Непрошенный заступник

Большинство учеников Намимори считало, что Хибари — ходячий страх и ужас. И связываться с этим кошмаром не хотелось никому. Мисаки Юми, ученица первого класса старшей школы, однажды даже сказала навещавшим ее кузенам, что в Намимори никому не снятся кошмары. Или просто сны, которые видят люди — это детские сказки по сравнению с Хибари Кеей. Юми, конечно, никто не поверил, но в последствии оказалось, что зря. Хибари очень доступно объяснил двум зарвавшимся подросткам, что курить в четырнадцать строго запрещено, а бросать бычки на лужайку тем более. Хибари Кеи боялись все. Заговорить с Хибари считалось как минимум признаком сумасшествия, а как максимум и вовсе попыткой самоубийства. И судя по тому, что Ямамото Такеши был до сих пор жив, психом он был конченым. Иначе с чего бы ему каждый вечер после тренировок подниматься на крышу, всегда оккупированную агрессивным подростком? Честно говоря, Ямамото и сам не знал, что заставляет его это делать. Просто как-то так повелось. На небе уже сумерки, а Такеши не торопится домой. Терпеливо принимает душ, переодевается, закрывает раздевалку и еще минут пять болтает со старым школьным сторожем. Ямамото так дружелюбен, что, кажется, его любят все. Прямо полная противоположность мрачному главе дисциплинарного комитета. Потом Такеши также вежливо и радостно прощается со стариком и тайком поднимается на крышу. Как только закрывается дверь, с лица Ямамото сползает маска вечно улыбчивого идиота. Процесс избавления от маскировки можно отследить почти детально. А человек, снявший маску, похож на Ямамото очень сомнительно. Кажется, что даже документы сейчас не помогли бы сличить личность — он и там на фотографиях беспечно улыбчив и весел. Такеши бросает в сторону сумку, поднимается по маленькой лестнице и бесцеремонно садится, опираясь спиной на спину Хибари. И, как это ни удивительно, не получает за это по голове. Нет, в первый раз он схлопотал от всей души, и не только по голове. В первый раз он так же, как и всегда, смеялся. И только хищник смог почуять в этом смехе тошнотворный запах лжи. Хибари Кея просто не любит ложь. Честно говоря, почему Хибари дозволяет глупому травоядному находиться на крыше, Такеши тоже не понимает. Но спрашивать, у Хибари? Нет, жить все же хочется еще. Поэтому Ямамото не задает глупых вопросов, просто позволяя себе плыть по течению, пусть и рядом с голодным крокодилом, всегда готовым подзакусить очередным травоядным. Хиберд приветствует его всегда одинаково — пересаживается с головы Хибари на плечо Ямамото и щебечет: — Такеши. Ямамото покачивает ногой и гладит Хиберда по желтой спинке. Птиц временами легонько клюет парня в щеку, а Такеши молчит. Кея также не издает ни звука некоторое время, но молчание в этот раз давит тяжело и больно, и Ямамото не выдерживает. Первый раз не выдерживает — обычно они так и молчат подолгу, и расходятся, не произнеся ни слова. Обычно молчание легкое, как то самое облако, тепло которого Ямамото чувствует спиной. — Везет тебе, Хи, — почему-то Ямамото сокращает имя Хиберда, а тот и не против. Щебечет что-то на своем, птичьем. Такеши растягивает губы в легкой улыбке. — Беззаботная у тебя жизнь. Хиберд перелетает на другое плечо и клюет в другую щеку. Как будто птицу не нравится эта улыбка — липкая такая, противная. — А к нам сегодня приходили будущие соперники. Сильные ребята, — Ямамото кривится. — Если бы они в бейсболе сильными были. Он говорит почти невпопад, каждая следующая фраза кажется все меньше связанной с предыдущей, но Хибари прекрасно улавливает смысл. — На язык он сильный. А мой отец вовсе не... — Ямамото замолкает, неспособный сказать про отца гадость. А то, что это гадость, слышно по одному его тону. Голос Такеши становится чуть тише и грустнее. — И мама у меня была красивая. Отец рассказывал. Ямамото замолкает, как будто обрубили. Голос Хибари разрывает тишину совершенно неожиданно, хоть фраза и заезжена до зубной боли. — Камикорос. — Да не надо, — отмахивается Ямамото, принимая слова Хибари за предложение помощи. — Я сам уже того, набил ему лицо. Ямамото почти истерично усмехается, даже почти плачет, но сдерживается. Не может позволить себе подобных глупостей в обществе хищника. — Да, знаешь, я теперь буду приходить пораньше немного, — как будто Хибари действительно интересна подобная информация. Ямамото откидывается затылком на его плечо и отрывисто шепчет, выделяя слоги. — Ме-ня от-стра-ни-ли от иг-ры. Хибари, конечно, не вздрогнет и даже не шелохнется. А Ямамото не увидит, как сузятся глаза Кеи и слегка искривится уголок рта. — Да ладно, не смертельно, — Ямамото машет рукой сам себе и смеется. Опять лживо. — И я пойду, наверное. Уроков много. Хибари не шевелится, а Ямамото осторожно соскальзывает по лестнице и уходит также молча, как пришел. Хиберд срывается с его плеча у самой двери и взлетает в небо, весело напевая гимн Намимори. На следующий день тренер противников грубо извинится перед Ямамото и сообщит, что тот парень во всем признался. А тренер команды Намимори прикажет приступать к тренировкам и отчитает за несдержанность. Ямамото будет смеяться, как всегда, почесывая затылок и не пытаясь оправдаться. А после тренировки, вымотанный и счастливый, поднимется на крышу, привычно усядется на почти законное уже место и вздохнет. За спиной будет ощущаться непривычная пустота ровно до того момента, как ему на макушку не опустится желтый птиц, звонко пропищав: — Такеши. Откуда-то снизу донесется недовольный голос: — Ты опоздал, травоядное. Ямамото рассмеется, на этот раз без капли фальши, погладит Хиберда и не скажет спасибо.