Хаджименто спеванто

Уже на протяжении многих месяцев молодая начальница тюрьмы Нанба грезила наконец-то заполучить себе надзирателя 13-го корпуса. Один раз она не выдержала и слишком громко прошептала, что хочет от Сугороку 19 детей. А Хаджиме ведь не глупый, взял и запомнил, слабо усмехнувшись. Сегодня, в обычный весенний день, начальница решила устроить уборку спортивной площадки, где Ямато почти каждое утро гоняет мучеников Хаджиме. Погода обещала быть солнечной, а заключенные вели себя прилежно, хорошо убираясь, хоть и постоянно ныли. У Сугороку старшего было приподнятое настроение, настолько, что он решил даже спеть. Ну, а что, даже такой хмурый человек, как он, умеет веселиться. Песня в его репертуаре нашлась очень подходящая: — Мы бандито, гангстерито, мы кастето — пистолето, о-йес, Мы стрелянто, убиванто, украданто то и это, о-йес, Банко — тресто президенто ограблянто ун моменто, о-йес, И за это режисенто нас сниманто в киноленто, о-йес! Сначала все посмеялись, но потом стали подпевать лысому надзирателю, ибо песня бодрила и поднимала на ноги уже испустивших дух. Момоко же стоя в сторонке, запоминала каждую ноту голоса Сугороку, желая, чтобы он пел только для нее, и не всякие бандитские песни, а любовные серенады. В таком темпе наступил вечер и работа была окончена. Все направились в душевую, но у надзирателей она была отдельно. Хаджиме решил идти последним, так как хотел сначала немного передохнуть, и когда все закончили свои мыльно-рыльные дела, то настала его очередь. Долго натираясь розовой мочалочкой, что однажды анонимно подогнала ему Момоко, голову надзирателя начали посещать всякие интересные мыслишки, и рука сама потянулась к Хаджиме младшему в попытке передернуть, но была остановлена совестью. Встряхнув головой, Сугороку повязал низко на бедра полотенце и вышел из комнаты с душевыми кабинками. Его удивлению не было предела. С расширенными глазами, Момоко в милой пижамке с котиками, собиралась идти принимать душ. — Х-Хаджиме Сугороку, что вы. Я думала, тут никого нет. — синеволосая жадно поедала тело Хаджиме взглядом, а из носа потекла кровь, — Хаджиме, я вся твоя! — забила на все свои принципы начальница. В этот момент Сугороку сразу же повалил Хякушики, благо в раздевалке, где они были, лежал мягкий ковер. — Ах, какой сильный, — начала в шутку сопротивляться начальница, — это самый мой счастливый момент. Хаджиме стал выводить на ее груди иероглифы имени «Момоко». Начальница покраснела аки рак и резко выпалила: — Ничоси.. — Оееес, — смотритель поиграл бровками. — Я сплю? Да? — Хякушики стала водить руками по торсу мужчины, — Я сплю, уткнувшись лицом в бумажки, которые, обязательно, запачкаю своей слюной, а отпечаток печати останется на щеке еще несколько часов? — Нет, детка, — в глазах Хаджиме искрилось желание. — Ох, Хаджиме Сугороку, давай сделаем 19 детей, как я.. Мы.. Я.. Хотели? — Давай, — и он снова запел, — Я в Момоко вставлянто свой пистолето. Она долго и страстно кричантооо. — Ууу, щикарнанто, — дополнила Момоко. На утро уже бегало 19 детей лет пяти. Как быстро летит время. И вряд ли лысый когда-нибудь узнает, что в тот раз Момоко пришла подглядывать за ним.