***
Спустя два часа — Вот оно что… — задумчиво протянул альбинос. Да уж, весёленькая такая ситуация. Не то, чтобы он совсем ничего об этом не знал. Он помнил всё с того момента, как израненный в пустыне Уэко Ичиго откопал катану. Что он делал до этого и где был после того, как потерял меч и свою силу вместе с ним — Хичиго не знал. Он помнил, как погрузился в сон вместе со Стариком, стоило только вырубиться их непутёвому хозяину. Помнил, как проснулся. Как слабо пытался достучаться до Ичиго, посылая к нему его воспоминания. Как вернул ему память. Как перешёл в форму Банкая и скрестил белоснежный клинок с чёрной сталью помолодевшего Старика… — Ну, с этим всё ясно, — заключил Пустой, — а вот на кой-хрен тебе понадобилось убивать моего теперь уже брата, я так и не понял. Избавиться от непонятных чувств? А зачем? Зачем от них избавляться? Не легче сначала поговорить с виновником их пробуждения в твоей дырявой тушке? Может, он чувствует то же самое? — Не может того быть! — убеждённо сказал Джаггерджак, — с чего бы этому рыжему неблагодарному придурку ко мне что-то чувствовать? Хичиго осуждающе покачал головой. — Эх ты, необразованный. Никогда не слышал о стокгольмском синдроме? * Гриммджоу непонимающе хлопал глазами и мотал головой. — Хм… Но он же не помнил тебя… Он думал, что ты его друг, и цепь нужна исключительно для его собственного блага… Нет, тут что-то другое… — продолжал рассуждать Хичиго, копаясь в почерпнутых из множества книг знаниях, — Больше похоже на привязанность… Как у подобранного людьми животного. Точно! Наверняка это оно и есть! — альбинос повернулся к арранкару, — Он по-любому ощущает к тебе что-то. Не могу судить наугад, просто привязанность это или что-то покруче, но он точно что-то чувствует к тебе. Джаггерджак неопределённо хмыкнул, с тихим лязгом стали вложил Пантеру в ножны и снова аккуратно присел на подоконник. — И что, мне теперь нужно поговорить с Куросаки? — спросил он, мигом растеряв весь свой яростный задор. — Не, — отмахнулся от него Пустой, — я сам с ним поговорю насчёт этого. Ты прямой, как рельса и простой, как палка, поэтому твои бьющие в лоб вопросы могут его ошарашить и нифига он тогда тебе не ответит. Нет уж, лучше я сам этим займусь. Однако если ты попробуешь только причинить моему братику вред… — бледный, но крепкий кулак возник перед самым носом арранкара, а в голосе альбиноса зазвенела угроза, — тогда я самолично нашинкую тебя на шаурму*. Секста понимающе оскалился и, уже собираясь уходить, поинтересовался: — А что же тогда делать мне? — Можешь шляться где хочешь и делать что хочешь в течение недели. А уж потом будь добр принести свою задницу сюда — будем думать, что делать дальше. — Только задницу? А остальные части тела? — хмыкнул ехидно арранкар. — Очень остроумно. Пошёл уже! — проворчал Хичиго, шутливо хлопнув Сексту по бедру. Гриммджоу ухмыльнулся и сорвался в Сонидо. Пустой фыркнул, потянулся и вернулся к своей манге. И только очень-очень внимательный взгляд мог заметить, что после этих слов у беловолосого слабо запылали самые кончики ушей…***
Всласть побродив по парку, Ичиго повернул в сторону дома. Дома всё было как обычно: Юзу готовила ужин, мурлыкая что-то себе под нос; Ишшин увлеченно смотрел футбол; Карин и Хичиго видно не было — они оба наверняка обретались в своих комнатах, вцепившись в свои любимые комиксы. Хотя вкусы у них отличались: Карин любила комиксы и мангу про спорт, а Хичиго фанател от фантастики и киберпанка. Хмыкнув, рыжеволосый поднялся по лестнице и повернул ручку двери с табличкой: «Братья Куросаки». Близнец-альбинос ожидаемо обнаружился на кровати с мангой в руках. На появление в комнате брата он отреагировал как всегда: оторвал взгляд от чёрно-белых страниц и, улыбнувшись, поприветствовал его: — Йо, нии-чан. Как прогулка? — Отлично. Воздух на удивление прохладный, — пожал плечами Ичиго, — Кстати, Юзу, кажется, готовит твой любимый кацудон*. И, кажется, мисо* по бабушкиному рецепту. — Вау, правда? Ням-ням! — альбинос оживился на глазах, откладывая мангу в сторону и блаженно прижмуриваясь в ожидании, — Стоп. Мисо по рецепту бабушки? Правда что-ли? У неё же никак не получалось раньше! Она сама говорила, что рецепт больно замысловатый! Она всё ещё не сдалась? — Похоже, что нет, — улыбнулся рыжеволосый, втайне поймав себя на мысли, что невольно любуется таким домашним братом.***
После сытного и вкусного ужина близнецы вернулись в свою комнату. — Уф, кажется, я объелся… — погладил немного раздувшийся живот Ичиго. — Ичиго… Ты можешь рассказать мне кое-что? Рыжеволосый удивлённо взглянул на Пустого: — Что? — Расскажи мне о том, где ты был до того, как нашел катану в пещере в Уэко Мундо, — альбинос выглядел как никогда серьёзным, — Я хочу знать. Ичиго вздохнул и улыбнулся, вспоминая: — Я потерял память сразу после удара об стену, которым меня облагодетельствовал Гриммджоу. Он забрал меня с собой в Уэко и посадил на особую цепь. Поскольку я был слегка контужен после битвы, то постоянно хлопался в довольно болезненные обмороки, а Гриммджоу выхаживал меня. Он не причинял мне ровным счётом никакого вреда, но… — тут рыжеволосый замялся, — мне было немного неловко рядом с ним. Потом мне внезапно стало очень плохо… я слышал тебя, ты пытался вернуть мне мою память… и, очнувшись, я всё вспомнил. На моё счастье, Гриммджоу спал, когда я очнулся, и я смог беспрепятственно освободиться от цепи и уйти… Вот и вся история. — Разве? А мне кажется, что ты о чём-то умолчал, — хитро улыбнулся Хичиго, — Скажи мне, братик, а что ты чувствовал тогда к Гриммджоу? Что ощущал пока не помнил? Что ощутил, когда вернулась память? И, наконец, что ты чувствуешь к нему сейчас? Ичиго смутился и пробормотал: — И зачем тебе знать это? — Мне интересно, нии-чан. — Ну ладно, — сдался рыжеволосый, — В самом начале я его боялся. Затем почувствовал своё к нему расположение… может, даже некую привязанность. А потом… — Ичиго зарделся, как маков цвет и, запинаясь и заикаясь от стыда, поведал близнецу случай в душе и свой сон. Хичиго задумчиво потёр подбородок. Его предположения оказались верны. — А что ты чувствуешь сейчас? — повторил он свой вопрос. Всё ещё красный рыжеволосый тихо пробормотал «не знаю» и ретировался в гостиную, якобы «посмотреть телевизор вместе с отцом». Телевизор посмотреть, ха, как же. Он же терпеть не может футбол. Альбинос хмыкнул и мысленно нарисовал галочку напротив пункта «Разузнать о чувствах нии-чана к Сексте Эспаде» в воображаемом списке дел. Пояснения: * — Стокго́льмский синдром — термин популярной психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. — Я хз, знают ли в Японии про такое блюдо, как шаурма. Но читатели-то знают, так что принимаем это, как должное)) — Кацудон — приготовленная тонкацу режется на ломтики, в течение короткого времени тушится совместно с овощами, взбитым яйцом. Подаётся на рисе. — Мисо — продукт традиционной японской кухни, чаще всего в виде густой пасты. Мисо производится путем ферментации соевых бобов, риса, ячменя, пшеницы или смеси из них с помощью специального вида плесневых грибов Aspergillus oryzae (яп. 麹, 麹菌 — кодзи-кин). В данном случае в фанфике подразумевается не само мисо, а мисо-суп.