И я сдохла.

Я медленно открыла глаза. Все тело тут же пронзила сильная боль, от которой итак с трудом просветлевший рассудок снова помутнел, не позволяя мне мыслить разумно. Однако она тут же притупилась, словно жалостливо поджала хвост с ушами и отбежала, позволяя занять возглавляющее место жуткой вони, коей был пропитан весь воздух, что вскоре сказалось на моем дыхании - я уже с трудом глотала остатки кислорода, понимая, что если продолжать в том же духе, то вскоре помру, однако организм требовал насытиться жалкими остатками жизни и я ничего не могла поделать с этим. А через полминуты, длившиеся, казалось, целую вечность, как это часто бывает, мне пришлось осознать самое худшее - я поняла, что за запах витает в воздухе, благодаря духам от Ниннель, которые были только у неё и это повергло меня в наисильнейший ужас. Мои родные! Мои поданные! Все те, за кого я сражалась последние годы жизни, гнили и тухли тут, чтобы потом показать мне, как сильно ошиблась я, пойдя на столь рискованный шаг. По грязным щекам потекли мокрые струйки соленых слез, отчего кожа жутко зачесалась. Я хотела было дотянуться до нее рукой, дабы облегчить страдания, но, видимо, меня решили наказать так, чтобы девчушке-выскочке из какой-то деревеньки больше никогда не взбрело в голову перечить самой Ариэль - Королеве Всех Времен и Народов. В чем же заключалось мое наказание? Да в следующем - помимо того, что меня поместили в старую, заброшенную церковь, где проходила моя коронация, теперь мне приходится дышать теми, кого я любила каждой клеточкой своего тела. Каждой клеточкой, что впитывала их гниющий запах... Помнится, а может быть, не помнится, я хотела еще о чем-то подумать, но в голове резко наступила темнота и я сдохла.