вода должна быть холодной

я кричу минутам в затылок Она сжала холодный гранёный стакан до боли в пальцах. Противная тепловатая вода выплеснулась на пол. В открытое окно летел мелкий дождь. Он ушёл ровно час назад. Хлопнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, а она ещё долго кричала ему в след что-то бессвязное и гневное, растворяющееся в злых слезах. На полу валялись осколки разбитой им вазы. Она сползла вниз по стенке, чувствуя себя такой же разбитой. Стеклянная крошка хрустела на пальцах. Тёплая вода потекла по ногам, по серой футболке, по полу. Она заплакала. Громко и безнадежно. Поздно. Ничего уже не спасти. Он пришел к ней вчера зная, что уже поздно. Они пытались начать всё сначала, смеялись, улыбались друг другу. Они обнимались, чувствуя, как прошлое ускользает сквозь пальцы. Лживые улыбки сделают только хуже. Они сами строили эту стену отчуждения. Они уже не разберут её. Он понял всё первым, долго молчал, сказал что-то безнадежно-злое. Она мгновенно завелась, злой червячок внутри подъедал душу, радовался, что не нужно больше играть в дружбу, упивался скандалом. Она кричала, срывала голос, безнадежно била его, не вспоминала все старые обиды, злые слезы закипали на глазах. Он долго терпел, а потом сорвался с поводка. Она сама испугалась его гнева, но храбрилась, что-то кричала, обвиняла его в чем-то, он отвечал коротко и зло, она срывающимся голосом визжала что-то мерзкое. Он выкрикнул три чертовых слова и ушел, хлопнув дверью. Она плакала. Громко, навзрыд, как маленький ребенок, нерастраченная ярость таяла в безутешных, бесполезных слезах. Он уже не вернется. Никогда не вернется. - Вода должна быть холодной. Она подняла голову. Он стоял над ней с чертовым стаканом воды и улыбался. Она разрыдалась снова, но уже от счастья. Если разбилась старая ваза, всегда можно купить новую. Если стену нельзя разобрать, её нужно разрушить