Что это было

Как известно, многие авторы сознательно играют с публикой ― к примеру, подкидывают намеки на неканонную, но популярную пару, чтобы подогреть интерес. Но что за странная ситуация, если намёки есть, а популярности у пары ― нет? И эти намёки ни во что не выливаются? Примером такой непонятности могут служить мечник мрака Арей и страж света Дафна у Дмитрия Емца. Намёки на их пару лежат буквально на поверхности, и начинается всё с первой встречи. Только-только пришедшая Дафна, ещё не принятая в команду резиденции, из-за поворота разговора решает поиграть на флейте. На той самой флейте, способной размазать стража мрака тонким слоем по потолку. И что же делает ветеран сражений со светом Арей? "Не думая, зачем она это делает, Дафна вытянула из рюкзака флейту. Это произошло само собой. Ей захотелось вдруг исполнить что-то грустное. Барон мрака сделал неуловимое движение ладонью. Флейта покатилась по полу. ― Ты что? Ты соображаешь, что делаешь? ― мрачно спросил Арей. ― Я… да ничего, просто поиграть хотела! ― испуганно сказала Дафна. ― Не стоит. Утешься каким-нибудь другим способом, ― предложил Арей. ― Вытаскивать флейту в присутствии стражей мрака так же опасно, как играть с пистолетом-зажигалкой в присутствии пьяных офицеров спецназа. В другой раз я просто могу снести тебе голову и лишь потом пойму, что был не прав. Но мои угрызения совести тебе уже не помогут. Понимаешь? ― Ага, ― кивнула Дафна, взглядом спрашивая у Арея, можно ли ей поднять флейту. Барон мрака, подумав, кивнул. "(МБ-1, глава 9) Да, Арей явно демонстрирует зашкаливающую лояльность к тем, кто пришёлся ему по душе, но даже для него это как-то слишком. Да и то, что он, не выносящий подковерных боёв, столь лояльно смотрит на шитую белыми нитками легенду Дафны ― уже интересно... После первой встречи Арей задумчиво разговаривает с зеркалом. "― Хотел бы я знать, почему Лигул так уверен, что девчонке можно доверять? Что оказавшись в дальней комнате Храма, она первой не получит то, что должно достаться мраку, и не передаст это свету? Скорее гиена станет вегетарианкой, чем Лигул сделает что-то без расчета… ― пробормотал он, вглядываясь в свое разрубленное лицо, теперь кажущееся ему втройне безобразным. "(МБ-1, глава 10) Почему же он кажется себе столь безобразным после встречи с привлекательной особой другого пола? Неужели она его заинтересовала? Да и Арей совсем не обязательно выполнил бы приказ Лигула ― тот смог контролировать своего лучшего бойца только с появлением Варвары. Позже, выдвигаясь в Храм Вечного Ристалища, Арей заботливо интересуется у Дафны её настроем: "― Даф, ты готова? Лабиринт Храма Вечного Ристалища тебя не пугает? "(МБ-1, глава 10) Мефодий такого интереса к себе не удостаивается... Позднее Арей ещё и уточняет: "― За тебя я не слишком волнуюсь. Ты ведь умеешь обращаться с флейтой? У вас же этому учат чуть ли не с рождения! ― продолжал Арей, поворачиваясь к Даф. ― Слегка умею, ― скромно сказала Даф, погладив свою флейту. В конце концов, в саду Эдема были спецы и получше." Какая прекрасная забота... в адрес девушки, с которой он говорит, если верить тексту, чуть ли не второй раз! Также в описании пути к Храму есть интересная ремарка. "Мефодий с трудом успевал за ее стремительным легким шагом и переходил порой на смешную рысцу. Один раз после такой рысцы, позволявшей ему не отставать, он заметил, как Арей и Даф обменялись понимающими, насмешливыми взглядами, и, рассердившись на себя, нагнал Арея." Арей и Дафна ― стражи. Они, несмотря на разные стороны силы, во многом очень и очень близки. Во второй книге, когда Даф для мрака уже стала бесполезна (они добыли силу из Храма), отношение к шпионке если и меняется, то разве что в лучшую сторону. "<...> Слабых духом (их-то в первую очередь) топчут и забивают ногами ― морально, а зачастую и буквально. Кроме права силы, других прав почему-то не придумали. ― Вы забыли еще одно человеческое право. Право прощать и творить добро, несмотря ни на что, ― упрямо сказала Дафна. Мефодий смотрел на нее с изумлением. Он и не подозревал в своем хрупком светлом страже такой внутренней силы. И Арей, пожалуй, тоже. Потому что он вдруг успокоился, перестал горячиться и примирительно произнес: ― Ну-ну, крошка! Сворачивай светлую агитацию, а то я могу подумать что-нибудь не то!.. Хотя нет, если угодно, продолжай в том же духе. Только рано или поздно найдешь у себя в шее вилку, к зубцам которой будет пришпилена недоеденная сосиска со следами зубов твоего лучшего друга… Человеколюбие, увы, наказуемо. "(МБ-2, глава 2) Всё бы ничего, но Арей её вообще-то предупреждал в первую встречу о подобных действиях. "Если я замечу, что с тобой что-то нечисто или ты по-прежнему играешь на стороне света, твой рост уменьшится ровно на голову. "(МБ-1, глава 9) Он не любит бросать слова на ветер... но не в этом случае? Ну а Даф вовсю пользуется его хорошим отношением: "Здесь, в экранированной резиденции мрака, играть на флейте можно было без опасения, что ее засекут." (МБ-2, глава 4) Ну да, а чего стесняться-то, если начальник напрямую говорит, что знает, на чьей она стороне? "― С нами ты или с этими. ― Арей кивнул на Даф. "(МБ-2, глава 6) А хорошие тренировки в чём угодно Арей весьма уважает... В следующей же книге Даф пытается схватить опасную вещицу, и реакция Арея незамедлительна: "Даф хотела уже достать браслет из кошачьей пасти, но Арей, подскочив, схватил ее за запястье. Даф вскрикнула. Мечник мрака ослабил хватку. ― Не трогай! ― Но я только хотела… ― Я сказал: не трогай, если тебе дорога твоя сущность! В лучшем случае ты останешься без руки. В худшем ― от тебя останется одна рука! Ты поняла?.. ― Да, но если мой кот… ― Ты поняла? Я не слышу внятного ответа! Ты будешь пытаться дотронуться до этой вещи? ― мрачно повторил мечник мрака. ― Нет. ― Обещаешь? ― Да. Арей отпустил ее руку. "(МБ-3, глава 5) Почему это весьма и весьма громкому Арею понадобилось взять с Дафны обещание не трогать опасную штучку, а не командно рыкнуть? Мефодий получил бы за упрямство полный набор иронии и шуточек. Чем дальше, тем больше Даф в резиденции распоясывается. В четвёртой книге она уже не только играет на флейте, но ещё и эдемскими растениями помещения декорирует. "Та скромно улыбнулась. ― Всего лишь веточка эдемского бука… Завалялась у меня в рюкзаке случайно, а я сунула ее под порог. Духи мрака не выносят наших растений. ― А Арей? Он разрешил? ― недоверчиво спросила Ната. ― В маленькой ветке недостаточно сил, чтобы особенно его обеспокоить. ― Так он знает или не знает? ― Не то чтобы знает, и одновременно не то чтобы не знает… Скажем, так: закрывает глаза на мелочи, потому что внизу его кабинет, а Тухломон его достал… ― произнесла Улита с улыбкой." (МБ-4, глава 2) А то, что светлая магия вполне способна и Арею жизнь подпортить ― это мелочи. Впрочем, Даф, как всякий светлый страж, ценит хорошее отношение и желает помочь ближнему. "Все увидели, что от кисти и до локтя она обмотана тряпкой, сквозь которую проступает кровь ― багровая, жуткая, светящаяся в полумраке. Даф с ее вечной потребностью помогать несчастным, угнетенным и больным, бросилась к нему. ― Вы ранены? Я знаю отличную заживляющую маголодию! ― предложила она с жалостью. В глазах Арея мелькнула усмешка. ― Блестящая идея! Давно мечтал, чтобы свет заштопал меня своей дудочкой… Да, кстати, а маголодии для увеличения роста тебе случайно не известны? Братская помощь малютке Лигулу, э-э? ― поинтересовался он. Даф вспыхнула. ― Я хотела как лучше. Просто помочь! Но если вы… если я… это просто гадость так говорить!.. ― сказала она и, задохнувшись от негодования, отвернулась. Арей смягчился. ― Извини. Беру свои слова назад. Помогать мне не следует. Рану мне зашьет Улита. Она отлично справится, тем более, что рана не первая и не последняя… Но это, однако, забавно! "(МБ-5, глава 1) Делает это светлая прямо на глазах портрета Лигула, и Арей, вполне возможно, неслучайно иронизирует в сторону своего непосредственного начальства, одновременно относительно мягко притормаживая эту мать Терезу, но Даф искренне обижается. И что же делает страж мрака, "чудовище по натуре" Арей? Он извиняется! И это ― чуть ли не единственный раз в книгах, когда он это делает. Впрочем, чуть позже он иронизирует про доброту светлых стражей, готовых спасать козявок, и как же отвечает Дафна? "― Стражи света далеки от ехидства и злобы. Что бы ни случилось, они лишь себя считают виноватыми. И наказывают себя, а не других. Свою чашу боли и вины каждый из нас пьет сам, ― сказала Даф. Ее словесный выпад, скорее защитный, чем атакующий, попал в цель. Мечник мрака помрачнел. ― Хорошо… ― сказал он глухо. ― Ты достойно ответила мне, светлая! Мою чашу боли, действительно, пьют другие. Да только каждую ночь она наполняется снова и снова…" (МБ-5, глава 1) Довольно жестоко с её стороны говорить подобное стражу, потерявшему семью, в ответ на колкость. Но эти слова, за которые другие могли бы поплатиться головой, в их отношениях ничего не меняют ― он всё так же выделяет её из других обителей резиденции. "От монотонного голоса учителя Мефодию хотелось спать. Покачиваясь на скрипучем стуле, он обнимал колени и слушал. Чаще они занимались один на один. Пару раз в неделю к ним присоединялась Дафна. С Мошкиным, Чимодановым и Натой Арей занимался тоже, но редко. "(МБ-5, глава 6) Трио учеников мрака его почему-то интересует меньше, чем приблудная светлая. В пятой книге на Даф нападает свет в лице валькирии, и спокойный к своей и чужой боли Арей беспокоится о ней примерно так же, как о своей больной дочери позже. "Арей вернулся к дивану и коснулся ладонью пышущего жаром лба Даф. ― Борется с холодом... Другая бы уж... Когда вы ее нашли? ― спросил он резко. Суккубы переглянулись. ― Ну, это... часа в три... ― А меня позвали в четыре! Почему так поздно? ― рявкнул Арей. "(МБ-5, глава 12) Казалось бы, эти, да и многие другие, неприведённые цитаты ― это просто свидетельства хороших отношений между двумя стражами. Но только вот в тексте есть два места, которые прямо свидетельствует о том, что там было нечто большее. "― Помнится, ты сумел смазать флейту Дафны ядом и отнять у нее силу. Это был полезный шаг в верном направлении, но всего лишь шаг, ― сказал Лигул задумчиво. Решив, что ему дают шанс угадать мысли руководства, комиссионер неуверенно пискнул: ― Убить светлую теперь ничего не стоит. Без маголодий она не очень-то и опасна! Ее охраняют Мефодий и Арей, но, если постараться, любой наемник из Тартара сумеет выбрать момент и… Горбун скривился, точно услышал величайшую глупость. ― До этого я додумался бы и сам. Прикончить девчонку и рассориться с Буслаевым, с Ареем? Бросить их в объятия света, заставить мстить? "(МБ-8, глава 5) Почему для Арея Даф так же важна, как и для Мефодия? Почему её смерть бросит его в объятья света, хотя даже потеря Пельки и Варвары не привела в Эдем? И самое сильное доказательство того, что Даф Арею не безразлична, совсем не безразлична. "Дафне с каждым днем становилось все хуже. Если в первые дни это видел только Мефодий, то теперь это замечали все. Даже Арей хмурился, мрачнел и как-то, не пожалев пачкать о такую дрянь меча, сгоряча зарубил насмешника-суккуба, попытавшегося явиться к нему в облике Даф. Прежде суккуб не раз проделывал этот фокус, и всякий раз ему сходило с рук." (МБ-8, глава 14) А как мы помним: "В том и свойство суккуба, что каждый видит в нем того, кого хочет увидеть. Женщина ― мужчину своей мечты, мужчина ― женщину своей жизни, а старик ― свою первую любовь. "(МБ-8, глава 5) Неплохо, правда? А то, что и для Даф Арей не просто знакомый, показывает её реакция на увиденные у него флейты светлых. "Арей с час просидел на кресле, закрыв глаза. Затем рывком встал и удалился в кабинет. Меф знал, что сегодня он будет отлеживаться. Золотые крылья стражей Арей унес с собой, а флейты в мешковине остались на полу. Дафна подошла и горестно присела рядом, глядя на грустно сияющие мундштуки. Лицо у нее было бледным. Из него точно выпили весь румянец. Она смотрела на флейты и ей хотелось, с криком ворвавшись в кабинет Арея, броситься на него и расцарапать ему лицо. Что он понимает, этот тупой барон мрака, для которого убийство ― спорт! Первым нанес удар, сорвал с шеи золотые крылья ― вот и все. Угрызений совести не больше, чем у пенсионера, который выиграл у приятеля партию в шашки. Разве он понимает, сколько раз заботливые, чуткие руки касались флейт! Сколько раз полные спокойной мудрости маголодии поднимались в прозрачное небо Эдема. Сколько эйдосов отвоевано, сколько размазано липких и мерзких комиссионеров! И вот теперь флейты в мешковине, а их хозяев, которых она, Дафна, возможно, знала, больше нет." (МБ-8, глава 9) Сильная реакция, очень сильная. Как будто удар с неожиданной стороны. Впрочем, как бы ни были интересны эти цитаты, как бы они ни интриговали, самое забавное в них то, что они ни к чему не ведут. Эта линия не имеет ни исхода, ни особого смысла. И возникает вопрос ― а зачем это вообще было? Зачем это было? И что, чёрт побери, это значит?