А сейчас

Музыка лилась из динамиков наушников. Подумаешь, всего лишь импульсы с разной частотой, заставляющие мембрану биться в конвульсиях, но именно они могут пробить самую толстую броню из мыслей, из сдержанности, из моральных устоев, из того, чем мы ограждаем нашу мягкую сердцевину от жестокости и колючести внешнего мира. Музыка способна на разное. Она может успокоить тревогу, заглушить боль, зализать кровоточащие раны души. Она может как прожечь дыру в самообладании и дотянуться, достучаться до горько-соленых слез, так и выбить всю дурь из головы, все самые тяжелые и темные мысли, заставляющие в последствие кричать от боли, ужом извиваться в сознании, однако, улыбаясь наблюдателям, тыкающим изучающим взглядом, проверяющим живой ли, и говоря: «Все в порядке!». Она может понять тебя не только в горе, но и во всепоглощающей радости, помогая взлететь от счастья до небес, а затем спуститься с облаков, не ударяясь о твердь реальности. К каждому моменту жизни можно подобрать свой звук. К появлению новой жизни в мире, что-нибудь нежно-тожественное или тепло-успокаивающее. К освобождению души от оков земных — светло-печальное или горько-тягучее с мягким, сладковатым послевкусием. К пандам, поднимающимся на связках разноцветных, пестрых шаров в желудке — воздушно-приторное или мечтательно-игривое, заставляющие улыбаться, смеяться и заливаться ярким румянцем до самых кончиков ушей одновременно. Хм, уже семь, пора выходить из дома, закрывать дверь на два оборота ключа, спускаться по ступенькам, пересчитывая их в сотый или тысячный раз, выходить в осточертевший мир вони жженой резины и визга тысяч, а то и миллионов, колес по асфальту, идти черными, закопчёнными улочками, испытывать раздражённый, ненавистный взгляд миллионов, если не миллиардов прохожих и пассажиров транспорта, сидеть, пережидать работу, возвращаться по душным, уставшим за тяжелый день улицам в свою маленькую крепость и доживать еще одну одинокую, холодную ночь. Но это позже, а сейчас…