Лаам

Есть в мире удивительные места, такие что нельзя описать одним или двумя словами, пейзажи поражающие своей красотой. Но знаю я одно место, не просто поражающее, а сражающее. Мнсто это удивительно тем, что находясь там не чувствуешь где низ,а где верх, не чувствуешь расстояния и сторон света. Все настолько едино, что ты будто паришь в вакуме. Это чудное место, чудное не столь в понятиии волшебное, как в понятии странное,находится близь маленького остравка в индонезийском архипелаге. Не смотря на то, что островок этот далеко не затерянный, здешний народ живет очень обособленно, и все еще хранит придания,что было до крещения английскими матросами, всех подворачивающихся под руку. В одном из этих исконных для этого народа историй, почти священных, описана и история этого странного места, где не ощущается расстояние. И так, вот и сама сказка, а никак иначе это назвать и нельзя,что поведала мне старейшена здешнего племени. Когда мир был вода и только вода, и не было матери земли, нигде кроме маленького кллчечка суши. Так что делилось все на близь и даль. Что в близи то рядом, а ято в дали, до того и не доплыть. И делилось значит так бытие, но однажды один мальчик решил узнать, что там в дали, и доплыть до нее. Пловец он был приотличнейший, как за жемчугом нырял он, ох каких прекрасных радужных рыб был способнн поймать. Не сомневался мальчик в своих силах, и не смогли отговорить его не сестры не братья. Поплыл он в даль, но сколь не плыл, до дали так доплыть и не мог. Все близь, да близь. Стали белеть его волосы от морской соли и слепнуть глаза, кожа стала словно пальмовые листья. И сам мальчик будто стал рыбой. Руки его растрескались, а со спины слезла кожа, и обнажила плоть, из которой соль вымола кровь. И побелела его спина, и загрубела шрамами. Невероятные муки испытывал гордый мальчишка, но все не сдавался и плыл, пытаясь доплыть до дали. И сжалился над ним солнце, и сжалился над ним воздух,сжалились над ним великие воды, и соединили близь и даль воедино,прям на том месте где плыл мальчик. Взавопил онот счастья, и захлебнулся водой, а боги разъединять уже и не стали. Так уж приглянулась близи даль,а дали близь, и назвали то место, вечного соития двух дев пространства, лаам,в честь мальчика пловца, что объединил своим упорством близь и даль, заключил их нерахрывный союз, скрепленный богами. А тело мальчика же, обросло коралами и рифами и с тех пор словно символ, дает найти то место,и нет рыб красивие чем на трм рифе, и жемчужен больше размером, чем хранятся в ракушках между тех каралов. После истори этой, вновь я приплыл на лаам, образование из рифов позволяет лежать на две трети в воде и смотреть в синь неба или моря, которое одновременно и рядом и далеко. Солнце припекло мне голову, и я будто услышал два голоса, пели они какую-то песню, она была и грустна и радостна. Через полуопущенные веки увидил я сначала близь, твердь ее и руки, а затем и даль, соединяющаюся с ней. Песню что я слышал отовсюду, пели именно они, соединеннфе только водном единственном месте. Лаам, чудное место, чудное и пугающее. Говорят хорошие люди находят здесь спакойствие, ибо не боятся смерти, а плохие сходят с ума... Чудное место лаам.