У свободы запах моря

      Русалок не существует. В это было намного легче поверить, чем, представить, например, что где-то в толще воды живут такие загадочные полулюди-полурыбы. Байки всё это, сказки для детишек, вот они-то легко верят во всякую ерунду.       Отабеку было семь лет, когда дед, старый рыбак, начал рассказывать ему о русалках. И трудно было поверить тогда, что это всё были байки. Слишком уж разгорались у деда тогда глаза и оживало лицо.       — Хитрющие они, Бека, пакостить любят — как запустят исподтишка мокрым комком водорослей в ухо, оглянешься — а только и кончик хвоста увидишь. И смех звонкий, как ручеек. Ну, вот как злиться-то? Потом опять подплывёт, из воды выглядывает, улыбнёшься — и запоёт на своём русалочьем языке, а ещё и рыбину большую в подарок притащит. Да, пакостники они, но добрые. Скольких наших во время шторма спасли! А уж красивые, заразы! И девицы, и парни. Волосы светлые, длинные, на вид — что вот шёлк серебристый или золотой. И глаза яркие-яркие. У кого голубые, как небо, а у кого зеленющие, вон, как листочки на розах, над которыми мамка твоя трясётся. И по-нашенски болтать-то умеют, научились уже. Вот только сейчас не дружат они с нами, распугали мы всех. Злые сейчас моряки стали, души-то продажные. Обидят только, лишь бы монету себе в карман урвать.       А ведь родной город Отабека, бывший когда-то крошечной рыбацкой деревушкой, и правда теперь стал большим и богатым торговым портом. Казалось, тут можно было встретить торговцев и моряков с разных концов мира. Но у всех них был одинаковый острый, как грани тяжёлых монет, блеск в глазах.       Наверное, и сам Отабек был таким. Тут другим быть нельзя. Засмеют, если пропадёшь в сказках про русалок да кракенов, да и урвут себе с повадками акульей стаи твою наживу.       Но всё же Отабеку было с кем обсудить все эти истории. Кацуки Юри, владелец небольшого магазинчика в центре города, был как шкатулка знаний и диковинных вещей. За перламутровые раковины, жемчужные заколки и яркие кораллы главные модницы города готовы были отдать душу, и им очень повезло, что Юри было достаточно и нескольких монет. Да что там дамы! Моряки — и те заглядывали и благоговейно разглядывали несколько очень старых карт, украшающих стены. Ну, и прикупали красивые вещички своим жёнам.       Ни в одной лавке больше такого не было. Как и не было книг на самых разных языках. Юри на все расспросы лишь загадочно улыбался и свои торговые пути не раскрывал. Многие, правда, считали, что ему помогает красивый иностранец, частенько появляющийся в порту и ставший главной мечтой всех девушек. Говорили, что у него волосы как серебро, а глаза по цвету напоминают море в солнечный день. Мол, и в лавке чудес Юри его частенько видели, и Отабеку было даже немного обидно. Вот с Юри они друг друга с детства знают, с тех пор, как семья Кацуки обосновалась в городе, даже друзьями могут друг друга назвать, а загадочного мужчину в его магазине он пока не видел ни разу.       Но судьба любит порой исполнять желания.       До прибытия корабля с грузом ещё оставалась пара дней. Отабек уже не ходил в плаванья сам, его верная команда справлялась отлично, и многие удивлялись, мол, как он, мальчишка, которому только двадцать недавно стукнуло, управляет суровыми матросами и парой хитрющих торговцев. Отабек и сам ответа не знал. Может, всё дело в том, что он лет с пяти вместе с отцом постоянно отправлялся в плаванья? Сейчас было уже не то беззаботное время. Сейчас надо было управлять своими лавками, в которых, кстати, была лучшая ткань в городе. Теперь нужно было твёрдо стоять на земле и забыть о покачивающейся под ногами палубе.       От ожидания и монотонных дней хотелось взвыть, и, отмахнувшись от матери, которая снова решила вслух помечтать, какой бы красивой и умной невесткой стала дочка ювелира с соседней улицы, Отабек отправился к Юри. С тем всегда было уютно поговорить. И уж точно он бы не занудничал на тему женитьбы, которой, наверное, Отабеку уже проплешину проели. Никто не слушал ёмкое и вполне понятное: «Не моё это». И, правда, не его. Потому что женитьба — это якорь, который точно удержит его на земле. Не найдёт он тут такую, свободную, как и он сам, чтоб приходила в восторг от щекочущей кончик носа морской соли. Да и по правде… Не тянуло Отабека к девушкам, не манили покатые бёдра и упругая грудь. Не то, другое, слишком податливое, слабое… Хотелось чего-то знакомого, чтобы быть на равных.       Но такими мыслями Отабек не делился даже с Юри.       Настроение совсем стало мрачным, как небо перед штормом, и Отабек от души дёрнул резную дверь лавки. Над головой мелодично звякнул колокольчик в виде золотистой раковины, а нос защекотал пряный аромат чая.       — Рад тебя видеть, Отабек, — Юри поднялся с одного из кресел, и Отабек кивнул, принимая из его рук кремовую чашку с чаем. — Наконец-то получится вас познакомить.       С другого кресла с лукавой улыбкой радушно махнул рукой его гость. Тот самый, загадочный герой уж точно половины сплетен. И не врали же слухи — серебристые волосы в аккуратной стрижке и яркие голубые глаза.       — Виктор, — представился он, и Отабек, чуть помедлив, назвал своё имя. Виктора было сложно прочитать, словно всё его существо было шкатулкой с тысячей замков.       — Что-то случилось? У тебя совсем убитый вид, — обеспокоенно поинтересовался Юри, и Отабек снова покосился на Виктора, увлечённо потягивающего чай. Раскрывать тревоги перед совсем незнакомым человеком не хотелось, и Отабек только мотнул головой — мол, в порядке всё.       Юри неловко улыбнулся, но Виктор внезапно звонко постучал ногтём по фарфоровому краю чашки.       — Люди всегда приходили делиться бедами с морем. Верили, что морские боги выслушают и исполнят их желания. Не знаю, что там с богами, но русалки всегда их слушали. Иногда даже подплывали к берегу и напевали одну из своих песен — чтобы человек вернулся домой с улыбкой и новыми силами, — Виктор мечтательно вздохнул, и Отабек излишне резко поставил свою чашку на небольшой столик.       — Русалок нет. Или же они уже не слушают.       — Того, кто обманывает самого себя — уж точно.       — Виктор, — предостерегающе проговорил Юри, и из улыбки Виктора тут же исчезла злая острота. Он аккуратно отставил свою чашку и положил ладони на подлокотники, расслабленно откидываясь в кресле.       — Верь тому, что чувствуешь, парень. Лучше меня знаешь, что в сказках твоего деда нет сказок, — Виктор весело подмигнул Отабеку, и тот устало повернулся к Юри.       — Рассказал ему, что ли?       — Он понимает, — уверенно ответил Юри, и Отабек понадеялся, что он не слишком уж завистливо вздохнул на его слова.       — Так, говоришь, слушают русалки?       — Слушают и уж точно крутят у виска на страдания пустому кошельку. Потому и не высовываются из воды, несмотря на природное любопытство, — Виктор прицокнул языком. — Может, у тебя получится другой историей их приманить.       — Не думаю, — упрямо отозвался Отабек, поднимаясь с кресла. Виктор вглядывался ему в лицо с насмешливой ухмылкой, Юри же хмурил брови.       — Я ещё зайду, — кинул Отабек, хлопая дверью, и колокольчик снова залился звоном.       Поднявшись со своего кресла, Юри подошёл к Виктору и зарылся пальцами в его волосы. Помассировал кожу головы, добился довольного вздоха — и тут же больно дёрнул за одну из серебристых прядей.       — Вот что ты делаешь, а?       — Я всего лишь хочу помочь этому пареньку. Да и не только ему. Одна настырная мелочь мне уже все мозги проела этим Отабеком, — Виктор запрокинул голову и извиняющееся улыбнулся. В глазах же не было ни капли вины, и Юри щёлкнул его по лбу, прежде чем наклониться и прижаться к нему губами.       — Я всегда боюсь, что кто-то узнает твой секрет. Смогу ли я нести ещё один?       — Тебе не придётся. Для нового секрета у нас уже есть крепкие и надёжные плечи. ***       Отабек напился. Повод был отличный — его корабль наконец-то вернулся, трюмы ломились от груза, и команда хотела отпраздновать это с размахом. Праздник устроили прямо на пришвартованном в доках корабле, позвав улыбчивых официанток из ближайших кабаков.       Глотнув уже, наверное, пятую кружку пива, Отабек опёрся локтями на фальшборт. Алкоголь помогал отвлечься. С разговора с Виктором прошла уже неделя. Уже неделю Отабеку снился один и тот же странный сон. Как будто он плыл в море, солёная вода уже разъедала губы, силы утекали, казалось, ещё немного — и он пойдёт ко дну. Но тут чья-то рука хватала его за локоть, а после — приобнимала за пояс, и неудержимая сила тащила его к зеленоватому — таким оно казалось из-под воды — яркому солнцу. У этого кого-то точно были зелёные глаза, только дико-яркие, как первая весенняя трава.       Наверное, он уже потихоньку сходил с ума. Криво ухмыльнувшись своим мыслям, Отабек прошёл в самый дальний угол палубы. Всеобщее веселье вмиг стало раздражать, и теперь до него доносились лишь отголоски разговоров.       Внизу раздался плеск, и Отабек, сделав глоток, уставился в воду. Лучи маяка расчерчивали воду изломанными линиями, и Отабек прищурился. В голове шумело, перед глазами плыли яркие пятна. Одно из них настойчиво манило, притягивало зелёным отблеском, и, помотав головой, Отабек уставился в симпатичное лицо с действительно ярко-зелёными глазами.       А после его оглушила вода. ***       В голове гудели колокола, во рту накопилась горькая от морской воды слюна. Поерзав спиной по острой гальке, Отабек кое-как разлепил глаза. И тут же получил по лбу чем-то мокрым и тяжёлым. Словно камбалой кто его треснул.       Тут же сбоку зашумела галька, и Отабек инстинктивно рванулся на звук, ухватив что-то такое же мокрое и… чешуйчатое? Его сильно дёрнуло вперёд, и Отабек, проехавшись грудью по гальке, уткнулся носом в пресловутую чешую. Сверху раздалось раздражённое сопение, ему ещё заехала ладонь по затылку, и Отабек, проморгавшись, немного приподнял голову, разглядывая чёрно-алые всполохи на чешуе. На довольно большом длинном хвосте. Кое-как сглотнув горькую слюну, Отабек медленно поднял взгляд выше, затаив дыхание, разглядел кромку чешуи, плавно переходящей в бледную кожу, рассмотрел узкую и совершенно плоскую грудь, с трудом удержался, чтоб не потрогать рассыпавшиеся по чужим плечам золотистые волосы, и, наконец-то, прикипел взглядом к лицу.       Глаза. Зеленющие, как у кошки, такие же независимо-недовольные — эти глаза пристально разглядывали его, словно пытались рассмотреть каждую его мысль. Мыслей, правда, было немного. Одного факта, что его спасла русалка, то есть русал, было достаточно, чтобы смешать все остатки здравого смысла в ту ещё кашу. Кое-как уговорив себя перестать глазеть на симпатичное лицо с прекраснейшими глазами и поджатыми, наверняка очень мягкими губами, Отабек бегло оглянулся и тут же узнал берег. Он был с другого края порта, и сюда не ходили из-за унылого и хмурого вида самых разнообразных обломков валунов, походивших на рассыпанные зубы громадной акулы.       Русал снова нетерпеливо дёрнул хвостом, выдёргивая его из хватки, и Отабеку едва удалось снова не шлёпнуться на гальку.       — Извини, — виновато пробормотал он, и русал прищурился. Понимает ли его? — И спасибо тебе, — благодарно продолжил Отабек, стараясь как можно более располагающе улыбнуться.       Русал задумчиво оглядел его, почесал щёку, а потом вдруг потянулся к нему рукой. Отабек замер, даже дыханье затаил. Русал брезгливо откинул вытащенную из его волос грязную водоросль и отряхнул с плеч гальку, а после ухмыльнулся так самодовольно, словно совершил по меньшей мере подвиг.       И Отабек внезапно понял, что русал его совершенно не боялся. В глазах у него искрилось любопытство, и в следующий момент он уже с интересом провёл ладонью по его ноге и подёргал за брючину.       — Как тебя зовут? — выдохнул Отабек, и русал приподнял брови. Надеясь, что его поймут, Отабек ткнул себя пальцем в грудь и назвал своё имя. Русал повторил его жест.       — Юра, — мелодично произнёс он. Голос у него был красивый — это Отабек понял и по одному короткому слову. Вот бы услышать что ещё от него…       Словно услышав его мысли, Юра осторожно прижал ладонь к его груди. Сквозь ткань рубахи кожей угадывались очертания его узкой прохладной ладони, и Отабека вдруг бросило в жар.       — Отабек, — с улыбкой произнёс Юра, мазнул ладонью вверх, провёл кончиками пальцев по шее, и Отабек уже без опаски сам потянулся к нему. Обнял одной рукой за пояс, помогая Юре придвинуться поближе к себе. Поблёскивающий гранями ярких чешуек хвост прохладной тяжестью лёг на ноги.       — Знаешь, ты как кот, — засмеялся Отабек, когда Юра потёрся щекой об его плечо и уткнулся носом в его ухо. Почему-то казалось, что тот понимал каждое его слово.       Волосы у него были очень мягкие на ощупь. Они чуть вились на концах, и Отабек аккуратно накрутил пару локонов на палец. Юра и правда ластился, словно большой кот. Странно, но это казалось… правильным? Русал и парень — а вскружил голову за какие-то жалкие минуты.       У Юры были тонкие, но сильные пальцы. Он жадно вцепился ими Отабеку в плечо, когда тот подул ему в ухо, а после, отведя в сторону волосы, прикусил нежную мочку. Кожа Юры была на вкус что морская вода, только вот на этот раз не горчило на языке, и Отабек собственнически лизнул тёплую щёку.       Жар накатывал прибоями и шумел морской пеной в мыслях. Губы у Юры были действительно мягкие и тоже тёплые. Чувственные, податливые — Отабек касался их своими так осторожно, словно это был самый хрупкий фарфор. А вот в прикосновениях был смелее, царапал кончиками ногтей кожу около пупка и гладил подушечками пальцев твёрдые чешуйки.       — Отабек, — тягуче пробормотал Юра, тыкаясь губами в его подбородок, и Отабек снова зарылся ладонью в его волосы. Рассвет растерял свои рыжие краски, город уже совсем проснулся, и с доков доносился шум. Лениво обернувшись на море, Юра недовольно сморщил нос, видимо, подумав о том же, что и сам Отабек — пора.       Отабек помог ему добраться до воды, и напоследок Юра чмокнул его в нос.       — Мы же ещё увидимся, да? — с надеждой выдохнул Отабек, и Юра, уже отплывший на несколько метров, обернулся к нему.       — Совсем скоро, Отабек, — с хитрющей ухмылкой отозвался он, и Отабек весело рассмеялся. Всё-таки Юра прекрасно понимал все его слова. ***       В небольшую пещеру было непросто пробраться, а ещё сложнее было её найти. Но Виктор быстро прошмыгнул меж скалистых обломков, словно был в своей родной стихии — воде. Хоть он и большую часть времени теперь проводил на суше, вода всё равно принимала его, как своего. Низко наклонившись, он пробрался в скалистую арку.       С верха пещеры мерно капала вода, и Юра скучающе шлёпал ей в такт плавниками хвоста по воде.       — Чего ты так долго, я тут уже от скуки помер, — недовольно кинул он вместо приветствия, и Виктор оскалился в самой добрейшей ухмылке:       — Переходный возраст не идёт тебе на пользу.       — Он у меня уже закончился, дурак, — в противовес своим словам Юра так по-детски показал язык.       И правда — несколько дней назад он отпраздновал совершеннолетие, и это был один из важных рубежей. Взрослые русалки и русалы получали от природы очень важный дар — способность выходить на сушу, обращая свой хвост ногами. Правда, мало кто этим даром пользовался. Ведь связывая себя с людьми, русалка с годами теряла свои силы и через несколько лет уже не могла вернуться в море. Виктор знал, что скоро это настигнет и его самого. Правда, он не жалел о своём выборе — ведь жизнь рядом с Юри, возможность видеть его улыбку, касаться его — она стоила этой жертвы.       Юра жадно жёг глазами небольшую сумку на его плече, и Виктор всё-таки решил спросить ещё раз, медленно вытаскивая аккуратно свёрнутую одежду:       — Уверен?       — Давно уже, — кивнул тот, и Виктор протянул ему руку. Можно было и не спрашивать. Потому что в жизни Юры был Отабек. Был в ней уже давно, даже когда и не думал, что сможет встретить настоящего русала, влюбившегося в него уже давным-давно. Юре тогда хватило только взгляда на него, когда он спускался с корабля несколько лет назад. Хватило взгляда, чтобы понять, что вот он — его человек.       На ногах Юра держался пока что так себе, и Виктору пришлось его придерживать за плечи, давая привыкнуть. Оделся Юра упрямо сам, даже не напутал ни с чем, и Виктор довольно хмыкнул.       — Ты хоть ему рассказал?       — Сюрприз будет, — ухмыльнулся Юра, и Виктор тут же задумался о том, были ли у Юри в лавке нюхательные соли — а то как бы Отабека от обморока спасать не пришлось. ***       — Знаешь, Бека, а ещё говорят, русалки иногда на сушу выходят. Только вот редко это бывает, потому что мужества требуется-то, сам понимаешь — от родного моря отказаться. Уж сильно русалка человека должна полюбить. Ух и повезёт тому счастливчику, ведь верные и преданные они, как никто. И море тех, кого они выбирают, тоже любит, всегда попутный ветер дарит. Эх, Бека, вот бы тебе так свезло. Береги только русалку свою.       Голос деда растворился в отголосках сна, и Отабек покрепче прижал сопящего Юру к себе, утыкаясь носом в макушку. От Юры пахло морем и потому — свободой. Их свободой на двоих, которую Отабек всегда будет оберегать.