Паршивый год

Атсуму не знает, как так получилось С их первой встречи прошёл уже год — трудный, долгий, утомительный, похожий на захватывающий водоворот, полный тяжких лишений и приятных неожиданностей. Мия хочет забыть этот год. Сейчас они вместе отдыхают у моря в городе Какогава, префектура Хиого, его родина. Воздух пропитан солью и таит в себе терпкие, едва уловимые нотки местных закусок. Атсуму лениво копается в телефоне, прячась под большим зонтом от палящего солнца, а Хошиуми, как всегда, играет в пляжный волейбол без своей любимой футболки, на которой красуются «заповеди настоящего Аса». Мия этим на удивление доволен — мышцы Коурая весьма волшебно переливаются на ярком полуденном свету, который позволяет разглядеть на них каждую капельку пота, да и этот дешёвый кусок синтетической ткани, купленной неизвестно где, он никогда не любил. Листая немногочисленные и весьма посредственные посты в своём Твитере, он в очередной раз задаётся вопросом — что их свело? Атсуму, сколько себя помнит, никогда не любил весьма крикливых и шумных людей, к числу которых Хошиуми, несомненно, принадлежал и которое, как полагает Атсуму, возглавлял. Но, несмотря на это, сейчас они вместе отдыхают на пляже, платят за аренду их маленького, но уютного номера, ходят за продуктами, едят за одним столом и спят в одной кровати, деля на двоих тепло своих тел во время холодных летних ночей. И вот так уже два месяца. Два удивительных и безумных месяца. Магия, считает Атсуму. Во всём виноваты звёзды, думает он. И, смотря на гневно сдвинутые крохотные брови и сосредоточенный взгляд Коурая, тихонько хихикает со своего нелепого каламбура. Это произошло спонтанно — сначала он просто насмешливо поглядывал в его сторону, видя в своём будущем асе грубого маленького цыплёнка. Именно цыплёнка, глупого шута, игрой с которым он долго и решительно старался пренебречь. Избегал этого как бубонной чумы. Глупо отшучивался и вертелся вокруг одного новичка, Тобио-куна, будто надоедливая фанатка, донимал того всякой чепухой, просто развлекал себя. Делал всё, чтобы спихнуть этот неугомонный клубок забот на кого-то другого. Но стоило ему однажды узреть тот самый невероятно высокий прыжок, разрезающий воздух подобно лезвию ножа, и мощную подачу, что вводила в ступор любых блокирующих, как дыхание мгновенно спёрло и буквально на долю секунды желудок пронзило некое резкое, колкое чувство, оставляющее за собой глухую пустоту, которую ему захотелось тотчас заполнить. Мия не может забыть это чувство. Коурай пробивал любой пас без особых усилий, но, как казалось Атсуму, с лёгкой искрой в его огромных причудливых глазах. Мия и сам не заметил, как стал подолгу заглядываться на его игру, как кусал губу, смотря на его тело в прыжке, и как предрассудки в его голове стали потихоньку исчезать. Рассеиваться, будто утренний туман. И когда они иссякли полностью, Мия почувствовал невероятное облегчение. А сейчас, смотря на то, как Хоши вновь покоряет небеса, добывает последнее очко и победоносно улыбается, он чувствует ту загадочную и приятную боль вновь. И улыбается вместе с ним. *** Гуляя по пустому побережью босиком, Мия при каждом шаге зарывается пальцами в прохладный песок и ненадолго задерживается на месте, дабы ощутить лёгкие, щекочущие ноги волны и на несколько секунд погрузиться в это истинное блаженство. Тихий шум моря, алое закатное солнце, прохладный ветер, треплющий его мокрые волосы — всё это успокаивает, одурманивает. Как же хорошо, говорит сам себе Атсуму. Будто маленький рай на земле. От окружающей его магической атмосферы тело мгновенно расслабилось, возможно, в первый раз за этот год. Атсуму заходит чуть дальше в море, его ступни полностью поглощены прозрачной холодной водой, а взгляд устремлён к яркому, ослепляющему солнечному диску. Он чувствует, что готов погрузиться в глубокий, приятный и такой необходимый ему сейчас сон прямо здесь, прямо в эту секунду, но лишь устало закрывает глаза и глубоко дышит, щекоча нос приятным солёным ароматом. Сейчас всё кажется таким простым, мирским. Абсолютно всё. Тревожный и плотный туман в его голове вновь отступает на второй план. Хах, а ведь всё правда настолько элементарно. Их ритм игры, поведение, ненависть к тому проклятому дуэту из Карасуно — всё сошлось в одной точке, получив единую координату. Да и не могло быть по-другому, думает про себя Мия, просто не могло. Минус на минус всегда давал плюс. Атсуму пора перестать удивляться таким логичным вещам. Тихий крик пролетающих мимо чаек наконец-то возвращает его на землю. Мия смотрит вслед маленькому летящему клину и, поддавшись какому-то стадному чувству, идёт вслед за ними. Спустя несколько минут горизонте появляется пирс — обычный, деревянный, немного сырой и совсем старый, будто находящийся здесь ещё с периода Тюсэй. На самом его краю сидел Хоши — одинокий, сгорбившийся, державший свои мозолистые пальцы замком и немного уставший. Он лениво водил кончиками пальцев ног по морскому полотну и внимательно смотрел на маленькие круги, появляющиеся на поверхности. Его прекрасные глубокие глаза были полны лёгкого напряжения, а сам он был где-то далеко, будто вдали от этого мира. Атсуму завороженно смотрел на него, боясь издать лишний вздох. Мия подходит к нему тихо, на носках, каждый раз чуть проваливаясь в песок, дабы не разрушить всю магию и не спугнуть ту самую маленькую стаю чаек, что привели его сюда и сидели рядом с Хошиуми по левую руку. — Что, проводишь семейное собрание? — промурлыкал рядом с его ухом Мия, широко улыбаясь. Хоши же не издал ни звука, но насупил брови и немного надулся, словно дитя. Атсуму лишь улыбнулся ещё шире. — Ещё одна такая шутка и я их на тебя натравлю — сухо ответил он спустя некоторое время, всё так же всматриваясь в бескрайнюю и глубокую морскую гладь. — Ох, хочешь познакомить меня с родителями? Ты уверен, что они готовы к такому? В ответ на свои наигранные вздохи он услышал лишь тихое «тц». И в туже секунду улыбка сошла с лица. Мия осторожно подсаживается к нему справа, смотрит на него из-под бровей и тяжко, прерывисто дышит. Внутри почему-то всё немного сжалось. — Слушай, Хоши, — начинает он после неловкой паузы, — ты всё ещё переживаешь из-за проигрыша на Национальных? Горький вздох был ему ответом. — Хоши? — Ты говоришь так, будто ты, в отличии от меня, остался доволен. Мия сжимает свои бледные потрескавшиеся губы в тоненькую полоску. Прикрывает глаза и чуть мотает головой, пытаясь отбиться от нахлынувших воспоминаний. Он долго пытался забыться. Даже слишком. Он устал. Он не намерен начинать всё с начала. — Нет, просто, — Мия наклонил корпус чуть ближе, пытаясь взглянуть ему в глаза, — просто, с чего ты вдруг вспомнил об этом? Мне казалось, что сегодняшней победой ты остался доволен. — Может быть, а толку? — это звучало немного гневно, укоризненно, будто Атсуму несёт какую-то чушь, — отбирать у команды противника победу — это круто, но отбирать её у команды каких-то неудачников — нет. Эйфория накрывает только в первые минуты после победы, знаешь ли. С этим трудно не согласиться.Слишком трудно. — Я понимаю тебя, Хоши. Правда понимаю. Но и ты пойми, тебе стоит просто отвлечься, расслабиться… — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — Дослушай, — он кладёт руку ему на плечо и фокусирует взгляд на почти скрывшемся за горизонтом солнце, — этот год был паршивый. Возможно, он был худшим за всю нашу жизнь. Но он не был последним. — Мия улыбнулся краешком губ, — Знаешь, в следующем году я планировал пожить вместе. Просто так, хотя бы месяц-другой. Это будет почти как сейчас, в отеле, только немного иначе. Хошиуми был удивлён.Скорее, даже потрясён. Он наконец-то взглянул на него, в его сузившиеся от улыбки и солнечного света глаза. На секунду Мия показался ему невероятно счастливым. Искренне счастливым. — Будем вместе делать домашнюю работу, пить кофе из парных кружек, провожать друг друга на волейбольные тренировки, бороться за одеяло на одноместном футоне. А потом, если всё сложиться, ты останешься со мной навсегда. Тук-тук. Хошиуми надеется, что он не один слышит этот звук. — Представь себе, у нас будет отдельная квартира, разве не круто? Мия пододвинулся к Хошиуми чуть ближе и провёл своей рукой пред его глазами, будто хотел отодвинуть некую завесу, пелену, чтобы он узрел то же, что и видел он сам А Коурай лишь слушай. Слушал и следил за его длинными перебинтованными пальцами, боясь упустить любое, даже самое мелкое движение. — Купим туда большой телевизор, тёплое котацу, развесим на стенах наши общие фотографии. И иногда, хотя бы раз в год, будет ездить в Дзао Кицуне Мура, любоваться на лис. — И праздновать день Инари в храме? — в его голосе больше интереса, чем удивления. После этих слов тяжесть в душе мгновенно растворилась. — И праздновать день Инари, несомненно, — Мия улыбается ему так искренне, Хошиуми даже не верит в это. Но это настолько реально, что Коурай может даже коснуться его лица рукой. Этому желанию трудно не поддаться. — Ты и сам как лисица, ты знаешь? Коурай касается своей рукой мягкой бархатной кожи его щеки. Легонько проглаживает, обводить маленький круг большим пальцем. Любуется. И даёт волю своим странным прихотям — чуть щипает её, слегка оттягивает и нелепо улыбается. — Даже если так, то от тебя такие откровения в новинку, так что мне всё ещё приятно. — Подлиза. — Только твой подлиза~ Мия вновь почувствовал, как его легонько ущипнули. Одинокий пирс наполняется тихими короткими смешками. Мия не так часто слышал смех Хошиуми. Коурай вообще не был слишком весел или сентиментален, скорее наоборот. Именно поэтому, где-то в глубине души, очень хотелось продлить этот миг на долгие-долгие часы. — Скоро стемнеет. Будем собираться? — Да, пожалуй. Ах, ничто не длится вечно, ворчит про себя Атсуму. Он покидает своё место вслед за Хошиуми, надевая на ноги промокшие сланцы. Мия идёт к их месту неторопливо, как-то неохотно, восхищаясь здешними красотами. Когда пляж становится одиноким, вся его красота наконец-то становится видимой, первозданной, незапятнанной толпой людей. Мия ценит такие моменты — лишь он, Коурай и целый маленький мир на его ладони. К моменту прибытия Атсуму, Хоши уже со всем справился: поставил на место шезлонг, убрал полотенца, зонт, сложил вещи в сумки. Мия застал его уже собранным, с огромной кучей вещей и пристально смотрящим на него, будто ожидающим дальнейших указаний. Мия любил это некое подобие преданности. Оно согревало его сердце. Напоминало ему, что оно всё ещё есть. Атсуму не произнёс не слова. Лишь взял его за руку, переплетая его пальцы со своими как можно нежнее. Ему не хотелось говорить. Да и не следовало. Они и так понимали друг друга. Коурай начал идти первым, стал вести Мию за собой. Он тоже ничего не сказал. Только сжал руку чуть крепче, будто боясь того, что Мия уйдёт без него. Но Атсуму и не собирался. Мия просто надеялся, что Хоши приведёт его к будущему, к тому светлому будущему, которого он так боится никогда не достигнуть. — Атсуму, поиграешь со мной в волейбол завтра? — Конечно, Хоши. Конечно. Мия улыбнулся сам себе. Теперь они вместе смогут забыться. Вместе обрадуются завтрашней победе. И поделят её на двоих. И всё же, Мия по-прежнему хочет забыть этот год и поскорее хочет погрузиться в новый