Записки инсайдера

Они не виделись уже полгода. Полгода! Гребанные полгода человек, которому Вселенная мало в чем может отказать, не может увидеться с тем, с кем действительно хочется. В куда орать? От кого требовать? Примерно все это написано на широком сокджиновом лбу примерно с утра. Возможно, со вчерашнего, потому что из своей комнаты он не выходил чуть больше суток. Он и сейчас не выходит, но изволил переговариваться с лидером по телефону, а это уже кое-что. — Ты ему предлагал встретиться в прошлый твой отпуск? — Предлагал… — И что? — Ну… я не смог. Родственники на весь отпуск загребли. — А он тебе предлагал встретиться в следующий отпуск? — И он предлагал. — И что? — Ну… я не смог. Родственники, дай Бог им здоровьичка… — И на что ты злишься тогда? — А потому что этот доисторический мог бы чего-нибудь и придумать… — Например, что? — Откуда я знаю? Я, что, еще и думать за него должен? И можно было бы всю эту ситуацию застагнировать и забыть, забить, вернее… Но Хосок не такой человек, чтобы бросать друга в беде, особенно когда речь не об одном друге, а сразу о двоих. Поэтому, когда надежные лапы армии выпускают его на недельку погулять и радостный Чимин встречает его на КПП с горячими объятиями, Хосок первым делом начинает планировать. — Организовать свидание старшего хена с Джиди? Серьёзно? Этим ты намерен заняться в свой первый день отпуска? — недоумевает Чимчим, выкручивая руль своего Porsche Carrera наперерез здравому смыслу и пустынному перекрестку. — Я думал, что мы для начала хотя б напьемся… В принципе, судя по вздернутой брови Хосока, одно другому не помеха. Поэтому для начала они обосновываются в просторной гостиной квартиры новоиспеченного помощника по строевой подготовке новобранцев, куда через пару часов подтягиваются лидер, истощенный общением с разочарованным в своей личной жизни Джином, а также Чонгук, преисполненный вдохновения. Судя по тому, как надолго влипает мелкий в объятия Хосока, а потом, на всякий случай, в объятия Чимина и лидера тоже, хотя и виделся с ними буквально вчера вечером в кулуарах Хуйба, макнэ скучает по коллективной деятельности группы отчаяннее всех. — Как ты вырос! — умиляется Хосок. — Ой, ну вот только ты мне не начинай про то, какой я молодец, что перестал бухать на трансах, — ноет мелкий. — Во-первых, мне уже остальные за это всю плешь проели, а во-вторых, я не перестал. А будете доставать — опять начну! — Между прочим, — хихикает Чимин, — хену уже выдали табельное оружие. — Будешь много пиздеть, он тебя пристрелит. В порядке самообороны. Но Хосок ерошит макушку Гука, и всем в комнате становится понятно, что никакое оружие у хена на любимого малыша никогда не поднимется. Если, конечно, не допиздится. Сначала выясняется, что свидание у Джина в доме организовать нельзя, поскольку на время отсутствия хозяина там запланирован масштабный ремонт и практически все вещи, включая мебель, оттуда почти вывезены. У Джиена дома тоже нельзя, поскольку сейчас там гостит мама, переехавшая на время отсутствия Дракона присмотреть за кошками, а мама Джиена — женщина крайне взрывного характера, старой закалки и конфуцианских представлений о семье как ячейке общества, так что может некоторых подробностей свидания просто не оценить. Когда градус энтузиазма организаторов поднимается выше двух бутылок вискарика, Чимин решает действовать логично. А что в наше время самое логичное? Правильно, загуглить. — В организации свидания самое главное — это выбрать место, — поднимает он вверх свой хорошенький палец с красноречивой семеркой. Первый попавшийся ТОП мест для свиданий в Сеуле открывает знаменитая деревня Букчон Ханок. Правда, что именно должны делать Сокджин с Джиди среди покосившихся древнекорейских избушек, Чимин не вполне понимает, поэтому приходится углубиться в Навер. В итоге имеем: — заказанных корзин со снэками для романтического пикника при свечах — одна штука, — забронированных домиков для молодоженов в укромном закоулке Букчон Ханок — две штуки (потому что Чимину с командой организаторов тоже нужно где-то уединиться… чтобы лично за всем проследить…). Остается выбить выходной для Джиди — одна штука, но это обещает взять на себя бантаномакнэ. Какие-то у него там подвязки в YG, если верить его пьяным заверениям. — Самое трудное будет вырвать Джина из лап семьи и прервать его программу полноценного и здорового отпуска, — назидательно заявляет Намджун. — С каких это пор распорядок дня «поспать-погамать-выпить с братом за здоровье сокджиноплемянника» мы называем «полноценным и здоровым»? — ржет Хосок, отсвечивая красными хмельными щеками. Намджун немного залипает на его округлившиеся щечки и упускает нить разговора. — Джиён-хен говорит, — отвлекается от трубки телефона Чонгук, — что послезавтра улетает в Токио, а потом в Гонконг. — И? — разворачивается к нему Чимин. — Ну, — краснеет макнэ, — я ему сказал: «Не ты, хён, этот выходной у компании выпрашивал, не тебе его и планировать». Но он все равно послезавтра улетает. На минуту повисает обреченная тишина. — И чего вы все замерли? — первым отмирает Хосок. — У нас есть целый завтрашний день на то, чтобы Дракон и Принцесса встретились, так что… — Предваряя твой энтузиазм, — хмыкает Намджун, — могу сказать, что хен по телефону просил передать, что если кто-то еще хоть раз посмеет назвать его принцессой, он будет стрелять без предупреждения. Даже если это будет быстро бегущая и петляющая мишень. И смотрит почему-то на Чимина. В итоге ближе к учетному времени к дому Джина подъезжает темная тонированная машина, и хен под предлогом срочного визита в Хуйб выковыривается из семейных планов, загружается в салон и вывозится в деревню Букчон. Примерно с полчаса приходится объяснять старшему хену, «какого хера» он тут делает и что «нет, мы не охуели, и заняться нам есть, чем, но счастье старшего хена для группы важнее». Страшно взбудораженный событиями Тэхен кивает в подтверждение этих слов по видеосвязи. Он выступает консультантом проекта на удаленке, правда, Чонгук считает, что консультант мог бы ради такого дела причесаться и хотя бы надеть рубашку. А то отвлекает. — И что, ханбок тоже на себя пялить? — уточняет Сокджин. — Я-то напялю, мне все к лицу, а эта вешалка ходячая с татуировками в любом ханбоке утонет… Вешалка ходячая, за транспортировку которой отвечают Хосок и Намджун, застревает в пробке где-то за мостом Банпо. И хорошо, что застревает, потому что попасть в Букчон по факту не представляется возможным. Поскольку, хоть на миру и смерть красна, но толпа в тех масштабах, в каких собираются у ворот деревни непонятно как пронюхавшие обо всем арми, сильно не вяжется с представлением организаторов об «уединенном свидании». И Хосоку с Намджуном приходится импровизировать на ходу, пока матерящегося и ведущего себя явно недостойно защитника корейской нации Джина грузят в автомобиль и вывозят на нейтральную территорию. И Намджун выдает гениальную идею. Которая явно демонстрирует тот факт, что в деле романтики высокий айкью не то что не пригодится, а, скорее всего, будет даже мешать. Потому что Намджун предлагает отвезти голубков в… картинную галерею. — Джуни, детка… — начинает Хосок ласково, из-за чего Джиди ржет на заднем сидении, а Намджун начинает чувствовать себя самую чуточку душевнобольным. — Мы в Букчон их уже свозили… зачем ты предлагаешь нам еще одно публичное место? — Ой, да кто в те картинные галереи ходит, я тебя умоляю, — шепелявит из трубки телефона по видеосвязи все еще сильно простуженный Юнги. Который, хоть и в Японии, оставаться в стороне от организации Свидания Века явно не намерен. — Я хожу, — оскорбляется лидер. — Ну вот разве что только… — хихикает Джиди. — Но шкворчащий прав: у меня в таких заведениях полно знакомых. Давайте, другой вариант. Другой вариант предлагает Чонгук, и этот вариант оказывается на удивление приемлемым. — А мы не можем им просто номер в отеле снять, заебали? — возмущается макнэ по телефону, и на его фоне слышится набирающая силу истерика Джина, у которого «уровень не пройден» и сильные сомнения по поводу того, способны ли «рептилии своими мозгами что-то придумать, а не…», а еще возмущения относительно сильно испортившихся манер макнэ, который «с каких-то пор начал материться при хёнах». Макнэ, который не начинал, потому что, собственно, никогда и не переставал, предсказуемо ржет. Достойным свидания двух влюбленных избирается Парк Хайятт со своими бассейнами с видом на Сеул в номерах и очень понятливым персоналом. Ну и расширенная линейка в мини-баре, безусловно, играет не последнюю роль, макнэ лично в свое время проинспектированная. И оба кортежа уже подъезжают к отелю, когда внезапно выясняется, что с того самого момента, как макнэ так детально изучил спиртные напитки в одном из люксовых номеров, руководством отеля было решено впредь встречать дорогого гостя максимально пафосно и с фанфарами. И обязательно предварительно поставить в известность агентство по настоятельному требованию оного. Судя по тому, как краснеет с той стороны видеосвязи Тэхен, он сыграл в этом эпизоде не последнюю роль. Тем временем, единственный возможный для свидания день близится к вечеру. Огоньки на вывесках Каннама вспыхивают ярче, народ заполняет улицы, и мордуленция Хосока в одной из машин начинает привлекать ненужное внимание общественности. — Надо что-то решать, — вздыхает Хосок. — Я все же настаиваю рассмотреть картинную галерею… — открывает рот Намджун, но Дракон так показательно зевает, что становится понятно, для чего Джиди понатащил в собственный дом столько предметов искусства: видимо, в качестве снотворного. — Джуни, мы обязательно рассмотрим… потом… сходим с тобой туда вместе и все рассмотрим очень тщательно, обещаю. Но надо сначала куда-то пристроить этих Ромео и Джульетту. Хосок вкусы чешуекрылого более-менее знает, поэтому выбирает местом для свидания смотровую площадку у башни Seoul Tower на самой верхушке горы Намсан. Куда и отправляет Чимина с Чонгуком. Ну и Джина, который завершил истерику и демонстративно заснул на заднем сидении. Для того, чтобы свидание прошло уединенно, приходится приплатить местным товарищам, и наиболее лакомую смотровую площадку огораживают фишками и для убедительности перекрывают желтой ремонтной лентой: мол, «На реконструкции». Правда, некоторые наиболее ушлые туристы настойчиво допытываются у охраны, какая такая реконструкция предполагает накрытый стол и романтические свечи по парапету, но охрана на горе Намсан туристами закаленная, она умеет сохранять надменное молчание даже в условиях жесткой разгерметизации, так что… В итоге Джин, приехавший на место встречи заранее, наслаждается в ожидании своего огнедышащего в полном одиночестве. Но когда это одиночество начинает затягиваться на добрых полчаса, а потом переваливает и за штрафные полтора, первые морщинки беспокойства начинают перерезать красивый джинов лоб. Для Гука, тусящего рядом с кейтерной командой и продуктами, одни только эти морщинки — уже дофига повод расстроиться, поэтому он хватает телефон и с яростной настойчивостью пытается вызвонить сначала Джиёна, а потом, когда икона стиля не соизволяет ответить, вызванивает Хосока с лидером. — Он в полиции, — устало выдыхает в трубку Намджун. — Что…? Кто?! Где??? — недоумевает троекратно в трубку мелкий и выслушивает похожий на рапорт краткий рассказ лидера о том, как Дракон взлетел на крыльях любви на гору Намсан, но у самой своей цели был остановлен той же самой невозмутимой охраной со словами «Рабочим в спецодежде сюда нельзя». Ну а поскольку наш «я у мамы дизайнер» к свиданию готовился, а потому облачился во все лучшее, то есть, самостоятельно разрисованное, эту ходячую разукрашку в человеческом обличье приняли за одного из маляров, обновляющих фрески Чхонмачхона. Ситуация катастрофически выходит из-под контроля и достигает своего пика, когда старший хен мстительно цепляет замок на решетку влюбленных и со словами «Спасибо, хоть по городу покатали!», гордо ловит такси и уезжает в неизвестном направлении. — В целом, у нас были неплохие варианты, — со вздохом констатирует Чимин, расплачиваясь с командой кейтеринга, в том числе, и за продукты, съеденные макнэ в порыве эмоционального шторма. — Жаль, что они не сработали, — разводит руками Хосок. — Не думал, что настолько сложно в Сеуле организовать свидание для двоих влюбленных… — Я же говорил… — снова открывает рот Намджун, но сегодня явно не его лидерский день, потому что вопли «Да никто не ходит на свидание в картинную галерею!» раздаются настолько дружно, что такая сплоченность не может не радовать. — Долбоебы, — выносит свой вердикт по видеосвязи Юнги. Тэхен, судя по ехидному выражению лица, с ним согласен. — Дракона из полиции вызволили? — интересуется он. — Или нам ждать очередной черный пиар-скандальчик. — Думаю, пока полицейские будут тратить те деньги, которые им заплатили менеджеры Джиён-хена, они уже забудут об этом печальном эпизоде, — хихикает макнэ. — Вот, кстати, Тэ, а ты как себе представляешь свидание мечты? — Дома, — вздыхает Тэхен мечтательно. — В уюте и безопасности. Хосок с Чимином переглядываются. — Думаешь, нам надо отвезти все-таки Джина домой к Дракону? — воодушевляется Чимин. — Думаешь, нам надо отвезти все-таки Джиен-хена домой к Сокджин-хену? — крутит ключи от машины в руках макнэ. — Думаю, Дракон мог бы приподнять свою чешуйчатую задницу и решить свои романтические дела самостоятельно, — судя по выражению лица Хосока, он явно выдохся в своем энтузиазме. — Уважаемому рядовому первого класса я бы тоже посоветовал активизировать телодвижения, потому что просидеть весь отпуск за Супер Марио — это просто детский сад вторая четверть. Погнали ко мне, у нас еще вискарь остался. — Почему ты не сказал этим покемонам, что мы и без их деятельного участия встретимся вечером? — задает вопрос Джиен, переступая порог квартиры Сокджина и предсказуемо спотыкаясь о составленные в прихожей коробки. — А зачем? Они так мило суетились… — Джин отпихивает ногой одну из картонок и обнимает Дракона за шею, притягивая к себе. — Иди сюда, уважаемая хтонь, буду тебя зацеловывать. Они стоят посреди заваленной вещами прихожей долго: минуты вяло проскальзывают меж губами, соединяющимися мягко, трепетно, мешаются с двумя дыханиями, миксуя их в одно. У Джиена все такие же идеальные губы, все такие же искорки смеха в глазах, а тепла в них, кажется, стало еще больше. — Ты стал еще шире в плечах, — смеется Дракон, когда Джин ведет его в гостиную, в которой почти не осталось мебели: только несколько диванных подушек на полу и бесконечные картонные коробки, оставшиеся от упаковки вещей. — Мунджин говорит, что мои плечи для корейской армии — просто дар божий, — хихикает Джин, усаживая Джиена на одну из подушек возле панорамного окна и принося из кухонного шкафа бутылку вина и два бокала. — А кто у нас Мунджин? — хмуро интересуется Дракон. — Капрал из второго взвода, — поясняет хозяин квартиры. — Неплохой такой парень, мы подружились… — Мне уже начинать ревновать? — склоняет голову к плечу Джиен и внимательно смотрит на Джина. — У нас в учебке сто двадцать человек — постоянный преподавательский воинский состав, плюс новобранцы. Можешь начинать ревновать к каждому, — ржет Джин. — Там еще и женщины есть. Рассказать? — Расскажи, — кивает Джиен. — Серьезно, блять? Мы этим будем заниматься здесь сегодня вечером? Дракон делает глоток вина, причмокивает с удовольствием (у Джина в баре вино всегда отличное) (половину Джиен лично подбирал) (но Джин и сам в этом деле толк знает, если что): — И этим тоже. Я все еще хочу быть частью твоей жизни. Предпочтительно, значительной частью. Поэтому жду деталей и подробностей. Джин, ерзая на подушках, пододвигается ближе к Джиену и мягко целует его нижнюю губу, слизывая каплю вина: — Ты мне звонишь три раза в неделю по видеосвязи, мы ведем переписку в какао ежедневно, включая ночные часы, полковой врач говорил мне, что еженедельно отправляет отчет о состоянии моего здоровья не только на почту Хуйба, но и на почту «еще одного уважаемого человека, который очень за вас переживает, Сокджин-ши». Я даже придумать не могу, каких подробностей моего воинского быта ты еще не знаешь, часть моей жизни? Дракон улыбается и, отставляя бокал с вином, притягивает Джина к себе для глубокого поцелуя. Кончик его языка проходится по полным губам, раскрывая их. Его тонкие красивые пальцы сжимают мягкую ткань черной рубашки Джина на талии у самого ремня брюк. — У тебя здесь даже кровати нет, — шепчет он чуть позже, когда прерывает поцелуй, чтобы дать обоим отдышаться. — Что-то я не помню, чтобы тебя смущал интим на картоне, — напоминает Джин, хихикая, и мягким тычком в грудь укладывает Дракона на громоздящиеся на полу упаковки. Под тяжестью спины хором лопаются пузырьки пупырки для упаковки. — Тем более, с таким вот саундтреком… Он смеется, но движения его становятся торопливыми, немного хаотичными: пальцы расстегивают пуговицы на рубашке, а губы чуть прищипывают мягкую кожу на шее Дракона. — Картон — мой любимый реквизит, — выдыхает Джиен, стягивая с Джина рубашку. — С некоторых пор. Свет от вывесок за окном присоединяется к этому наполненному нежностью и сбитым дыханием моменту, вовремя подсвечивая обнажающуюся кожу разноцветными отблесками. Джин целует гладкую кожу на груди Джиена, и она тут же, под его губами, из сиреневой становится розовой, затем синей, желтой… — Ты переливаешься, как самый настоящий… …А еще к моменту присоединяется внезапный телефонный звонок. — Кто, блять? — негодует Джин. — Лидер, блять, — негодует в ответ из трубки лидер. — Тебе Джиен не звонил? Джин оборачивается на лежащего на коробках полуголого Джиена. — З…звонил… — У него все нормально? Нам сказали, что с полицией вопрос решили, но он не отвечает на звонки… Думаем, может, он с тобой связался… Джин усмехается: — Да, он со мной, безусловно, связался. Да, Джиен? — Он вообще очень умный парень, — кивает со своего лежбища из картонных коробок Джиен. — К примеру, умеет отключать звук на телефоне в нужные моменты. — А! — произносит Намджун в трубке — Ой. Ну ладно тогда. Вы там… это… — Предохраняйтесь! — орет кто-то на фоне, предположительно, младший по званию. — Обязательно! — обещает в трубку Джин. — Если залетим, детей назовем в честь вас заебышами. Конец связи. Он отключает звук на телефоне и отбрасывает телефон на моток пупырки. — На чем мы остановились? — оборачивается он к Дракону. — Не знаю, как ты, а я останавливаться не собираюсь, — улыбается Дракон и тянет его за руку, роняя на себя. — До завтрашнего утра так уж точно.