_bunny and chick.

Чонгук прогуливался по лесу, сгибая длинные пушистые ушки и напевая какую-то очень весёлую песенку. Погода в лесу была просто удивительно тёплая: повсюду пели птички, а солнечные лучики завораживающе ложились на сочную зелёную траву. А самое главное — ни души. Пусть Чон и забрёл куда-то слишком далеко, но здесь так спокойно. Только вот звонкий "апчхи" разрушил его планы о полном одиночестве. Чонгук подёргал носиком и оглянулся вокруг, не понимая, откуда идёт этот звук и что, точнее, кто его источник. Но пройдя дальше, забредая на небольшую полянку, Чонгук удивлённо охает, замечая посреди пёстрых цветов и множество бабочек прекрасное существо. Это был парень, лет двадцати, одетый в короткие жёлтенькие шортики, такого же цвета чулки, отделанные белой кружевной тесёмкой. А верхнюю часть его тела прикрывал полупрозрачный, свободный топик, открывающий вид на красивый подтянутый животик с очертаниями кубиков пресса. Чонгук облизал губы, пытаясь взять в себя руки. Слишком красив был этот Цыплёнок. Но что он делает один в лесу? Незнакомец чихнул вновь, вытирая прослезившиеся глазки. И в тот момент, он встретился взглядом с тёмными чужими глазами. Чонгук улыбнулся и пошёл напрямик к милому созданию. — Привет, — Гук сел рядышком с ним, воспользовавшись шансом поближе разглядеть аппетитное тело. — Как тебя зовут? — П-Привет, — несмело ответил тот. А тёмные ушки Чонгука дрогнули, услышав тонкий, ласкающий чувствительный слух, голос. — Я... Чимин. Минни. Пак Чимин. — Что ты здесь делаешь, Минни? — спрашивает Чонгук, умещая свою ладонь на чиминовом бедре. — Я потерялся, — честно отвечает Цыплёнок, а у самого голос предательски подрагивает. На длинных ресничках поблёскивают слёзы маленькими кристалликами. А пухленькие алые губки соблазнительно прикусывают, отчего у юного Крольчонка Чонгука появилось множество неприличных мыслишек, которые хотелось поскорее воплотить в жизнь Чонгук заглядывает в чужое личико, так близко, что Чимин сначала дёргается, но остаётся на месте, всматриваясь в тёмные глаза напротив. А в то время, по ноге его скользит наглая рука, что уже успела подняться выше к паху. Чимини по-наивному хлопает глазками и дует губы, пытаясь таким образом возразить, но только румянец на щеках и сердцебиение сдают хозяина. — Знаешь, Минни, а ведь в нашем лесу и волки водятся. — Волки?! — ужаснулся парень, прижимаясь к Чонгуку и испуганно подрагивая. — Волки, — кивает Чон. — А если бы тебя нашёл страшный серый волк, а не я? — Да... — задумчиво протягивает Пак. — Спасибо, что нашёл меня первым... эм.. — Чонгук. — Гуки~ Чонгук улыбается: ему очень нравится этот Цыплёнок. — Я отведу тебя домой... Только вот, всему прилагается достойная плата... — Плата? — неуверенно отозвался Минни. — Но у меня ничего нет... — Почему же нет? — удивляется Кролик, а его пальцы цепляются за край жёлтых чулочков, оголяя ещё лишний сантиметр бронзовой кожи. — Отплати мне своим телом... Минни. — Ох, — не сдерживает судорожного вздоха парень, когда шеи касаются тёплые губы. Чонгук не собирается дожидаться ответа, ведь чувствует, что тело Минни уже согласно, а слов и не нужно. Чон аккуратно надавливает Чимину на грудь, укладывая. А тот кусает губы и хмурит бровки, не смея возразить. Кролики ведь травоядные... Не хищники... Но, возможно, Чонгук — исключение. Неудобно лежать на твёрдой земле, а трава щекочет кожу, как и дыхание темноволосого, который уже во всю изучает тело Цыплёнка. Немного страшно... но приятно. — Чонгук-и, ты... — Хочу тебя. Ты же не против? Минни только успевает испуганно икнуть, но его тут же затыкают поцелуем, сминая пухлые губки слишком грубо. Руки сами цепляются за широкие плечи Чона, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли не отпускать далеко. Паку слишком не понятно. Он не то, чтобы никогда не целовался... Но Чонгук — Кролик! И, видимо, не так-то прост этот ушастик. Юркий язычок Гука задевает нёбо, скользит по ряду белоснежных зубов, а дальше льнёт к языку Чимина. Кроль прижимается всем телом к прекрасному существу, удивляясь, что тот не сопротивляется. Возможно, уже вошёл во вкус... По крайней мере, вкус Чимы просто потрясен! Поцелуями Чонгук спустился на острый подбородок, затем ниже, к ключицам, где успел оставить парочку собственнических меток. А Пак вертит головой и тихо постанывает, а с уст то и дело срывается: "Не надо... Не тут". Но Чонгук настаивает на "здесь и сейчас". Кролик стягивает с Чимина ненужный топик, который и так практически ничего не закрывал. А ещё, Минни такой податливый, что покорно приподнимается, давая снять с себя вещь. И Чонгук с наглой ухмылкой припадает к крепкой груди, кусая за тёмную бусинку соска и тут же зализывая место укуса, и в тот же момент слышит сладкий стон Цыплёнка. — Чимин-и, раздвинь ножки. Пак тушуется, облизывается и дуется, но ноги раздвигает, позволяя устроиться Чонгуку между них. Гук осматривает запыхавшегося, смущённого и чертовски сексуального Чимина, у которого волосы растрепались, а глаза блестели от возбуждения и любопытства. Чонгук, не прерывая зрительного контакта, стягивает шортики с округлых бёдер, отбрасывая их куда-то прочь. И каково было его удивление, когда под ними ничего не оказалось. Ох уж этот Цыплёнок, тот ещё шалунишка, хотя сейчас смущённо сводит ноги, пытаясь закрыть от цепких глаз привлекательную дырочку и полувозбуждённый член. Чулки Чонгук решает оставить, слишком выигрышно они смотрелись на Чимине, доходя до середины бедра и плотно обтягивая подкаченные ноги. Холодные пальцы прикасаются к плоти Чимина, отчего парень дёргается и снова мычит что-то протестующее. — Что, уже не терпится, Минни? — улыбаясь, спрашивает Кроль, спускаясь длинными пальцами ниже, к колечку мышц. Пак хныкает и сопит, познавая новые ощущения. Приятные, но непривычные, опять же. Но Чонгук не дурак, понимает, что на сухую у них вряд ли что-то получится, поэтому подносит руку к губам Чимина. Тот смотрит непонятливо, не понимая, что от него хотят. Но когда касаются его губ, он машинально приоткрывает их. — Хороший, сладкий мальчик, — довольно говорит Чон, наблюдая за тем, как пухлые губы скользят по его пальцам, а язык обильно смачивает их слюной. Закончив с этой процедурой, Чонгук спускается обратно, поудобней устраивая Чимина, и себя за одно. Напряжение в собственных штанах мешает нормально думать, поэтому внутрь Минни врывается сразу три пальца. Чим тихо вскрикивает, а в уголках глаз появляются слёзы. — Потерпи, — только и шепчет Кроль, начиная растягивать слишком тугого для него Минни. Ногти царапают простату, отчего Чимин отзывчиво прогибается в спине, лаская слух своим звонким голоском. Они хоть и в относительной глуши, но мало ли кто мимо пройдёт и увидит сей прекрасную картину сношения двух зверят. Третий палец проходит с трудом, и Чимин уже начинает тихо рыдать, ибо больно и чертовски неприятно, а ещё возбуждение практически пропало. Он думает уже, что лучше бы какой-нибудь волк его нашёл, а не этот Кролик. Пальцы дразнят и тянут мышцы, которые уже заметно раскраснелись. И вот уже хозяин дырочки бесстыдно виляет задницей, прогибаясь в пояснице и проталкивая пальчики глубже в себя. Он никогда такого не чувствовал, это кажется чем-то запретным, но безвозвратно сносящим крышу. — Готов? — Н-Нет! Чонгук вынимает пальцы, наблюдая за тем, как мышцы сфинктера соблазнительно сжимаются, так и прося наполнить Цыплёнка чем-нибудь поинтереснее. Он спешит приспустить штаны вместе с бельём, и быстро подставить истекающую смазкой головку к растянутому входу. Чимин обнимает его за шею, прикрывая глаза и выпячивая губки, заставляя Чонгука невольно умилиться. Но поцелуй он дарит, тем временем проталкивая головку внутрь горячей узости. — Гуки! — выкрикивает Пак, но тут же его голос тонет в жадном поцелуе. Блять, как же охуенно-то... Чон проталкивается до конца, заставляя Чимина выгнуться, прижимаясь разгорячённым телом к нему. Чонгук спешит практически полностью выйти, чтобы за тем толкнуться ещё глубже, задевая твёрдой головкой чувствительную точку внутри Цыплёнка. Гук пытается двигаться медленно, но с размахом, заставляя Минни метаться по траве и цепляться за него, как за последнюю надежду. Кролик целует его лицо, шею, грудь, везде, до куда может дотянутся. На солнце смугловатая кожа словно светится, напоминая мёд или сладкий сахарный леденец. И по вкусу Цыплёнок точь-в-точь напоминает эти сладости. Постепенно, темп увеличивается, и Чонгук уже вбивается в желанное тело, наслаждаясь симфонией стонов, шлепков и тяжёлого дыхания. Чим стал влажным и скользить в нём стало гораздо легче. Стеночки ануса давят на член, и тот начинает пульсировать, предупреждая о скором конце. Но так не хочется покидать это вкусное тело... Чимин тянется к собственной плоти, чувствуя, что вот-вот достигнет точки невозврата, хотя она уже давно достигнута. И тут же белёсые пятна забрызгивают его живот, и он обмякает, но бёдрами подвиливает, помогая Чонгуку. И тот изливается глубоко внутрь, с протяжным хриплым стоном. — Цыплёнок... ты божественен. Чимин смущённо улыбнулся. — Ну, так ты поможешь мне? Чонгук вышел из Чимина, наблюдая, как по бёдрам стекают капельки семени. Пак садится, шипя и тихо поскуливая из-за боли в заднем проходе. — У меня есть идея лучше, — воркует Кролик, вытирая Чимина от всего лишнего. — Пойдём ко мне? У меня там есть кровать и смазка... Чимин тихо стонет и возражает, но всё равно кивает, давая своё добро. Надо же... Попался он в эти кроличьи лапы... Нежные правда... И руки... Но попался!