Настоящий

Джейби, вообще-то, идёт по жизни играючи. Во всяком случае в последнее время. Он молод, популярен и известен – и разве нужно пока что-то большее? Когда ты один из самых известных модных фотографов Сеула, жизнь складывается сама собой. Деньги и предложения льются рекой, с поиском компании проблем тоже нет: модели обоих полов вешаются на него толпами. Вот только Иму, скрепя сердце, приходится признать, что проблемы у него всё-таки есть, причём крупные. Кажется, он одержим демоном. Потому что идущего по подиуму Чхве Ёнджэ иначе назвать просто нельзя. Гордый, холодный и надменный, не обращающий внимание на вспышки фотокамер. В умопомрачительно узких чёрных штанах и чёрной же слегка просвечивающей рубашке из тонкой ткани, подчёркивающей бледность кожи и широкий чокер на шее. После его показов Джебом часто обнаруживает на фотоаппарате отсутствие фотографий и в который раз ругает себя за невнимательность. Он недоволен каждый раз, но каждый же следующий раз безбожно продолжает залипать на чужие красивые ноги и холодный изгиб губ. А за родинку под чужим правым глазом, на который игриво спадает несколько чёрных прядей, он, кажется, вообще готов убивать. Кажется, он спасён ангелом. Потому что наступила весна, сменился модный сезон, а вместе с ним – и образ Ёнджэ. Потому что из дерзкого холодного парня он превратился в невесомого белокурого почти мальчишку, застенчиво улыбающегося публике и прикрывающего унизанные кольцами пальцы длинными кружевными рукавами белой рубашки. Джейби кажется, что он готов молиться на дизайнера, который одевает модель во всё это, но больше похоже на то, что скоро он начнёт молиться на самого Ёнджэ. Проблемы его продолжают цвести и пахнуть вот уже какой сезон подряд. И мало бы ему самого объекта воздыхания, так ещё и его менеджер маячит на горизонте. Шумный, абсолютно дикий, дерзкий и нахальный, но чертовски харизматичный и сексуальный. Признаться, последние два пункта волнуют Има больше всего. Джексон Ван слишком близко к Ёнджэ, слишком собственнически приобнимает его и покровительски улыбается. Джексон Ван хохочет с персоналом, флиртует направо и налево, не разбирая пола и возраста, и как курица-наседка вертится вокруг Чхве. Он рядом с ним просто постоянно, следит за каждым шагом своего дитятки и вообще для запыхавшегося Ёнджэ стакан воды принести готов с другого конца света. Иму думается, что они спят вместе, но в то же время думать он об этом совершенно не хочет. Джейби не знает, почему так одержим этим парнем. Они хоть и были представлены друг другу официально, но как-то даже не общались толком. Он не провёл для Ёнджэ ни одной фотосессии, довольствуясь лишь фотографиями с подиума. Ван же просто разрывался от счастья, видя его новые фотографии, и без устали повторял, что Джебом снимает его модель лучше всех. Сам Джебом в этом никогда и не сомневался. Просто ему казалось, что он видел в этом парне что-то такое, чего никто другой никогда не видел. Потому что взгляд Ёнджэ в его камеру всегда был гордым, томным и дико сексуальным. Потому что мимолётно пойманный в толпе взгляд Ёнджэ становился тёплым, и в карих глазах загорались огоньки. Казалось, будто он на мгновение терял свой образ, как ненужную шелуху. Становился милым домашним мальчиком, с которым было бы так приятно проводить зимние утра в тепле кухни. Им не понимает, как соглашается приехать к Джексону для обсуждения фотосета. Он твёрдо уверял себя, что никогда не будет этого делать, боясь, что не сможет поставить профессионализм выше собственных чувств. А теперь вот входит в чужую квартиру, радостно подталкиваемый внутрь её хозяином. – Хён, да ты проходи, не стесняйся, – вовсю улыбается Ван, приглашая его в кухню. Джебом следует за ним. А потом кончается его жизнь. И он сам – как человек. Он, кажется, не может контролировать своё дыхание, а Ёнджэ сидит на табурете, поджав под себя одну ногу. Он вскидывает на него взгляд и, ничего не говоря, лишь машет рукой в знак приветствия. И вместо дорогих костюмов за несколько тысяч долларов на нём лишь футболка на несколько размеров больше, оголяющая ключицы, да короткие шорты. Округлые голые коленки отчего-то кажутся Джейби чем-то ужасно трогательным, и он, кажется, готов расплакаться прямо на месте от этого щемящего чувства в груди. Чхве же не прекращает часто жевать чипсы, и вместо его взгляда всё, о чём может думать фотограф, – крошки в уголке его улыбчивых губ. Ему кажется, что он окончательно рехнулся. Разговор с Джексоном и его тёплые шутки проходят абсолютно мимо его мозга. Зато в самую подкорку впечатывается громкий, несдержанный смех Ёнджэ и его улыбчивые глаза-полумесяцы. Он совершенно не такой, каким предстаёт на подиуме. Он нежный, тёплый, заразительно весёлый и порой до очаровательного странноватый. Джейби лишь заново падает лицом в само его существование и не может сдержать то и дело вылезающей на лицо ответной улыбки. Существование кого-то третьего попросту стирается из его сознания, и он лишь замечает, что Джексон в какой-то момент покидает кухню, но не замечает его подбадривающего взгляда, кинутого в сторону модели. Джейби лишь видит, как Ёнджэ затягивает испачканные чипсами кончики пальцев в рот, и ему попросту становится плохо. К чёрту, решает он. К чёрту все правила, к чёрту собственную гордость и мораль, к чёрту работу и вообще этот грёбаный мир. И уже в следующий момент он целует эти губы, о которых так давно мечтал, пальцами безошибочно пересчитывая родинки на светлой коже шеи и плеч. Мир обрушивается, а Ёнджэ – отвечает ему, неожиданно крепко вцепляясь пальцами в плечи, лишь притягивая к себе. И Им окончательно подтверждает, что к чёрту это всё. – Среди сотен фотографов я всегда улыбаюсь только тебе, – хрипло и волнительно произносит Чхве ему в губы, горячо дыша и вскидывая затуманенный взгляд. Фотографу хочется плакать, смеяться, целовать это безупречное лицо целую вечность, нежно оглаживать каждый изгиб совершенного тела пальцами. Но он лишь улыбается в ответ, еле находя в себе силы, чтобы заговорить. – Потому что только я знаю тебя настоящего. На лице Ёнджэ расцветает ласковая улыбка, а за окном – первые цветы. Потому что наступила весна, поменялся сезон, а вместе с ним – и жизнь для них обоих.