Огонь и ветер

Честер всегда был странным. Сначала жутко зашуганным, но затем непонятная раскрепощенность превратила испуганного парня в шикарного (иначе не скажешь) мужчину. И словно это пламя с его рук перетекло в кровь и плоть и загорелось с новой силой. Беннингтон будто сам стал огнем. Неудержимым, сильным, мощным, ослепляющим, великолепным. Огонь – очень мощная стихия, но в то же время дрожащее слабая. Так же и Честер. То он неудержим, то сидит, печально вглядываясь в пустоту. И вот вся эта переменчивость казалась мне… идеальной. Оказалось, что я всю жизнь искал этот огонь. И я его нашел, но… Ветер не может быть с огнем. Мои мысли в последнее время напоминают потоки воздуха – чистые и одновременно грязные. Я не могу спокойно жить, зная, что огонь, за которым иду, мне не светит. Часто, во сне, я представляю, как его теплые и чуть шершавые пальцы блуждают по моему прохладному телу. Мне снится, как его мягкие губы с привкусом табака целуют лицо, шею, руки… Когда действие во сне доходит до пика, я просыпаюсь, судорожно шепча одно-единственное имя. Воздух и огонь – совершенно разные. Если пламя может уничтожить целые города за считанные минуты, то ветер веками будет уносить с собой пепел с руин, как воспоминание о страшных, но потрясающих моментах. Мой огонь набирает силу, и теперь он не только пламя, а гроза в небе и извергающийся вулкан. Сила, бьющаяся внутри, так же велика, как раскат грома. Его несравненный голос вылетал из колонок, как молния, и разлетался вокруг, как лава, забирая разумы всех, кто попал под извержение. Я не исключение. Но только я могу наблюдать Честера в те моменты, когда мощь и величие сменяются слабостью и нежностью. Он становился не тем разрушительным огнем, а легким пламенем свечи, что горело посреди бесконечного моря тьмы. Не зря говорят, что бесконечно можно смотреть на огонь и воду. Но воздух сродни с водой, поэтому я готов вечно любоваться моим пламенем. Эти глаза, что поблескивают дьявольскими огоньками, меня словно гипнотизируют. Эти губы, которые, наверно, были ангельски теплыми, я считал самыми желанными. Руки с пламенем были грубыми, но одновременно изящными. Мой идеал – огонь, который светит не мне. Я хотел быть с ним, зная, что это невозможно. Еще с детства я знал, что воздух, попавший на пожарище, раздувает пламя, делает разрушение еще более страшным. Но в моем случае немного по-другому. Я ничего не делаю, но огонь, почему-то, разгорается сильнее. Удерживать стихию сложно… Сложно, но у меня это получилось. Когда мы с Честером остались в студии вдвоем, Беннингтон грузно сел на диван и уперся взглядом в пол. - Что случилось? – спросил я. - Я устал, Майк, - прошептал Честер, сжимая голову. - Не похоже на тебя. - В смысле? - Ты же такой неугомонный, постоянно в движении, - я тараторил, как пулемет. – Где твоя энергия, Чез? - Знаешь… - со злостью прошипел Честер, вскакивая на ноги. – Я не могу гореть вечно! Выбегая, он громко хлопнул дверью. Я его разозлил. Надеюсь, пламя ничего не уничтожит… Через некоторое время краем уха я услышал, как открывается дверь. Я развернулся и мои глаза встретились с мерцающим взглядом Честера. В глазах не было злости, значит, успокоился. - Прости, - без эмоций сказал я, отворачиваясь к монитору. – Я тоже устал. В студии мирная и привычная тишина. Я потерял бдительность и, может, поэтому вздрогнул, когда нежные и теплые пальцы, те самые, о которых я грезил, коснулись шеи, и дыхание, жаркое, как солнце, пощекотало ухо. - Я был слеп… - тихий шепот ввел меня в дрожь. – Не видел, кто нуждается в моем огне на самом деле, не замечал, кто уносит тот пепел. Огонь был в опасной близости от меня, но я не боялся, я хотел сгореть. Жаркое дыхание сменилось обжигающим поцелуем, тепло от прикосновений сменилось оплавляющими объятиями. Я и не мог представить, что это пламя будет таким. Теплые нежные руки блуждали по телу, словно пытаясь отогреть мою душу. Горячие губы целовали все, что попадется под потоки вулканической ласки. Горящее тело прижималось ко мне и я не хотел сопротивляться. Я собственнически обнимал Честера, не отпуская его от себя. Никто не заметил, как наша одежда уже была на полу. Мы молчали, потому что не могли ничего сказать, да и говорить было нечего. Я ощущал себя самым счастливым человеком. Одновременно с этим я понимал, что он хочет большего, гораздо большего, только боится. - Не бойся… - с трудом прошептал я. – Я вытерплю. Он округлил глаза и остановился. - Ты, правда, хочешь? – спросил он, выводя кончиками пальцев узоры на моем животе. - Да. И ты тоже, я вижу. - Не боишься? - Ни капли. Тяжело вздохнув, Честер коснулся моего лица. Руки чуть заметно дрожали, а кожа вновь вспыхнула жаром. На секунду я подумал, к чему все это может привести, но резкая боль очистила разум. Весь огонь Честера я стал ощущать внутри себя, жар от тела Беннингтона смешался с болью. И этот коктейль ослепил меня. Я с трудом ощущал его движения, слышал словно приглушенным его хриплый голос. Через пелену жара я стал различать цвета, черты и движения, которые с трудом проталкивали в мое тело молнии ощущений. Секунда за секундой, толчок за толчком движения становились медленнее. Честер уже рычал, стараясь глубже войти в меня. В попытке помочь ему, я обнял его за шею, крепко-крепко прижался и задвигался в такт. В моем воспаленном разуме возникла картинка, когда ветер соединялся с пламенем и огненное торнадо сметало все на своем пути, не оставляя ничего после себя. Вдруг Беннингтон остановился и огромная, просто колоссальная волна оргазма накрыла нас. Тела обмякли и мы бессильно упали на диван. Грудь Честера бешено поднималась и опускалась под моей ладонью. Его сердце так билось, что каждым ударом врезалось в грудную клетку. На его бледных щеках ярко загорелся румянец, на тонких губах легкая улыбка. Беннингтон заметил, как я рассматриваю его, и тихо засмеялся. Так тихо, что только дыхание пощекотало мою кожу. Я знал, что парни скоро придут. Я знал, что они увидят нас с Честером, но мне было все равно. Желание соединиться с огнем сильнее стыда. Я тоже стал огнем и теперь горю вместе с ним.