***
Вечер выходит из под контроля уже тогда, когда Панси решает, что пригласить старосту девочек к их компании очень хорошая идея. Гермиона сидит с раскрытым ртом, пока Паркинсон вытанцовывает на столе в общей гостиной старост. Огневиски льется по стаканам с наколдованным льдом, а заколдованные музыкальные инструменты негромко играют мелодию, под которую, собственно, извивается Панси. Лидия усаживается в кресло отдельно ото всех, всё ещё размышляя, цедит огневиски небольшими глотками, даже не морщась от обжигающе-щекочущего ощущения в горле. Блейз рассказывает очередную бредовую историю, но все почти внимательно слушают, практически не обращая внимание на сексуальные телодвижения Паркинсон. — Панси, слезь уже со стола, Грейнджер кладёт на него свои любимые книжки, ты оскорбляешь её, как минимум, — голос Драко звучит настолько холодно, что кажется в воздухе вот-вот начнут витать хлопья снега. Гермиона съеживается, будто говоря, что это не столь важно. — А то, что ты её здесь трахаешь не оскорбляет? — Паркинсон икает и неуклюже спрыгивает на диван. Обладатель платиновых волос сжимает кулаки до побеления костяшек и губы в тонкую полосу, тишина повисает в комнате, а единственная в компании гриффиндорка раскрывает рот в немом смешении удивления и ярости. — Заткнись, — неожиданно выдает Мартин, бросая взгляд на уже глубоко расстроенную Гермиону, которая совершает рывок в сторону собственной комнаты, — когда твой мозг начнет работать, Паркинсон? Ты её ради этого позвала? — Лидия поднимается с кресла, осматривая всех сидящих, в том числе Паркинсон, которая пьяно улыбается, довольная своей шуткой. — А что, ревнуешь? — наконец ехидничает та, обводя взглядом друзей, — Как будто никто не в курсе, что пресвятой Драко давненько ебёт заучку Грейнджер. — Эллисон тянет Блейза за рукав рубашки, привлекая внимание от разборок. Лидия молчит, проходя от кресла к выходу, напоследок оборачиваясь на дверь в комнату старосты девочек. — Какая же ты конченая, Паркинсон, — вдруг подает голос Драко, — я не распространяюсь о твоих связях, хотя давно стоило бы. Перебрала — держи язык за зубами, — бедная Панси вжимается в подушки дивана, осознавая факт собственной ошибки — Драко отомстит, — Мартин, только попробуй раскрыть свой.. — Не имею привычки разносить грязные слухи, в отличии от собравшихся здесь змей, — она не дает ему закончить, чем злит ещё больше. — Ты такая же змея, как и мы все, Мартин, не перебарщивай, — уже сквозь зубы, тихо на тон произносит он, — проваливайте, вечер логически завершился. И с этими словами Малфой проходит к лестнице, поднимается к двери Гермионы и аккуратно стучит. Лидия впервые видит, как слизеринец осторожничает со стуком в дверь гриффиндорской ученицы, и как ненавидит Панси за длинный язык. Лидия уже отворачивается, когда позади слышатся шорохи замолчавших друзей. Прошептав пароль, она наскоро вылетает из гостиной старост, скорым шагом направляясь в подземелье Слизерина..***
Арджент возвращается уже после отбоя, растрепанная и немного веселая, но заметив расстроенную подругу немедля стирает улыбку с лица. Эллисон ничего не говорит, осознает, всё проанализировав в своей умной голове, высчитывает всё. Лишь прикрыв дверь, она сразу же падает на кровать Лидии. — Слушай, то что он сказал..— она мнется. Мартин лишь закатывает глаза. — Мне плевать, что он сказал, — перебивает она подругу, — я не воспринимаю его уже давно, и ты это прекрасно знаешь. Этот недо-аристократ ни капли меня не обидел. — Эллисон не верит её словам, но молчит, словно прочитав мысли в голове Мартин, — Доброй ночи, — рыжая заклинаем гасит свет в комнате, с шорохом укладываясь на бок и накрываясь одеялом почти что по подбородок. Арджент сползает с кровати и шаркаюшими шажками плетется к своей, готовясь ко сну. — Доброй ночи, Лидия, — она зевает и падает на кровать тоже, гася свет и убирая палочку под подушку, — доброй ночи.***
Дверь гермиониной комнаты не отворяется, заблокированная заклинанием и, видимо, заглушающими чарами, потому что на стук она не реагирует никак. Драко стучит ещё пару раз, после чего прислоняется спиной к прохладному дереву и сползает на пол, устраиваясь в сидячем положении. В глазах застывают глаза Гермионы, наполненные обидой — на него, на дуру Панси, на Вселенную. И стук её каблуков о ступени, когда она бежала в комнату, хлопок закрытой двери. Его не волнует, что подумают друзья, а тем более, Мартин, которая повела себя на удивление странно и спокойно. Но её слова о змеях задевают. — Как будто ты не грешница, Мартин, — шепчет Малфой в пустоту. Стрелки часов уже показывают два, когда дверь комнаты Гермионы приоткрывается, и в проёме показывается лохматая голова. Непослушные волосы собраны в неаккуратный пучок, а глаза чуть опухли от слёз и нос раскраснелся. Драко смотрит снизу вверх, молчит нахмурившись. — Убирайся, — тихо, словно боясь, что кто-то услышит. — Я не рассказывал ей ничего, клянусь, — добро пожаловать в его личный Ад — он извиняется перед маглорождённой. Но извиняется искренне настолько, насколько может вообще в своей жизни. — Меня не волнует. Проваливай, — и дверь снова захлопывается, а после блокируется с щелчком. Малфой сжимает кулаки, рыча поднимается и ударяет в стену, сдирая кожу на костяшках. Быстро сбежав по ступенькам, проходит к лестнице в свою спальню, по пути пиная от злости кресло, которое, качнувшись, переворачивается. Упав лицом на кровать прямо в одежде, Драко пытается заснуть, но сон не идет..***
Уснуть Лидия так и не смогла. Около получаса ворочалась, перекладываясь с правого бока на левый, с бока на спину, со спины на живот — глаза не смыкались, а мозг не хотел впадать в сон вовсе, прокручивая слова Малфоя. "Ты такая же змея, как и мы все". Ха-ха-ха. Лидия знает, что всё познаётся в сравнении. И она прекрасно понимает, что до мерзкого статуса Малфоя ей ещё очень и очень далеко. Хоть она соврала подруге, что слова не задели, понимает, что всё это полный бред — как же ей хочется, чтобы это было правдой, сознание усиленно подбирает возможности доказать Драко обратное. Задеть его. Подначить сорваться снова. И когда небо уже начинает светлеть, Лидию резко ведет в сон, но она пересиливает себя, поднявшись с постели, аккуратно выйдя в общую гостиную. До подъема остается ещё около часа, потому она решает заранее привести себя в порядок, чтобы хоть как-то себя занять. Не обращая внимание на лежащего на диване неизвестного, она посещает ванную, где умывается и освежает волосы, а после укладывает их с помощью палочки. Возвращаясь обратно, обнаруживает спящего на диване. Любопытство играет свою роль, и она на цыпочках подходит к спинке дивана, пытаясь при свете утреннего неба разглядеть лицо лежащего. Внезапно поняв, что это сам Драко, она медленно откручивает щёточку туши, собираясь совершить самую детскую шалость. — Какого черта? — как оказывается, Малфой всего лишь дремлет, и как только прохладная кисть касается лица, он пробуждается, крепко обхватывая запястье и тянет на себя, приближая лицо к своему. Лидия теряется от неожиданности и роняет палочку, пока сама висит над ним через спинку дивана. — Тише, идиот, — единственное, что удается сгенерировать ей, — подъема ещё не было. Что ты здесь вообще делаешь? — ситуация оказывается неловкой, потому что Лидия вышла из комнаты в ночной рубашке, которая натягивается, и грудь норовит вывалиться из одежды напоказ. — Грейнжер выгнала? — рука на её запястье сжимается ещё сильнее, и Лидия шипит от острой боли. — Ты нахрена тут шарахаешься посреди ночи? — хрипит Драко, второй рукой хватая её за волосы, собирая их за ухо и больно сжимая их между пальцев, — Мало приключений? — Отпусти, — с максимальной злобой. Попытавшись вырваться, она лишь усиливает боль натянутых волос. — А не то что? — Драко ухмыляется, — Позовешь на помощь? Валяй! — слова эхом пробегаются по гостиной. Закинув одну ногу на спинку дивана, второй она отталкивается от пола и запрыгивает переваливаясь сверху на Драко, больно ударив ему в живот локтем. Его руки машинально отпускают Мартин. — Доброе утро, козлина, — шипит она, в попытке слезть с врага, но его руки уже сцепились на её пояснице так, что она не может двигаться — ох, если кто увидит это зрелище, сразу подумает, что они занимаются прелюдиями. Но, на счастье, всё слизеринское подземелье спит. — Оно обязательно было бы добрым, если бы не твои идиотские проделки..— Драко почти начинает язвить, но слышится скрип открывающейся двери, и кто-то, шаркая, медленно двигается в туалет. Оба они резко затихают и вжимаются друг в друга, моля Мерлина о незаметности. Но, видимо, этот кто-то настолько сонный, что не замечает их даже на обратном пути в спальню. Оба они дышат настолько тихо, что сами почти не слышат собственного дыхания. Лишь бешеное биение сердец, которые, кажется, вот-вот выпрыгнут из груди. Когда за неизвестным закрывается дверь, Лидия и Драко расслабляются. — Это стояк под моим бедром или ты таскаешь с собой батончик в кармане? — язвительно шепчет Мартин, не шевелясь и ожидая ответа. Малфой лишь хмыкает, удобнее располагаясь под ней. — Можешь отпустить меня, скоро все проснутся, и я не хочу, чтобы нас увидели в таком положении и вместе вообще. — Черта с два, Лидия, — его руки съезжают на полуприкрытую задницу, пробираясь под рубашку. Прохладные подушечки пальцев скользят по талии — Лидия вздрагивает, подобравшись к рёбрам, хаотично шарит руками — изо рта девушки вырывается негромкий смешок от щекотки. — Прекрати это! — как можно тише, сквозь смех, извиваясь прямо на нём — Ненавижу это! — а Драко продолжает щекотать её под рубашкой, — Мы сейчас всех разбудим! — чтобы подавить смех, она зубами вгрызается в его плечо, сжимая челюсть всё сильнее, но Малфой терпит. — Ладно, всё, всё, — он прекращает, но снова сцепляет руки в замок на талии. Лидия расслабляет челюсть, — Я отпущу тебя, если ты пообещаешь не совершать ёбаных глупостей, — она кивает, — и поцелуешь меня. Сердце пропускает удар. — Что, блять, здесь происходит? — чёрт бы тебя побрал, Панси. Чёрт бы тебя побрал.