и тут же отпуская, ударив ей о дёсны с характерным пошлым «чпок». Антон не выдержал и повалил Арсения на стол, предварительно сметая весь «ненужный мусор» на пол. На мужчинах всё ещё было слишком много одежды. Шастун начал дрожащими от возбуждения пальцами расстёгивать идеально выглаженную белую рубашку Попова, чуть ли не срывая пуговицы с петель. Мужчина остановил это действие партнера, приняв на себя решение самостоятельно снять эту чёртову рубашку. Антон решил не терять время и, послав нахуй пуговицы, через голову стянул с себя треклятый элемент одежды, с подобием которого они мучились до этого на Арсении. Две рубашки полетели на пол, а возбуждённые молодые люди принялись теперь стягивать штаны. Ну, с ними проблем особых не было, потому что Шастун решил вообще больше не церемониться и, вырывая из петелек брюк Попова ремень, принялся расстёгивать одну-единственную молнию. Ладонью через ткань боксеров Антон чувствовал уже вставший член Арсения, дёрнувшийся от одного лишь лёгкого прикосновения. Парню так нравилось смотреть на такого растрёпанного, умоляющего хоть что-то сделать с его эрекцией начальника. Хотелось растянуть этот момент на более продолжительный промежуток времени, мучая Попова в ответ за те выходные дни, в которые Шастуну приходилось подрываться и ехать в офис, разбирая скучные бумаги. Но его эрекция тоже не была резиновой, а ткань брюк совершенно не прикрывала уже налившийся кровью стояк, лишь наоборот — подчёркивала его. Антон начал быстро стягивать с Арсения последний лишний элемент одежды — боксеры, оставив их одиноко свисать с голеней мужчины. Юноше открылась просто замечательная картина: голый, с широко разведёнными ногами и тяжело дышащий от нетерпения Попов. Шастун начал стаскивать кольца со своих длинных пальцев, не забывая снять ещё с запястий обеих рук браслеты (ну, так, на всякий случай), одаривая изнывающего от возбуждения начальника пошлым взглядом. Антон поднёс уже «голую» руку к члену того и на пробу стал водить по стволу то вверх, то вниз. Мужчина протяжно простонал в ответ на долгожданные ласки, а Антон покрылся едва заметным румянцем от того, насколько пошло только что прозвучал Арсений. Поэтому парень решил ненадолго продолжить эту фрикцию, наслаждаясь голосом начальника. Шастун водил ладонью по его члену, постепенно придвигаясь своим телом всё ближе и ближе к Попову. А тот не терял времени, очерчивал ладонями грудь находящегося сверху парня, но в конечном счёте вновь закинул руки на плечи Антона, таким образом двигая его теснее к своему лицу. Шастун понял намёк, тут же подарив Арсению ещё один поцелуй, сплетаясь языками. Эти действия продлились недолго, ведь парни нуждались в ещё одном глотке воздуха. Кое-как отлипнув от губ Арсения, Антон решил перейти с поцелуями на его шею, оставляя там аккуратные отметины, незамедлительно начинавшие наливаться кровью. Шастун не щадил, оставляя на шее Попова ещё и укусы, которые тут же принимался зализывать и зацеловывать, заставляя мужчину то вскрикивать от внезапной боли, то чуть ли не мурлыкать от нежности действий. Антон начал чувствовать, что станет первым человеком, умершим от эрекции. Ну, или кончит в штаны даже не прикоснувшись к своему члену. Поэтому парень начал аккуратно убирать руку от возбуждённой плоти Арсения, на что тот недовольно простонал, но подавил желание вернуть ладонь Антона обратно, прекрасно понимая его положение. Шастун бессовестно начал вытирать руку о бедро мужчины, на что получил недовольное: «Эй!». Просто Антон практичный, и если от кожи без проблем можно оттереть семя, то от ткани брюк уже сложнее. А ещё стоит учесть, что, несмотря на такой перерыв на обед, работу никто не отменял. И сидеть придётся с характерным пятном на своих штанах, пытаясь особо не представлять, как остальные коллеги будут обходить стороной кабинку Шастуна, от чьей одежды исходил бы характерный запах засохшей спермы. — Где я могу взять презервативы и смазку? — спросил Антон, серьёзно думая, что у такого пижона, как Попов, ну уж точно припасены всякие вещицы вроде необходимой к сексу контрацепции. — В столе, второй снизу ящик справа, — промурлыкал Арсений, смотря снизу вверх на отчего-то задумавшегося парня. Шастун чертовски высокий, и это было невозможно игнорировать. Особенно это ощущалось, когда смотришь на него снизу, дивясь, в кого такая детина вымахала. Вроде же родители оба среднего роста, а ребёнок их такой… Чудной, что ли. Попов не знал, как ещё обозвать своего п… (А своего ли?) Партнёра, но не смог найти намного лучше звучащего слова, чем это. Из размышлений Арсения вывел уже подходящий во всеоружии Антон. В руках он держал классическую пачку презервативов и смазку с запахом вишни. Необычный выбор. — Я даже спрашивать не буду, откуда у вас смазка с запахом вишни, — сказал он, откручивая крышечку баночки. — О, так она не начатая, — искренне удивился парень, заставив Арсения тут же смутиться тому, что тут напридумал на его счёт Антон. — А ты что думал? Я тут, по-твоему, каждый день вожу кого-то в свой кабинет? — нотки обиды отчётливо ощущались в речи начальника, и от этого Антону почему-то стало неудобно. Он как обычно умеет всё испортить, совершенно не понимая, в какой момент стоит заткнуться нахрен. — Момент нарушен? — решился спросить он, всё ещё держа в своих руках открытую баночку со смазкой и презерватив. — Ты что, придурок, что ли? — вопросом на вопрос ответил Попов, вздёргивая свою аккуратную бровь вверх. Ну уж нет, он ждал этого так долго, что из-за каких-то глупых слов он просто так не остановится. — Иди ко мне, ну же. Шастун облегчённо выдохнул, убедившись в том, что никто не собирается давать ему по лицу за неуместную шутку во время секса. А поверьте, такое было. Он обмакнул указательный палец в смазку и, наконец, подошёл к раздражённому от нетерпения Арсению. Антон приставил палец к колечку входа, слегка надавив на него. Он действовал не спеша, несмотря на то, что порой ему ужасно хотелось всё бросить и просто жёстко выебать Попова. Но он боялся навредить, ведь, судя по тому, как тяжело скользит палец, партнёров у мужчины давно уже не было. Антон согнул палец в Арсении, надавливая на нежные стенки. Мужчина стонал и буквально плавился от столь аккуратных движений, которые иногда достигали простаты, и просил больше. Шастун это понимал и добавил ещё один палец, вызывая у начальника едва заметный дискомфорт, но тут же пытаясь заглушить его сладким и продолжительным поцелуем, ловя все стоны Попова прямо в губы. Парень вытащил пальцы, чтоб нанести на третий смазку, а потом проскользнул обратно, растягивая мужчину уже тремя. И на этот раз тот уже не чувствовал дискомфорт, а лишь стягивающее в тугой узел предвкушение того, что ещё чуть-чуть и он сможет почувствовать Антона внутри. Вытаскивая пальцы из уже достаточно растянутого Арсения, юноша снова вытер влажную от смазки руку об его бедро, получая недовольное, но уже смирившееся: «Я тебе не полотенце!». Антон на это лишь усмехнулся и начал расстёгивать на своих штанах ремень, а после и вовсе до колен стянул их вместе с боксерами, освобождая возбужденную плоть из тисков одежды. Попов смотрел за тем, как Шастун раскатывает презерватив по своему члену, нанося на него сверху небольшой слой смазки, растирая вдоль ствола, и аккуратно подводит головку к готовому входу Арсения. Антон толкается полностью, и мужчина, привыкший к аккуратным и неторопливым движениям, вскрикивает то ли от боли, то ли от удивления. Шастун вовлекает Попова в ещё один поцелуй, понимая, что всё-таки нужно поубавить громкость голоса его любовника. Хоть и большинство сотрудников просиживают перерыв на обеде, они не застрахованы от того, что мимо офиса кто-то пройдёт. Да и… Чёрт! Они ведь даже не закрыли дверь на замок… — Арс… Арсений Сергеевич, прошу вас вести себя тихо, дверь не закрыта, — прошептал-прорычал Антон прямо в губы начальника, прерывая своим языком его попытки ответить хоть что-то связное. Шастун начал медленно двигать бёдрами вперед-назад, пытаясь всё же поубавить свой пыл и дать партнёру привыкнуть к размеру и ощущениям. Попов обвил своими ногами бёдра Антона, прижимая его ближе к себе, заставляя того резко войти полностью, попадая по простате. Тот сначала растерялся, что ему для начала делать: скрывать в поцелуе протяжный стон Арсения или начинать активно двигаться внутри него под этим углом. Парень расставил руки по обе стороны от тела начальника, делая упор на них, и начал двигать тазом. Стон он, кстати, пропустил. Шастун шикнул на начальника, чтоб тот так больше не делал, а тот в свою очередь невинно стрельнул глазками, мол, он не специально. «Станиславский въебал бы вам за такое, Арсений Сергеевич», — мысленно отчеканил Антон, вовлекая мужчину в новый поцелуй, чтоб тот ничего больше такого не выкинул, и начал уже более активно двигаться внутри Попова. Чувствовалось, что разрядка уже была близка. Арсений обвил руками спину Антона, и при каждом сильном толчке, попадающем по простате, он оставлял на его коже неглубокие царапины от коротко стриженных ногтей. И парню это даже нравилось, так что он нарочно старался как можно чаще попадать именно по той точке, чтоб Попов посильнее сжал его кожу на спине, чуть ли не впиваясь в неё до крови. Возможно, это являлось неким подвидом мазохизма, но сейчас было абсолютно на это плевать. Мужчины настолько увлеклись друг другом, что полностью забыли о такой информации, как незакрытая дверь… Волна оргазма настигла любовников одновременно. Антон кончил в презерватив, всё еще находясь в Арсении, а Арсений — куда-то себе и парню на грудь. Шастун начал медленно выходить из обессиленного тела начальника, чувствуя послеоргазменную не́гу. Дыхание двоих всё ещё не могло прийти в норму. По ощущениям, мужчины словно отбегали целый марафон. Антон начал аккуратно снимать презерватив, выбрасывая его в ближайшее мусорное ведро. На столе Попова, в уголке, лежала пачка нераскрытых влажных салфеток. Парень потянулся к ним, доставая парочку из упаковки, и принялся стирать со своего тела и кожи всё ещё распластавшегося на столе начальника сперму. Выкинув использованные салфетки в то же мусорное ведро, Антон начал надевать свои вещи обратно, попутно прихватывая две лежащие на полу рубашки. Арсений, наконец, расшевелился и тоже принялся приводить себя в норму. Мужчины провели эту минуту в абсолютной тишине. Оба просто не знали, как после такого начать разговор, поэтому молчали, ожидая, что кто-то сделает первый шаг. Никто не делал. Арсений сдался, соскальзывая со стола, и подошёл к растерявшему былую власть Антону. Сейчас они снова были начальником и подчинённым.***
Прошла уже неделя с того момента. Арсений не напирал, всё так же привычно общаясь и подшучивая над Антоном. Казалось бы, что оба парня забыли о том жарком перерыве на обед, но не Попов, который всё ещё продолжал ждать ответа. И эти ожидания были такими мучительными, что в какой-то определённый момент он просто сдался. Перестал надеяться, что ему хоть как-то ответят. Арсений чувствовал злость из-за недосказанности, что не смог решить всё именно тогда, разобраться по-мужски в своих чувствах друг к другу. Попов же видел, что его симпатия к Шастуну — взаимна. Но он не дожал, не высказал всё, подперев нахалом стенку. И теперь хрен что поделаешь, момент упущен. 11:35 AM Арсений сидел в своём кабинете, лениво рассматривая бумаги, которые занёс ему Позов, при этом попивая кофе, который ему принесла Анечка. Мужчина мысленно складывал цифры, хмуря при этом брови, когда видел несоответствия. Он был полностью погружён в работу, выискивая ошибки и дивясь, насколько рукожопые ему попались бухгалтера. Арсений серьёзно рассматривал вариант провести сокращение и понабрать новые лица уже самолично. Из своих дум Попова вывела короткая вибрация смартфона, лежащего на столе. Мужчина сразу подумал, что это снова оператор шлёт ненужный спам, но оставить непрочитанным сообщение слишком бы давило на чисто человеческое любопытство. Поэтому Арсений разблокировал телефон графическим ключом, с интересом нажимая на папку с входящими. То, что почувствовал мужчина, прочитав столь желанную фразу, невозможно передать вообще никак.Шастунишка: «В обед заскочу потрахаться, жди»