Ненависть Луны Лавгуд

Ненависть — важнейшая вещь в жизни. Мудрый человек, утративший чувство ненависти, созрел для бесплодности и смерти. (Юлиус Эвола, «Метафизика войны»)

      Луна Лавгуд ненавидела Гарри Поттера настолько сильно, что едва могла сдерживать желание прибить его в темном коридоре Хогвартса. Но вместо того, чтобы как-нибудь по-простецки врезать Поттеру, Луна рассеяно улыбалась и по-птичьи наклоняла голову набок. Большие, немного навыкате, глаза девушки, вместо того, чтобы презрительно щуриться, мечтательно распахивались и казались от этого еще больше.       - Гарри, нельзя же так! Мозгошмыги скоро совсем завладеют твоим разумом! – обеспокоенно говорила Луна вместо приветствия. И это было, как ни странно, куда лучше, чем просто стукнуть Поттера.       От её слов на лице парня застывало такое непередаваемо растерянное выражение, что сдерживать смех было почти невозможно. Зеленые глаза, не замутненные ни каплей логики или здравого смысла, распахивались, рот приоткрывался, как будто Поттер вот-вот все-таки наберется смелости спросить, кто же такие эти самые мозгошмыги, а нелепые, вечно сломанные – нет, ну есть же репаро! – очки сползали на самый кончик носа и так и норовили совсем свалиться.       - Гарри, Гарри, Гарри, ну ничего, я тебе помогу. Вот, держи венок из шалфея и мяты, надевай каждый раз, когда тебе будет казаться, что ты в чем-то полностью уверен, это должно хоть немного исправить ситуацию! – делала Луна контрольный выстрел. Она практически видела, как крутятся шестеренки в голове у Поттера, однако он так ни разу ни до чего и не додумался. На лице гриффиндорца появлялось загнанное выражение, щеки розовели, прямо как у девчонки, Поттер довольно быстро менял тему, а в особо тяжелых случаях сбегал, отговорившись какой-нибудь ерундой.       Понаблюдав за его удаляющейся спиной, Луна Лавгуд обычно вприпрыжку направлялась в противоположную сторону.       Иногда ей навстречу откуда-нибудь из-за угла вышагивал профессор Снейп с ехидной ухмылкой на лице. В такие моменты можно было подумать, что он чем-то доволен.       - Десять баллов Рэйвенкло, – вполголоса говорил Снейп. Луна даже начала подозревать, что её разговоры с Поттером заменяют профессору юмористические шоу, которых явно не доставало в магическом мире.       Лавгуд улыбалась профессору почти такой же улыбкой, которая минуту назад была адресована Поттеру, но с чуть большим ехидством, и, ни словом не ответив, бежала дальше – ей еще предстояло подарить Гермионе Грейнджер серьги из крышечек от сливочного пива, покрашенных в ярко-розовый цвет – они всего лишь делали обладателя невидимым для нарглов. Гермиону Грейнджер Луна все-таки ненавидела чуть меньше, чем Гарри Поттера.       С ненавистью к нему не могло сравниться ничто. Каждая деталь облика и характера Поттера раздражала Луну в отдельности, а все вместе просто доводило до бешенства. Слишком потертые кроссовки и вечные мозоли и ранки на руках, волосы, которые бессмысленно было пытаться расчесать, и эта его манера их все время лохматить – все это просто нервировало девушку. Одежда, которой давно пора на свалку, и вечно не застегнутая сумка доводили Луну до бешенства. Но самой отвратительной деталью были глаза. Неестественно яркие, с печально опущенными вниз уголками и пушистыми девчачьими ресницами, они могли бы быть невероятно притягательными, если бы в них отражалась хоть какая-то работа мысли. Но все портило это вечное жертвенно-телячье выражение. Оно-то и стало главной причиной ненависти. И действительно, Поттер, как теленок, шел за тем, кто его погладит по головке и даст вкусненького. Для полноты картины не хватало только колокольчика на шее. Но ничего, он уже давно лежал в комнате Луны, дожидаясь своего звездного часа. Звонкий золотой колокольчик на красно-желтой ленточке – как раз в духе гриффиндора. Девушка очень хотела его вручить, но время пока не пришло – Поттер бы ничего не понял, и это было бы не очень забавно. Поэтому Луна выжидала.       Когда она была на четвертом курсе, ничего не получилось – ситуация была неподходящей, все были увлечены Отрядом Дамблдора и противостоянием с Амбридж. К тому же, надо признать, у Гарри действительно был дар преподавания – занятия ОД доставляли искреннее удовольствие Лавгуд и помогли приобрести действительно полезные знания.       Да и во время занятий глаза Поттера не были такими пустыми, как обычно. Вот почему Луна так разозлилась, когда этот идиот заявил о желании стать аврором. «Подрасти сначала!» - чуть не высказалась Лавгуд, но колокольчик так и не подарила. А в конце года Гарри был настолько убит чувством вины за собственные действия, что смысл подарка наверняка бы понял, но это его добило бы. А лежачих не бьют, рассудила Луна – так и уехал колокольчик с ней домой, на каникулы.       В следующем году Поттер пошел на шестой курс, и к телячьим глазам и патронусу-оленю прибавились ослиные уши и бараньи рога. Ну просто собирательный образ всех копытных – умилилась Луна. С поистине ослиным упрямством твердил Поттер о подозрительном поведении Малфоя, при этом ухитряясь не заметить, не столь очевидные, но куда более серьезные проблемы.       Выводов из прошлого года, как поняла Луна, он почти не сделал. И поэтому колокольчик вновь весь год пролежал без дела. Хотя Лавгуд все-таки немного отвела душу, пытаясь изгнать из Поттера морщерогого кизляка:       - Это существо, вселившись в мага, разжижает кору головного мозга и снижает критичность мышления, – громко, на весь большой зал, декламировала Луна. – А еще у него длинные серые уши и забавные крученые рога. – Заботливо улыбалась Лавгуд, без намека на ехидство глядя в глаза Поттеру. Это было забавно. А иногда ей даже краем глаза удавалось замечать, как Снейп незаметно салютует ей кубком с напитком – он был вполне солидарен с Луной в её ненависти.       Конец этого года значительно подпортил девушке настроение – герой ничуть не исправился. Поттер не перестал видеть и слышать только то, что ему позволяли (что-то говорило Луне, что для него это не закончится хорошо). К тому же, она умудрилась пропустить грандиозную шутку за авторством Дамблдора и профессора Снейпа.       Хоть Директор и не очень нравился Луне, она не могла не признать его мастерства в розыгрышах. Они всегда были масштабными. Ну а профессор Снейп видел много шуток за авторством Луны, а вот ей редко доводилось наблюдать его юмор в действии, ведь она не была в одном классе с избранным. И тут на тебе – пропустить самый большой розыгрыш года!       Это настолько расстроило Луну, что она в состоянии аффекта чуть не пробила рукой дверцу шкафчика. На руке тут же появились ссадины, но Лавгуд заметила их только когда перестала злиться.       Зато на своем шестом году обучения Луна вдоволь насмеялась над шутками профессора. Поттер в школе отсутствовал, но вместо него, по милости Волдеморта, у Снейпа появилось целых два объекта для оттачивания сарказма. Пожиратели, брат и сестра Кэрроу, отлично вписались в коллектив в роли главных шутов. На их потуги в преподавании было невозможно смотреть без смеха.       Да, многим в этом году было не до смеха. Но Лавгуд переглянулась с уже директором Снейпом и поняла, что останавливаться никак нельзя, иначе можно просто спрыгнуть с Астрономической башни без метлы.       Поэтому Луна пошла и вручила Алекто Кэрроу букет бумажных цветов, собранных из фантиков от конфет – в честь начала работы.       Видимо, букет Алекто не понравился, а иначе почему еще Луна провела все зимние каникулы в застенках Малфой-мэнора?       Положение внезапно спас Поттер. Собственно, Луна никогда не сомневалась в его способности появляться там, где его меньше всего ждут, но не до такой же степени. «Поттер прямо таки живой рояль в кустах, чудесный талант» - думала Лавгуд уже под крышей Коттеджа-Ракушки.       Домовика Добби было жалко, и, если бы Луна успела, она бы натаскала на его могилу морских раковин с побережья, но дальше события развивались с удивительной быстротой.       Пока герой магического мира грабил банк, Лавгуд пришлось взять на себя должность координатора для сборов Отряда Дамблдора в Хогвартсе. Затем туда же прибыл и Поттер. Ему, как обычно, поручили важную миссию – «пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что». Хорошо, что под описание как раз подходила диадема Рэйвенкло, а с этим Луна смогла хоть немного помочь.       Бегство профессора Снейпа Луне повезло увидеть мельком, но он все-таки успел улыбнуться ей уголками рта. Только вот в глазах был холод.       Действуя неосознанно, она подбежала к окну, из которого он выпрыгнул, и успела заметить, как силуэт Снейпа сначала по воздуху, потом по земле продвигается в сторону гремучей ивы. Про лаз к Визжащей хижине Луна узнала еще на втором курсе, когда туда частенько лазил котяра Гермионы, так что было несложно понять, где именно нужно искать профессора. Но вот нужно ли? Не помешает ли она очередной шутке, если влезет без предупреждения? Решив, что будет действовать осторожно, Лавгуд развернулась и бросилась к выходу из замка, уклоняясь от проклятий.       Добежав до ивы, Луна заметила ноги Золотой троицы, торчащие из-под мантии – они тоже шли за профессором. Поттер с друзьями так шумно вздыхали и топали, что не заметили, как за ними в лаз спустилась еще одна фигура.       Не заметили они и того, что Луна стояла за ними, пока они наблюдали сцену казни Снейпа. И даже уходя, они ничего не увидели. Как обычно, не удивилась Лавгуд.       Как только стало безопасно, она бросилась к профессору. Непонятно как, но он все еще был в сознании, хотя и едва держался.       - Последняя шутка, профессор? – спросила Луна, опускаясь на колени перед лежащим мужчиной и касаясь рукой его щеки. Взгляд Снейпа сфокусировался на лице девушки, и он моргнул в знак согласия. Спасти профессора было уже невозможно, не с такими ранами, они оба это понимали.       Внезапно Луну охватило небывалое вдохновение.       - А хотите, я сделаю так, что люди будут долго гадать, выжили вы или нет? – лукаво улыбнулась Лавгуд профессору.       Снейп посмотрел на неё более пристально, а затем улыбнулся такой открытой улыбкой, которую, наверное, видели на его лице очень-очень давно, да и то не все. Мужчина снова моргнул, соглашаясь.       - Спасибо, – кое-как прошептал он.       А затем они просто улыбались друг другу. У Луны из глаз текли слёзы, но она продолжала сидеть и улыбаться, пока глаза Северуса Снейпа не закрылись в последний раз.       Луна медленно встала и взмахнула волшебной палочкой. Тело профессора мгновенно превратилось в бусину оникса, которую девушка быстро нанизала на одну из своих фенечек. Затем Луна направила палочку на стены хижины, поджигая их, и быстро побежала по туннелю обратно к Хогвартсу.       На её удачу, она успела к решающему сражению Поттера и Волдеморта. Было бы немного обидно, если бы она его пропустила. Да и про профессора герой кое-что интересное рассказывал. Луна уже мысленно начала разрабатывать план, по выуживанию сведений из Поттера – что-что, а такую информацию она не могла проигнорировать.       Пока она размышляла, битва завершилась победой добра. Иначе и быть не могло, думала Луна. В конце концов, профессор Снейп столько усилий приложил, чтобы все удалось – Лавгуд машинально погладила черную бусину.       Дальше были похороны. Казалось, они не кончатся никогда. Друзья, знакомые, враги, мертвым не было числа, и всех их было кому оплакивать. Луне не было кого хоронить – все её друзья были живы, отец тоже уже приходил в себя. Поэтому она, оказав должную поддержку, предпочла на время скрыться.       В Годриковой Впадине было спокойно и немного пустынно. Люди пока не осознали, что больше им не нужно прятаться.       На кладбище Луна не спеша нашла могилу Лили Поттер. Немного постояв, вдыхая воздух раннего лета, Лавгуд вырыла руками небольшую ямку прямо перед надгробием, и положила туда черную бусину из оникса. Прямо вместе с жизнерадостной сиреневой фенечкой. Луна закопала ямку, встала и улыбнулась.       - Прощайте, Северус, – сказала девушка. – Надеюсь, вам не сложно будет присмотреть за ним, миссис Поттер?       Не оборачиваясь, Луна Лавгуд вышла из кладбища и направилась домой – ей, как и всем, нужно было прийти в себя.       А колокольчик она так и не подарила. Он потерялся где-то, то ли в замке, то ли в Малфой-мэноре и находиться никак не желал - нарглы утащили, наверное. К тому же, недавно встретив Гарри Поттера и заглянув в его глаза, она поняла, что больше его не нужно защищать от мозгошмыгов и кизляков.       - Знаешь Луна, я решил, что буду учителем, – на прощание сказал Гарри, улыбаясь чуть смущенно.       Пожалуй, теперь ненависть Луны Лавгуд перестала быть такой сильной. Возможно, со временем она даже совсем исчезнет, кто знает.