Когда ты будешь готова

      Гермионе всегда было интересно, почему в Азкабане так страшно и ужасно, но узнать на своем опыте ей, конечно, никогда не хотелось. Но, несмотря на это, такая возможность ей представилась.       Везде было очень сыро. Стены, коридоры, камеры — все было влажным, что неудивительно, ведь тюрьма стоит в воде. Повсюду плесень, запахи и шорохи крыс.       Гермиону привел в камеру худой и высокий смотритель, который издали и сам напоминал дементора. Пока она не видела их и с ужасом ждала этого момента. Конечно, их стало значительно меньше, теперь заключенных охраняют не только они, но и маги, хотя дементоры время от времени скользят по темным коридорам тюрьмы.       Смотритель кинул Гермионе тюремную одежду и листок с расписанием мероприятий, таких как прием пищи, душ и редкое чтение. Девушка переоделась и отдала свою одежду. Смотря на себя в таком виде, ей казалось, что она совсем голая, не осталось совсем ничего от ее обычной жизни.       Сегодняшнее слушание и весь месяц расследования отнял у Гермионы столько сил, что их не было даже на слезы. Только давящее чувство отчаянья и боли за себя и друзей. Ведь с Роном она даже не увиделась, они попрощались у зала суда с надеждой, что встретятся через пару часов.       Встречать ночь было мучительно страшно. Гермиона слышала, как внизу о скалы и каменные стены бьются волны, этот звук очень давил, так как сразу становилось понятно — бежать и идти некуда.       В полночь Гермиона услышала бой часов, а после этого почувствовала неимоверный холод. Промокшие стены покрылись изморозью, а пол — тонким слоем льда, и девушка поняла — они идут, и их много. Гермиона вжалась в свою кровать и обхватила коленки руками. Она слышала это дыхание, эти свистящие хрипы, а по коридору из других камер стоны и всхлипы людей. Они кричали и бормотали в попытках защитить себя и свои светлые воспоминания. Существо в черном балахоне подплыло к ее камере, ей чудилось, что оно копается в ее голове. Мама, папа, Гарри, Рон, все Уизли, они крутились в ее сознании, дорогие ей люди. В ее мыслях они отворачивались от нее, плевали ей под ноги и говорили ужасное «Убийца!». Гермионе было очень страшно, она не могла вспомнить ни одного светлого дня, пока дементоры находились рядом. Они плыли от камеры к камере, а кое-где задерживались чуть дольше, наверное, для того, чтобы окончательно свести с ума, потому что люди начинали рыдать и кричать. Первый день был долгим, мучительным, и Гермиона поняла, что не зря Азкабана боятся все, это настоящий ад. Свернувшись калачиком, Гермиона окунулась в сон, полный искаженных событий ее жизни, в которых не осталось надежды на светлые дни.       Утро было ничуть не лучше. Все то же серое небо в прорези у потолка, все те же мокрые стены и решетки камеры. Безмолвные заключенные, которые уже не были опасны, разносили по камерам завтрак. Гермиона с отвращением ковыряла непонятную жижу в тарелке. В итоге решила съесть только хлеб и подобие фруктового желе.       Днем, когда мимо прошел смотритель, Гермиона попыталась обратиться к нему, но он даже не оглянулся. — Пожалуйста, можно мне книгу? — попросила она его. — Сегодня не четверг, — бросил смотритель в ответ и ушел к себе на пост.       Гермиона с грустью подумала о том, что еще два дня без единой книги покажутся двумя месяцами. В камере было очень холодно, и она пыталась ходить и танцевать, чтобы согреться, но часто пугалась криков и стонов заключенных и в смятении вновь садилась на кровать, чтобы смотреть в пустоту серого неба.       В четверг заключенные на тележке везли книги, Гермиона хотела взять хотя бы несколько, но положено только одну. Она понимала, что любая книга ей на один день, поэтому, невзирая на содержание, выбрала самую толстую. Ей оказался низкосортный полудетектив вперемешку с розовыми соплями. Но даже ее Гермиона пыталась смаковать и читать долго. К концу книги она даже прониклась теплыми чувствами к преступнику и девушке, которая так неосторожно в него влюбилась.       Каждый день в полночь начинался обход. Заключенные, которые были не в себе, как только слышали бой часов, начинали кричать в истерике. Многим хватало нескольких минут, чтобы потом всю ночь не спать и биться головой о стены.       Через неделю Гермиона впала в состояние вечного холода и голода. Заключенных кормили, но только самые стойкие могли съесть все без рвоты. А когда не хватает еды, тело не может себя обогреть. От этого Гермиона пыталась много спать, но если она засыпала раньше полуночи, до прихода дементоров, она просыпалась в слезах и ужасе, они словно подселяли в голову нереальные воспоминания. У нее постоянно крутилась перед глазами картинка смерти Гарри, будто видела сама. Это было так реально и навязчиво, что через какое–то время она стала сомневаться, что это неправда.       Уже несколько недель, день за днем, были просто глупым существованием, да еще и с примесью страха. Вечером Гермиона решила не дожидаться дементоров, она легла на кровать и накрыла ноги подушкой для тепла. — Не советую ложиться спать так рано, — произнес чей–то мужской голос.       Гермиона вздрогнула и села. — Кто это? — справилась с собой девушка. — Сосед, — хмыкнул кто–то.       Голос был до боли знаком, как призрак из прошлого. Но кто из хорошо знакомых людей мог оказаться в Азкабане? — Могу я узнать ваше имя? — решила попробовать Гермиона, хотя не надеялась. — Это было бы слишком просто, мисс Грейнджер, — вновь ухмыльнулся кто–то. Хотя лица не видно, Гермиона поняла, что он смеется, ей даже почудилось, что она видит эту усмешку. — Малфой! — воскликнула Гермиона. — Мистер Малфой, — поправил ее голос. — Люциус Малфой.       Та ночь прошла у Гермионы без сна. Она так задумалась о своем соседстве с Люциусом Малфоем, что даже не заметила дементоров. Они постояли у ее камеры, и ушли ни с чем, ни радости, ни страхов они не получили. Значит, они соседствуют уже третью неделю, а он только сейчас обнаружил себя. Для чего? Люциус Малфой, осужден за пособничество Темному Лорду и покушение на убийства маглорожденных. Осужден на пять лет, из-за плохой доказательной базы авроры не смогли аргументировать даже то, что он Пожиратель. Он сидит уже три года. Гермионе стало совсем не по себе от неожиданного соседства. Конечно, в Азкабане сидят в основном настоящие преступники, Гермиона тоже являлась такой. Она сознательно убила человека, пусть и Пожирателя, тем более не имела на это права. Но Малфой наверняка убил много людей!       Гермиона не слышала Люциуса Малфоя больше недели. В этот четверг ей разрешили взять две книги, и всю неделю Гермиона по вечерам могла насладиться парой страниц, отчего даже почти забыла про соседа. С книгой, как бы это ни было смешно, «Графом Монте Кристо», Гермиона задремала, когда услышала покашливания и чуть грубоватый голос. — Не время спать, мисс Грейнджер.       Гермиона заозиралась. — Не вижу препятствий для того, чтобы поспать. Уже поздно, — раздраженно сказала она. — Спите, мисс Грейнджер. Зато дементоры не видят препятствий забрать ваши хорошие воспоминания во сне. Вы о них даже не вспомните. Быть может, вы уже не помните свой детский день рождения или первый поцелуй, — задумчиво произнес Люциус Малфой.       Гермиона ошарашено попыталась достать из памяти то, что глубоко прятала от дементоров. Вроде все на месте. Вдруг до нее дошла одна неприятная мысль. — Как вы меня видите? Откуда вы знаете, что я спала?       За стеной послышался хмык. — Мой маленький секрет, — шепнул Малфой.       Гермионе стало неприятно. Непонятная злоба поднялась в душе. — Вы с самого начала знали, что здесь я? — спросила она. — Да, — просто ответил мужчина. — Почему вы сразу не дали понять мне, что знаете? Почему молчали? За стеной воцарилась тишина. — Не молчите! — Не думаю, что вы хотели говорить со мной, впрочем, я тоже. Или, может, хотите сейчас?       Гермиона оказалась в тупике. Иметь возможность живого общения, но с кем! Или просидеть еще одиннадцать месяцев в одиночестве. — Скажите, как вы видите меня, и я отвечу. — Это важно? — Конечно! — вскинулась Гермиона, ведь имея постоянный доступ, он мог видеть что-то ненужное.       На противоположной стене от кровати она увидела просунутую бумажку. Она взяла ее. Это был лист из какой-то книги. — Ваш ответ? — услышала девушка.       Гермиона была зла и кинула снова взгляд на стену, где в щели между мокрыми камнями увидела вдали глаз Люциуса Малфоя. — Нет! — вскрикнула Гермиона и заткнула дырку носком из единственной пары.