Палата №7

В палате на четвертом этаже, ранее пребывавшей в полном безмолвии, раздавался тихий голос, мерно зачитывающий страницу из книги. Стены, выкрашенные в индифферентный зеленый, создавали ощущение некоего спокойствия, но свет, убавленный на максимум, чтобы не тревожить глаза дремлющего Микото, все равно рождал у Рейши иррациональное чувство чего-то неправильного. Сетуя на то, что еще больше испортит зрение, он дочитал последние слова и бесшумно закрыл книгу. - … конец. Сняв очки, Мунаката потер пальцами переносицу и устало прикрыл глаза. Рука, покрытая шрамами долго заживавших ожогов, покоилась на его бедре, и, как ни странно, Рейши не ощущал потребности в том, чтобы ее убрать. Наоборот, этим жестом Суо словно устанавливал доверие в этих моментах пребывания друг с другом. - ... Чувствуя на себе пристальный взгляд, Синий король наклонил голову набок и, разворачиваясь, наткнулся на хищные янтарные глаза, казавшиеся в слабом свете почти желтыми. - Сказки… Как мило, Мунаката. - Кто-то был недоволен философскими работами… - Рейши демонстративно взял руку больного за запястье и пристроил ее у того на животе. – Только зрение с тобой порчу. И тебе ведь без разницы, что я читаю, так что претензии прибереги для кого-нибудь другого, - он потянулся, так и не вставая с больничной кровати, и примостил книгу на небольшом столике, сверху складывая очки. - Ха, - Суо даже бровью не повел на замечание, лишь с удивлением осмотрел руку, лежащую уже на своем животе, и с какой-то затаенной в глазах болью вновь пристроил ее на бедре Мунакаты, - мне больно двигаться. Губы его скривились в подобие улыбки, и Рейши словно на себе почувствовал всю ту боль, которую тот сейчас испытывает: - Курить хочу. - Сколько угодно. На время использования нового препарата никакого курения. И.. да, - король неопределенно повел плечами, - не думаю, что моя нога создана как место возлежания твоей руки. - О, - Микото ухмыльнулся. - Прямо как старые времена: это не так, то не так; это можно, а это нельзя… Знаешь, ведешь себя как баба, Мунаката. «Существует два мнения: мое и неправильное», да? Рейши смотрел в эти горящие желтым глаза и всеми сенсорными системами чувствовал, что сейчас сломается. Суо всегда умел давить, если не на физическом, то обязательно на эмоциональном уровне. Он, не сказав ни единого слова, одним только взглядом мог оставить человеку ощущение полной разбитости вкупе с головной болью. Впрочем, ничто не удерживало его здесь. Это было его собственной инициативой – приходить каждый день после окончания рабочих часов. С тех пор, как Микото вышел из комы, прошло три недели. Первые дни проходили в абсолютном молчании, лишь изредка тот просил сигарету или воды, продолжая безразлично смотреть в окно, открывавшее вид с койки разве что только на небо с его бесконечными облаками. Позже последовали первые разговоры. Ну, как разговоры. Мунаката приходил, скидывал форменный верх, надевал халат и тапочки и садился уже не на стул, предназначенный для посетителей, а прямо на кровать. И начинал рассказывать то, что первое на ум приходило: о работе и заданиях, о бестолковых подчиненных; о своей пустой, надоевшей ему до чертиков, квартире; о любимых музыкальных произведениях; о том, куда ему хотелось бы поехать. И, скорее всего, это вскоре бы прекратилось, если бы он однажды случайно не заметил, как Суо беззвучно пошевелил губами, отвечая. И, наверное, именно тогда эти, мало что значившие для обоих, встречи, приобрели какой-то незримый теплый оттенок… - Суо, почему в тебе так много… - последнее слово так и не сорвалось с губ Рейши, и он уже дернулся в сторону, намереваясь собрать все, что он успел сюда перетащить, и уйти, но был внезапно остановлен слабыми пальцами, перехватившими его собственные. - Откуда во мне столько дерьма, да? Ты ведь это хотел сказать? – огоньки в глазах Микото опасно блеснули, а потом он немного потянул его назад, заставляя сесть его ближе. И тот не мог противиться этому новому, но уже, казалось, до боли знакомому взгляду. – Здесь не перед кем играть в благородство, Мунаката. И… почитай что-нибудь еще… *** Небольшой рассказ, который уже дочитывал Рейши, повествовал об одном нерадивом мальчишке, который, несмотря на то, что никого не признавал и не слушал, не только не попал в плохую ситуацию, но и вовсе оказался главным героем хоть и короткого, но увлекательного приключения. С самого детства Мунаката, приученный к правилам на каком-то генетическом уровне, втайне завидовал герою этой детской глупой сказки лишь уже за то, что тот имел личное право на бунт. И уже сейчас, перечитывая ее в свои двадцать четыре, он понимал, насколько ничего не изменилось. - … конец. И снова никакой реакции со стороны мужчины. Лишь только тяжело вздымающаяся грудь, покрытая бинтами, придавала ему вид живого человека. «Глубокие ожоговые поражения всех внутренних органов», - так сказал врач. Сила, хоть один раз вырвавшаяся из-под контроля, не щадила никого, а тем более Микото, на котором она отыгралась в полную мощь. И сквозное ранение, нанесенное недрогнувшими руками Рейши, пошатнуло организм не меньше… Суо был бледен, под глазами залегли круги, а слабость не позволяла больше часа находится в вертикальном положении. Восстановление тканей было ужасно медленным, словно что-то неизвестное желало продлить его боль. Никто из врачей не мог сказать, сколько продлится это состояние, уже только потому, что не было до Микото пациентов с такой «богатой на события» этиологией. Не каждый день умирает и оживает король, не каждый день даже простой человек выходит из комы. - Суо, ну и для кого я читаю? – прошептал Рейши и немного наклонился вперед, протягивая руку и убирая жесткие красные прядки, падающие на глаза больного. – Вот что я сказал последнее, а? - Кажется, что-то типа «конец», - лениво произнес тот, мягко перехватывая его руку и прижимая ее к своей груди, прежде чем невесомо коснуться губ Рейши. – Я прав? В ответ тот лишь сам прижался к его губам, осторожно укладываясь на него сверху, и продолжая уже свободной рукой перебирать волосы. Микото, следуя заданному настроению, не пытался перехватить инициативу, как это было раньше, а только лишь слегка покусывал нижнюю губу Рейши, и скользил руками по его бокам, проникнув руками под тонкую рубашку. - Что ты делаешь, Суо Микото? – спросил Мунаката, приподнимаясь и нависая над ним, прикасаясь лишь лбом к его лбу. - Мне не показалось, что ты против, - ехидно заметил Суо, продолжая водить прохладными пальцами по нежной коже. – Тебе нравилось, когда я так делал… Рейши оттолкнулся от кровати руками и снова принял сидячее положение, не отрывая взгляда от Суо. Его волосы, не зачесанные назад, свободно падали на лоб. Отросшие почти до плеч, пряди разметались по подушке, и, смотря на это, Рейши казалось, что он вернулся на несколько лет в прошлое. Даже на поцелуй ответил так, как делал это раньше, по привычке сдаваясь Микото и отодвигая все мысли на задний план. Так, как не смог бы не ответить и несколько лет назад. - Да и сейчас, как видишь, - он вынырнул из этого состояния и шумно вдохнул, набирая воздуха в легкие, - раз не смог тебя оттолкнуть… - Я не совсем понял смысл, но с его характером в жизни точно не следует рассчитывать на «долго и счастливо», - лениво произнес Суо, глядя в пустоту перед собой. - В смысле? – недоуменно произнес Мунаката. - То, что ты читал. Я лишь высказал свое мнение, прежде чем ты начнешь жаловаться, что я снова не оказал тебе внимания. - … - Я всегда тебя слушал… Ради этой серьезности Рейши мог прочитать бы еще сотню книг. Так было всегда. Еще в студенческие годы во время подготовки к экзаменам Микото издевался над прилежно учащимся Рейши, изводя ироническими насмешками и обвинениями в занудстве. Однако после всего, уже под глубокую ночь, он приходил и молча укладывался головой на колени своего соседа. И тот, словно по неведомому намеку, начинал читать. Неважно, что это было – скучные лекции, не менее скучные учебники. Микото так и лежал, изредка переворачиваясь со спины на бок, пока Рейши не закрывал книгу, и они оба на засыпали прямо на полу, не в силах встать и выключить свет. И ведь Суо всегда сдавал. Пускай и на самое натянутое «удовлетворительно», но сдавал… - Я подозревал, - король улыбнулся кончиками губ. – У нас есть, о чем вспомнить… - О, да, - хмыкнул Микото, возводя глаза к потолку, в то время как на его лице расцвела загадочная улыбка. Мунаката назвал бы ее пошлой. Кажется, тогда он был чуточку пьян, в отличие от кристально трезвого Микото. На этом все адекватные воспоминания заканчивались, уступая место чувствам. Он до сих пор помнил эти первые неловкие для него самого ощущения: горячие губы, сминающие его собственные, не дающие даже вдохнуть. Не менее горячие руки, оставляющие на теле отметки в виде синяков. Руки, не терпящие возражений, бесцеремонно разводящие в стороны его ноги. Быстрые, неумелые и нетерпеливые движения пальцев… Ведомые страстью… У них не получалось идеально. Получалось больно, до стонов, до красных полос на плечах и спине. Получалось до хрипов, до бессилия. До того, что весь следующий день у Рейши сводило ноги от нервного перенапряжения. - Да, нелепый первый секс… - Абсолютно нелепый, - подтвердил Микото, с трудом приподнимаясь на кровати и устраивая голову на плече у Мунакаты. – Шикарный секс. Как и весь последующий… Отчего-то Рейши знал, что это означает «только с тобой». В комнате повисло тягостной напряжение. И он отчетливо понимал, что их, уже взрослых мужчин, до сих пор будоражат воспоминания многолетней давности. Настолько, что у него руки дрожат и сердце стучит как заведенное, всего лишь от этой невинной, даже не оставляющей пошлым мыслям, близости, когда Суо всего лишь на расстоянии нескольких сантиметров и утыкается лбом куда-то между его плечом и ключицей. - Скоро принесут таблетки, - прошептал Мунаката, надеясь развеять это тягостное молчание, в котором, казалось, скопилось все то, что не было ими когда-то сказано. - Лучше дай сигарету, - голос Микото звучал непривычно хрипло. - Прости уж. И вообще, Суо, король не должен жаловаться на какие-то неудобства, - Рейши отстранил больного, придерживая за плечи, и, соскользнув на ноги, принял вертикальное положение и отошел к окну, доставая сигареты. - Какой я король, Мунаката? – к Микото вернулись его резкие издевательские нотки. – Я больше не обладаю силой. И мне даже дышать в тягость. - Не бывает бывших королей, Суо, - Рейши затянулся и с удовольствием выдохнул дым в приоткрытое окно, через которое в палату пробивались последние лучи заката. Кажется, сегодня он ночует здесь.