Но сейчас я чувствую, что оно светит именно мне.
Когда поезд подъезжает к платформе, я захожу в него. Там уже сидят несколько полусонных людей, которые готовы отдать всё за ещё 5 минут сна. Присаживаясь на одно из свободных мест, я сразу же достаю из кармана фотографии. Да, это ещё одна из её странных привычек — рассматривать фотографии во время того, как она едет в поезде. И, преимущественно, это фотографии, на которых запечатлена она. Мы знакомы с ней давно, с самого детства. Помнится, тогда она была милой и стеснительной девочкой, хотя с годами особо ничего и не поменялось. Я прекрасно помню тот день, словно он был вчера. Она была в платьице и держала в руках небольшую детскую формочку с песком. Помню, она тогда села около меня и спросила, как меня зовут. Так мы познакомились и больше не расходились. Мы часто вместе играли во дворе. Смешно, когда вспоминаю, первый подаренный ей букет: сорвал в чьем-то саду цветы, обвязал какой-то веточкой, которая, к счастью, выглядела как ленточка, и подарил ей с гордым видом. И, знаете, она тогда выглядела очень счастливой, даже обняла меня. По счастливому случаю мы попали в одну школу. Ну точнее, я маму уговорил, чтобы она меня отправила в ту же школу, в которую отдали подругу. Там мы обзавелись новыми друзьями. Но если быть откровенным, у меня всего лишь один друг, и мне этого достаточно по сей день. В начальной школе я вступался за неё, носил ее портфель, постоянно был рядом — она была для меня как сестрёнка. Милая и чуднАя сестрёнка. Была у нас небольшая традиция: когда мы здоровались или прощались, мы говорили своё кодовое слово: «Локис». Точно не помню, почему именно это слово, но после его произношения, она улыбалась, и я не мог не улыбнуться в ответ, повторяя его. Ещё у неё откуда-то взялась привычка называть меня «йони». До сих пор не пойму, что это значит. Когда мы были в десятом классе, я понял, что влюблен в нее по уши. А если быть конкретнее, до меня это дошло в тот момент, когда играла наша песня на её колонке, песня, которую мы оба знаем наизусть. В тот вечер мы гуляли и обсуждали одноклассников, школу, общих знакомых и прочую будничную чепуху. Она была энергична, как никогда: постоянно смеялась, бегала, дразнила меня, ослепляла своей безумной красотой, впрочем, как и всегда. Я помню, что она тогда взобралась на трибуны в парке, и, протянув руку, крикнула: «Ты со мной, йони?». Боже, я влюбился. Именно в тот вечер я заметил её неземную красоту. Да, раньше я её видел, но не обращал особого внимания. Мы гуляли по парку, но на самом-то деле больше бесились и бегали. У неё была дурная привычка, которую именно в этот вечер я полюбил: когда мы садились на скамейку, чтобы немного передохнуть, она клала свою голову мне на плечо, брала меня под руку, прижимаясь ко мне, словно ей холодно. Помню, как я с другом сидел в парке и рассказывал о ней. Друг меня подбадривал, мол, она классная, и я классный, а значит, мы созданы друг для друга. Друг говорил, что если я не предложу ей начать встречаться, то это сделает кто-то другой. Он всегда мне говорил: «Рискуй, йони». К слову, привычка называть меня йони разлетелась среди всех её друзей и знакомых. У неё было не так много парней, но каждый раз, когда она расставалась с кем-то, долго потом переживала. И ведь бросали её, а не она кого-то. И самое интересное, что ей изменяли, а она терпела. Иногда высказывала мне все, приходя ко мне домой заплаканной, а я каждый раз её выслушивал, подбадривал, но мне было больно внутри от того, что она плачет из-за какого-то мудака, который и гроша не стоил. В итоге, случилось то, что должно было давно случиться: я подарил ей свой первый поцелуй. Это произошло в парке, когда мы гуляли, и она, как обычно, держала меня под руку. Всё произошло довольно спонтанно. Моё тело не слушалось меня, словно теперь управлял не мозг, а сердце. Я её поцеловал, и она не сопротивлялась. Так мы и начали встречаться. На наш год я подарил ей кольцо, как у меня, на её безымянный палец. Она его носила не снимая, я был безумно счастлив за нас. Она показала лучшее, что есть во мне: ту частичку моей души, о которой я не подозревал — часть меня, которая умеет любить.Наша любовь была будто создана для экранов кино.
И сейчас, смотря на фотографии, понимаю, что это было прекрасное время. Именно в третье воскресенье месяца я смотрю на фотографии, больше в другие дни мне не хочется этого делать. Когда сделал полный круг, вернувшись на свою станцию, я вышел из вагона. На платформе была девушка, которая сидела на скамейке, словно кого-то ожидая. Я онемел. Это была она. Та девушка, которая пропала два года назад. Та девушка, которую я всю свою жизнь любил. Та девушка, которая украла моё сердце. Та девушка, которую не смог уберечь, сейчас посмотрела в мою сторону с платформы, и я как будто услышал, как она произнесла: «Локис, йони». Смотря на меня добрым, весёлым взглядом, как ей удавалось делать это раньше, она улыбнулась, и я, как обычно, улыбнулся ей в ответ. Она ладонями закрыла свои глаза, затем открыла, кивнув в мою сторону головой, словно бросая мне вызов, и я сделал то же самое. Но открыв глаза, я не увидел ее на том же месте, на котором она была три секунды назад. Я, прищурившись, посмотрел на солнце, грустно улыбнулся и произнес: «Локис, милая», — затем направился к выходу с платформы. Какое уже подряд воскресенье я попадаюсь на одну и туже её шутку, постоянно думая, что она и впрямь сидит на скамейке.Я рад, что она, будучи на небесах, не забывает сказать мне «локис» каждое третье воскресенье месяца.