У каждого свои шрамы

В трактире «Танец Ангела» по пятницам всегда много людей. Во-первых, у некоторых людей заканчивается рабочая неделя, во-вторых, кто-то просто пришел отдохнуть после тяжелого дня, ну и, конечно, в-третьих, выступает прекрасная ангелесса. Эта невысокая сребровласая девушка, каждую пятницу выходит в зал с маской на лице и в прекрасном белом одеянии, чтобы станцевать очень нежный и плавный танец. Ее все знают под незамысловатым именем Майи. Она кружится под легкие звуки флейты, арфы и скрипки и ловит восхищенные взгляды посетителей, будь то стар или млад, мужчина или женщина. Танец, наполненный любовью и нежностью, прерывался также быстро, как и начинался, и девушка быстро уходила из зала в неизвестном никому направлении. Мало кто видел, как ангел снимала свое платье, переодеваясь в обычную крестьянскую одежду; как густые черные волосы ниспадали на ее плечи из-под серого парика; и, конечно, никто не знал, что за маской она скрывает ужасный рваный шрам, на всю левую сторону лица. Мало кто видел, как она из Майи — прекрасного Ангела, несущего всем любовь и свет — превращалась в Морико — девченку из низших слоев общества, которая желает людям смерти направо и налево. Пока Морико рассматривала свое отражение в зеркале, кривясь от ужасного зрелища, и недоумевала, почему стекло еще не треснуло, в дверь постучались. — Майи, ты уже переоделась, — раздался голос ее хозяина за дверью. — Раньше вы не спрашивали, господин Такаши, — отозвалась девушка и в комнату вошел невысокий мужчина средних лет с козлиной бородкой на лице. — Раньше ты была ребенком, Майи, — ухмыльнулся тот, когда увидел гневный взгляд девчушки. — Мое имя — Морико, — отчеканила она, — именно под этим именем я заключала с вами контракт, по которому кроме танца, я не должна больше ничего делать, чтобы получить свои деньги. И чтобы вы мне не предложили — я отказываюсь. — Ты слишком строга к старшим для своего юного возраста, — наигранно расстроился Хиго. — Не мы такие, жизнь такая, — безразлично сказала Морико свою любимую фразу на все случаи жизни. — Хм, — лицо Такаши сразу стало серьезным, — но ведь на твое место я могу взять любую, не задумывалась? С красивым лицом, округлыми формами и более сговорчивую, нежели ты. Желающих много. Да и публика больше любит миловидных особ, им все равно, кто скрывается под маской ангела. Главное для них шоу и наслаждение процессом… — Да, — перебила его девушка, — станцевать может каждый, но не так, как я. Я слышала, что говорят люди о моем танце: «Она действительно ангел, несущий нам любовь и свет»; «Я чувствовал как у меня на душе стало тепло, мне захотелось подойти ко всем, обнять и сказать, что я их люблю». У меня есть особый шарм, не одна кукла не сможет передать людям того, что передаю им я, господин Такаши. — Мне все равно, — в глазах его не было ни капли лжи. — Прибыль, вот что мне нужно. Ты только завлекаешь посетителей, но и без тебя у нас их много. Знаешь, сколько людей тебя хотят? — задал он вопрос напрямую, от чего Морико немного передернуло. — Ты снишься многим в самых сладких снах, даже я не отказался бы от тебя, надень бы ты свой наряд. Будь твоя воля ты бы стала богаче меня, но ведь тебе мешает твоя девичья гордость. Где бы ты была, если бы не я? Давно бы подохла от голода и холода. Лицо Такаши Хиго давно исказилось гримасой ярости и гнева, но на ее лице не дрогнула ни одна мускула. Он не раз намекал, что скоро простыми танцами Морико не отделаться, но не ожидала, что ее хозяин напрямую скажет ей о ее будущей участи. Ей больше нечего делать. Некуда идти. Некого терять. Они долго сверлили друг друга взглядом, но Морико сдалась и опустила глаза в пол. — Молодец, Майи, — улыбнулся Такаши и, подойдя к ней поближе, потрепал и без того растрепанные волосы. — Завтра подпишем новый контракт. Морико вздрогнула, когда хлопнула дверь ее комнаты. «Что я натворила?» — пронеслось в ее голове за секунду до того, как ее кулачек со звоном опустился на столешницу ее туалетного столика. Она не хотела здесь оставаться. Открыв окно, Морико взабралась на табурет и, перекинув через раму ноги, спрыгнула в повозку с сеном, что стояла под окном. Она не жила в этом трактире, лишь изредка ночевала, если на улице было уж слишком мокро и холодно. Но сейчас уже май, а воздух ночью теплый, нагретый, но не остывший, за весь день. Она любила спать в лесу, под сенью старого дуба. Туда Морико сейчас и направляется. Людей на улице мало, а к окраинам города они вообще исчезают, поэтому ей спокойно. Морико не любит людей. Она считает их не более чем лживыми тварями, которые думают только о деньгах и собственной шкуре. Всем всегда было плевать на нее. Все равно, что маленькая девочка потеряла мать и осталась сиротой. Все равно на плачущий грязный комочек, валяющийся в переулке. Все равно на истекающую кровью девчушку, истерзанную ее жестокими сверстниками. Всем всегда было все равно. Господин Хиго увидел ее случайно. Она танцевала на публике, выпрашивая деньги на пропитание, но никто ничего не делал, все лишь тыкали пальцами и смеялись. Но Такаши увидел в этой худой, изуродованной девочке будущее своего нового, только что открывшегося трактира. И уже шесть лет Морико танцует в стенах «Танец Ангела», и никто не знает, что девушка, коей они восхищаются, никто иная, как оборванка, клянчившая у них подать. Лес встретил Морико кромешной, но не пугающей тьмой. Монотонный стрекот сверчков убаюкивал, но у девушки складывалось ощущение, будто они играют на струнах ее души. Проглотив горький комок, Морико бросилась в глубь леса, туда, где ее ждал дуб-старик. Прислонившись к огромному стволу, она опустилась по нему на землю и прикрыла глаза. Сверчки продолжали играть. Раздовалось уханье филина. На траву упала соленая капля, соскользнувшая с подбородка молодой девушки. *** В кабинете принца Зена как всегда царила умиротворяющая обстановка. Кики подавала Зену документы, которые нужно было подписать, Митсухиде тоже изучал какую-то документацию, а Оби лежал на диване и изучал изумительно ровный потолок кабинета. В общем, каждый был занят тем, что было им под силу в такой теплый майский день. В который раз со стороный дивана послышалось протяжное зевание, и терпение Зена, у которого и так перед глазами была только его подпись на белом фоне, лопалось. — Оби, — сквозь скрежет зубов, смогли разобрать присутствующие, — может уже займешься делом? Тут и без тебя в сон клонит, а ты еще и обстановку нагнетаешь. — Хозяин, — протянул Оби, — единственное мое дело — это защищать вас и выполнять ваши поручения. Скажите же, что мне делать? — Скройся с глаз моих долой, — принц потер переносицу и, увидев, что его посыльный хочет возразить, добавил, — выходной тебя устроит? — Вы уверены, хозяин? Я могу натворить много дел на воле, — ехидно подразнил Зена его подчиненный. — Сделаешь что-то против закона, я самолично тебя выпорю, — холодно отозвалась Кики, кладя на стол еще один документ. — Уяснил, — сглотнул Оби и вышел на балкон. — Будь аккуратней, Оби, — как бы не в значай добавил Митсухиде в след спрыгивающему с перил парню.— У меня какое-то нехорошее предчувствие, — почесал затылок советник принца.