Иной неудачник

Пятый этаж. Осталось еще три. Он остановился и отдышался, а затем в сотый раз поправил мешок — за эту дорогу тот сильно намял ему спину. Три этажа, и он дома — в «двушке» на восьмом этаже в панельном доме стандартной серии. Северо-восток столицы, спальный район — традиционное место, ничем не примечательно. Вот и он не сильно выделялся среди гастарбайтеров, приезжих провинциалов, дачников и … иных неудачников. Рифма сама пришла ему на ум — правдивая и горькая. Он — темный Иной, оборотень. Он — неудачник, каждые три недели мучительно больно перекидывающийся в … О, Силы Изначальные! Он скинул мешок на пол и сел на табурет. Квартира была маленькой и неухоженной. Оно и понятно — в ней никто не жил, разве что наездами. В силу своего проклятия (а иначе к этой способности он не относился) большую часть времени ему приходилось проводить в деревне. В его небольшом бревенчатом доме был погреб, из которого через длинный тоннель он выбирался наружу в «эти дни». Деревня небольшая, соседей немного, так что жить можно. Огород кормил, а на квартплату, налоги и одежду приходилось зарабатывать плетением корзин. Пожалуй, в этом он был настоящий мастер. Но такая жизнь хороша в шестьдесят, на пенсии. А ему всего двадцать девять! И просвета нет. Точнее, не было, пока год назад не встретил Дениса — того, кто спас его в армии. Того, кто инициировал его. За десять лет подробности не потускнели. Он помнил всё до мельчайшей детали и ощущения — ледяные объятия реки, боль в разрываемых от нехватки воздуха легких, темноту сознания, в которой звездами мерцали погибающие нейроны, грубую силу, выдернувшую его из воды, запах табака и пота напарника. Несчастный случай со счастливым концом. Если б не Денис… Хммм… Если б не Денис, то сейчас он был бы просто мертв. Если б не Денис, то сейчас ему не приходилось страдать от периодического безумия, да еще такого нелепого. Однако именно Денис нашел его год назад и рассказал, что есть надежда. Сказочная, призрачная, но надежда. По его словам, в сотне километров от его деревни жила семья Иных, которым был нужен доброволец для испытаний снадобья, смягчающего эффект и последствия превращения. Оборотней вообще не так много, так что найти добровольца было сложно. Особенно с учетом постоянного контроля со стороны Светлых (как сказал Денис, всем известно, чем хуже Темным, тем лучше Светлым). Разумеется, он не поверил, но согласился, доведенный до отчаяния регулярной болью трансформации, безысходностью и несправедливостью судьбы, которая сделала его формальным противником Светлых при совершенной бесполезности для Темных. Дальше начиналась форменная сказка. В деревне его ждала пожилая пара, у которых на воспитании находилась девочка лет двенадцати. Ради нее они и старались. Она была оборотнем — рысью. Желая избавить внучку от мучений, способных иного Иного довести до самоубийства, они занялись магическими экспериментами. Хорошо, что пробовать на любимой внучке сразу не стали, потому как первые два оборотня-добровольца «развоплотились» из волка в крупную добродушную дворнягу (её держали на дворе на привязи, иначе как в анекдоте — залижет до смерти) и из львицы в ласковую рыжую кошку, даром что размером побольше мейкуна. Снадобье готовилось из генетически модифицированной репы, приправленной рядом сложных заклинаний. Причем репа в самом деле была сказочная — сочная и очень крупная, каждый корнеплод весил порядка сорока килограмм, а то и больше. Убирали её только вручную, перевозили на двор на телеге или тачке, затем на руках переносили в дом, где и производили все магические операции. Практически любые механизмы действовали на репу отрицательно, стимулируя её быстрое усыхание до размеров арбуза с такой твердой кожурой, что её брала только острая стамеска. Первая же проба оказалась эффективной. Во время превращения он практически не чувствовал боли, однако сбой дало сознание — в теле зверя оно осталось человеческим, плохо приспособленным для управления чуждой физической оболочкой. Так что еще месяц ушел на уточнение заклинаний. Следующие две попытки были безрезультатными, и боль физическая и ментальная овладевала им целиком. Потянулись долгие дни ожидания, пока старики колдовали над снадобьем. Всё это время он не бездельничал, а помогал по огороду, плел корзины и бродил с девочкой-оборотнем по лесам. Размеренная деревенская жизнь, что приятно, особенно без водки и укуренных пацанов. К середине августа поспел новый урожай, и он активно включился в уборку. Вытащить тяжеленный корнеплод было делом непростым — в процессе участвовала даже внучка. А в конце месяца была готова новая порция снадобья, приготовленного с использованием свежей репы. В этот раз превращение прошло гладко — он перекинулся почти без боли и помутнения, и провел в зверином облике чуть меньше времени по сравнению с прежним. Через три недели эксперимент повторили с тем же положительным результатом. Два раза — не серия, но успех очевиден!.. …Он снова очнулся в квартире — оказывается, всё это время он просидел на табурете, уставившись на мешок со сказочной репой. Силы Изначальные! Сколько же он просидел так? Час? Два? Нет, меньше. Но ему нужен был отдых: нужен был его телу, мозгу и душе. Теперь надо приниматься за работу, а то нагрянут Светлые и окончательно испортят его … нет, не жизнь — Судьбу. Перед его внутренним взором огненным болидом пронеслись события последних двух недель. Хоть его новое пристанище и находилось почти в глуши, Светлые все же заметили возмущение сумрака в результате последних экспериментов и не замедлили нагрянуть с проверкой. Их было двое, как и предписано правилами, но оба оказались без должного опыта. Хозяйка могла бы отвести им глаза, да тут как на грех у внучки случился приступ, и… Нападение на Светлых при исполнении всколыхнуло сумрак так, что выход был один — бежать как можно дальше! С молчаливого разрешения стариков он забрал с собой одну сказочную репу. За десять дней он преодолел без малого триста километров. И это с тяжелым мешком за спиной, по лесам и полям, сторонясь дорог и людей, не решаясь воспользоваться электричкой. Он не рискнул вернуться в свою деревню, хотя до неё было куда ближе, а направился в город. Он думал о своём страдании, как о цене, которую обязан заплатить за будущее спокойствие. Он хотел новой жизни — нормальной жизни, залог которой нес с собой. Приготовить снадобье было просто. Разумеется, репа должна быть пареной, так что её следовало нарезать тонкими кружочками, положить обязательно в глиняный горшок, добавить несколько ложек воды, сдобрить мёдом и поставить в горячую печь или газовую духовку на час-полтора. Он надеялся, что у него еще есть эти час-полтора, казавшиеся мгновением на фоне десяти дней скитаний под открытым небом. …Почти через два часа, румяный от горячей ванны, он в чистом белье сидел на маленькой кухне и смотрел на пар, поднимающийся из-под крышки. Вглядываясь в белёсые завитки, он впервые за многие годы расслабился, предчувствуя и предвкушая приближение новой жизни. Затем снял крышку, полной грудью вдохнул легкий медовый аромат, зачерпнул полную ложку и растворился в наслаждении… Когда под утро в квартиру вошли Светлые, на кухне они обнаружили спящим большого коричневого бобра и почти целую репу. Бобр похрюкивал во сне и на незваных гостей не обратил никакого внимания. — Не успели, — с сожалением сказал тот, что был постарше и носил эспаньолку. — Достали они уже со своими народными средствами! — плюнув на пол, сказал молодой Светлый. — Не плюй в доме, — строго отреагировал старший. — Ну, а какой у них выход? Такие и своим не в радость, и нам без пользы. — Не знаю! Но из-за таких, — молодой презрительно кивнул на бобра, — страдают другие! Наши, люди обычные, да и сами Темные! Он же не понимает, что за магию используют эти целители! — Ладно, не шуми. Вызывай машину, попробуем оформить его в какой-нибудь зоопарк. Жаль, на волю выпускать нельзя. — Может, эээ… — Язык прикуси! — прикрикнул старший. — Думаешь истории про Кинг-Конга и Годзиллу на пустом месте появились? — Брось! Это сказки, фэнтези. Развлечение для людей. — Ха, разумеется. И именно поэтому экспериментировать не надо. Вызывай машину.