Соучастница.

      Рыжинка бежала по лесу, не чуя под собой лап. Ей всё время казалось что за ней гонится разъярённый отряд Грозовых котов, мечтающих оплатить ей, отродью Звездоцапа, одну, а может и не одну, из жизней их предводителя. Если мысли о Грозовых котах прекращались, ей казалось что вот, сейчас, на неё из кустов выскочит Звездоцап и прикончит за то, что не спасла его возможно любимого сына, вставшего на его путь. А может из тумана выйдет Коршун, с глазами заволочёнными плёнкой смертью и с палкой в груди, из-под которой рана, с белой грудкой, запачканной в собственной крови.       Рыжинка упала без сил около горки, на которой оруженосцы собирали мох. Она рыдала, уткнувшись мордочкой в зелёный мох. И уснула.       Лес. Сумрачный Лес.       Только теперь он казался ещё ужасней, из-за нового обитателя. Рыжинка огляделась. Вот он. Синие-синие глаза сверлили её из тумана. — Привет, сестричка.       Дырка в горле была чёрной-чёрной, и Рыжинка, засмотревшись туда, не заметила, как сзади подошёл отец. — Я ожидал от Ежевики такой слабохарактерности, но не от тебя…       Ударом лапы он отшвырнул дочь. Кошка покатилась по вонючей земле Сумрачного Леса. И попала прямо в лапы Коршуна. Он стоял над ней, глядя своими льдинками-глазами в её глаза. Из дырки капнула чёрная, липкая, омерзительная жижа, и попала на грудку Рыжинки. Сдерживая тошноту, Рыжинка приготовилась терпеть удар.       Но его не было. Оба кота загляделись куда-то вдаль. Кошка вывернула голову и увидела свечение. Золотистое свечение, обсыпанное звёздами. Когда сгусток блёсток подошёл поближе она узнала в ней Златошейку. Свою маму. — Убери от неё свои лапы! — прорычала непривычно злобным голосом бывшая королева Грозового Племени. — А то что? — прорычал Коршун, вдавливая острые, такие же острые как и у отца, когти в плоть сводной сестры.       Златошейка быстрым прыжком оказалась около Коршуна и мощно ударила его лапой. Кот взвыл, а Златошейка ударила его вновь, по другой стороне. — А тебя, мой дорогой, — прорычала она, глядя на Звездоцапа, — попрошу больше не втягивать мою дочь в свои кровавые авантюры! А теперь, Коршун, расскажи.       Кот встал. — Не было знака. Я скинул я рябины веточку.       Рыжинка вскрикнула. Она чуть не убила предводителя просто так. Её Рябиннику ничего не угрожало. Она тренировалась в Сумрачном Лесу не за здоровье её друга. Знак был ложью. — Идём, милая, — сказала мать, обхватывая спину дочери хвостом, повела её вдаль.       Рыжинка огляделась. Красивые поля, леса, реки. Звёздное Племя… Неужели она умерла?       Златошейка смотрела на неё с такой любовью, что никто не смотрел. Рыжинке вновь захотелось стать маленькой. Но увы, нельзя. — Что я наделала? — глотая слёзы прошептала Рыжинка, утыкаясь в пушистое мамино плечо — Теперь меня изгонят… — Не плачь… Не нервничай… Это плохо влияет на котят. — Каких котят? — Рыжинка подняла заплаканные глаза на мать, ожидая ответы. — Моих внуков… — прошептала Златошейка и улыбнувшись лизнула дочь в ухо — Ты станешь матерью, а Рябинник отцом…       Они долго сидели на опушке Звёздного Племени и общались. Они давно так не общались. Очень давно. Если и вообще общались. Когда пришло время расставания, Рыжинка улыбнувшись спросила: — Как ты так отмутузила Коршуна? — Милая, это сила материнской любви… Когда твоим котятам будет угрожать опасность, ты порвёшь в клочья хоть Чудовище. А теперь — обрадуй Рябинника. Ваши котята будут самыми замечательными в племени Теней.       Рыжинка открыла глаза в своей платке, и теперь, зная что в ней бьётся не одно сердце, пыталась почувствовать тяжесть в животе. Рябинник завозился на подстилке и кошечка лизнула его в ухо. — Просыпайся, соня…       Кот открыв глаза лизнул её в ответ, и встал. Он начал тянуться, и Рыжинка игриво обняв его хвостом повела вдоль лагеря. Они лежали под упавшей сосной и наслаждались запахами друг друга. Рябинник лизал Рыжинку в ушко. — Рябинник… — прошептала она, заглядывая в изумрудные глаза кота — У нас будут котята…       Прошло около трёх лун, после пролития крови на озере… — Давай, Рыжинка! — шептал Пёрышко — Кошечка!       Рябинник стал вылизывать свою новорождённую дочь, сыном занялся Пёрышко. Третий котёнок шлёпнулся на пол. — Последний! — торжественно объявил целитель, подталкивая малышей к материнскому тёплому животу.       Рыжинка посмотрела на девочку. Светленькая… — Давай назовём её… Светик! — предложил Рябинник, любуясь дочерью. Рыжинка кивнула.       Второй её сын был ярко-рыжим. Воспоминания о распростёртом огненном теле кота, в собственной крови, вспыхнули с новой силой. — Огонёк… Его будут звать Огонёк. — сказала Рыжинка.       Третий котёнок. Рыжинка отпрянула. Полосатая шкурка. Такая же как и у отца. — Я всегда буду рядом… — прошипел знакомый голос. — Коготок. Его будут звать Коготок.       Сумрачный Лес… Тёмное место. — Кто-то стал дедушкой, — прошептала Кленовница, ложась около дремавшего Звезоцапа — Кто теперь из нас старушка?       Кот ничего не ответил. — Ладно тебе дуться, — сказала Кленовница — Ты проиграл битву, но не войну…       Звездоцап резко встал. Ярый огонь горел в его глазах. Огонь мести. — Мой внук… Коготок… — Звездоцап залился злобным смехом — Если все мои дети, кроме Коршуна, — добавил он, увидев два голубых огонька во тьме — То кто сказал что мои внуки, не продолжат моё дело?..