Железное сердце

«В теплую погоду все живое растет, в холодную — все умирает. Те, кто холодны душой, не смогут познать радость, даже если их осенит милость Небес. Только те, у кого горячее сердце, способны изведать беспредельное счастье и вечную любовь.»

       Ночь. Темная,глубокая, беспросветная ночь. Что может быть лучше? Наверно, только проснутся от еще одного бреда по среди ночи.       Да, горячка вроде бы отступала, но тело все еще страдало хоть и не так сильно. Он упал. Упал на пол. Опять. Нет. Снова. Он встал. Ноги не слушались его, а перед глазами все плыло.        Он слышал голоса зовущих его к себе детей.       И ты пойдешь за ними? Может, ляжешь вновь в постель и постараешься уснуть? Нет? Ну, нет, так нет. Делай, что хочешь.       Он приоткрыл дверь, и вот незадача, вновь галлюцинации.       Нет. Нельзя просто так вестись на них. Нельзя.       Что? Ты последуешь их зову? Вновь? Это странно. Ах, да. Ты же ничего не помнишь.       Ох, мой дорогой Освальд. Что же ты наделал...       Оставил себя без памяти.       Совсем... Без памяти...       Эта ночь пробралась и под землю. Хотя, она там всегда была. Ничего, кроме тьмы. И в этой кромешной тьме все еще теплилась жизнь. Одиноко лежащая среди поломанных приборов. Совсем одна.       Слишком тихо....       —Неужели ты опять пошел за ними? Сколько раз тебе повторять. Их тела уже синие. Ты не понимаешь.— бормотал голос в темноте. Плохое предчувствие. Надо позвонить. Или не надо? Ради своей же безопасности. О, что же это? Да, это тот самый завод. Да, это то самое сооружение. Это та же самая тишина под землей.        А Мандус всё шел. Вскоре промышленник вышел в коридор и осмотрелся. Никого.. Лишь голос. Голос ребенка.       —Папа,папа, мы прячемся.Найди нас.—раздался голос в большом пространстве.       —По... Постойте! П.. Погодите!—Ясность.. Кто-нибудь.. Внесите хоть клочок ясности в этот бред. И он, как отец, отправился искать их.       Он зашел в одну из комнат и вновь его стали донимать глюки.       —Лилибет?—спросил он, будто не зная, что никто не ответит. Никто, Мандус,никто не ответит. Ты один в этом особняке,ведь так? Освальд решил все же осмотреть комнату. Он нашел чью-то записку. Видимо, это он ее и оставил,судя по почерку, который он,уж точно, не мог спутать. Он точно принадлежал ему. Затем, он подошел к окну и, увидев там странную маску, чуть прищурился.        —Свинья? —предмет не вносил никакой ясности в то, что тут происходило. Лишь запутывал еще больше.       Мандус решил не задерживаться долго в данной комнате и, приоткрыв дверь, вышел назад в вестибюль.       —Папа,Папа, мы здесь. —Донеслось сверху.       И он пошел, пошел туда, откуда шел звук.       Мандус обнаружил лестницу. По всей видимости, она вела на третий этаж. Мужчина решил подняться, но вдруг, заболела голова. Свет замигал. На пол, с конца лестницы, к нему скатился мячик. Мандус чуть испугался такого явления.       В тоже время, желание позвонить все таки перебороло Освальда.       И..       заветный звонок.       Он знал, он знал, что он поднимет трубку. У Мандуса не было другого выбора.        —Бери же.—раздался серьезный голос.       Темнота не позволяла разглядеть даже трубку телефона, что держала в своих руках машина. Перед ней всегда была темнота. Кромешная тьма. А все потому, что его глаза были завязаны. С какой целью? Не видеть этот, гниющий на глазах, мир. Но к счастью, у Освальда были его любимые камеры, через которые он и наблюдал за всем происходящим. Да, он мог видеть с помощью оборудований в комплексах.        —Ты же...ты же знаешь, когда мы летаем. Когда мы...когда мы идем умирать... —Пока Освальд ждал, он от скуки начал напевать слова песни. Киборгу совсем было скучно.       Услышав звук телефона, что был где то на нижних этажах, на лице мужчины отобразилось всё его удивление. Да, он все же решил, что стоит поднять трубку, но сначала... Сначала надо было проверить чердак.       Он помнил, что где-то там он оставил свой фонарь. Смутно, конечно, но помнил. Мандус поднялся наверх и отдёрнул веревку на чердак. И вновь эти чёртовы глюки...       —Сюда идет плохой человек...—донеслось эхом с чердака. Как только все стихло, Освальд поднялся на чердак и взял фонарь, что лежал на ящике справа от входа на чердак. Как же он обрадовался, что хоть что-то вспомнил.       Промышленник вновь увидел своих детей и проследовал за ними через узкие коридоры. Но вот незадача! Они вновь ускользнули от него! Ладно. Не суть. Он вновь вернулся в мир реальный из своих галлюцинаций. И вновь услышал тот самый звук, что издавал телефон.       Гудки...       Надо было спешить,чтобы успеть до того, как некто сбросит трубку.       Он молнией прошмыгнул на лестницу и забежал в кабинет.       Освальд слегка удивился, что в нем,на стене,было три ружья, но одно из них было чуть поцарапано. Но сейчас... Сейчас его это не волновало.       Мужчина подошел к телефону и отдышавшись,взял трубку.        —Ало? —Устало выдавил он из себя.       —«Ну наконец-то. Наконец-то он взял трубку.»— подумала машина.       Надо было что-нибудь сказать,но механическое горло будто бы отказало. Не хотело слушаться.       Освальд на минуту задумался. Там, на том конце телефонной линии, слышалось лишь прерывистое дыхание Мандуса.       Механическое сердце громко застучало.       Сбои в системе?       Отнюдь нет. «Я верю в очарование,в мечту,которая оживет ночью.» —Прокручиваются загадочные мысли в голове Освальда.       Да, он как всегда загадочен. Но время не ждет, твой Бог тебя ждет, твой создатель. Скажи что-нибудь в трубку.        —...Мандус? —только эти слова могли вырваться. Больше ничего. Мысль улетучилась.       Неужели ты ничего не можешь ему сказать? Скажи своему создателю хоть пару слов!        —«Я не могу...»- Сам себе. Снова мысли. И вновь ни единого слова.        —Кто это? — нетерпеливо и чуть испуганно спросил Мандус.       Его сердце билось в бешеном ритме. Лихорадка. Мандус оперся рукой об тумбу, пытаясь привести свое дыхание в порядок. Его напрягали звуки, которые доносились из коридоров. Ему не нравилась эта гробовая тишина. Отсутствие слуг, людей. Хоть кого-то, кто мог бы обитать здесь, кроме него. Он то и дело поглядывал по сторонам, будто боясь,что сейчас, из-за угла,что-то выскочит на него.        —«Чёртова лихорадка! Будь ты проклята! Ненавижу тебя!» —пронеслась мысль в раскаленной, от лихорадки, голове Освальда.       Тело бросало в жар,в холод. Они менялись местами. Было очень больно, плохо. Но делать нечего... Терпи, Мандус, терпи! Ради детей! Ради семьи!        —«Нет. Нельзя сдаваться.» —твердил он себе.       Мандус не намерен сдаваться из-за какой-то там тупой болезни.        —«Дело доктор говорил,лучше бы оставался в своей постели..»-здравая мысль поселилась в его голове, но её перебила другая, —«Стоп .. Что?! Я не брошу своих детей! Я найду их!»       Похоже, Мандус совсем не хотел внимать голосу разума. Чтож.. Это его выбор. Освальд же лишь хмыкнул, пока тот отдавался своему приступу по всем статьям,но все же решил прервать этакую «беседу» больного с его недугом.        —Негоже вопросом на вопрос отвечать, милок.—голос его стал более насмешливым.       Ему хотелось грубить. Грубить людям. Прямо сейчас, но Освальд держался, в нем оставалась непоколебимость и уверенность. Его ведь таким создали. Машиной. Машиной без чувств. Ни сострадания, ни эмоций, ни грусти. Лишь железо и преданность своему хозяину.        —«Какие же люди, все таки, свиньи...» —ну вот. Снова эти ужасные мысли!       Отбросить.Смириться .Но зачем? Ради чего? Ради КОГО? Ради Мандуса.        —«Но если ты не изменишь свою ситуацию, рано или поздно, ты погибнешь.» —мысли. Мысли ,мысли и еще раз мысли. Никаких слов.       Сковало.       Но в ответ лишь долгое молчание. Мандус не мог понять, кто или что с ним сейчас говорит. Поразмыслив мозгами и осмотревшись, он вновь припал к трубке телефона и ответил на поставленный раннее ему вопрос.        — Да, Освальд... Освальд Мандус...— он уже был не уверен в том, что говорит. Амнезия лишь усугубляла всю ситуацию, лишь подкрепляла его не уверенность. Это ведь так странно, когда ты ничего не помнишь, не так ли? Совсем...ничего.       «Прошу, не умирай. Прошу, не умирай. Не умирай.»       Будто проснувшись, Освальд вновь хмыкнул. Ну вот незадача. Его опять сковало. Странное чувство. И вообще, разве у машины бывают чувства? Нет, казалось бы, но есть. Есть механическое сердце, которое от чего-то страдает. Всего сжимает.Везде тьма. Выхода нет. Что-то тянет к этому человеку. Этот человек особенный. Таких мало. Таких больше не найдешь. С каждым веком, поколение становится все более отвратительным,неуправляемым, ужасным,грубым и жестоким. Зарыть их сердца в землю,чтобы их больше не видеть. Этих жалких...        —«Жалких людей» —впал в глубокие думы Освальд.       И вновь тишина, прерванная голосом по ту сторону телефонной связи.        —Эм.. Алло? —Мандуса все так же напрягала эта гробовая тишина. Как она его уже достала... Он просто хотел найти своих детей и покончить с этим. Нервов, буквально, хватало лишь на то, чтобы рука, случайно, не выронила этот грёбанный фонарь. Вновь обернулся. Его не покидало странное чувство слежки. Паранойя. Отлично. Теперь еще и она донимала бедную голову Мандуса. Мужчина шугался почти-что каждого шороха, по вполне понятной причине. Болела голова.        —Ах, да,точно,— Освальд покинул думы и перешел на более веселый тембр речи,—не следуй за детьми.— ему хотелось говорить загадками. Освальд был всегда таким. Любил же он ввести в тупик.       Чуть подумав, он бросил трубку. А вдруг, он сказал что-то не так ? Хотя, уже поздно. Его это не волновало. Так же, как и происходящие вокруг него события. Их все равно нельзя было увидеть. Тьма и мрак. Освальд един с ними. Для него ничего не существует, кроме них. Он любил тьму и мрак. Так же, для него важнее всего были... свиньи. Да, именно свиньи.        —«Определенно люди-свиньи лучше, чем обычные люди». —по крайней мере, он так думал. И не мудрено, он ведь любил их, так же само, как его создатель своих детей.       В ответ на то, что тот бросил трубку, Мандус нахмурился. Он был слегка зол, ведь его ожидания, насчет звонка, не оправдали себя.        —«Не стоило вообще на это надеяться...» —подумал Освальд, —«Ладно,не суть. Мои дети зовут меня и я их не брошу!» —продолжил он.       И вправду, они звали его.        —Папа, папа, сюда. —Донеслось эхо из гостиной.       Чтож.. Дети зовут, а значит отбрось свои сомнения в сторону, Мандус! Твои дети ждут тебя. И ты их уж точно не бросишь.       Мужчина ещё раз посмотрел на телефон, а затем,включив фонарь, вышел из помещения и направился в гостиную, на зов детей, на то, что он сам недавно признал галлюцинациями, но почему то... Все еще следует за ними. Похоже, это и есть тот самый родительский долг — инстинкт,что так ценил в нем Освальд. Но сам Освальд не должен был допустить таких событий, которые смогут заставить его создателя страдать. Он должен был его остановить любой ценой. Но как? Думай,Освальд, думай, пока не поздно. Пока можно всё исправить.       Думай, думай, механическая голова! Он ведь для тебя бог, Освальд. Ты же сам это признал. Неужели хоть какая-то мысль появилась в твоей голове?       Еще раз звони. Где твое упрямство, Освальд? Названивай хоть миллион раз, но добейся своего! Ты же хочешь ему добра, верно? Ты же любишь его, да?       Но сам Мандус следовал зову своих детей, не думая об последствиях. Ему было совершенно плевать на то, куда они его заведут. Он обогнул все свое поместье. Нашел много интересного, и в тоже время, пугающего. В конечном итоге, дети вывели своего отца на улицу.        —«Странно,» —Подумал Освальд —«Никого,» —насторожился он.       Лишь тишь,да туман. Лишь облака, да луна, что тусклым светом освещала спящий Лондон. —Папа,Папа! Сюда! —направляли голоса.       Направляли туда,куда не следует идти. На верную смерть. Но кого это волновало? Правильно,никого. А уж Освальда, тем более.       «Пьяный от безнравственности.»       И вот. Опять звонок. Снова. Но что же он даст? Опять молчание? Или нет? Бери же трубку, Мандус! Бери! В голове у Освальда крутилось множество мыслей, появилась даже капля эмоций. Вау, эмоции... Это так странно для машины. Испытывать эмоции. Или это просто переживание за ближнего? За своего создателя? Мандус был единственным, кому доверял Освальд. Освальд знал, что он не такой, как остальные люди. Ох уж эти мерзкие люди... Мандус не был таким, нет. Он не осквернен побочными чувствами, которые были свойственны людям. В нем ведет борьбу чувство любящего отца, вспыльчивости, уверенности и достижения цели. Этот человек - лидер. Никак иначе.        —«Этот человек - гений.» — восхищалась машина. Освальд восхвалял своего Бога.       Тем временем, Мандус вновь вернулся в мир реальный, как только услышал свойственный телефону звонок. Но что же это...        —«Промышленный телефон в церкви?!» — всё больше не понимал он, что творится вокруг.       Все было так запутанно...Он что-то знал, помнил, а что-то - нет.        —«Дети...» — Мандус думал лишь о них.       Да, это тот самый редкий вид человека, что ставят лишь семью на первое место. Да он бы жизнь отдал за своих мальчиков! Да и никто в этом уж точно не сомневался.        —«Слишком странно...» —Подумал тот, взглянув на странные росписи, в виде свиней, на окнах, и алтарь, к которому была привязана туша свиньи.        —«Кощунство...»       Было видно, тут поработал какой-то псих. Но кто? Кто тот критин, что осквернил это место?! Он не знал... Но хотел узнать! Мужчина пошел на звук, что издавал телефон. И опять, с глупой надеждой на то, что это хоть чем-то поможет, он взял трубку.        —Не иди дальше, Мандус. Прошу, останься. — смог наконец то выговорить Освальд.       Его дыхание сбилось, будто бы он, как школьник, пробежал кросс. Странное чувство... Что же с тобой, проклятая машина? Освальд, тебя поглощают эмоции? Но это же невозможно! Это против системы! Что с тобой?       —«Что со мной?»- нервозила машина.       Как же ему хочется всё объяснить Мандусу так, как оно есть на самом деле, но голос опять сковало. Ты увядаешь,Освальд, как цветок, который не удобряли несколько месяцев. Силы иссякли. Или это вовсе не силы, а эмоции, мешающие думать и говорить открыто, красноречиво и грамотно, ты же так всегда делал, не так ли?       —«Мандус, ты нужен мне. Освальд, ты нужен мне. Мой Бог, мой создатель. Отец, я буду предан тебе до конца! О! Если бы я мог произнести это вслух! Если бы! Если бы ты только смог меня понять! О, Мандус! Мы же так похожи! Ты же сам был против этих жалких людишек! Они же портят мир! Мир - это машина! Машина для свиней, предназначенная лишь для их убоя!»—какие же мысли у тебя, Освальд. Жаль, что ты можешь произнести лишь несколько слов. Лишь несколько слов. Скажи только пару слов. Таких важных. Важных именно для человека. И ты знаешь, какие именно. Всего три слова.       —Где мои дети?— один вопрос задал мужчина, а сколько серьезности в каждом слове. Нет, Мандус не был ни безумцем, ни глупцом. Он был отцом.       Каждая часть Мандуса желала лишь одного — найти их. Найти своих детей. Ему было плевать на всё. Он хотел лишь одного. Раз этот голос его помнит, то почему бы этим не воспользоваться? Получить ту информацию, что ему нужна? Он был готов на все ради своих чад. Сейчас ему было абсолютно плевать на лихорадку и на то, что он видел. На то, что он слышал. У него была цель. Лишь одна цель — найти их. Найди их, Мандус. Найди. Все мысли лишь об этом. Лишь о них. О его ангелочках. Енох и Эдвин. Ох! Если бы он знал всю правду! Ведь сейчас, он думал, что они где-то там, внизу, сидят и ждут его помощи. И он не может их бросить на произвол судьбы. Это было бы предательством. Мандус не мог и не может их оставить! Они зовут его. И он пройдет,через огонь и воду, но найдет их. А когда найдет, он обнимет их, со слезами на глазах. И скажет им, насколько он их любит.Но ведь, Освальд... Ты не знаешь всей правды. Совсем не знаешь...       —Дело в том, что...—и Освальд запнулся. В очередной раз. Было больно..больно говорить правду.       Может стоит рассказать Мандусу всю правду? Легче же будет.       —«Нет, я не могу.»— противостояние. Противостояние чувств.       Освальд запутался, он не может решиться. Не может решиться сказать правду. Ты же знаешь какие именно последствия могут быть?       —«Почему мне так совестно?» — ну же и где твоя уверенность?       Вновь тишина. Вновь эта чертова тишина,что так ненавидел Мандус. Он начинал нервничать. Освальда знобило,но он решил, нет, он хотел продолжить разговор.       —Договаривай.—нервно произнес промышленник, прерывая мысли Освальда.       Странно. Он был уже почти что на взводе. Конечно. Он ведь сильно переживал за мальчиков. Мандус вновь осмотрелся. Вновь томно вдохнул воздух, наполненный гниением плоти свиньи. Освальд все еще был слишком озабочен поисками.       —«Да кто ты вообще такой?»—похоже Мандуса уже не только дети волновали. Ему хотелось узнать, кто его собеседник. Ведь.. кто в здравом уме будет внимать словам незнакомца, да еще и такого, что говорит так, будто знает тебя целую вечность? Правильно, никто. И он тоже не собирался. Сейчас он ощущал себя Шерлоком. О да, он хотел узнать все до мельчайших подробностей. Всё, всё, что только можно было узнать от этого голоса. Но Мандус...Нужна ли тебе такая правда? Она ведь вовсе не радостная. Отнюдь. Она лишь расстроит тебя еще больше. Но нет.. ты ,как малое дитя, не думаешь о последствиях, а надо бы.       —«Я не оставлю их. Ни за что на свете.»       Слова настоящего отца. Но отец ли ты, после всего, что натворил? Но все равно, рано или поздно, ты узнаешь всё, что хотел. Но машина не будет говорить всей правды. Она же причинит Мандусу много боли. Он не переживет. Хотя...       —«Горькая правда, лучше сладкой лжи.»—Освальд заволновался. Сам себе противоречил он сейчас. Нельзя же так. Выбери что-то одно уже, ну же. Ты опять будешь молчать?       Все таки он бросил трубку в порыве эмоций. Опять нервов не хватает.       —«О, мой создатель, прости меня.» —Освальд знал, что рано или поздно он расскажет Мандусу всю правду.       Освальд начал ненавидеть себя за свое молчание, за свою скованность. Где же все эти разговоры, где?       —«Где мой разум? Где мой рассудок?» — думал он.       Все. Терпению Мандуса конец. Он точно решил, что эта персона ему никак не поможет. Он просто продолжил свой путь.       —«К чертям всё! Всё к чертям!»— вопил он в душе.       Да, Эта была та черта. Та гребанная черта, что отделяла его от нервного срыва. Еще чуть-чуть и будет взрыв. Полет эмоций. Биение вещей и не только.       —«Так. Успокойся, Освальд. Подумай о детях. Их нужно найти. Пошли к чертям этот грёбанный телефон. Забудь о нем.»-успокаивал он себя.       И... Это помогло...       Мандус продолжил свой путь к детям. Он открыл проход и стал спускаться. Руки нисколько не дрожали. Ему было плевать. Плевать на все в этом мире,кроме детей. Кажется, он забыл и про лихорадку. Вот. Вот, что бывает, когда он впадает в приступы ярости. А ступени все вели дальше и дальше, и дальше.... Наконец, он увидел конец ступень.       —«хм... Склад?»—подумал он.       —Папа,Папа приложи яйцо к уху и ты услышишь море!       —РЕБЕНОК ДА ТЫ БОЛЕН!—прогремел Мандус на всё помещение.       Вот. Вот это безрассудство из за гнева, что накопилось в нем. Стоп. Это вовсе не гнев. Это просто сильное переживание за детей. Вау, Мандус, а у тебя действительно сильный характер.       Путь только начинался...       Ох, Освальд, ну и натворил же ты дел. Ну и кто тебя просил это делать? Почему ты не можешь связать и двух слов в предложения? С твоими механизмами что-то происходит? Может попросишь помощи у своего создателя? Нет, ты никогда не будешь просить помощи, ведь так? Он ведь привык всё делать сам, без помощи других. Другие ему к попросту не нужны, ведь он считал их всех свиньями. А ведь и вправду. Освальд, ты же наблюдаешь за нашим поколением. Оно тебе кажется отвратительным, да? Таким омерзительным, жестоким, противным. Да, ты правильно поступаешь с людьми. Они не достойны жить на этой земле. Но подумай о состоянии своего создателя. Ты ведь хочешь помочь Богу? Своему Богу?       —«Я хочу ему помочь, хочу!»—одним хотением ты ничего не добьешься. Надо действовать и впредь...—«Будь внимательным,Освальд.»—правильно, ведь у тебя есть только одна, лишь одна чёртова попытка.       А тем временем Мандус продвигался все дальше и дальше. И при этом он еще пытался успокоиться. Но выходило у него это, так сказать, скудно. Фонарь замигал. Что-то мелькнуло за углом.       —«Дети...»—опять повторяешься, Освальд. Прекрати это. Подумай о том, что тебе делать теперь.       Мандус прошел чуть дальше по коридору и взял записку,что мирно покоилась на столе. Прочитав её, он сунул её в один из карманов своего пальто. Затем завернул за угол. Опять лестница. Вновь коридоры, но необходимо найти проход еще глубже. И никакие галлюцинации его не остановят. Освальд продвигался все дальше и дальше, по запутанным коридорам этого странного помещения. Место злости занял легкий страх. Но почему? Да потому что там, за углом, похоже, было живое существо и оно издавало звуки, похожие на свинью.       Нечто приближалось.       Мандус затаил дыхание. Он понял, нужно спрятаться.       Что же ты наделал, Освальд. Это твоя последняя попытка. Надо действовать.       —«Что же я наделал?»—и вправду, каждый раз, когда ты звонишь ему, ты постоянно теряешь дар речи. Но почему? Почему ты теряешь её, будто новорожденный ребенок, еще не умеющий говорить и не понимающий значения всех слов, будто ты и никогда не умел разговаривать, а если и умел, то с трудом? Что такое? Что с тобой?       А Мандусу в это время пришлось выключить свой фонарь. Мандус прекрасно понимал, существо рядом. Он спрятался за угол. Его охватил страх. Вновь. Такое уже было недавно, но не так сильно, как сейчас. Мандусу стало плохо. Пульс участился, сердце бешено застучало, его морозило, вовсе не от лихорадки, а от страха. От страха его руки чуть дрожали, кожа побледнела. Он не мог дышать, будто бы какая-то неведомая сила не давала ему этого делать.        Да, страх - это величайшая сила, которая может заставить, даже великих воинов, потерять сноровку, растеряться. Бывали случаи, когда люди теряли рассудок или застывали на месте из-за него.       Мандус снова вспомнил о своих дивных ангелочках. О его родных, любимых детках.       —«Ты должен жить... Ради них... Хотя бы ради них...»       Он впал в думы... В порыве страха, он стал вспоминать. Стал вспоминать прошлое. Воспоминания вновь резали его голову на части.       Он вспомнил момент их рождения, рождения его мальчиков. Он вспомнил, как держал на руках крохотного новорожденного Эдвина. Он был первым, он это прекрасно помнил. Он вспомнил всеобщее изумление, когда акушерка объявила о том, что роды продолжаются. Он вспомнил Еноха. Вспомнил, как побелели лица вокруг, когда выяснилось, что Лили не дышит. В тот день, он поклялся ей, что позаботиться о мальчиках. В тот день воцарился траур. С тех самых пор он сильно изменился. Именно с тех пор он стал помногу тратить деньги на благотворительность. Его друзья и коллеги всячески пытались его ушить, кто веселыми гулянками, кто просто разговорами, кто-то даже охотой. Но все это не приносило ему радости. Лишь одна вещь давала ему новые силы чтобы жить. Дети. Он полностью сконцентрировался на них. Енох и Эдвин - весь его мир, весь смысл жить. И сейчас они зовут его. Они просят: «Папа, папа, иди к нам. Приди к нам.» И он им не откажет. Он найдет их. Если понадобится, ценой своей жизни.       —Почему ты не хочешь принимать мои слова к сведению?- совершил вздох на последнем слове Освальд. Он хотел помочь своему создателю. Но нужна ли ему эта помощь и будет ли от нее польза вообще? Кто знает ...       —Люди...— твердил все про себя Освальд. Как же он ненавидел людей. Он терпеть их не мог. Кроме самого Мандуса, конечно.       Освальд всегда проводил сравнения между животными и обычными людьми. А ведь правду говорят, что человек относится к высшему разряду животных. Ни манер, ни поведения. Одни инстинкты. У большинства особей все работает лишь на чувствах. Пф, да кому вообще нужны эти чувства? Надо надеяться лишь на свой здравый разум и , конечно же, мысли. Использовать в жизни свои интеллектуальные способности, а не эти...—«Никчемные чувства.»Освальд слишком много думает. Лишь одни мысли. Ни единого слова. В голове все смешалось в единую смесь. И мысли о любви, которая никому не нужна, которая является бесполезной тратой времени, денег и нервов. О человечестве, что с каждым поколением начинает, грубо говоря, деградировать. Слишком много мыслей. Сконцентрируйся на одном. Тебе нужно остановить Мандуса. Ты должен с ним поговорить.Чем глубже, тем дальше, тем ближе к концу. Время не ждет. Время не щадит. Он же тебе, как отец или, как старший брат. Хотя, Освальд, что ты, машина, знаешь об отцовской или братской любви ? Вот именно – ничего. Тоже самое, если инженеру дать в руки краски и попросить написать портрет.       Тем временем, отцовское сердце Мандуса не выдерживало. Он слишком переживал за Эдвина и Еноха. Да, было плохо. Да, руки тряслись, а лихорадочный приступ всё никак проходил, но Мандус не отчаялся. Он встал с полуприсядки не взирая на страх. Он больше не слышал странного цокота копыт и фырканья. Значит, можно продолжить путь. Он пошел дальше по коридору, он искал дверь. Похоже, он хоть что-то, но вспомнил пока сидел там, на полу. Частички воспоминаний все чаще влетали в его голову. Кажется, амнезия отступала, но не совсем. Чуть побродив, он все же нашел её. Мандус отпер дверь и , поспешно войдя в следующую комнату, закрыл за собой. Спустя некоторое блуждание, он добрался, как ему казалось, до топки. Мандус был в смятении. Ведь он не знал, как , а главное, что тут работает. Мандус знал, надо продвигаться в глубь, под насосы. Но как? Вот, что оставалось для него загадкой. Освальд осмотрелся, признаков какой либо опасности - нет. С облегчением вздохнув, он продолжил свой путь по коридору вперед, в надежде, что по пути, хоть что-то важное для данной ситуации вспомнит.       В тоже время, Освальд наконец-то понял, что Мандуса надо брать не добротой, а хитростью. Он был слишком добр к нему. Видимо, киборг таким и должен быть по отношению к своему создателю, ведь так?       —... Я понял! Я Понял... Да, да, да, если уж не своей добротой, то хитростью.— твердил вслух Освальд.       Только ему самому были известны его мысли, но никак не Мандусу. Хотя... кто знает. Освальд рассмеялся. В последнее время, он не понимал, что творится вокруг него, а главное, как. Он думал, что его создатель забыл его.       —... Просто. Обрати внимание. Неужели так сложно, Мандус?—Освальд сходит с ума.       Ужасно плохо. Начали играть эмоции. Стоп, неужели эмоции? Но как? Не может быть. Просто не обращай внимание, Освальд, просто не обращай внимание. Сконцентрируйся.       —«Да, скоро я порабощу этот жалкий мир. Ведь, мир - это машина для свиней.»— послышался смешок.       Освальд точно что-то замышлял. Но он не знал, какие последствия могут быть. Плачевные или наоборот. Скорее всего, первое. Но оставим это на потом. Сейчас надо было придумать план.       —«Да... План... Нужен план..»—Освальд погрузился в глубокие думы. Он, наконец-то, включил свою логику. ****       Мандус словил своеобразный флешбек, когда шёл по цеху. И в миг его озарило. Он понял, понял, что нужно делать, поня , как устроены эти печи. Он побежал вперёд, по коридору, и увидел дверь, на ней была вывеска «Комната управления».       —«Отлично, вот туда то мне и надо.»—подумал Мандус.       Он открыл дверь и войдя, чуть удивился приборам стоящим в комнате. Чуть пройдясь по ней, он заметил, что на приборах не все лампочки горят зелёным. Заметив там ещё и цифры, его осенило.       —      «Печи...»—Да, да, да, они были пронумерованы именно так, именно с этими цифрами. Он понял, что теперь ему надо лишь запустить их. По середине была довольно массивная панель с тремя рычагами и табличкой: «Стой! А ты заправил печи?» Мандус не стал задерживаться по долгу тут и отправился зажигать огонь в печах. Спустя некоторое время, во всех печах горел огонь.       —«Всё.»—с облегчением вздохнув и вытерев руки от остатка угля, Мандус победоносной походкой, важной походкой, пошёл запускать насосы. Он подошёл к панели и по очереди активировал все три рычага.       Механизмы заработали.       —«Сработало...»—завораживает. Это величие, эти технологии, новые, иноваторские, завораживали его, как промышленника.       —«Прекрасная архитектура..»—Мандус, ты отходишь от темы... —«Черт, точно, дети. Енох, Эдвин, я иду! »-так то лучше, а то уж совсем чуть с катушек не слетел, чертов инженер. Вечно ж ты любишь рассматривать все, что только было механизированным.       Эх, если бы ты только знал правду.. *****       Освальд прокашлялся. Он наконец смог отойти от своих мыслей. План. У него точно был план. Коварнейший план. За этими мыслями последовал тихий смешок. Что-то плохое. Очень плохое. Грязный план, как улицы Лондона. Но пока это не важно. Освальд вновь прокашлялся, затем, он решил заговорить с ним, через громкоговоритель. Непривычно. Мысли снова мешаются. Надо рассказать. Ты обязан это сделать.       —«Я должен рассказать правду. Он же мне так...»...Дорог..-Освальд сам не заметил, как его мысли начали выходить наружу. Опять мысли... Сколько можно, Освальд? Тебе нужно выговориться. Но кому? Ему.       —Ам... Мандус?— заговорил Освальд в громкоговоритель.—, его голос был сосредоточенным и четким, —...Как слышно?       Но Мандус не слушал. Он решил не отвечать, так как уже знал, что за голос его зовет. Он твердо решил, что разберется во всем сам. Мандус ещё раз тщательно обследовал комнату, а затем вышел через противоположную дверь, которая вела к печам под номером 5 и 6.       —Папа, папа,сюда.—послышались голоса где то вдалеке.       Мандус побежал на зов своих детей, но вскоре наткнулся лишь на решетку. Он хотел было уже отчаяться, как вдруг.. Он заметил то, что решетка не до конца спущена и пролезть под ней вполне возможно.       Мандус так и поступил.       Буквально секунда и он уже по ту сторону решетки.       —«Вниз...»— да, и в правду, тут был лишь один путь - вниз по ступеням.       Однако там, внизу, света отнюдь не было, но Мандуса это не волновало. Нет, он не был трусом. Мандус вовсе не боялся какой-то там темноты. У него имелся в арсенале лишь один страх - страх потери. Так называемый, отцовский страх. Страх, который заставлял его двигаться вперед, метаться в поисках ответов.       —«Я найду вас...»— Мандус стал спускаться все ниже и ниже по лестнице. Кто знает, куда эти коридоры и галлюцинации его приведут. Кто знает...       Освальд, он опять тебя не слушает. С этим надо что-то делать. Может задействуешь наконец свой план?       —Хм...У меня же есть план!— Освальд на свои мысли лишь рассмеялся.       Освальд решил выйти в свет, к Мандусу. К своему отцу. Да, да, да, к своему создателю. Киборг размял пальцы рук и шею. Посмотрел на провода, к которым он был подключен, и попытался двинуться. Из-за редкой продолговатости проводов, уйти дальше завода никак не получалось, но Освальду сейчас это было и не нужно. У него была одна цель - Мандус. Герой невольно поднялся. Ему было практически впервой проходить куда-то дальше своего привычного места. Тишина. Как всегда на заводе царила тишина. Лишь постукивание и шум запустившихся, буквально не давно, механизмов. Освальду это уже порядком надоело. Жить без света, без живности. Без всего. Лишь мысли. Да, некоторые могут посчитать одиночество чем-то высшим, недостижимым, интересным и увлекательным. Но это вовсе не так. Этого очень легко добиться, но не так уж и легко получить. Освальд, прежде чем воплотить свой план в действия, много раз подумал. Как и прежде, ничего не изменилось. Освальд всегда много думал. Он мог уходить в такое состояние на целые дни, часы, так как ему делать тут особо было нечего. Завод пустует, рабочих нет. Создатель и вовсе не помнит его. Глаза, как всегда, завязаны, чтобы не видеть всей этой грязи, под названием Мир. Никуда дальше предприятия не отойти. Освальд уже устал от такой жизни. Ему, как и любому живому существу, хотелось разнообразия. Хоть он и машина, ему хотелось добавить побольше ярких красок в эту серую, скучную жизнь. Довести её до совершенства. До идеала, какого никто не встречал раньше. Очистить её от мусора. От людей.       —«Люди, люди, люди! Как же они меня бесят!»— в голову проникли приятные, согревающие механическое сердце, воспоминания. От них осталось лишь название, ничего более.       Тем временем, он уже добрался до цеха с печами, хоть по пути и успел несколько раз перецепиться об свои же провода. Увидев Мандуса, он тихонько подкрался сзади к своему создателю и положил ему на плечи свои механические руки.       Прикосновение холодных рук. Мандус, ощути это на своем теле.       Вот и тот самый план вступает в силу.       —«Ты никогда меня не слушаешь, Мандус. Никогда.»—Освальд улыбнулся до самых ушей, оголив свои острые зубы, которые четко были видны в темноте.       Мандус невольно вздрогнул от неожиданности. Рефлекторно он отстранился. Повернувшись, он впал в ступор. Перед ним стояло полумеханическое существо, с завязанными глазами и улыбкой до ушей, которое он не знал. Но Мандус знал, это уже не те монстры, каких он повстречал чуть ранее на своем пути. Это нечто другое. Нечто более схожее с человеком на взгляд. Он будто знал это существо и одновременно нет. Это лишь еще больше запутало и испугало его. Мандус отшатнулся.       —Кто ты?— чуть нахмурившись, произнес он. Его не покидали мысли, что это нечто, может прямо сейчас, на этом месте, в это самое время убить его, разорвать в клочья. Но он старался выглядеть спокойным.       Руки чуть тряслись, в висках отчетливо было слышно собственное сердцебиение, зрачки чуть сузились. Да, это резкое появление невиданного ранее им существа, его не хило, так сказать, напугало. Но руки тряслись отнюдь не от страха, а от очередного приступа, приступа лихорадки. Ноги подкашивались, Мандус не был в состоянии бежать. Но его это не волновало. Если что-то пойдет не так, он это сделает, сделает ради своих детей. Он наблюдал за существом и ждал ответа на свой вопрос. Весь его организм сейчас бил тревогу. Вовсе не хотелось умирать. Вовсе.       Освальд посмотрел прямо в глаза Мандуса. Вот и твой создатель, машина. Ты же этого так долго ждал. Пора задействовать план, Освальд.       —Я Освальд.— киборг улыбнулся ещё шире, казалось, будто он сразу же набросится на бедного Мандуса и разорвет его в клочья... Но нет. Все будет иначе, хуже или лучше - решать самому Мандусу.       Герой наблюдал за испуганным создателем. Он видел, как дрожали его ноги, каким был его взгляд. Он всё это видел и понимал, всё понимал без исключения. Всегда. И вот, мысли снова начали мешаться. Освальд попытался выкинуть их из головы, но все попытки оказались тщетными.       Система давала сбои и потому, тот уже пользовался лишь инстинктами. Он аккуратно провел металлическими кончиками пальцев по щеке Мандуса. Человеческая кожа оказалась очень даже приятной на ощупь. Слишком приятной. Уже было плевать, помнит ли он созданное или нет. Все равно. Оставалось только желание, которое преследовало Освальда, ой как давно! И вот, долгожданное первое прикосновение. Затем, второе. Киборг наклонился ближе к лицу создателя. Слишком близко. А вот и третье прикосновение - заветное прикосновение к губам.       —«Мой Бог, как же я глуп.»— он уже совсем не понимал, что творит. Он мог лишь наблюдать.       Мандус прищурился. Ему не нравилось...не нравилось чувствовать железные пальцы на своей коже, а в особенности то, что тот обратил свой взор на его губы.       —«Как же... Отвратительно...»— подумал Мандус. Да, он не был любителем подобных ласк, а уж тем более от неизвестного ему существа. Поэтому он чуть отстранился, а затем, без лишнего шуму и телодвижений, ринулся вниз по лестнице. Хотя, далеко он и не смог уйти, сразу за поворотом, он остановился.       Лихорадка.       —«Ненавижу...»—Мандус припал к поручню на лестнице, он только собрался с силами, как болезнь повалила его на пол, на ноги. Он злился. Злился не столько от того, что он только что видел и ощутил, а от того, что эта чёртова болезнь выбрала именно это время для нового приступа. —«Крепись, Освальд. Тебе еще жить и жить...»— успокаивал он себя.       Благо приступ закончился так же внезапно, как и начался. Мандус потихоньку начал приходить в себя. Он прислонился горячим лбом к поручню. На лице появилась некая легкая, наигранная улыбка.       —«Неужели.. А я то думал, что это будет дольше... Ну хоть без рвоты...»— он позволил себе чуть мало слышимый смех, символизирующий то, что его порядком подзадолбала эта болезнь.       Хотя, было видно, что он идет на поправку, как и говорил доктор Моллиган. Но Мандус это ели как помнил, обрывками. Клочки то и дело терялись, то находились, даже собирались в одно целое - фрагмент утерянной памяти, после настоя амнезии. Мандус решил чуть посидеть на полу, прийти в себя. Он был уверен, что это нечто не пойдет за ним. Нет, он не был наивным. Он просто устал из-за этой чертовой болезни. Но пока он там сидел, лихорадка потихоньку отступала, ему становилось лучше и его это несомненно радовало.       Освальд знал, что эти выходки добром не кончатся, но останавливаться еще, даже, на не достигнутом, он не собирался.       —Ты действительно думаешь, что сможешь вот так просто уйти?—произнес в пустоту Освальд.       Ухмылка стала еще более устрашающей, она точно не предвещала ничего хорошего.       Сразу же, после ответного рывка от Мандуса, Освальд направился прямиком за ним. Ему было известно: куда Мандус идет, зачем и почему. Выглянув из-за поворота, он пустил что-то длинное, шершавое и холодное. Это определенно часть его системы - провода.       Они, словно змеи, начали обвивать тело создателя. Освальд старался не сорваться и делать это как можно более бесшумно, аккуратно. Часть проводов забралась под одежду Мандуса, другая часть норовила пробраться к шее создателя, но Освальд решил не поддаваться искушению. Слишком рано. Пусть привыкнет. Вновь человеческие инстинкты взяли над киборгом верх.       Мандус постепенно возвращался в мир реальный. Внезапно, он вновь смог нормально осязать и чувствовать мир вокруг себя. Промышленник резко пришел в себя ощутив,что под одеждой есть что-то холодное и... металлическое.. Мандус резко раскрыл свои глаза, «бегая» взглядом по проводам, он забыл о лихорадке из-за этой новой проблемы. Сердце опять панически стучало в груди, он мог ощутить его пульсацию. Руки тряслись. Он предпринял попытки вырваться из металлических сетей. Как же он возненавидел металл в данный момент.       —«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!»— на его лице появилось яркое недовольство данной ситуацией.       Мандус сильно нервничал. Через чур сильно. Хотелось просто кричать, кричать от злости, пускать брань со своих уст, но он воздержался. Потому что... Потому что он был не таким, нет, он не был свинтусом. Он был многоуважаемым представителем лондонской элиты, аристократом. Даже в такой ситуации, он никогда не позволял себе подобного рода выходки. Даже под угрозой смерти, он оставался хладнокровным до конца. Как тогда, в Бренненбурге, хотя.. он этого уже и не помнит.. Да и рана уже зажила и больше не является ярким напоминанием о том случае..       —«Ну же, надо придумать план... План...»— Мандус задумался. Он думал, но продолжал извиваться, словно рыба на суше, словно зверь в неволе, словно человек в мясокомбинате.       Освальд действительно видел попытки сопротивления его создателя, но он не остановился. Ему только начал нравится ход таких событий. Он знал, что это подло, коварно и в какой-то степени даже отвратительно. Тут же, провода начали припускать штаны Мандуса. Очень медленно, не спеша. Томление. Желание. Все перемешалось.       —«Мне нет прощенья.»— прокрутилась мысль в голове Освальда. Киборг стал чувствовать стыд. Он не мог поверить в то, что он делает такое. Но с кем? С тем, кто его создал. Разве Мандус достоин такой благодарности? Разве он должен так страдать? Он и так слишком многое пережил в своей жизни. Освальд со стыда припал холодными губами к горячим губам своего создателя. Стало жарко. Обстановка накалялась. Он знал, что все это бесполезно. И то, что от его действий становится только хуже, в особенности Мандусу.       Мандус же, в ответ на такое раскрепощенное поведение проводов, непроизвольно дернул ногами. Промышленника это буквально выбешивало, но он хранил молчание.       —«Всего пару минут. Пару минут, Мандус, и ты сможешь отсюда сбежать.»—он пытался быть спокойным, но у него это выходило очень скверно. И даже мысли о побеге не могли утихомирить его пыл. Лишь раззадоривали.       Прикосновение чужих губ его просто взбудоражило, ошеломило. Кажется, он уже не столько злился, как просто был на нервах, в шоке, в ступоре, если хотите. Его глаза округлились. Он, буквально, остолбенел. Мандус смотрел на сие действие так, будто вовсе в жизни не целовался.       —«Лили...»— мысли о давно усопшей жене грели его душу, заставляли успокоиться. Лишь по воле воспоминаний, Мандус затих, успокоился. Но всё равно, всё равно хотел сбежать. Как можно дальше. Как можно быстрее.       Огромнейшее желание буквально окутывало киборга. С этими порывами эмоций он никак не мог справиться. Он лишь следовал своим инстинктам. Да, у машины тоже они есть. Созданный из плоти и крови. Заряженный энергией и проводами. Вот он - истинный полу-человек полу-киборг. Освальд, ты и правда думал, что раз ты механическое существо, работающее практически на батарейках, питающиеся электроэнергией, останешься без эмоций? Хм, как бы не так. Прервав свои мысли, Освальд будто бы опьяненный, продолжал снимать оставшуюся одежду со своего создателя, от чего тот лишь сильней извивался, пытался вырваться из чудовищного поцелуя.       —«Черт. Черт, черт, черт!» — киборг был сам не свой. Сейчас он не знал как выпутаться из такой ситуации. Ужасной,недопустимой ситуации. Тут же, холодные провода игриво начали ласкать кожу Мандуса. От самой шеи, до самых колен. А вот останавливать поцелуй, киборг даже и не думал. Он с желанием проталкивал свой язык все глубже и глубже в рот создателя, исследуя каждую часть, каждый миллиметр, каждый зуб. Освальд хотел попробовать все. И что же сейчас ему сможет сделать Мандус? Ровно ни-че-го. А вот провода спускались все ниже и ниже. Одна часть проводов обвила талию бедного Мандуса, другая часть - спустилась ниже. Та заветная часть. Именно. Освальд медленно разорвал поцелуй и невольно ухмыльнулся. Острые зубы сверкнули в темноте.       Мандусу казалось, что его сейчас вырвет. Он все еще пытался брыкаться, вырываться, ему было не то чтобы холодно, но и не тепло. Его морозило. От страха и от лихорадки. Но в тоже время, ему было тепло. Парадокс.       —«Странное чувство...»—подумал он. Его тело покрылось мурашками.       Ноги дрожали. Руки тоже.       — «Какой же я идиот. Нельзя было ждать ! Нельзя!» — карал себя он.       Сейчас, прямо сейчас, он чувствовал, как холодеет с каждым прикосновением железные проводов. Еще бы! Они ведь холодные и металлические! Так же, он боялся, что провода могут быть под напряжением..       Освальд видел насколько Мандусу все происходящее было не приятно. Он знал. Он ощущал его страх и отвращение, но это не давало права останавливаться. Ему хотелось большего. Киборг облизнулся. Желание, непреодолимое желание окутывало его. Уже не оставалось ни капли разума, ни осознания всего происходящего. Даже мысли в механической голове перестали мешаться. Вот, что делают с тобой инстинкты и куча ненужных, как говорил ты, эмоций. Видишь чего ты добился? Ты же не хотел быть как они. Как эти поганые людишки. Ты же хотел изменить мир к лучшему. Но увы! Ты навредил сам себе, даже не подумав о последствия этого душещипательного представления. Театр боли. Не иначе.       Мандус предпринял еще одну попытку сбежать из этого театра боли, но провода не дали. Они с силой вошли в Мандуса. Освальду оставалось лишь ждать реакции.       Громкий вскрик вырвался из глотки.       Освальд инстинктивно улыбнулся. Пугающая улыбка. Не предвещающая ничего хорошего. Тут же, он вновь припал к губам Мандуса, чтобы утихомирить его пыл. Он жадно в них впился, будто Мандус куда-то сможет убежать или скрыться от него.       Мандус корчился от боли. Он громко мычал. Его глаза увлажнились. В них стали виднеться слезы от нестерпимой до ужаса боли.       — «За что?» — спрашивал он самого себя.       Он ведь толком не знал то существо, что сейчас его мучило так, будто бы он уже несколько веков гуляет с ним под ручку. Его тело страдало. Страдало так, что это можно бы было сравнить с адской мукой. Ноги тряслись, сердцебиение участилось в 100 раз, тело, буквально, горело изнутри.        — «Почему именно я?» — вновь вопросы. Но кому? Самому себе.       Он сжимал провода руками, в которых сам же и погряз. Зачем? Ему было слишком больно, а в такие моменты он изрядно любил что-либо сжимать руками или ногами.        — «Когда это прекратится ?» — вновь вопросы, но никаких ответов...       Освальд, что же ты делаешь? Чёртова машина! Контролируй свои эмоции!        — «Я не могу с этим ничего сделать.. Прости меня, Мандус..» — легкомысленно отделался Освальд. И правда, он уже не мог остановиться. Ведь не бросать же начатое, ведь так?       Он видел, видел, как дрожал от боли его создатель. Но Освальд лишь ускорил темп, сам же противясь своим мыслям. Освальд уже не думал головой, он не осознавал всего того,что происходит в данный момент. Он лишь хотел его. Он хотел Мандуса. Это ведь, что-то человеческое, да? Неужели именно эти эмоции испытывает человек? Признаться честно, Освальд раньше таким вопросом не задавался. И снова одни лишь мысли. Провода так и норовили вот-вот ударить током. Но Освальд держался. Он не мог допустить этого. А с каждым толчком становилось все тяжелее и тяжелее.       Мандус яростно сопротивлялся, поэтому его тело было в проигрышном положении. Он делал себе лишь хуже. Это могло продолжаться вечно, киборг не мог прекратить. Он впивался сильнее в губы Мандуса. Ему нравились эти губы. Они такие мягкие. Сладкие. Это чувство, которое заставляло провода бешено извиваться, а шестеренки внутри тела дребезжать с невероятной скоростью.       Мандус все ещё противился всему происходящему сейчас. Он никак не мог с этим свыкнуться. Он был не таким. Он не испорчен. Промышленник то и дело пытался вырваться, но от боли получались лишь нелепые резкие телодвижения - не больше. И, конечно же, это не нравилось обладателю тела.        — «Черт.. Чёрт, чёрт, чёрт!!» — лишь паника. Дельных мыслей нет.       Мандус пытался не даваться киборгу даже когда речь шла об поцелуях, но тело... Тело предательски поддавалось новым ощущениям и он не мог с этим ничего поделать, лишь помыкивать от отвращения. И тут он понял - он довел себя до агонии. Ноги дрожат. Руки - ещё сильней. Все тело пробирает дрожь. Мандус, сколько ещё ты сможешь терпеть? Сколько ещё ты будешь противиться и делать себе лишь больнее. Сколько ещё?       А у киборга голова уже кружилась от переизбытка эмоций. Маленькие болты, казалось, сейчас выскочат. Механическое сердце содрогалось, так же, как и всё железное тело киборга. Непривычные ощущения. Непривычно чувствовать человеческую плоть. Не просто человеческую плоть, а плоть своего Создателя. Собственного Бога. И каково же тебе прямо сейчас трахать своё Божество, Освальд?       Машина лишь улыбнулась. Жуткая улыбка. Прожигающая до костей и доводящая до дрожи в коленках.        — «Никогда не думал, что ты заставишь меня покрыться испариной. Никогда не думал, что я наполнюсь желанием, таким мерзким и отвратительным, как улицы Лондона во время революции.» — мысли в голове киборга сами за собой прокручивались, как на кассете. Он видел, как страдал Мандус. Все прекрасно видел. Но ему было наплевать на его состояние. Как странно. А не он ли пытался заботиться о нём? Так значит? Освальда сожрали собственные эмоции.        — «Я знаю, ты меня не простишь. Но, Мандус. Это был первый и последний раз. Мы одно целое. И я уверен в этом.» — никаких мыслей вслух. Он решил оставить всё в голове.       Кажется, снаружи начался дождь.        — «Внутри тебя идет дождь?» — сошел с ума. Окончательно.       Анал Мандуса не выдерживал. В порыве такой агонии он ничего не замечал, кроме этой самой боли, на дождь, что барабанил снаружи, было плевать. Он больше так не мог. Его тело содрогалось от каждого движения, действия киборга, а все потому, что он яро сопротивлялся наплыву нежданного возбуждения. В какой-то момент, мозг Мандуса дал сигнал стоп и он сдался.        — «Не могу... Не могу бороться.. » — так быстро? Мандус, ты всерьёз так быстро сдался этому полумеханическому монстру?        — «Нет сил бороться.... » — промышленник, кажется, полностью отдался своим инстинктам и больше его тело не мучалось в судорогах.        — «Как же... Как же.. Хорошо....» — на его лице появилась удовлетворенная улыбка, в которой было намешано все до кучи: страх, боль, возбуждение и даже удовлетворение. Ему нравилось. И этим все было сказано. Все. Точка. Финиш! Он больше не мог сопротивляться и из его уст вырвался громкий и протяжный стон наслаждения.       Освальд на время прервался. До его ушей только что донесся стон. Такой сладкий и протяжный. Прямиком из уст Мандуса. Того самого Мандуса, который несколько минут назад яростно сопротивлялся действиям киборга. И сейчас же, герой, впервые увидел улыбку на губах своего Создателя. Прекрасно. Просто идеально.       — «Тебе же нравится. Я вижу это. Не иди против своих чувств.» — он так и не произнес эти слова вслух. А ведь, ситуация Мандуса так похожа на его. У них одинаковое положение. Практически.       Киборг оторвался от мыслей. Его лицо снова расплылось в хищной и до обескураживания коварной улыбке. Хотелось ещё и ещё больше. Освальд продолжил двигаться в Мандусе, попутно насаживая его глубже на дребезжащие провода. Это может продолжаться вечно. Плевать на все законы приличия. Он просто проникал в его рот языком, уже не стыдясь поступка. Он целовал его шею. Он целовал его в губы. Ему это нравилось. Безумец.        — «Да, я безумец. Мы все безумцы. Мы оба безумцы, Мандус. Я понял, что люди - это долбанные животные. Они зависят лишь от инстинктов. И да, мы с тобой тоже животные.» — улыбался своим мыслям и происходящему герой.       А дождь все шёл. Снова и снова падают крупные капли, и отбивают быстрый темп. Жители наверняка уже спят. Вот и первые раскаты грома. Они так сочетаются с томным дыханием Освальда и сладкими стонами Мандуса.       Мандус громко и сладостно стонал в перерывах между поцелуями. Его дыхание сбилось. Он чувствовал те провода. Чувствовал всем телом. Он чувствовал, как некогда холодный металл, буквально сжигал его изнутри. Что-то в Мандусе переклинило в тот момент. Он стал хотеть большего. Намного большего.       — «Больше... Больше!» — взглядом просил он.       — «Глубже!» — молил Создатель своё творение.       Боже, Мандус, что ты творишь? Неужели ты дашь вот так просто, взять инстинктам вверх над тобой? Очнись! Начни бороться, Мандус! Ради детей, Мандус!       Но Мандус явно не хотел слушать голос разума. Он просто наслаждался. Создатель больше не боялся то существо, что пред ним стояло. Нет. Теперь все наоборот. Его влекло к нему.       Коварная улыбка застыла на лице Освальда. Он тоже хотел большего. Он хотел почувствовать своего Бога. Ему было всего мало. Желание и влечение никак не останавливало его. Освальд догадывался, что процесс нравится Мандусу, это было видно по эмоциям красующимся на лице мужчины. Против инстинктов естественно не пойдешь. Милая картина.       Киборг остановился на некоторую долю секунды и с силой вытащил дребезжащие провода из Мандуса, но всем своим видом он дал знать, что это был еще не конец. Холодные руки Освальда обхватили промышленника за талию и насадили на член. Теперь взгляды двоих пересекались. Они могли посмотреть прямо друг другу в глаза. Соприкоснуться носами. Или же губами. Слишком близко.       Мандус вновь вскрикнул, причем довольно громко. Его анал буквально горел изнутри, так еще и такой поворот событий, со сменой железа на плоть. Благо хоть руки его творения были холодными, хоть и буквально обжигали прикосновением, так как промышленник был перевозбужден, а нервная система была на взводе .       Освальд приподнял подбородок Мандуса и проник языком в его рот, поцелуй казался медленным и сладким. Удовлетворение.       — Тебе же нравится это, отец? — Единственное, что смог произнести Освальд. Наконец вслух. В этот момент он почувствовал себя полнейшим безумцем. Идиотом, не знающим границ допустимого.       Разум говорит одно, а действия показывают другое. С этими мыслями, холодные руки начали ерзать по разгоряченному телу мужчины. Тепло и холод. Эти слова так дополняют друг друга. Тем временем, киборг начал двигаться внутри Мандуса, попутно насаживая все глубже, не щадя. Он думал, что его Бог принадлежит только ему. В данный момент, наверное, так и есть.       Мандус был удивлен тем, что это существо назвало его отцом, но под действием эмоций и ощущений, не стал обращать на это должного внимания. Лишь издал некое «да...» хриплым шепотом, прерывающимся на тихие стоны. Киборг на столько заигрался со своей куклой, что даже позволил себе шептать какие-то похабные и смущающие словечки на ухо Мандусу.       А дождь шел не переставая. Судя по всему на улице был сильный ливень. С грохотом, капли бились о стены и крыши зданий.       — «Единственное, чего я хочу, так это тебя.» — Освальд, какие же к тебе мысли лезут этой ночью.       Мандус терся бедрами об злополучный субъект внутри него. И это вполне ожидаемо, ведь он никогда в жизни не чувствовал ничего подобного. Он никогда не чувствовал живой организм внутри своего тела. Он, буквально, мог почувствовать его пульсацию всем телом. Это лишь подкрепляло его возбуждение и вызывало новые непонятные звуки, что отдаленно напоминали стоны.       Можно ли сказать, что ему было больно? Нет. Потому что он не чувствовал боли. Лишь наслаждение, возбуждение, пульсация собственного анала.        — «Какой..живой...» — Мандусу уже было плевать на весь мир и даже на собственную лихорадку. Ему было важно лишь одно - Освальд. Да, Освальду определенно нравилось это занятие. Тем более он никогда такого не делал раньше. Куча эмоций, сплетенных воедино, добавляло в эти коварные игры остроту ощущений. Хотелось многое попробовать. Но позволит ли положение Ведь такой спектакль Освальду получилось посетить только всего один раз. Другого раза уже не будет.        — «Давай же, скажи мне, что думаешь обо мне. Ох, не могу поверить, как я мог протянуть и одного дня без тебя. Каждый раз, когда я пытаюсь что-то сказать, ты будто не слышишь меня. Ты слышишь только себя. Я пытался сдержаться, но не получилось, Мандус.» — мысли потокам шли друг за другом. Даже улыбка сползла с его лица, но в скором времени возобновилась.       Так хотелось доставить удовольствие своему Создателю. И одновременно пытать его. Киборг легко улыбнулся своим мыслям и издал тихий смешок.       — Нравится значит. — он насадил Мандуса до упора и откинул, от получаемого удовольствия, голову чуть назад. Мандус громко простонал и вцепился в его плечи руками.       Ох, Освальд, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?       — «Я слишком много думаю. Я становлюсь слишком эмоциональным. Я в ужасе, что со мной стало...» — Освальд зажал губу.       Киборг скоро достигнет своего предела.       Раздался раскат грома. Металл и плоть сливались в одно целое. Языки переплетались. Стояла жара. Освальд чувствовал разгоряченное, словно накаленный металл, тело промышленника. Так тепло. Так приятно.       — «Прости меня. Я монстр. Но я поглощен тобой. Не хочу прерывать этот чудный момент. Единственный в моей жизни, уж точно.» — и снова мысли.       Кажется дождь утихомирился. На улице дул свежий ветерок. Уже начало светать. Солнце выходило из-за горизонта. Не так светло, но некоторые проблески виднелись на холодном полу.       Освальд томно дышал. Усталость смешивающаяся с удовлетворением. Именно это он сейчас испытывал. Хоть он и сбавил темп, но не остановился. Теперь в помещении, было не так страшно. Не так темно. И не так тихо......но это временно.Как же все таки сладко. Эта ночь была действительно волшебной.Придерживая за бедра Мандуса, Освальд посмотрел все же на камеру,что была на улице.       Вода струилась по листьям деревьев. Пахло сыростью и прошедшим дождем. Птицы распевали песни. Еще один толчок. И Освальд просто не выдержит.       А ведь тоже Мандус действительно устал, но наслаждение от этого не угасло. Он охватил обеими руками спину своего мучителя и прижался к нему.       — Нравится..— будто в пустоту, повторил тот и прикрыл глаза.       Он томно дышал, а тело дрожало.       — «Боже, почему это так..так приятно?!» — спрашивал сам себя мужчина, даже не подозревая, сколько времени он тут потерял, но зато как...       Он едва мог слышать, что дождь прекратился. От этого стало легче на душе, хотя, нет. Ему было совершенно плевать на дождь. Он его тупо не замечал, под натиском всего происходящего. Кажется, Мандус воспринимал это, как сон, где он мог быть хоть немного, хоть не надолго счастливым.       — «Лишь бы это длилось вечность.. » — подумал он и прикрыл глаза.       Освальд чуть усмехнулся. Ему было приятно, когда руки Мандуса обняли его. Теплота сразу же распространялась по всему телу. Приятно. Герой прижал крепче к себе Мандуса, будто боялся его потерять. Он чувствовал его дрожь, он чувствовал его дыхание. Интересно, сколько времени прошло? И какой сейчас час? Освальда это не интересовало. Ему лишь нужен был один человек. В других он сильно разочаровался. Механическое сердце сходило с ума. Оно бешено колотилось, дыхание из-за этого сбилось. Герой сделал толчок и откинул голову назад. Полилась белая,на удивление, жидкость. Удовлетворение. Он достиг своего пика.       Киборг в экстазе припал к губам, что недавно радовали его, мелодичными и приятными на слух, стонами. Великолепно.       — Ты чувствуешь это? — Шепнул он на ухо своего любовника. Холодные руки обхватили талию Мандуса и гладили её.       Кожа человека невероятно нежная, ведь так? А твоего Бога в особенности. Волосы человека мягкие, но у твоего Создателя они сделаны из шёлка. Глаза людей - блестят, но Мандуса - горят. Твой Бог - он идеален.       — «Ты идеален. А я урод.» — подумал вновь Освальд. Он прикрыл глаза от наслаждения. Он не хотел расставаться с Мандусом.       — «Я сжёг свое завтра и остался в сегодняшнем дне. Утро. Не наступай. Дай ещё время.» — Освальд не переставал целовать Мандуса. Хочется насладиться им в последний раз. Мечты... они сгорают. Снова и снова. Так же, как и прошедшая ночь. Солнце уже поднялось, люди должны просыпаться. А вместе с ними и город. Солнечные лучи, чуть светили на обнаженные тела. Начало нового дня.       Мандус устало посмотрел на своё творение.       —Я.. Я ..чувствую...это..— сладким шёпотом произнёс тот.       Его силы почти иссякли, но он никак не хотел чтобы Освальд уходил. Совсем не хотел.       Он боялся одиночества. Боялся самого себя...       — «Прошу...останься » — Мандус положил голову на его плечо. Такое холодное и приятное, конечно, он ведь весь горел.       — Прошу... — вырвалось тихое слово.       Освальд уткнулся носом в волосы Мандуса и вдохнул их запах.       — «Я тебя не покину.» — прокрутилось в голове киборга. Он и вправду не хотел терять своего Создателя. Эта ночь дала им понять, что-то важное. Постигнуть что-то неописуемое. Может быть это любовь? А может чрезмерная привязанность? Освальду не так знакомы эти слова. Даже о любви он ничего не знал. Раньше он считал её пустой тратой времени. И просто тупым инстинктом. Любовь не вечна. Но она так прекрасна, особенно первая.        — «Хочу остаться с тобой. Моё сердце колит. Мне больно оставаться одному, в кромешной тьме. Могу ли я понять, что у тебя на душе? Пообещаешь ли ты мне, что мы останемся? ...Не позволяй исчезнуть моей любви.» — мысли лились ручьем. Было больно осознавать то, что Освальда покинет его единственный человек. Его Бог.       —...Не оставлю. — Тихо прошептал Освальд на ухо Мандусу.       Послышалось оживленное пение птиц и отдаленные голоса людей. Город проснулся. Наступило раннее утро. Погода была прекрасной.