Трансформеры: Завет Праймуса

Трагические события, завершившие Золотой век, разрушили представления кибертронцев о своей расе, ее будущем и ее месте во вселенной. Численность населения сильно уменьшилась, но энергона все равно не хватало. Социальное расслоение только усилилось, так как помогало обеспечить безопасность некоторых групп и распределять ресурсы. Но все слои общества пропитались ощущением безысходности и бессмысленности любого занятия. Кибертронцы искали забытья в острых ощущениях, и экстремальные виды спорта, в том числе гладиаторские бои с энергонопролитием, стали популярны. Конечно, хватало и противников таких развлечений, и просто сторонников умеренности, но они быстро оказались бессильны что-либо сделать. Резко повысилась смертность, а из Колодца всех Искр появлялось по-прежнему мало новых роботов — и практически все из них не обладали ни полноценно сформированными личностями, ни именами. Сенатор Саундвейв агитировал против функционализма, оставшегося в наследство от квинтессонов, против огромного бюрократического аппарата, поддерживавшего функционализм, и обвинял Сентинела Прайма в лицемерии и неспособности справиться с текущей ситуацией. Когда Саундвейв осознал, что его слова бесполезны, он принял обет молчания и навсегда покинул Сенат. Альфа Трион также понимал всю серьезность ситуации и потому искал возможность вступить в контакт с Вектором Сигма, программной оболочкой, возможно, даже обладающей собственным интеллектом и подобием жизни, которая была создана Тринадцатью для связи с ядром Кибертрона. Альфа Трион полагал, что ему нужна Матрица лидерства, чтобы объединить и встряхнуть кибертронцев и вступить в новую эру. Но Вектор Сигма ответил, что время Матрицы наступит очень скоро и без чьей-либо помощи. Вместо Матрицы Вектор Сигма выдал Альфа Триону Знак Вектора Прайма. Альфа Трион видел его на доспехах своего брата и, хотя и не уверен был, что этот предмет является артефактом, тем не менее передал его Сентинелу Прайму. Но еще до того, как Знак попал в руки Сентинела, он вступил в резонанс с собственными артефактами Альфа Триона — Заветом и Пером. На страницах Завета, описывающих будущее, появился странный текст, гласящий, что Тринадцать нужно пробудить. Для этого должно было произойти что-то по-настоящему катастрофическое. И, хотя Альфа Трион в то время еще не представлял, какое будущее предсказывает Завет, один из гладиаторов на аренах Каона уже завоевывал Искры, становясь все более известным… Д16 купался в славе. Он стал называть себя Мегатронус, и толпа вскоре упростила имя, сократив до Мегатрона. Орион Пакс заинтересовался его речами, призывающими к борьбе за равенство, так как сам разделял эти идеи. Орион и Мегатрон подружились, и Альфа Трион, видя их искреннюю симпатию друг к другу, надеялся, что Орион сможет удержать Мегатрона от непоправимых шагов, как когда-то сам Альфа Трион удерживал Мегатронуса. Увы, Мегатрон не способен был разделить власть с кем-то, даже если этот кто-то был ему дорог. Пусть Орион и Мегатрон стремились к одной и той же цели, несхожесть их характеров привела к формированию двух противоборствующих фракций: десептиконов, выступающих за немедленное вооруженное восстание, и автоботов, планирующих ненасильственные социальные изменения. Это противостояние началось, когда Сентинел и его советники по указанию Альфа Триона дали Ориону задание отыскать Матрицу и назначили его новым Праймом. Мегатрон был глубоко оскорблен и счел его предателем. Орион сумел обрести Матрицу — и та пробудила его, признав одним из Тринадцати, которым он был раньше. Воспоминания Оптимуса Прайма, извлеченные из Матрицы, дали ему возможность родиться заново. Но Мегатрон не терял времени, и восстание уже началось. Настала эпоха Великой войны.