Госпожа и ее наказание

- Черт, черт, черт! Черт меня точно убьет. Я проебываю его лекцию третий раз подряд, – голосила я в трубку Соне. - Да, подруга, готовься к худшему. Утешать не буду. - Спасибо, поддержала. Передай ему, что я уже бегу, – попросила я, быстро натягивая на себя узкую юбку. -Без проблем. Причину ему объяснять? Говорить, что ты вчера до 4 утра с Димкой на барной стойке бухая в хламину отжигала? - смеясь, спросила подруга. - Только попробуй, и я тебя удушу, если только жива после этой пары останусь. Тупой будильник, тупой бар, тупая лекция. Я проклинала все в это утро. Быстро убрав темные волосы наверх, я принялась подводить глаза. Так, осталось совсем немного. Опаздывала я жестко, и то, что я как угорелая бегала по квартире в поисках туфель, ни в коем случае не помогало. Вот она, заветная пара обуви. И тут я заметила то, что настроения мне совсем не прибавило. Ебаный каблук был сломан. Времени выбирать обувь под мой сегодняшний прикид уже не оставалось точно, поэтому я напялила то, что попалось первым под руку. Черные берцы? Отлично, быстрее добегу. Уже в дороге я пыталась придумать правдоподобную отмазку для учителя английского – Александра Павловича Чертанова. Именно на его лекцию я так неприлично опаздывала. Павлович имел весьма говорящее прозвище - Черт. Это был высокий молодой мужчина с глубоким низким голосом, темными глазами и потрясающим телосложением, которое всегда подчеркивал деловой костюм. Солидненько, да? Чертанов также имел потрясающее заграничное образование, острый язык и блестящий интеллект, которым он не забывал блеснуть при каждом удобном случае. Согласна, звучит неплохо, но вкупе со всем этим, молодой препод имел совершенно несносный характер. Но несмотря на это, от поклонниц у него отбоя не было, что меня дико бесило и смешило одновременно, потому что смотреть на жалкие попытки однокурсниц привлечь его внимание и на твердое игнорирование этих самых попыток Палычем, смотреть без смеха было нереально. Я зачастую являлась объектом его холодных саркастических насмешек. Обычно я отшучивалась от него, но сегодня шутить у меня настроения нет. Залетела в универ как пуля. Снять длинное серое пальто забыла, и прямо так, в верхней одежде и громоздких берцах поперлась в аудиторию. Я задержалась у входа, выдохнула, дабы немного успокоить нервишки и подготовиться к встрече с Чертом. Резко открыла дверь. - Здрасьсте, Александр Павлович. Извините за опоздание. Я не виновата, чес слово, у меня кошка с утра рожать начала! Я там с испугу чуть сама не родила, – как на духу выпалила я. Из аудитории послышались смешки. - Кого я вижу. Сама Романова нас осчастливила своим присутствием, - тут же послышался грубый бас. - Что это на тебе, дорогая моя? Ты нынче немецкой госпожой заделалась? Прямо передо мной появился Черт. Волевой подбородок поднят вверх, руки сложены на груди, а в глазах читается насмешка. - Да я там это, кошка же... – начала мямлить я. - Про кошку вашу мы потом послушаем, а сейчас садитесь, фюрер немецкий. А лучше ложитесь на мой стол. Оттуда будет лучше видно ваш прелестный наряд, – сказал он, когда я уже направлялась к своему месту. Тут до меня дошло, что я слышу знакомую речь. Метнув взгляд на большой преподавательский стол, и начав автоматически переводить сказанное учителем на немецком я отвлеклась. Мало кто знает, что с 8 до 12 лет я жила в Германии, а после я самостоятельно подучивала язык, в надежде вернуться в эту страну. И тут до меня дошел смысл сказанного. Чего, блять?? Может, я неправильно перевела? Шнурки на берцах развязались, и я чуть было не упала, скрутив себе шею. Благо, устояла. Но препод не удержался от очередной колкости. - Романова, с такой координацией жить вам недолго осталось. Завяжите немедленно ваши шнурки, - сказал мужчина. А у меня из головы все не выходили его слова, сказанные ранее. Наш преподаватель хоть и был молодым симпатичным человеком, но я всегда воспринимала его как строгого препода в строгом костюме и только. Кто бы мог подумать, что он может сказать такое? Нет. Мне определенно послышалось. Да и немецкий я уже давненько не практиковала. Усаживаясь на свое место рядом с Соней, я готова была всю лекцию просидеть мышью, но мне этого сделать не дали. - Да, Палыч прав, так-то. Ты вчера во время своих диких плясок с Ковалевым чуть не наебнулась пару раз. Повезло, что он тебя за жопу держал, – сказала подруга достаточно тихо, чтобы не услышали одногруппники, но достаточно громко, чтобы услышал учитель, который находился довольно близко к нам. - Бля, Сонька, заткнись, – ответила я, пихая девушку локтем в бок и молясь, чтобы Чертанов ничего не услышал. Но он, видимо, услышал, так как перестал писать что-то на доске, на секунду замерев, как бы прислушиваясь. - А че он там болтал тебе на немецком у двери? - Хрен его знает, он же у нас с тараканами, - солгала я. Тут мои опасения о том, что учитель все слышит подтвердились. - Романова, живо к доске. Поговоришь у меня там, – резко сказал он. Стуча ботинками, я отправилась делать упражнение. Исписывая доску своими каракулями, из руки у меня выскользнул мел. Пришлось поднимать. Нахера я только юбку напялила? В ней же неудобно совсем, постоянно задирается до жопы, зараза. А, на джинсы же вчера пролили водку. - Блять. Как же ты ахуенно смотришься в этой позе. Хочу взять тебя так. Сомнений не было, перевожу я правильно. Как только я представила себе эту «картину маслом», во рту у меня стало сухо, а ноги стали подгибаться. Стараясь не подавать вида, что я все понимаю, я продолжила писать. Александр Павлович проверил работу и отпустил на место. - О, как он на тебя смотрит! Как будто сожрать тебя хочет. Вместе с твоими берцами, – начала тараторить возбужденно подруга. - Ага, точно сожрет. Я же столько ошибок там наделала. - Я немного другое имела ввиду, – улыбаясь ответила София. - Прекрати, извращенка! – сказала я, пихнув ее в бок еще раз. Ответ от подруги не заставил себя долго ждать. Я ощутимо получила ногой по колену и от этого вскрикнула. - Романова, если ты сейчас же не закроешь свой ротик, тебе будет плохо, обещаю. Но я хотел бы услышать, как ты стонешь подо мной, – послышалось мне из уст преподавателя, который стоял возле своего стола. Ну все, с меня хватит. - Никогда не услышите. А ваш немецкий не впечатляет, – громко сказала я, глядя Чертанову в глаза. Зрачки его расширились, а в глазах загорелся огонь. Разозлился, что ли? Он смотрел на меня в течение нескольких секунд, но даже за это короткое время я успела понять, что этот взгляд нехило так меня возбудил. - Задержишься после лекции, – рявкнул на меня хриплым голосом мужчина. Окей, вот я и доигралась. Но он ведь сам начал, должно быть стыдно за такие грязные слова адресованные студентке. Сука. Всю оставшуюся лекцию я старалась сидеть тихо и не привлекать внимания Черта. А вдруг пронесет? Я уже жалела, что вставила свои пять копеек. Обязательно мне нужно нарваться на неприятности. И что теперь будет? Он извинится? Это вряд ли. Отругает, даст дополнительное задание на дом? Время пролетело незаметно, и пара наконец закончилась. Я собиралась быстро юркнуть в дверь и раствориться в толпе студентов, да только злополучные берцы решили снова меня подставить. Да, шнурки опять развязались, и я опять чуть не скрутила себе шею. На этот раз от падения меня спасли большие сильные руки, которые тут же заключили меня в свои стальные кольца. Подняв глаза, я встретились с ним взглядами. От такого тесного контакта мне стало тяжело дышать. Я выскользнула из этих сильных рук и отошла спиной, двигаясь по направлению к этому дурацкому столу. Все студенты разошлись. Хлопок двери громко отозвался в почти пустой аудитории, в которой становилось жарко. - Немецкая госпожа снова чуть было не упала. Где же ваши верные подданные, которые обязаны вас спасать и защищать? Где же ваш Ковалев? – спросил учитель. - Александр Павлович, если вы что-то хотели мне сказать, то говорите быстрее, я спешу на следующую лекцию. Мужчина, ухмыльнувшись, стал наступать, тем самым заставляя меня опереться прямо на стол. - Расскажите мне, госпожа, где вы научились немецкому языку? Поведайте свою историю, – сказал он, наклоняясь ко мне и кладя свою руку мне на талию. Мое дыхание участилось и захотелось отвести взгляд, но эти чарующие темные глаза не позволяли этого сделать. Александр Павлович взял меня за руку. Нежно поцеловал запястье, а потом неожиданно укусил меня за палец, потом еще раз, и еще. Его язык зализывал укусы. Я распахнула глаза еще шире. Такого контраста ощущений я никогда не испытывала. Разум велел мне бежать, пока не поздно, а тело заставляло остаться и сдаться. - Давай, расскажи мне, кто там держал тебя за жопу, – ласково промурлыкал он, а затем сильно шлепнул по попе. Я не сумела сдержать тихий стон. Он обращается со мной грубо, но я хочу еще грубее. Хорошо. Поиграем. И я сдалась. Садясь на стол, я притянула его за галстук и прошептала на ухо: «Ковалев, и не только держал». Мужчина громко рыкнул, заметив мою активность. Он снял меня со стола и перевернул таким образом, чтобы животом я упиралась в стол, а задницей к нему. И я уперлась, наткнувшись на каменный стояк. Дразня, я потерлась об его достоинство. - Ковалев, говоришь? – прорычал он, одной рукой оттягивая мою голову за хвост, а другой - поглаживая внутреннюю сторону бедра. И снова шлепок. На этот раз я простонала еще громче. - Никогда не услышу твоих стонов, говоришь? Маленькая лгунья, тебя надо наказать, – еще шлепок. - Накажи. Сделай то, что обещал, – прохрипела я. Чертанов резко задрал мою юбку и нажал своими пальцами на клитор. В глазах фейерверки, в ушах шум. Хочу еще. Услышав, как звенит пряжка ремня, я вся замерла в ожидании, но не тут-то было. Он еще несколько секунд мучил меня, водя членом по клитору, но не входил. Я начала терять терпение, мне хотелось большего. Значительно большего. Перевернувшись к нему лицом, я впилась ему в губы, одной рукой потягивала его за волосы, а другой гладила его член. - Ну нет, так не пойдет. Сегодня я главный, – сказал, тяжело дыша, преподаватель. И тут это произошло. Он вошел и медленно стал двигаться, тем самым дразня меня. Мне хотелось почувствовать его полностью. Я начала двигаться быстрее, при этом кусая его за шею. Его сильные руки держали меня за талию, а бедра задавали темп. Мое тело раз за разом сотрясала дрожь, а его грязные словечки на немецком, сказанные в порыве страсти, возбуждали меня еще сильнее. Чертанов начал двигаться резче. Он ласкал мой клитор, а я пыталась не упасть в обморок от наслаждения. Он бил меня по заднице, а я пыталась не кричать так громко. Мы были на исходе, и когда в глазах у меня начало темнеть, он укусил меня за губу, погладил клитор, и меня с головой накрыло полное, неотвратимое, безбашенное, сумасшедшее наслаждение. Его тело в последний раз сотрясла дрожь, и мы еще несколько минут не могли прийти в себя, оставаясь рядом друг с другом. Мы одевались в молчании, а в воздухе чувствовался запах секса. Я ни капли не жалела и лишь не знала, как теперь себя вести с ним. Как он будет себя вести. Собираясь уходить, я застыла у дверей. Саша подошел сзади и прошептал: «Надеюсь, теперь я буду чаще видеть тебя на своих парах. И не только на парах, моя фюрерша».