***
На следующий день мое желание было исполнено и дневник доставлен ко мне. Поблагодарив отца, я дождался, когда он уйдет. Посмотрел на этот дневник. Ничего примечательного. Темно-синяя толстая обложка. Внутри достаточно много листков. Хватит года на два, и то, если писать в него каждый день. Но мне он, вроде как, так часто не нужен. И я не буду уподобляться 10-летним девочкам, пишущим свои, разрывающие молодое сердечко, повести о своей первой влюбленности в розовые дневнички с такими же розовыми стразиками. Нет, я просто буду записывать туда свои единственные причины жить в этом гребаном безумном мире. И может быть, потом я пожалею об этом. Но ведь не попробовавши – не поймешь, так?***
Прошла неделя и меня, наконец-то, отпустили домой. И то при том, что мой отец убедил их в том, что смысла в моем пребывания здесь уже нет. Мол, лежать в кровати я могу и дома. Так что теперь я дома. Никогда не думал, что буду скучать по дому. Это действительно сложно с моей семьей. Ведь людям хочется домой только тогда, когда их там кто-то ждет. Когда там они встречаются с самыми любимыми и дорогими людьми в их жизни. Но у меня этого не было. Как только я зашел в дом, на меня напало чувство, о котором я забыл в стенах больницы. Угнетённость. И оно пришло не одно. Вместе с собой оно принесло парочку других, так хорошо мне знакомых чувств: пустоту и скорбь. Но отбросив ненужные мысли в сторону, я, не раздеваясь, поплелся в ванную. Меня раздирало безумное чувство принять ванну или хотя бы душ. Просто постоять под струями воды. Просто отстраниться от этого мира хоть немного и послушать звук льющейся воды. Скинув с себя всю одежду, я залез в ванну и включил чуть теплую, почти прохладную воду. Встав полностью под ее струи, мои мысли тут же разлетелись в разные стороны, позволяя мне расслабиться хотя бы на несколько секунд. Но, к сожалению, не долгим было мое счастье: в голове возникали теперь и новые мысли, новые вопросы, выедающие мозг своей назойливостью. Я понял, что не помню того, как именно попал в больницу. Я не помню почему. То есть, мне казалось, что из-за отца, но причем он здесь? Его же в тот день вообще дома не было. И причем тут алкоголь? Разве я пил? Почему мне вспомнился тогда алкоголь? Тогда я понял следующее: я вообще ничего не помню… И зачем приходил Джастин? И почему ушел, так ничего и не сказав? Я не знаю сколько прошло времени, когда я выключил воду, повернув кран. 15? 20 минут? Какую это вообще играет роль? Встав на полотенце на полу, я протер ладонью запотевшее зеркало. И впал в ступор. Я забыл о том, что я достаточно долгое время лежал в больнице. Но вместе с тем, мой организм не спал. Я просто не узнал в этом отражении себя: отросшая щетина, отросшие корни волос моего натурального русого цвета. Теперь моя шевелюра смогла бы конкурировать с волосами Джастина. Осунувшееся лицо с ярко-выраженными скулами. Вспомнилось, что я недавно уже давал такое описание человеку. Опять же, Джастину. Подойдя ближе к раковине, я начал приводить себя в порядок. Умылся всем, чем можно, побрился, вернув себе прошлое лицо. А с волосами потом разберусь. Может быть, даже не буду стричься и сразу покрашу все в блонд. Мне-то вообще похуй. Выйдя из ванной в одном набедренном полотенце, сразу ушел к себе в комнату, бесшумно закрыв дверь и завалился на кровать. У меня просто больше не осталось сил. Ни на что. Ни на ужин, ни на предсказуемые разговоры с отцом. Все еще ужасно много вопросов в голове. Ненавижу жить в неизвестности. Это как-то пугает, никогда не дает успокоиться. Не дает просто сесть и спокойно заняться своими делами. А еще ведь завтра уже надо идти в школу. Снова увижу все эти неискренние улыбки, выжатые из пальца, тупые шутки. И всех тех, у кого на лице написано «Ханна Бейкер испортила мою жизнь». Интересно, Джессика все еще злится на Джастина? А Клэй все еще подкатывает к этой Скай? Или как ее там? Никогда не понимал, что за тупое имя. Как можно девчонке дать имя «Небо». И что стало с Брайсом? И я уже не вспомню на каком по счету вопросе мой мозг начал постепенно отключаться, при этом еще добавился тот самый звон, каким сопровождалось каждое мое пробуждение в больнице. Но тем ни менее, вскоре я почувствовал легкость во всем моем похудевшем теле и оставил все вопросы и недосказанности на завтрашний день.