Любовь - это как игра на пианино...

Небо снова очертила яркая вспышка молнии, после чего земля содрогнулась от раската грома. "Да уж, - думал Курама, стоя у окна в своей квартире и глядя на разразившейся снаружи дождь, - наверное Наруками опять в плохом настроении, в прочем как и всегда". Тэнгу усмехнулся своим мыслям, но вскоре улыбка исчезла с его губ, поскольку любое упоминание о Богах неизменно возвращало его к образу молодой богини храма Микаге. Эх, Нанами, если бы ты только знала… От размышлений Кураму оторвал робкий стук в дверь. Удивлённо вскинув брови, тэнгу направился встречать незваного гостя, однако его удивление только усилилось, когда на пороге он обнаружил предмет своих недавних раздумий. Нанами, собственной персоной стояла перед ним в своей обычной школьной форме и приветливо улыбалась, в то время как он смотрел на неё, как баран на новые ворота, пока к реальности его не вернул её немного осипший, но весёлый голос: - Привет. - Нанами? Что ты тут делаешь? – Спросил Курама первое, что пришло ему в голову, но когда ему ответом стало весьма не двусмысленное апчхи и робкое покашливание, тэнгу тут же окинул девушку быстрым взглядом с ног до головы и ужаснулся – её одежда промокла насквозь, а сама она стояла, обхватив себя за плечи руками, и дрожала от холода, словно кленовый лист на ветру. – О боже, ты что, совсем потеряла рассудок! Нанами решительно вскинула подбородок и явно хотела что-то ему ответить, но Курама молча прервал все её попытки, схватив в охапку и запихнув в ванну с фразой «Немедленно в горячую воду! Не хватало ещё, чтобы ты заработала воспаление лёгких» . И только когда после неясного и слабого протестующего возгласа девушки, Курама, наконец, услышал долгожданный шум воды, он, с облегченным вздохом, вернулся в гостиную и тут же метнулся к мини бару. Пара глотков старого доброго виски, и голова тэнгу снова начала проясняться, уступая место здравому рассудку, который просто не желал работать в присутствии данной девушки нормально. Особенно, когда она была так близко, когда он держал её в руках, пусть и доли минуты, но их хватило, чтобы мужчина окончательно потерял голову. Её кожа была такой нежной, а волосы так приятно пахли весенними цветами… Курама яростно замотал головой и опрокинул в себя ещё одну порцию алкоголя. Спокойствие, только спокойствие. Если он тронет её хоть пальцем, этот чёртов лис с него шкуру сдерёт живьём. Но какие же оказывается красивые у неё глаза, только вблизи он смог как следует разглядеть их тёплый шоколадный оттенок. Чёрт! Двери ванной комнаты распахнулись, явив взору тэнгу немного взъерошенное чудо, с взлохмаченными мокрыми волосами и раскрасневшимся от горячей воды лицом. Вместо её школьной формы, на ней был белый банный халат, который был ей до невозможности велик, но девушку, однако, это нисколечко не смутило. Закатав рукава и обвязав потуже пояс вокруг талии, она чуть приподняла подол, чтобы случайно на него не наступить и, пройдя в комнату, села на предложенное ей Курамой кресло. Сам же тэнгу, сел на диван напротив неё и, вперив в девушку требовательный взгляд, начал допрос. - Итак, может объяснишь мне, что заставило тебя прийти ко мне в такую погоду? Это же безрассудство, Нанами! Как тебя вообще только этот чёртов лис отпустил, не понимаю?! При упоминание о Томоэ, Нанами вдруг вздрогнула и, подтянув под себя ноги, опустила глаза, в которых блеснули непрошенные слёзы. Курама усмехнулся – так и знал. - Он опять что-то натворил? – Спросил он как можно мягче, чтобы не испугать девушку охватившим его чувством раздражения, как это обычно бывало, когда речь касалась Томоэ. Ответом ему было лишь молчание и слабый кивок головой. Ну конечно, кто же ещё мог быть виновником того, что девушка, не думая ни о чём, покинула храм, и бежала, не разбирая дороги, под проливным ливнем, аж до самого дома Поп-звезды. Ох уж этот воротник недобитый…. Курама тихо вздохнул, искоса глядя на всё ещё сидящую молчаливо Нанами. Как странно, сейчас она казалась ему такой маленькой, такой потерянной и беззащитной, что с трудом верилось, что именно эта девушка в своё время смогла противостоять всем японским богам, вместе взятым. - Прости меня, Курама-кун, - Сказала вдруг Нанами, теребя завязки своего пояса и по-прежнему не поднимая глаз на тэнгу, - Мне не следовало приходить к тебе, но я просто не знала куда податься… Я поступила глупо и опрометчиво, я не спорю, но я… Она снова замолчала, закусив нижнюю губу, что свидетельствовало об её волнении и чувстве вины, но Курама и так её понял. - Ты действительно поступила глупо, - Усмехнулся он, вставая на ноги и отворачиваясь от неё к окну. - Отправиться на ночь глядя в дождь прямиком к тому, кто когда-то хотел тебя убить, это действительно верх глупости, Нанами-тян. - Но это было так давно, да и ты с того времени сильно изменился, Курама-кун, - Услышав её лёгкий смех, он улыбнулся. Если бы ты только знала, насколько сильны эти изменения. - Однако, это не отменяет безрассудства твоего поступка, - Обернулся к ней тэнгу, скрестив руки на груди и тоном строгого учителя продолжил, - Ты же Богиня, и ты должна думать о возможных последствиях своих поступков и, прежде всего, не забывать, что ты человек, а это делает тебя лёгкой добычей даже для самого мелкого демона. Уверен, Томоэ не раз уже твердил тебе это. Девушка состроила страдальческую рожицу, чем вызвала новую улыбку на лице Курамы, и, усмехнувшись, кивнула: - Да, он твердит мне это каждые пятнадцать минут. - А ты, конечно же, его не слушаешь? - Нет, почему же, - Пожала она плечами и улыбнулась, - слушаю, иначе просто не получается. Но я и веду себя осторожно. Да-да, можешь смеяться сколько угодно, Курама-кун, но я действительно осторожна! Я не виновата, что, не смотря на все мои старания, неприятности находят меня, где бы я ни была. - Действительно, это не в кое мере не твоя вина! - Успокоив свой смех, воскликнул тэнгу, озорно взглянув на девушку, которая обижено надула губы и снова принялась теребить края несчастного пояса. Курама улыбнулся и вдруг тихо обронил: - В любом случае, я рад, что ты пришла ко мне. И он не лгал. Он и вправду был рад, поскольку питал по отношению к этой девушке самые нежные чувства, которые приятно грели душу каждый раз, когда он смотрел на неё, и которые уже давным-давно вышли за рамки дружеских. Но ни за что в мире он не признается ей в этом. Просто потому, что она не примет их, и в довесок ко всему ещё и будет чувствовать себя виноватой. Зачем? Пусть всё будет как есть. Нанами благодарно улыбнулась ему, и вдруг взгляд её остановился на чём-то, что стояло у него за спиной. Это был самый обыкновенный чёрный рояль, сидя за которым рок-звезда сочинял свои новые песни, да и просто отводил душу, играя порой замысловатые мелодии. - Ты писал новую песню? – Спросила она, кивнув в сторону инструмента, на пюпитре которого, стояли исписанные нотные листы. Курама, проследив за её взглядом, улыбнулся и кивнул: - Да, точнее сказать подбирал мелодию под слова. - Можно послушать? Он обернулся, чтобы сказать ей, что песня ещё не готова, и что он не сможет её сыграть, но наткнувшись на её горящие любопытством и детским восторгом глаза, лишь вздохнул, и смиренно двинулся в сторону инструмента. - Предупреждаю, она не закончена.- Сказал он, садясь за рояль, а в следующую секунду, когда пальцы его коснулись клавиш, он полностью отдался музыке и даже не заметил, когда начал петь, хотя изначально он планировал только сыграть. Нанами слушала, прикрыв глаза, и мечтательная улыбка не покидала её губ до самого последнего аккорда. Песня была не в типичном для Курамы стиле. Она была лиричной и нежной. В ней было всё – печаль и радость, свет и тьма, надежда и обречённость, – всё то, что заключали поэты в обычное слово Любовь. Но Нанами не думала об этом. Она просто отдалась в руки музыки и позволила словам песни вести её по страницам какой-то иной истории, что были в них сокрыты. И только когда певец убрал руки от клавиш и повернул к ней голову, она открыла глаза и восхищённо воскликнула: - Это было просто волшебно, Курама-кун! Что и ожидалось от первой звезды Японии! Тэнгу усмехнулся и, не удержавшись, ответил в своём обычном тоне, которым он разговаривал со своими поклонниками и одноклассниками. - Естественно! Я же падший ангел, как ни как! Мои песни не могут быть никакими иными, кроме как божественными. Нанами рассмеялась в ответ, и, обхватив колени руками, вдруг произнесла: - Я завидую тебе, Курама-кун. Ты можешь создавать прекрасное, не используя ничего, кроме своего воображения и клавиш рояля. Это так здорово! Курама ничего на это не ответил. Он нажал наугад пару клавиш, и тут ему в голову вдруг пришла одна идея. Усмехнувшись про себя, он снова обернулся к девушке с вопросом: - Не хочешь попробовать? - Что? – Не понимающе взглянула на него Нанами, а когда тот кивнул в сторону инструмента, замотала головой и испугано затараторила, - Нет, я не могу! У меня не получится! Я никогда не играла! Да я вообще…! - Нанами! – Она вздрогнула и замолчала, по-прежнему не сводя своего растерянного взгляда с тэнгу, который вдруг улыбнулся и добавил, - Просто сядь со мной рядом и я помогу тебе. Не бойся, обещаю, кусаться не буду. - Я и не боюсь! - Тогда подойди сюда. Девушка ещё долго сидела, не шелохнувшись и недоверчиво глядя то на Кураму, то на рояль, взвешивая все "за" и "против" и всё ещё ожидая фразы «это была шутка», прежде чем с тяжёлым вздохом встать таки на ноги и покорно подойти к инструменту. Тэнгу с улыбкой уступил девушке место и, склонившись над ней, стал показывать, куда ставить пальцы и как правильно извлекать из инструмента тот или иной звук. Не прошло и получаса, как Нанами, уже забыв обо всё на свете, и даже о том, почему она, собственно, оказалась здесь, просто наслаждалась процессом, радуясь каждый раз как ребёнок, когда у неё получалась та, или иная мелодия. И каждый раз, на её весёлый смех Курама отвечал ей улыбкой. - Что ж, теперь давай попробуем вдвоём. – Предложил он, спустя какое-то время, когда Нанами уже более увереннее стала играть верхнюю партитуру кусочка его новой песни. - Ты уверен? А вдруг я… - Успокойся и просто получай удовольствие. И она послушалась его. Надо заметить удовольствие от игры получала не только она одна. Курама даже не заметил, когда его невинное предложение вдруг стало приносить ему столько радости. Он играл аккомпанемент, в то время как Нанами усердно старалась сыграть мелодию песни и даже иногда пытаясь напеть запомнившееся ей слова, при этом весело смеясь, когда она брала не ту ноту, или не могла вспомнить слова. И Курама смеялся вместе с ней, наслаждаясь этим моментом, как каким-то несбыточным сном. Они настолько увлеклись этим процессом, что не заметили, как на часах уже давным-давно минутная стрелка замерла на единице. Было довольно поздно, и вскоре тэнгу это понял, когда ему на плечо вдруг опустилась голова богини, и он услышал её мерное и спокойное дыхание. Его губы сами собой растянулись в нежной улыбке, когда он взглянул на её спящее и умиротворённое лицо. Она была такой красивой… Курама, не удержавшись, нежно провёл рукой по её щеке и, медленно склонившись к ней, поцеловал её полураскрытые губы. Знаешь, Нанами, говорят любовь, это как игра на пианино. Сначала ты учишься играть по правилам, а потом ты забываешь о них и играешь уже так, как того требует твоё сердце. Что ж, позволь мне сегодня немного отступить от правил и послушать своё сердце. Только сегодня…и только сейчас… всего лишь один раз… Будто в ответ на его молчаливую мольбу губы девушки дрогнули, и она ответила на его поцелуй…