Принц Лазарета

Акутагава любит школу. Любит ходить на уроки с друзьями и читать мангу в библиотеке. Он даже любит писать проверочные и тесты. Однако вынужден большую часть времени проводить в школьном лазарете, за что получил прозвище «Принц Лазарета». Каждый раз, замечая перешёптывания девчонок насчёт него, Акутагава лишь тихо вздыхает. Он уже так устал от бесконечных толп специально пораненных старшеклассниц и учениц средней школы, которые приходят в лазарет только ради его помощи. Это становится… предсказуемым. Да, на самом деле, в этой ситуации есть некоторые плюсы. Во-первых, он знает о медицине довольно много и постоянно пополняет свои знания. Во-вторых, он, честно говоря, бывает здесь чаще медсестры и всегда может оказать помощь. В-третьих, как бы без него Дазай-сэмпай вообще жил? С его многочисленными попытками суицида медпункт он попросту не выжил бы без минимальной медицинском помощи, которую оказывает Акутагава. Хотя, иногда случаются и неожиданности. К примеру, однажды, под конец учебного дня, к нему пришла девушка из, кажется, на год младшего класса. Ему признались в любви. Хигучи была первой, кто поступил подобным образом. Правда, она покраснела как рак и тут же убежала, так и не дождавшись ответа. Акутагава тогда, кажется, заплакал. Почти упал на больничную кровать и позволил слезам обжечь глаза. Он никогда не думал, что кто-то скажет ему что-то подобное. А в этот момент его как раз пришёл навестить одноклассник. Накаджима Ацуши был его единственным другом (не считая Дазая и Накахары, конечно), но даже он не знал, что делать в этой ситуации. Сам Накаджима был известен в школе как участник музыкального клуба и частенько давал концерты на разных мероприятиях на пару с Накахарой. Однако не упускал и случая подбодрить Акутагаву, притаскивая в медпункт какие-нибудь сладости, вроде его любимого инжира. Успокоившись, Акутагава рассказал Ацуши причину своего странного поведения. А тот, удостоверившись, что друг в порядке, решил поговорить с ним на эту тему. — И что делать собираешься? Какой ответ дашь? — Бровь Ацуши выразительно поползла вверх. У него-то проблем с этим не было: он слишком занят для всей этой влюблённой ерунды. — Если считаешь, что слишком рано и всё в таком духе, лучше так прямо и скажи. В своей манере. — Я… Я не знаю. — Акутагава посмотрел на друга с непередаваемым отчаянием, — Я вообще не знаю, как меня смогли полюбить, учитывая, как редко я появляюсь где-либо, кроме лазарета. — Всё с тобой ясно. — Ацуши вздохнул; ну, ожидать от Акутагавы чего-то другого было бесполезно с самого начала, — Я позову её завтра, на второй перемене. А ты уж до того момента определись с ответом. Нехорошо оставлять признание неотвеченным. Она ведь, наверное, мучается, гадая, что ты ответишь. Акутагава лишь молча согласился. Назначенный день наступил поразительно быстро. И действительно, Накаджима выполнил, что обещал: на второй перемене Хигучи стояла на входе в медпункт. Она, правда, войти не решалась, но Акутагава жестом позволил ей это сделать. — Кхм… Хигучи-сан, я обдумал Ваше признание и… — Акутагава закашлялся. Такое часто случалось, просто, как всегда, чертовски не вовремя. Хигучи подбежала к нему, благо, сообразила достать его ингалятор и протянуть задыхающемуся парню. Уже через несколько минут приступ утих, а Акутагава смог продолжить свою речь. — я пока не могу принять Ваши чувства. Мне правда очень приятно знать, что кто-то дорожит мной настолько сильно, просто… — Акутагава слабо улыбнулся, — ещё не время. А Хигучи, в слезах, но с улыбкой на лице, уходит из медпункта. Да, он именно такой, каким она его себе представляла: красивый, добрый, недосягаемый. Самый настоящий Принц. Ну, разве что, из Лазарета.