affection for Byun Baekhyun

Впервые сердце Чанеля ухает вниз, когда он будит Бекхена немного требовательным, для утреннего, поцелуем и с улыбкой замечает, что сегодня - третий день их знакомства, на что парень удивленно раскрывает глаза, заметно напрягаясь каждой клеточкой тела и замирая в недоумении. - Разве? - одними губами произносит он, но тут же сменяет выражение лица на умиротворенное, растягивая губы в полуулыбке и легко поднимаясь с постели. Чанелю кажется, что его счастье, словно шаткий дом из бумаги и клея, который может не выстоять возможный порыв ветра. Картину, написанную для Бекхена в первую ночь их знакомства, он прячет на закрытой лоджии, выжидая подходящего момента, чтобы рассказать о ее существовании. Торопиться не стоило - Чанель хочет, чтобы это стало чем-то особенным и запоминающимся для них обоих, ведь в картине была скрыта частица его души и обращаться с ней следовало крайне аккуратно. Первые лучи солнца пробиваются через темно-синий тюль, даря комнате немного зеленоватый оттенок. Утро проходит в напряженной тишине, Бекхен хмурит брови, а Чанель пробует четвертую попытку насыпать в кружку коричневатый порошок растворимого кофе и вновь проваливается - слишком дрожат руки. Наконец, он первым решается нарушить тишину, хоть и понимает, что пожалеет об этом еще тысячу раз. - Расскажешь что-нибудь о себе? Бекхен не смотрит на него и лишь рассеяно пожимает плечами. - Смотря, что тебя интересует. - Тогда расскажи мне о девушках. У тебя были серьезные отношения? - Не хочу говорить, - отзывается Бекхен, перекатывая пустой стакан между ладоней. Чанель бросает на парня короткий взгляд, будто спрашивая: не хочешь или не можешь? Сам же он знал об отношениях наверняка только одно: в определенный момент два человека встречаются и выбирают одну дорогу для дальнейшего пути. В течение этого пути кто-то из них может свернуть в сторону или просто пойти назад, а может продолжить идти со своим спутником до конца. Но возможен и четвертый вариант - человек останавливается посередине дороги. Заканчиваются шаги, заканчиваются мысли. Просто такое случается и в этом нет чьей-то вины. Все встает с ног на голову, когда Бекхен рассеяно рассматривает кухонные стены, расписанные чанелевской рукой: пробегает взглядом по нарисованному городу, по небоскребам (точно таким же, как за окном), по остановившимся в движении людям, птицам, самолету. Он очень восприимчив к искусству по своей натуре и просто не может проигнорировать что-то настолько прекрасное, задавая вопрос, надолго и одиноко повисающий в воздухе. - Значит, ты рисуешь? . . . Для состояния Чанеля не было подходящих слов. "Отчаяние", "опустошенность", "страх" - все не то. Это было в разы хуже и в десятки раз больнее. Скорее - "коктейль Молотова", "водородная бомба", "ядерная война". Пазлы соединились, идеально подходя друг к другу и открывая полную картину. Чанелю показалось, что он разваливается на крупные неровные детали, летящие куда-то в пропасть и утягивающие его за собой. Бекхен быстро улавливает настроение Пака и его сердце болезненно сжимается во внезапной догадке. - Это ведь уже происходило? Чанель не может сейчас говорить. Ему хочется терять слова так же, как Бекхен теряет воспоминания. Их воспоминания. - Прости, - шепчет Бекхен, но от этого не легче. - Нужно было раньше сказать. Из следующих слов парня Чанель выносит только отдельные фразы, слыша всю остальную речь словно через плотную толщу воды. "Фиксационная амнезия", "избирательная память", "год назад произошла травма", "очень долгое лечение", "болезнь прогрессирует". Мысли становятся тяжелыми, но теперь Чанель знает наверняка одно. Он ни за что на свете не свернет с их пути и дойдет по этой дороге до конца. Что бы не произошло.