В клетке

Ичиго открывает глаза, и первое, что он видит — это наконечник смутно знакомой трости, летящий ему прямо в лоб. Бац! — и душа Куросаки в привычном шинигамском одеянии на большой скорости вылетает из тела, катится кубарем и врезается в противоположную стену. — О, Куросаки-кун, ты проснулся! — как всегда веселый Урахара с безмятежно-невинным выражением лица аккуратно откладывает в сторону трость. Стоящая рядом Йоруичи закатывает глаза к потолку и насмешливо фыркает. Рыжеволосый неуклюже поднимается, ойкает и болезненно шипит, потирая ушибленную голову. Потом поднимает глаза и смотрит на свое неподвижно лежащее тело, возле которого суетится Урахара. — А… — мысли Ичиго совершенно не хотят складываться в более-менее понятные слова. Он только растерянно наблюдает, как панамочник обматывает рыжеволосое тело, внутри которого сейчас находится Хичиго, бумажными лентами с неразборчивой вязью непонятных знаков. Торговец сверкает глазами из-под полосатой шляпы и успокаивающе машет рукой парню: мол, не волнуйся, присядь и отдохни где-нибудь, все будет в норме. Рыжеволосый покорно отступает назад и остается стоять. Между тем довольный жизнью и чуть ли не искрящийся Урахара подзывает к себе хмурую Йоруичи и что-то весело нашептывает ей на ухо. Та отвешивает ему подзатыльник, но послушно скрывается в глубине дома, удаляясь по поручению панамочника. Через несколько минут она возвращается, притаскивая за собой нечто большое, завернутое в ткань. Что-то угрожающе пробурчав про «ненормальных ученых-энтузиастов», Шихоин одним слитным движением избавляет это нечто от слоев скрывающей его ткани. В следующее мгновение Ичиго едва сдерживает восклицание — перед ним тело, точь в точь напоминающее его Пустого. Хотя если приглядеться, то можно заметить, что присутствуют некоторые неточности. Кожа не идеально-белого, «бумажного» цвета — она, скорее, выглядит так, словно от природы бледного человека вымазали мелом с головы до ног. Дыры пустого — там, где у Хичиго она скрыта черными бинтами, — нет и в помине, вместо нее идеально черная татуировка в виде круга. Глаза тоже отличаются — рыжеволосый видит это, так как они у «Хичиго» открыты и бессмысленно смотрят в пустоту. Вместо угольно-черных белков и ярко-желтой радужки — белки всего на пару тонов темнее, чем у обычного человека, а радужка чуть менее яркая, не как расплавленное золото, а скорее как насыщенный мёд. Ичиго задумчиво скребёт в затылке, глядя на лежащий перед ним гигай, и в его рыжеволосой голове вертится одна довольно глупая мысль: «Интересно, а язык у него такой же синий?..» — Куросаки-кун. Ичиго переводит взгляд с предполагаемого нового тела Хичиго на Урахару. Торговец, мгновения назад светившийся своей обычной идиотской улыбочкой, неожиданно посерьезнел. Задорно блестящие глаза спрятались под тенью полосатой шляпы, а дружелюбный оскал пропал, уступив место вытянувшемуся строгой ниткой рту. — Мне понадобится твоя реяцу. Куросаки недоуменно хлопает рыжими ресницами: — Для чего? Вместо ответа панамочник лишь вздыхает и уходит куда-то в глубину дома. За время его отсутствия по всему дому почему-то стоит небывалый грохот. Но спустя пару минут грохот прекращается и довольный Урахара возвращается в комнату, держа в руке какую-то странную вещицу. Он ставит предмет на низкий столик и отходит в сторону, давая возможность хорошенько его рассмотреть. Ичиго разглядывает принесенную панамочником вещь с возрастающим недоумением и любопытством. Пирамидка из черного стекла, заключенная в оплетку из серебристого металла по граням. В непроглядно черной глубине то и дело появляются фиолетовые всполохи. — Это Акаито. Мое новое изобретение! — с затаенной гордостью в голосе просвещает его торговец. — А что оно делает? И зачем Вам моя реяцу? — Куросаки слегка ежится от ощущения непонятной силы, исходящей от загадочной пирамидки и вопрошающе смотрит на Урахару. Панамочник поспешно начинает объяснять: — Я создал Акаито, взяв за основу материалы, оставшиеся от Хоугиоку. Но в отличие от него, этот артефакт не может что-либо создавать либо даровать огромную силу. В основе работы Акаито лежит японская легенда о красной нити.* Это изобретение работает по такому же принципу, только в несколько сотен раз быстрее. Оно притягивает друг к другу две частички одного целого. Однако, как ни странно, никакого романтического или любовного подтекста в этом нет. Акаито просто способен соединить разъединенное. И работает он с такой тонкой материей, как душа. Ичиго с потерянным видом чешет макушку: — И… как эта штука поможет в нашем случае? Урахара снисходительно улыбается: — Все просто. Хичиго родился из твоей души. Он изначально был частью тебя. Не самой лучшей частью, возможно… — торговец задумчиво опускает шляпу на глаза, -…но и не самой худшей. Без него твоя душа не совсем целостна. Если бы твой близнец Хичиго исчез, то это вряд ли бы хорошо сказалось на тебе. Но так как он остался в твоем теле, — панамочник многозначительно косится на обмотанное амулетами тело, — мы можем просто притянуть его к тебе. Разница миров — твоего внутреннего и нашего внешнего — не будет помехой. Прямо как в легенде, «для этой нити не являются преградой обстоятельства, время или расстояния…» Так что не волнуйся, — Урахара успокаивающе машет рукой, — Акаито просто и без вреда для твоего тела вытащит твоего Пустого. Но уж залезть в гигай он сможет только если сам согласится. Против воли в гигай его не запихнуть — он же не пилюля, как Кон. Так что уговаривать его будешь ты! — решительным жестом указывает на парня торговец. Ичиго растерянно кивает, усиленно размышляя о будущем разговоре с Пустым. Урахару, видимо, удовлетворяет неуверенный кивок, и он подает знак Йоруичи. Та, согласно фыркнув, отходит подальше. Торговец подходит к телу рыжеволосого и еще раз перепроверяет все плетения и барьеры, заключенные в амулетах. Удостоверившись, что все расположено на своих местах, он подталкивает Ичиго к столику, на котором стоит темная пирамидка-артефакт. — Куросаки-кун, чтобы вытащить Хичиго, тебе нужно взять Акаито в руки. Больше ничего не нужно будет делать, артефакт все остальное довершит сам. Я же буду лишь следить за тем, чтобы держались барьеры, и Хичиго-кун не навредил твоему телу. Ну что ж, начнем! И ритуал начинается. Урахара подходит поближе к телу Ичиго и усаживается рядом, расслабившись и позволяя своей реяцу окутать его. Амулеты слабо мерцают, активируются мощные барьеры. Куросаки берет в руки артефакт и завороженно наблюдает, как фиолетовые всполохи поднимаются из темной глубины и вырываются наружу, окутывая его. Фиолетовый вихрь силы вокруг него постепенно темнеет, напитываясь его черно-алой реяцу. Почерневшая сила артефакта концентрируется в плотную ленту и устремляется к неподвижному телу рыжеволосого. Едва она касается его, как Пустой внутри начинает активно сопротивляться. Тело бешено бьётся в бумажных путах, узоры на них сияют, удерживая его. На лбу торговца выступают капли пота — Хичиго причиняет немало неудобств своими трепыханиями. Наконец лента преодолевает сопротивление Пустого и целиком погружается в рыжеволосое тело, чтобы спустя пару мгновений взметнуться из него ввысь уже ярко-красной тонкой нитью. Она выходит из центра груди безумно долго, невообразимо длинная — кажется, что это будет длиться вечность, — но наконец становится видно ее окончание. Конец красной нити, намотанный на белоснежное запястье. Бледная фигура вылетает за ней вслед и бессильно падает на пол. После этого совсем недавно беснующееся тело рыжеволосого наконец расслабляется. И наступает тишина. *Красная нить судьбы — распространенное в Китае и восточной Азии поверье о связи двух людей. Согласно этому поверью, у связанных между собой мужчины и женщины на щиколотках появляется невидимая красная нить, связывающая их вместе. Владеющий этой нитью, старик Юэлао управляет свадьбами и брачными узами. Для этой нити не являются преградой обстоятельства, время или расстояния. По прошествии времени эта нить начинает сокращаться до тех пор, пока двое не встретятся. В Японии также есть предание о красной нити, но в японской версии — нить связывает не щиколотки, а мизинцы людей. Древнекитайский миф о красной нити судьбы гласит, что боги привязали к каждому человеку к щиколотке красную нить и прикрепили её к телу тех, с кем мы должны соприкоснуться. Нить может растягиваться или сжиматься, но не рвётся.