Буря

Катарина до дрожи в коленках, до лёгкого головокружения, до того состояния, когда пальцы рук начинают будто бы дрожать от холода, боялась незнакомцев. Девушке взбрело в голову, что они могут ей нагрубить, рассмеяться с лицо, сказать, какая она, Катарина, неказистая, страшная, тупая, и ведь Кат ничего не сделает в ответ, не скажет ни слова, потому что это сделать не позволяли её многочисленные комплексы, её заниженная самооценка вкупе с небольшой социальной активностью. Всех незнакомцев Катарина попросту стеснялась, потому что не могла видеть себя со стороны. Именно поэтому она боялась знакомиться на улице, чаще всего принимая это за розыгрыш ,не смотря на серьёзный намеренья очередного молодого человека; именно поэтому она часто перед сном думала про тот ад, который ожидает её при поступлении в университет – так много новых лиц, и неизвестно, что от них ожидать; именно поэтому она не любила ходить куда-нибудь одна, кроме зеленеющих парков, которые во множестве буквально окружали Севенокс; и именно поэтому Катарина де Дюбон не могла взглянуть в глаза сидящему напротив Люциусу. Она же совершенно его не знала! Кто он, чем увлекается, что делает в свободное время, есть ли у него семья, друзья. И тут Катарина напомнила саму себе Маленького Принца Экзюпери, который жаловался на взрослых, что те готовы сказать, что знают человека, узнав только цифры, которые ореолом его окружают – сколько лет, сколько весит, сколько зарабатывает. Нет, для Катарины такая информация была второстепенной. В тот момент юную де Дюбон интересовал Люциус как личность, как индивид, его мировоззрение и подобное. А ещё юной де Дюбон было стыдно за то, что она нагрубила дядюшке вчера ночью, когда приехала и была зверски усталой. Хотя ситуация была не совсем пропащей – отношения ещё можно было бы наладить. -Ну, я поехал – сказал Калеб, вставая и бросая салфетку в свою теперь пустую тарелку – У меня сегодня деловой ужин, так что буду очень поздно. -О, дорогой, подожди – тут же стремительно поднялась София –Вместе выйдем. Пока, дорогая, если что – звони. Попрощавшись с дочерью, София стремительно покинула неуютную ей столовую, оставив свою дочь наедине со своим троюродным братом. Катарина не смела поднять глаз на «дядюшку» даже после того, как во дворе захрустел гравий и отъехали две машины. Теперь уж точно Кат наедине с Люциусом, и к счастью ли или к несчастью, никто не сможет помешать их разговору. И Кат чувствовала, что разговора этого не избежать – так же люди, стоя на улице вечером, знают, что придёт гроза, определяя это по духоте и напряжению воздуха. И никуда не деться от этой грозы, не укрыться. Катарина подняла взгляд – Люциус смотрел на неё в упор всё это время. Девушка вздрогнула от неожиданности, и с языка сорвался вопрос, хотя Кат даже не собиралась его задавать: -Прекрасная погода сегодня, не так ли? – вздохнула, перевела дыхание. Главное – не терять контроль над собой. В ответ лишь как лёд холодная улыбка и чуть ли не уничтожающий взгляд. Катарина поняла – мосты сожжены, хорошие, приятельские отношения уже не наладишь. Мысленно поругав себя, девушка опять уставилась в свою тарелку, ощущая слёзы обиды на глазах. Ну и ладно, ну и пусть. -Давно вы живёте в этом доме всей семьёй? – резко заданный вопрос вывел Катарину из раздумий и заставил её поднять голову. -Года три – слегка задумавшись, ответила Кат – А что? -Года три, значит – повторив ответ Кат, Люциус откинулся на спинку стула и хмуро уставился в потолок, не удостоив дальнюю родственницу ответом. Помолчав некоторое время, Катарина тихо встала из-за стола и, собрав все грязные тарелки, ловко подхватила их и двинулась в сторону выхода, взглянув на Люциуса, который всё также задумчиво смотрел в потолок и не шёл на контакт с Кат. Резко, без всякого намёка или предупреждения, мир погрузился в расплывчатые тени, предметы потеряли свой цвет и вышли за дозволенные им границы. В глазах у Катарины всё поплыло, и, казалось, что даже заложило уши. -Катарина! Катарина! Анна-Катарина!- звал кто-то Кат так тихо, почти не слышно, и вместе с тем так громко, что явно лопнули бы барабанные перепонки. Тот голос, незнакомый для Кат, был таким родным с одной стороны и таким опасным, грозящим убить или искалечить, с другой; казалось, что некто или нечто взвыло к Катарине из самих глубин ада. Мышцы девушки буквально одеревенели, а мозг, казалось, вот-вот взревётся. И ещё эта боль, от которой хотелось поскорей умереть, лишь бы не мучиться больше. -О Боже!- найдя в себе силы, то ли тихо проговорила, то ли заорала Катарина, напрягая изо всех сил свои голосовые связки. -Что-то не так? – спасительный голос недружелюбного Люциуса, спас, наверное, Кат жизнь. Предметы были опять заключены в обычные рамки и приобрели свой естественный цвет, мир не плыл в глазах, и голос , от которого раскалывалась голова, не звал больше Катарину. -Нет, всё прекрасно – быстро ответила Кат и выскользнула с тарелками в руках за дверь. «Неужели не заметил?» - проносились с бешеной скоростью мысли в голове у девушки, когда она уселась на стул в коридоре, не выпуская стопку грязных тарелок из рук – « Неужели я не кричала? Неужели я будто бы не налетела на невидимую стену? Что произошло? Что это была за сила, мощь которой я до сих пор ощущаю? Моё сердце теперь так болит, я была, наверное, в шаге от инфаркта…Что твориться!? Что только что произошло?» Часы громко тикали на стене, отмеривая драгоценное время, которое всегда как песок струится у нас между пальцами. Девять утра. И уже чуть ли не остановка сердца. День определённо удался. «Неужели это был он, Люциус? Неужели?» - продолжали вихрем кружиться мысли в голове у девушки, снося всё на своём пути и строя новые предположения – «За что? Он явно должен был почувствовать чьё-то присутствие. Если он остался так холоден…» - Катарина кинула взгляд на дверь, за которой скрывалась столовая и Люциус от взгляда де Дюбон – «…значит это всё он устроил.» Расстроившись этим фактом, Катарина поднялась со стула, благо дрожь и слабость в ногах исчезли без следа. Находясь всё ещё в глубокой задумчивости, Катарина , ловко лавируя между мебелью, дошла до кухни, где продолжила строить предположения насчёт Люциуса, только теперь уже вслух при Мэри Сью, распахнувшей глаза и слушавшей со всей внимательностью. Мэри Сью Тродвуд, названная при своём рождении в честь малоизвестной Мэри Сью Хаббард, после разговора с Катариной не могла смотреть на нового жильца. Понятное дело, боялась. Ведь он вызвал непонятно кого или что, что чуть не погубило Катарину! По правде сказать, у самой Катарины тоже с того самого случая тряслись поджилки, как и у Мэри, когда Люциус был в зоне видимости Катарины. Родители, как рассудила Кат, могут прожить дальше долго и счастливо без информации о том случае. И в эту своеобразную тайну были посвящены лишь Мэри Сью, Катарина и, само собой разумеется, Люциус. Он вообще лишь выдавливал из себя мерзкую ухмылочку при виде двух девушек и буравил их, особенно Катарину, взглядом. Кат это очень не нравилось, ведь она знала, что он их изучает. Но лишь Богу известно, сколько информации он про них успел насобирать. Вообще на протяжении практически всей недели Кат избегала общества дядюшки – девушка либо гуляла в парках в солнечные дни, либо читала в своей комнате, либо беседовала с Мэри Сью. Но само присутствие Люциуса в дома напрягало девушку, и нерешённая проблема с пребыванием Рассо в их доме так и осталась открытой. Однажды, дней пять спустя после приезда Люциуса, одним тёплым, солнечным весенним утром, когда на синем небе не было ни облачка, по сонному дому пронёсся крайне радостный крик: -ДЕРЬМО!!! – орал оптимист. -И тебе доброе утро - кивнула сонная Катарина, стоя босиком на кухне в шортах и топе, с кое-как сделанным пучком из нерасчёсанных волос, подавляя чудовищный зевок. -Эта игра была ДЕРЬМОМ! Низкокалорийным дерьмом! – орал с экрана невыключенного телевизора толстый потный очкастый телеведущий в блоке спорта – слышали, ДЕРЬМОМ! -Да-да, слышали – проговорила в тишину Кат, и, слегка покачиваясь, выключила телик. -Да, мы прослымфавафали – пробормотал незнакомец, который заснул, видимо, сидя за столом на кухне. Его рот был слегка приоткрыт, и по всей кухне раздавалось громовое храпение. Катарина присела на корточки рядом со спящим. Его внешность, серый костюм и пистолет, покоившийся в кобуре на поясе заставили Кат улыбнуться – похоже, к ним в гости зашёл Дэвид – начальник охраны соседского дома, где жил важный политик, и страстный поклонник Мэри Сью. Иногда Дэвид и Мэри сидели вечерами на кухне, пили чай, смеялись – ворковали, в общем. А иногда даже ходили на свидания. -О Боже святый! – в кухню тотчас ворвалась заспанная Мэри Сью. По измятому платью и растрёпанной причёске Кат поняла, что Мэри Сью ночью просто рухнула в свою кровать и заснула, не раздеваясь. Работа у Мэри всё-таки выматывающая. -Он пришёл ко мне в гости, мы попили чаю, я хотела принести показать ему свой фотоальбом и заснула – оправдывалась перед Катариной экономка, указывая на Дэвида пальчиком, – и он тоже заснул! Но между нами ничего не было! Честно! -Я тебе верю-верю – всё-таки зевнув, девушка успокоила Мэри– давай перенесём бедного парня на диван в гостиной – может хоть он из нас троих нормально поспит. Рассказав Мэри Сью, какой радостный крик её разбудил с утра, не дав нормально поспать, Катарина предложила преступить к делу. Кат ухватила тяжеловатого Дэвида за ноги, а Мэри Сью – за руки. И, кряхтя, потащили в сторону гостиной. Дэвид осложнил им задачу и начал легонько вырываться, выкрикивая сквозь сон что-то вроде «Крабы! Крабы! Не ешьте меня!». Затащив кое-как тушку ночного гостя в гостиную, девушки вздохнули, или хотя бы попытались вздохнуть с облегчением – до дивана осталось пару метром. -АААА,Мышь! – неожиданно ,подкинув Дэвида наверх, Мэри Сью с невероятной скоростью забралась на тумбочку, истошно вереща. Катарине же оставалось довольствоваться падающим на пол, из-за сил притяжения, телом Дэвида. Бац – и Катарина , потеряв точку опоры, тоже уже на полу ;Мэри Сью молилась и верещала одновременно на повышенных тонах. Казалось, если Мэри ещё чуть-чуть повысит голос – и она окажется на той звуковой волне, которую понимают лишь летучие мыши. Катарина попыталась встряхнуть спящего охранника. Рядом пробежала и скрылась под шкафом обычная серая мышка. Но Мэри Сью это не успокоило – наоборот, крик стал громче. Дэвид даже от такого не проснулся – бедный парень провёл столько бессонных ночей, что теперь был в полном владении сна. Катарине же больше всего на свете хотелось зажать свои бедные уши, чтобы не слышать последствия испуга Мэри. -О, Мадонна! – взмолилась Кат, пытаясь перекричать Мэри Сью – Дэвид, чёрт тебя подери, проснись! -Ребятки, что здесь происходит? – в гостиную зашла всегда добродушная кухарка, держа в руках банки с вареньем. Не увидев на полу упавшую из-за прыжка Мэри Сью табуретку, кухарка, к большому сожалению, упала на пол, но попыталась спасти варенье, выбросив его вперёд. И любимое для Кат вишнёвое варенье полилось из открытой банки прямо на голову спящего Дэвида, который был во сне похож на ангела. Мэри Сью всё продолжала истошно вопить. Дэвид сквозь сон улыбнулся и что-то пробубнил. Следом за кухаркой в гостиную зашёл один из садовников – к слову, его IQ было равно, скорее всего, возрасту Катарины. -Мэри Сью, ты чего? – спросил он первым наперво и экономки, поднимая кухарку с пола. -ТАМ МЫЫЫЫЫЫШЬ! ОГРОМНАЯ! – Мэри Сью теперь плакала от страха. -Мышь? И всего-то? – добродушно пожал он плечами – ну, хочешь, я её напугаю? И не дождавшись ответа, садовник опустился на колени перед шкафом, и, достав из кармана брюк зажигалку, зажёг её и засунул под шкаф. -Все грызуны боятся огня – пояснил довольный своей выдумкой садовник. -Осторожней! – завизжала кухарка – пламя зажигалки задело кусочек материи, который высунулся из-под закрытых дверей шкафа. Пламя быстро разгорелось, и через долю секунды горела вся дверца шкафа. Теперь к крикам Мэри Сью примешались и крики бестолковой прислуги. -Что. Тут. Происходит !? – в дверях показалась грозная и безупречно одетая и причёсанная София. Женщине представилась интересная картина – Дэвид, соседский охранник, валяясь на полу и пребывая в царстве Морфея, улыбался во все свои 32 и был весь в липком варенье; Мэри Сью, сонная, потрёпанная и не расчёсанная, стояла на одной из тумбочек и истошно вопила, топая ножками; Кухарка Ирэн пыталась потушить огонь своим дыханием, но получалось не очень, ведь горел уже весь шкаф; Садовник, у которого загорелись сзади штаны, через секунду потушил их, покатавшись по полу, и остался весьма доволен. Послышался странный звук – Катарина, оправдывая свою репутации умницы , быстро сбегала на кухню и, найдя там нужное, теперь стояла и поливала горящий шкаф пеной из алого огнетушителя. Пожар был потушен. И настало время Дэвида. Парень резко проснулся, и, почуяв чужой страх и крики, быстро, с боевым кличем, запрыгнул за диван. «Всем не двигаться!!!» пронеслось по много страдальческой гостиной . Охранник быстро достал из своей кобуры пистолет и теперь, целясь то в одного, то в другого, искал среди толпы противников. Через секунду понял, что-то то не так – он в чужой гостиной, вокруг все его старые добрые знакомые( которые почему-то уставились на него, как на полного идиота), у Кат де Дюбон в руках почему-то огнетушитель, пахнет горелом, а ещё на голове у Дэвида было что-то липкое. Сконфуженно извинившись, парень опустил пистолет, который позже отправился в свою кобуру. -Я даже не хочу слышать, что здесь произошло – проговорила София, одновременно уставшая и весёлая от того, что она увидела – уберите здесь, пожалуйста, а шкаф выбросьте на помойку – он никогда мне не нравился. После этого женщина отправилась на кухню, чтобы позавтракать перед работой, а все остальные переглядывались между собой, крайне радостные, что избежали трёпки от хозяйки\мамы. Через полчаса Кат с чашкой кофе в руке стояла на заднем дворе рядом с бассейном, поглядывая то на расположившийся рядом сад, то на своё отражение в воде, попивая кофе и раздумывая об чём-то. Утро не удалось, теперь Катарина навёрстывала упущенное, пребывая в одиночестве и испивая один из самых вкусных напитков в её жизни. -И часто такое происходит? – сзади объявился Люциус. И как всегда – неизменный чёрный костюм идеальной чистоты, и неизменная холодная улыбка. Катарина ещё пыталась наладить отношения с ним, несмотря на свой страх перед ним. -Ну, в последнее время часто – ответила Кат, поняв, что дядюшка говорит про утренний инцидент. -Как ты себя чувствуешь после того нападения в столовой? – поинтересовался Люциус, не меняя тон голоса – такой же холодный, как и его глаза. Катарина резко развернулась и уставилась во все глаза на Люциуса. -Так ты…Так ты почувствовал? – еле пролепетала девушка. -Конечно – как само собой разумеется, сказал Люциус и взглянул на солнце – я даже знаю, кто на тебя напал. Типичный демон. Он меня тоже беспокоит. -Демон? – Кат опустила взгляд на отражения в бассейне – теперь их было два – один тёмный Люциуса и один светлый Катарины – почему ты раньше не сказал? -Потому что это не просто демон, тупо ищущий души для пожирания. Это демон высшего разряда. Это как душа человека, только имеющая даже после смерти невероятные способности – пояснял Люциус, напоминая собой учителя алгебры на очередном уроке, объясняющего нерадивым ученика теорему снова и снова – Он мог нас услышать, а это мне совсем не нужно. Слов у Катарины для ответа не нашлось – слишком велико было потрясение. В их доме демон! Кошмар. Кат ещё помнила, как после нападения три дня у неё болело сердце – как напоминание о силе и могуществе существа, которое взывало к девушке. -София попросила меня убрать демона, она тоже его чувствует, правда пока не сталкивалась так, как ты – всё продолжал Люциус – Я всё приглядывался к обстановке в вашем доме, и понял, что сегодня подходящий день, чтобы высказать свой план. Катарине стало всё понятно – отлов демона, который беспокоил де Дюбон, был как некая плата за то, что в их доме будет жить Люциус Рассо и некоторые его товарищи. И теперь они-Кат и Люциус- впервые разговаривают на улице – демон из не слышит. . Специально оставаясь холодным всю эту неделю, Люциус понял, как надо действовать для уничтожения этой твари, но один он сможет справиться – Катарина была единственной, кто смог даже уловить голос отребья ада. Опять в её жизнь вмешивалась её шаманские способности. Знал был Рен. Рен… Со сладостью вспомнив про Тао, Катарина даже позволила себе слегка улыбнуться. В итоге Люциус оказался не таким плохим для Кат, как она думала. Может быть, они даже подружатся. Или, по крайней мере, найдут общий язык. Юная де Дюбон улыбнулась Люциусу, и улыбка это было своего рода согласием о помощи для излова и уничтожении ужасного демона. И опять. Всё одновременно потускнело и взорвалось водопадом и вихрем яркости красок, мир отбрасывал тени, так же в воде расплываются чернила, все тихие звуки стали громкими, невыносимыми, все громкие звуки – тихими до предела. Предметы предстали в новом свете. -Катарина? – шепот, раздирающий барабанные перепонки своей громкостью. Не обращай внимания. Перед Катариной не было больше Люциуса – лишь серая, расплывчатая тень, которая, казалось, перемещалась в пространстве, оставаясь на своём месте. -Дверь! – заорал. Демон орал – Дверь! Дверь! Дверьдверьдверь! Дверь в подвал! Открой её! Быстро открой! Немедленно, немедленно открой её! Открой дверь в подвал! Открой! Немедленно! Быстро! Сейчас же! Голос, наполняющий изнутри голову Кат и одновременно доносящийся откуда-то издалека, разрывал голову. Девушка сошла с ума. После каждого слова она хотела кричать от ужасной боли, от страха, и лишь стонала. Каждую клеточку тела раздирало от боли. Дышать стало невозможным. Сердце остановилось и больше не билось. Умереть – было бы счастьем! Ужасный визг и последний раз повторенное «Дверь!». Прошло. А сердце всё ещё не бьётся. -Катарина? – ещё раз позвал. Ответа не было. Тело де Дюбон рухнуло в бассейн, оставив после себя всплеск воды, отразивший от себя яркое весеннее солнце.