Записки инсайдера

— Я разревусь. Совершенно точно, даже не сомневайтесь! — Ой, да ну чего реветь-то, ты ж не на войну хёна провожаешь… — Тебе легко говорить, Юнги, ты следующий пойдешь. А нам сколько без хёна хуйбовские коридоры топтать??? — Угомонись, Чимини, мы все постараемся не разреветься. Думаешь, у тебя одного глаза на мокром месте? Вон, Гукки стоит, шмыгает… — Это насморк… — А глаза чего красные? — Простудился, видать… — Ага, главное, Сокджину не засвети свою простуду, а то он быстро себе армию отменит и помчит в аптеку за антибиотиками. — Нет, я совершенно точно разревусь, даже не уговаривайте меня. — Чимин, будь стойким и сильным, ты же мужчина, будущий защитник Родины… Юнги, скажи ему! — Я уже сказал. — Ты тихо сказал. И нечленораздельно. — Как могу, так и сказал. Я всегда так говорю. Никто не жаловался… — Ещё раз скажи! — Я попугай вам что ли? Мужики не плачут. — Всё, теперь я точно разревусь! — Так, Чимин-ще, всё нормально будет. Смотри, какой хён веселый. Он там уже и друзей себе нашёл среди новобранцев. Он что там делает? Автографы раздает??? Офигеть!!! — В таком деле лишний автограф не помешает, знаешь ли… — С каких это пор у нас Тэтэ стал таким продуманным? Это тебя в Мексике научили? — Да, кстати, чему там ещё в Мексике научили? Из запрещённого? — Так я вам и рассказал! Чимин, зачем тебе столько носовых платков? — Я же говорю, я совершенно точно разревусь! Вот и запасся. — Главное, сказать хёну на прощание хорошие добрые слова, показать, как мы его любим и поддерживаем… Не забывайте, что скоро мы все окажемся на его месте… — Не все… — Социальным работникам, безусловно, виднее. — Хоби, не забывай, что в отсутствие хёна я у вас теперь старший хён, так что могу и злоупотребить служебным положением пару раз… — Хён еще пока не в армии, а только ПЕРЕД армией, я ещё могу и нажаловаться на тебя, социальный работник Шуга… — Так, всё, тихо, смотрите, этот мужик грозный что-то им там рассказывает… Сейчас прощаться пойдём… — Всё, разревусь, однозначно, держите меня все сразу… — Давайте Чимина в машине оставим, чтобы он хёну настроение не портил? — Я тебя сейчас в машине оставлю, мелкий, договоришься… — Я ж не реву… — Вот и молчи… — Чего это? — Так, угомонились, говорю. Смотрите, хён сюда идет… — Привет, орлы! — А чего это ты, Сокджинни-хён, такой оживлённый? Вам там наливают в строю новобранцев что ли? — Команды пиздеть не было! Ладно, давайте обниматься. Иди сюда, лидер, тебя первого обнимать буду. Присматривай тут за ними. Особенно за мелкими. Особенно за Тэхёном… — А чего это за мной сразу? — Потому что неизвестно, чего ты там в этой своей Мексике нахватался. Кстати, спасибо, что успел вернуться. — Я старался! А можно меня после лидера обнять? — Ладно, иди сюда, ныть же будешь… Кто следующий? С Хосоком я обниматься не буду. — Чего это? — У тебя еще перегар не выветрился. — У меня жвачка. — Ладно, тогда буду. И мне жвачку дай. У меня тоже не выветрился. — Обнимашечки с хёном! — Ой, ну не ори ты так, перед сослуживцами неудобно… — А то они меня первый день знают. — Так, Чимини, иди сюда. — Я тут, хен. — Молодец! Настоящий будущий солдат. Если ты не будешь нормально питаться, я за тобой приду. Причём, с оружием. Дождусь, когда мне его выдадут, и сразу же приду. Ты хочешь, чтобы твоего хёна судили за самовольное оставление части и хищение табельного автомата? — Нет, не хочу. Буду питаться. Питаться буду нормально. — Молодец, орел. На лету схватываешь! Чонгукки, детка, присматривай тут за ними, пока я занят. Совсем от рук отбились. Особенно за Тэхёном присматривай… — Да вы заебали меня с этой Мексикой! — Ага! На воре и шапка горит! Что, даже не порадуешь хёна напоследок горячими подробностями? — Да не было подробностей, работал я там… — Вот только не говори мне, что ты бездарно просрал возможность оторваться в чужой стране? — Сокджинни-хён, обещаю, я выпытаю у него все подробности, даже если мне придётся применить силу. — Смотри только без членовредительства… — Хорошо, члену обещаю не вредить… — Люблю тебя, малыш. Боже, я тебя даже обхватить не могу, ты куда плечи раскачал? Так… а почему это у вас Юнги ревёт? Юнги-я, детка, ты чего? — … — Ой, у нас тут соцработник расчувствовался… — Мужики же не плачут, хён? — А сколько пафоса было, сколько пафоса! — Теперь понятно, для чего Чимини столько носовых платков припас… — Ладно, всё, я пошел. Пора. — Э… — Погоди, хён… — Уже? — Ты куда? — В армию, блять! — Погоди, мы тебе столько хотели сказать… — Сокджини-хён, Сокджини-хён, погоди…. Я вот тут… — Всё, всё, салажня, ваш взрослый хён должен идти делать свои взрослые дела. Успокойте Юнги, он мне слюнями весь пуховик изгваздыкал… — Это…не слюни…это… — Да знаю я, что это. Не реви. — Я не реву. — Вот и не реви. Ты же за старшего остаешься теперь. Разве может старший реветь? — Я не реву. — Он ревет. — Я вижу. И меня интересует другое: А ПОЧЕМУ ЭТО ОДИН ЮНГИ РЕВЁТ??? Вам, что, не жалко расставаться со старшим хёном? Вот так воспитывай их десять лет, ночей не спи, а они потом даже слезинки не проронят… Всё, иду я, иду. Иду! … Ну, бывайте… Пока! — …. — …. — …. — …. — …. — Ну и чего вы теперь ревёте все? — Да ты сам тут только что всхлипывал! — Всё-таки… не зря… я столько… носовых… платочков… припас… — Сколько у тебя их там? — Ну семь же… по привычке… — Раздавай. — Один остался. — Ну всё, пиздец, завыла сирена. Пошли по машинам, хён уже в помещение зашёл. Давай мне седьмой платок, я… потом… хёну… отдам…