"In God We Trust" - "На Бога лишь уповаем".
Официальный девиз США.
***
Пронзительный ветер, усиливаясь, засвистел в ушах, в который раз раздражающе сдергивая с головы капюшон куртки, и заставил меня машинально наклониться вперед, преодолевая сопротивление воздуха. «Вот и сходили к отмелям понырять-поплавать… В такую погоду на катере в море выходить смертников нет…», — досадливо думал я, шагая по набережной и щурясь от особо резких дуновений соленого ветра. По заливу шли заметно крупные волны, а сама вода из полупрозрачной и сине-зеленой стала темной, тяжелой и вязкой на вид. Тем временем к не на шутку усиливающимся влажным воздушным порывам со стороны моря и затянутого штормовыми тучами неба начали добавляться редкие, но крупные капли дождя — судя по всему, приближался ливень. В принципе, это меня не пугало — на мне была мембранная бундесверовская непромокаемая куртка, а небольшой «тактический» рюкзак за спиной имел воодооталкивающую подложку. Добежать до крыши над головой успею. Ну а то, что лежало в большой спортивной сумке, оттягивающей левую руку, воды не боялось в принципе — короткий, «мокрый» гидрокостюм, маска, ласты, трубка и простенькое итальянское подводное ружье. «Но как быстро-то погода испортилась… — и я посмотрел на часы. — Утром еще ясно было. Может, и шторм пройдет так же быстро? Хотя вряд ли…» Наша небольшая компания выбравшихся к морю отпускников, из-за резко изменившихся планов, решила осесть в заведении, где готовили изумительную жареную на углях скумбрию. И отправили меня «на разведку» первым, сами оставшись помочь хозяину катера вытащить и закрепить его посудину. «Надо бросить вещи, занять места в кафешке и сделать заказы… Наверняка народу там будет много — что еще в такую погоду делать?..» размышлял я, предвкушая грядущий небольшой праздник чревоугодия, рассеянно глядя по сторонам. И с некоторой оторопью — «Да ладно?..» — заметил, как парня, стоящего у ограждения набережной метрах в пятнадцати впереди, внезапный особо сильный порыв ветра развернул, надув парусом его джинсовку, и играючи перевалил спиной вперед через низкий парапет. Тот только руками взмахнуть и успел. — Твою ж мать… — машинально вырвалось у меня, когда я, уронив на асфальт баул с нырятельной снарягой, со всех ног кинулся к краю набережной. Насколько я помнил, камней внизу не было, и море имело достаточную глубину, но вот высота… Да и волны штормового прибоя влегкую могли покалечить невольного пловца, от души приложив об каменную стену набережной. Но выпавшему это точно не грозило — потоки воды, откатывающиеся обратно в море, уже почти скрыли обрамленное белой пеной место, куда упал человек. «Точно сильно приложился, сам не выплывет….» — впившись взглядом в беспокойную свинцовую поверхность, отметил я. — «Ну а раз так…» И в чем был, оперся ногой об парапет, вдохнул и щучкой прыгнул вниз. Чувствительный удар по рукам, полувыдох через нос, и сразу надавивший на уши низкий, рокочущий гул от бьющей неподалеку в камень воды. Сквозь серо-зеленоватый плотный сумрак видно было плохо, но человеческий силуэт, плавно тащимый течением от берега в глубину, я заметил сразу. Загребая руками и ругаясь про себя, что не сбросил куртку, я начал сокращать расстояние, как вода вокруг внезапно мгновенно вскипела мириадами мелких пузырьков, застилая взор. И остаток воздуха чуть не вылетел у меня из легких — между мной и спасаемым фиолетовым огнем стремительно вычертился, как включившаяся в темноте неоновая реклама, странный и какой-то смутно знакомый двухметровый символ из кольца, окруженной незамкнутой линией большего диаметра с отогнутыми в стороны концами, и перечеркнутой стрелой, направленной вниз. А затем что-то ярко вспыхнуло, как мощнейшая фотовспышка, по телу прошла непонятная короткая судорога, и я, слегка ослепнув, рефлекторно рванул сквозь стену пузырей наверх, тем более что в груди пекло все сильнее и сильнее.***
Вынырнув в настоящем вихре вскипевшей пены, я слегка завалился на спину, по привычке вдохнул ртом… и начал усиленно моргать и крутить головой. Глаза резануло густой, насыщенной синью чистого неба и мягким, вечерним солнечным светом. Шторм на поверхности волшебным образом исчез, равно как и грозовые облака, и начинающийся дождь. И что самое непонятное и неприятное — в прямой видимости не обнаружилось ни набережной, ни берега вообще. Нырнув за упавшим в воду человеком, я вынырнул посреди пустынного океана. «Екарный бабай… Э-это что за чудеса?!» Слабый ветерок слегка морщил морские просторы, а кругом, насколько хватало глаз, были видны лишь пологие волны зыби, кое-где вспухавшие невысокими пенными гребнями. Я сделал пару глубоких вдохов и снова ввинтился в море, стараясь высмотреть в волнующемся зеленоватом мраке, пронизанном остатками пузырьков, этого бедолагу-утопающего и одновременно очень сильно надеясь, что, всплыв на поверхность, снова увижу хмурые тучи, свинцовые волны и близкую гранитную набережную. Но нет, не прокатило — наверху по-прежнему было спокойное море и синее небо во все края. «Но как?!! Чертовщина какая-то… И... И что теперь?..» На несостоявшегося, или все же состоявшегося, мать его, утопленника стало как-то резко наплевать. А от вырисовывающихся ближайших перспектив внутри все сжалось, и только твердо вбитое на занятиях подводным плаванием знание, что паника на воде — верная гарантия гибели, заставляло держать эмоции в кулаке. Распластавшись на поверхности в полулежачем положении и лишь слегка шевеля руками и ногами, я старался успокоиться, размеренно дыша и пытаясь отвлечься мыслями, куда же это я попал. Судя по небу, с едва заметными легкими перистыми облаками, и низкому солнцу, день уже был на исходе — еще одна аномалия, потому как тогда, когда я сиганул через парапет, не было еще и полудня. Вода здесь была куда теплее, чем там, где я в нее прыгнул, как будто в тропиках, так что переохлаждение в ближайшее время мне не грозило, но вот промокшие вещи… Да еще и рюкзак за спиной… Стараясь не думать о долговременных перспективах, я решил для начала принять меры, чтобы не «уйти к голому Гансу», как говорили немецкие подводники, хотя бы в ближайшие час-два. Многие в подобной ситуации советуют в первую очередь избавляться от одежды и обуви, сковывающей движения и мешающей держаться на воде, но я решил, что не буду пока так спешить. Вода соленая, держит неплохо, да и надето на меня не так чтоб очень много — чай не в тулупе и валенках все же в море булькнул. Задерживая дыхание и слегка погружаясь, я сначала снял с себя рюкзак, накинув его за лямку на шею, чтоб не уплыл, а затем стянул кроссовки и куртку. Ее мембранная ткань, к слову, неплохо держала воздух, так что, завязав рукава и стянув ремнем низ, мне удалось соорудить из нее сносно держащийся на воде небольшой пузырь с привязанными к нему обувью и рюкзаком, тоже пока не собиравшемуся тонуть. Синтетическая же термофутболка с длинными рукавами и свободные «хэбэшные» штаны мне совершенно не мешали. Просунув одну руку в свободную лямку рюкзака, я медленно покачивался на волнах. И сразу пришла пора не самых веселых мыслей — сколько человек может прожить, болтаясь пусть и в теплом море, но без еды и воды? Вода, впрочем, у меня была, полная на две трети поллитровая бутылка минералки, но это же несерьезно… Что же доберется до меня первым? Обезвоживание? Отказ почек, если начну хлебать морскую водицу? Акула? Или через пару суток срубит усталость, и тогда я попросту отключусь и захлебнусь? В то, что меня спасут дельфины, подберет как раз рядом проходящий круизный лайнер, яхта какого-нибудь миллионера или подлодка капитана Немо, верилось как-то плохо. Прошло два часа, по крайней мере, мои наручные часы — купленный через знакомых настоящий, неподдельный «Люминокс», — исправно отщелкивали время, не думая останавливаться. Океан вокруг меня был по-прежнему совершенно пустынным — ни дельфинов, ни птиц, ни даже летучих рыб. Порой я вглядывался в глубину, но и там ничего не видел, кроме сине-фиолетовой мглы. «Вот так, значит, все и закончится? Детство, школа, институт, два года «пиджаком» в армии, дерево не посадил, дом не построил, детей не наплодил… Уехал в отпуск — и пропал без вести, сгинув один в океане, хрен знает каким образом сюда угодив…» Думать об этом, честно говоря, совершенно не хотелось, и я просто глядел в небо, слегка покачиваясь на волнах. Закат посреди океана в южных широтах вещь очень красивая. Я, конечно, не самурай, чтобы искренне любоваться сакурой или полной луной непосредственно перед казнью или сеппуку, но если выбора нет… Страх действительно куда-то исчезал, уступая место иным ощущениям и мыслям. То, что я видел, реально, без шуток, завораживало. На фоне подсвеченным алым закатом каскадов облаков, начинали проглядывать первые звезды. В несколько минут край неба из огненно-красного стал оранжевым, потом сиреневым и густо-фиолетовым — темнота все быстрее сгущались в воздухе. Темные волны, мелкие колючие брызги, белеющие гребни вокруг, уже почти неосязаемая телом морская вода, начинали казаться чем-то вроде галлюцинации наяву; будто достаточно просто закрыть и открыть глаза — и все окружающее исчезнет, и я снова окажусь на берегу, с друзьями, среди шума, яркого света города и веселья. Солнце окончательно село, и воздух стал чуть прохладнее, давая ложное ощущение еще больше потеплевшей морской воды. Я, едва гребя руками, медленно парил, словно зависнув на границе двух миров — океана и ночного небосвода, полного звезд, а периодически накатывающее осознание, что под ногами — как бы несколько километров глубины, каждый раз пускало по телу волну мелкого озноба. Судя по ясному небу, воздух над головой был по-прежнему чист, но над океаном легкой дымкой пополз туман, плывя над волнами где полосами, а где и целыми островками. Но спустя какое-то время, проведенное в сгущающейся темноте, мое внимание привлек странный звук. Сначала я подумал, что подобный высокочастотный свист может издавать кит или еще какое морское животное, но слишком долгая его продолжительность и меняющаяся по мере приближения тональность заставили меня передумать. А свист и уже слышимое в нем легкое шипение приближались, становясь все громче и перемещаясь где-то рядом, но мимо меня. Я вытянул шею и резко двинул ногами, слегка поднимаясь из воды, и плюхнулся обратно с учащенно застучавшим сердцем. «Неужто еще поживем?» — мелькнула в голове шальная от радости мысль. По морю, километрах в полутора, шел, а вернее — стремительно летел по волнам, буквально вышибая из волн рвущуюся вуаль флуоресцирующей пены, длинный и узкий корабль с тремя трубами, высокой передней мачтой и небольшим мостиком перед ней. Большего я за несколько секунд разглядеть не успел, разве что на этой посудине явно что-то, похоже, праздновали — сквозь дымку тумана было видно, что его борта и частично мостик украшали хорошо заметные в темноте широкие малиновые гирлянды. Опомнившись, я еще раз, как тюлень, выскочил из воды по плечи, и что было силы, заорал: — Э-ге-гей!!! Людиии!!! Но украшенная светящимися росчерками корма уже скрывалась в почти накрывшей океан ночи. Звенящий свист начал удаляться. — Проклятье! — в груди все сжалось так, что стало остро больно. Меня внезапно резко кинуло вверх, а потом вниз — это дошла до меня созданная движением корабля немалая волна, и тут я услышал такой же, точно такой же приближающийся свист-шипение, но только с другой стороны. На этот раз орать, почти срывая связки, и махать руками, пытаясь по-пингвиньи выпрыгнуть из воды, я начал загодя, но и это не принесло результата. Темный, без единого огня, силуэт брата-близнеца только что прошедшего мимо судна, непонятного и украшенного лишь яркой иллюминацией, пронесся от меня еще ближе, не сбросив ход и даже не включив прожектор, что могло бы означать, что меня не услышали. От бессилия хотелось выть и крыть матом, но тут меня снова подбросило на расходящемся «усами» от корабля большом гребне, и пронесло верхом на нем секунд пять, приподняв над уже почти невидимой водой. Но этого хватило для того, чтобы я изрядно черпнул соленой влаги распахнутым от изумления ртом и закашлялся. По морю, прямо на меня, совсем рядом, надвигался настоящий военный флот, причем очень и очень странный. Впереди, распахивая морскую гладь отчетливо заметным даже в темноте буруном, шел настоящий линкор — ничем другим этот корабль, судя по корпусу, надстройкам с торчащими иглами антенн и орудийным башням, с глядящими вперед мощными стволами орудий, просто не мог быть. А за ним, явно следуя в развернутом походном ордере и полускрытые стелющимся над водой туманом, были видны еще несколько крупных кораблей и силуэты поменьше, возможно крейсеров. Но самое необычное было даже не в том, что они выглядели как боевые корабли тридцатых-сороковых годов, а то, что они шли, как призраки — безмолвно, без звуков двигателей и дымов над трубами, без принятых в море правилами судоходства красно-зеленых ходовых огней… Впрочем, кое-какие огни у них все же были — корпус каждого судна был расчерчен бледно светящимися в темноте вытянутыми, острыми узорами различных цветов, и тем же светом горели оконцовки мачт и мостиков. «Ой-ой-ой… А ведь я знаю, на что это похоже… Но… Это же полный бред…» — как-то отрешенно, несмотря на мое, мягко говоря, непростое положение, подумал я. Нет, увидь я такое с берега или хотя бы с другого корабля, то я бы потряс головой, от души ущипнул бы себя, и, если бы видение не исчезло, стал бы судорожно вспоминать, какая сволочь втихую напоила меня абсентом или подсунула пару псилоцибиновых грибочков. Но после того как я нырнул у берега, а вынырнул посреди океана, пробултыхался в нем некоторое время, почти поставив на себе крест, в подобный бред получалось поверить не в пример как проще… «Но все же угодить в мир, воплотивший в реальности бумажное творение пары небесталанных японцев?! И за что мне счастье-то такое?» А Туманный Флот, — в том, что это был именно он, я уже почти не сомневался, — тем временем приблизился вплотную. На меня буквально наваливалась громада головного линкора, скорее всего флагмана. Вблизи звук его ходовой установки был все же слышен — то же самый звенящий шелест, что и у первых увиденных мной кораблях, но ощутимо более басовитый и низкий. Синевато-серый, с густым сиреневым отливом корпус линейного корабля покрывали более светлые, длинные полосы раскраски, но два символа на нем горели заметно ярче: на верхней оконечности форштевня — знак Тумана, похожий на круглый глаз в окантовке, с направленной вниз стрелой. «Вот оно! Такой символ я увидел тогда в воде! Хотя нет, похожий, да, но немного иной…» А правее якорного клюза красовался другой рисунок — стилизованный восьмилистный цветок с кольцом посередине и с восемью еще более мелкими лепестками по внешнему кругу. «И кто же это?» — попытался вспомнить, кому принадлежал этот символ в «Арпеджио голубой стали». Аниме я смотрел давно, мангу читал, но запомнил только основных, ключевых персонажей, так что на ум приходили только «колючка» Конго, «пляшущие человечки» Такао и «треугольник» Харуны. Такие вот «цветочки», как на прущем на меня корабле, вроде бы имелись у Ударного отряда Хиэй — сестер-крейсеров типа «Миоко», но уж крейсер от линкора я отличить способен. Кто? Но какая разница? Что я теряю? Самое худшее, что могут со мной сделать туманницы, так это убить. Но я в любом случае утону самое больше, чем через пару суток, так что… И, набрав полные легкие воздуха, я заорал в ночи, что было мочи: — Эй, на судне!!! Человек за бортом!! И на этот раз меня не проигнорировали. Пространство вокруг вспыхнуло пронзительно-яркой световой решеткой, и в следующий миг меня, вцепившегося в свое небогатое барахло, как сачком, на ходу выловило из воды трехметровой пурпурной полусферой, расчерченной на шестиугольники. Выдернуло, подняло и без особой нежности уронило на весьма твердую, металлическую палубу.***
Оказавшись на корабле, я где упал, там и лег, прямо в натекающую с меня лужу морской воды — пять с половиной часов, проведенные в океане даже в полный штиль, оказались изрядно выматывающими. И возможность ощутить под ногами твердую поверхность вместо зовущей бездны и расслабить все мышцы, была подобна дару небес и радовала просто до жути. «Живой… Пока — живой. И это, черт возьми, хорошо…» Через пять минут неподвижного блаженства, я нашарил свой рюкзачок, вытянул оттуда бутыль с водой, приподнялся на локте и присосался к ней, как клоп. А напившись и вылив остатки пресной воды на лицо, снова растянулся, повернув голову и глядя вбок. На палубе неизвестного корабля было темно. Единственным источником неяркого, мягкого сиреневого свечения, был внушительных размеров — метров пять в диаметре, — рисунок «цветика-восьмицветика», копии того, что красовался на скуле корабля. Насколько я помнил, такие личные знаки у Тумана всегда имелись только на носовой части палубы, а значит, меня выгрузили на баке этого линкора. Отлежавшись, и почувствовав, что начинаю немного мерзнуть, я поднялся на все еще мелко подрагивающие ноги. Большая часть воды с моей одежды успела стечь, но, тем не менее, я принялся выжиматься, быстро сдернув с себя все, кроме трусов, которые отжал прямо на себе. Начинать знакомство с кораблем Тумана, которые все поголовно ассоциируют себя с девушками, сверкая голой задницей, по мне так точно не стоило. Вдруг они настолько тут «японизировались», что я услышу пронзительное «Кьяяяяя!!! Хентай!!!» за миг перед тем, как улечу обратно в море? Надев сырые штаны, но оставив досыхать на палубе футболку — шансов простыть в мокрой одежде даже на легком ветру гораздо больше, чем будучи с голым торсом, — я подошел поближе к темнеющей впереди громадине носовой башни, стволы двух пушек которой заслонили звезды над моей головой. «Какое же тут все здоровенное… Ну что ж, пора бы и хозяев поблагодарить. Вернее — хозяйку…» — подумал я, ловя себя на мысли, что напоминаю какого-то персонажа русских народных сказок, что спасся в темном лесу, забравшись в пустующую на первый взгляд избушку. — Большое спасибо за то, что подобрали меня! — громко произнес я в сторону возвышающейся темной надстройки. Помнится, почти все ментальные модели туманниц, прямо как представительницы семейства кошачьих, просто обожали забираться куда повыше. — И извините, что не могу обратиться к вам по имени. Никак не могу вспомнить, чей это символ… — О, так ты знаешь наши личные знаки? — послышалось откуда-то сверху из темноты, но гораздо ниже, чем я думал. Владелица мелодичного, спокойного голоса, в котором звучали неприкрытые ирония и легкое удивление, находилась или на ходовом мостике, или на крыше второй орудийной башни. А что слова прозвучали на чистом языке родных осин, меня ничуть не удивило — говорил же я на русском, да и в воде орал уж точно не на языке суахили. — Но откуда ты можешь это знать…? Интересно, очень интересно… — продолжила невидимая туманница. Или… уже не она? Голос звучал так же, но все-таки со слегка заметным на слух различием. «Так их там две?! Хотя погодите-ка… Из всех кораблей Тумана, что описывались в «Арпеджио», сразу две ментальные модели имели только «Ямато», «Бисмарк» и… Ха! Так вот кто меня спас! А это… Это как минимум неплохо! Шансы на то, что меня не пристукнут и не выкинут обратно за борт сразу же после краткого допроса, заметно увеличиваются». Что я помнил из манги, внезапно ставшей для меня вполне объективной реальностью, про флагмана Первого Восточного флота линкор «Нагато»? А, вернее про его двух ментальных моделей? Самое главное — у них нет резкой антипатии к людям, как у той же «Конго». Даже наоборот — им нравится быть, как люди. «С тех пор, как мы получили ментальные модели, нам приносит удовольствие подражание культуре и обычаям людей». Из этого напрашивается вывод: теоретически они не против контакта, просто им еще не выпадала такая возможность — заполучить себе на борт живого человека. И еще — эти близняшки хитрюги и очень себе на уме: шпионят за Конго, гоняющейся за Ионой, наблюдают за похождениями Харуны и Киришимы, пытаются выведать, что затевает Мусаши и как дела в Европе с поиском пропавшего «Адмиралтейского Кода». В общем, можно было поблагодарить судьбу за то, что из всех кораблей Тумана меня вынесло именно на «Нагато». И, словно поняв, что режим инкогнито можно больше не соблюдать, наверху ярко вспыхнуло несколько прожекторов — два уперли лучи белого света в палубу, по сторонам от меня, а еще один, где-то высоко, под антеннами, осветил нижний ярус надстройки. И две фигуры на нем, которые, неторопливо переступая, а где и грациозно перепрыгивая, спустились на палубу и начали пытливо меня рассматривать. Что я могу сказать… Манга нисколько не врала — близняшки Нагато выглядели как вполне взрослые девушки. Интересно, почему? Аватары эсминцев и подлодок Туманного флота имели внешность девочек-подростков. Крейсера были уже более оформившимися особами, хотя разница между, например, мелкой Хагуро и вполне себе высокой и фигуристой Начи, явственно бросалась в глаза. Четверка ментальных моделей то ли линкоров, то ли линейных крейсеров типа «Конго» являла взору девиц, по человеческим меркам лет под двадцать. Хьюга и ее сестра Исэ выглядели чуть постарше, где-то ровесницами Нагато, но одновременно суперлинкор и Верховный флагман Ямато имела две аналогичные по возрасту аватары, а Мусаши — одну и подходящую разве что легкому крейсеру! А еще можно было вспомнить тех же Дзуйкаку и Лексингтон… В общем, зависимость «возраста» ментальной модели от размера и класса корабля не являлась чем-то непреложным, отражая в себе и что-то иное, помимо типа персонифицируемого корабля. Но те двое, что стояли сейчас передо мной, выглядели как две сестры-близнеца, лет двадцати двух-двадцати трех или около того, облаченные в традиционные японские наряды. Первая, с зачесанными назад длинными, темными волосами, скрепленными на затылке большим красно-черным бантом с символами Тумана, была одета в весьма вольную интерпретацию храмовой жрицы-мико — темно-синяя, широкая юбка в вертикальную складку «как бы хакама», подпоясанная кушаком опять же с бантом, и белое кимоно с широкими рукавами. Вторая же Нагато, выглядящая самую малость моложе первой, с таким же длинными волосами, но расчесанными на пробор, слегка прикрывающий ей левый глаз, выглядывала из-за сестры, положив ладони на ее плечо. Ее длинное красное кимоно-фурисодэ, подпоясанное широким поясом, украшало несколько белых изображений их же именного «восмицветика». На голове у нее имелись две больших заколки в виде каких-то бутонов цветов со свисающими по боками лентами, а в правой руке пускала дымок тонкая, длинная трубка с маленькой чашечкой. И вот эти двое — правильные, красивые лица азиатского типа, черные брови вразлет, — улыбаясь в стиле Моны Лизы, с любопытством меня разглядывали, слегка щуря желтоватые, кошачьи глаза. Вот ей-богу, один в один как две сытые и немного ленивые кошки, что увидели вблизи непонятную мелкую зверушку, которую есть пока не хочется, но зато с которой можно поиграть. «Нет, таких особ голыми ягодицами не смутишь, — подумал я. — Они, скорее, сами все внимательно рассмотрят, хмыкнут и с невинным видом язвительно прокомментируют… И не только ягодицы…» — Ты кто такой? И как ты очутился так далеко в океане? — немного наклонив голову, спросила Нагато-мико, которую я решил про себя именовать «Нагато-1». — Здравствуйте, Нагато-сан. Меня зовут Вячеслав, я — человек, а как я попал в море… А какое это вообще море? — Тридцать градусов… — Нет-нет, не надо координат, — дернул я головой. — Восточно-Китайское, Японское море или Тихий океан? Сколько до побережья Японии? — Тихий океан. До острова Хоккайдо — двести пять морских миль, — ответила Нагато с трубкой, получившая от меня обозначение «Нагато-2». — Вот это кидануло-то… — и я взъерошил на затылке еще влажные волосы. Понимание нереальности и одновременно — реальности происходящего все же слегка туманило мозги, как полстакана водки натощак. — Так как ты сюда попал? — Извините, но на это не так просто ответить, — примирительно поднял я ладонь. — Особенно заранее зная, что тебя сочтут сумасшедшим. В такое и человек не поверил бы, а уж вы — тем более. — По-твоему, мы обладаем повышенной критичностью восприятия по сравнению с людьми? — и губы Нагато-1 изогнулись в полуулыбке. — Возможно да — а, возможно, и нет… Говори. — Ну, как скажете. Излагаю, — и я бросил взгляд на часы, показывающие то, мое прежнее время. — Почти шесть часов назад я прыгнул в море, пытаясь спасти упавшего в воду человека. Нырнул там, у себя — а вынырнул тут, у вас. И я большим пальцем руки ткнул через плечо, указывая на мерно дышащий в темноте за бортом океан. — У себя? — и «Нагато с бантом» вопросительно приподняла бровь. — Именно. В одном причерноморском городе, практически рядом с берегом. И что самое интересное, в 2016 году. От рождества Христова, по нашему, человеческому летоисчислению. А у вас тут какой год на дворе? — 2056. По вашему исчислению. То есть ты утверждаешь, что мгновенно преодолел почти пять тысяч морских миль — и это если по прямой, — и сорок лет времени?.. — хмыкнула Нагато-2. — Да, пожалуй, ты прав — твой рассудок вызывает у нас сомнения. — Нам известно, что поведение и мышление людей в пороговых и стрессовых ситуациях часто бывает алогично, непрогнозируемо и склонно к разнообразным отклонениям. Но чтобы так… — О, милые дамы, раз так, то тогда я точно могу не сдерживаться, — криво улыбнулся я. — К парадоксу времени и расстояния, созданных мной простым погружением в море на пару метров, я добавлю еще один, гораздо интереснее. Этот мир, как реальность, тоже, как мне кажется, совсем не мой. Ммммм… Вам знаком такой термин как «теория множественности миров»? Или «многомировая интерпретация»? Она еще имеет некоторое отношение к квантовой механике, а уж она-то вам точно должна быть знакома. Сестры переглянулись — и любопытства в их глазах заметно прибавилось. — Ты хочешь сказать… — Ага, — кивнул я. — Я не знаю точно, когда здесь, у вас, началось глобальное потепление, ставшее прелюдией к появлению Тумана, вроде бы году в 2006, но у нас, в 2016-ом, ничего такого и близко не наблюдалось. Но дело даже не в этом — льды и полярные шапки могут начать активно таять и за каких-то три-пять лет. А в том, что я очень сильно сомневаюсь, что в этом мире, в его 2009 году, в Японии начала выходить научно-фантастическая манга про Туманный флот. Понимаете, к чему я веду? На пару секунд воцарилась тишина. — Знаешь, мы находим немало занятного в том, чтобы пробовать ощутить себя людьми, — начала Нагато-1. — Так что эта фраза будет звучать очень по-человечески, — продолжила Нагато-2. — Ты всерьез рассчитываешь, что мы тебе поверим? Что ты — пришелец из другого времени и даже мира, где все мы — всего лишь вымышленные герои разновидности человеческого искусства? — Вот именно поэтому, дамы, я и не спешил с ответом на ваш вопрос, — вздохнул я, растирая ладонями предплечья. — К слову, извините, что прерываю беседу, но у вас нет тут возможности просушить одежду? У меня все сырое, а на море всегда свежо. А люди, к сожалению, имеют неприятную привычку простывать и болеть. — Закрой глаза, — сказала Нагато-2. Я послушно зажмурился, но даже через сжатые веки увидел продолжительную вспышку света, а телом ощутил, словно на несколько секунд попал в пустынную бурю — по голой коже и даже под сырой одеждой стремительно заскользили целые потоки горячих, шершавых песчинок. Свет погас, я открыл глаза и успел заметить оседающую и буквально впитывающуюся в палубу серебристую, слегка светящуюся пыль. «Тот самый наноматериал?» — догадался я, пока ощупывал абсолютно сухие штаны и лежащие рядом футболку, куртку и обувь. — Огромное вам спасибо, Нагато-сан. Вы буквально второй раз меня спасаете, — вполне искренне поблагодарил я туманниц, сноровисто одеваясь и обуваясь. О да… Тепло и сухо. Как мало надо человеку для счастья… — Скажите, у вас же тут вряд ли найдется что-то вроде полиграфа? — озвучил я следующую пришедшую в голову мысль. — Мне ведь надо как-то вас убедить, что я не псих. — Полиграф? — переспросила Нагато-1. — Техническое средство, используемое для проведения замера психофизиологических параметров людей с последующим представлением результатов в аналоговом или цифровом виде для оценки достоверности сообщённой информации? Или попросту — детектор лжи? Нет, такого мы не имеем, хотя и наших собственных возможностей с высокой долей вероятности хватило бы для этой цели. — То есть — ты готов даже на такую проверку… Но все равно то, что ты утверждаешь… — и Нагато-2 выпустила голубоватое облачко дыма. — По нашим сведениям, люди с расстройством психики очень убежденно верят в истинность своего бреда. — Да-да, я отлично понимаю, как все это звучит… Поверьте — первым, кого мне пришлось убеждать, что это не бред — был я сам. Но как тогда можно рационально объяснить, что я про вас, Туман, довольно много знаю? — А именно? — Да хотя бы ваш символ, Нагато-сан. Увидев вас, я вспомнил, кому в той нарисованной истории принадлежал восьмилистный цветок, а ведь вы мне не представлялись. Я помню, как выглядят личные символы и персонификации Конго, Майи, Харуны, Киришимы, Такао и Хьюги. Еще? Две ментальные модели, кроме вас, еще имеют Ямато и Бисмарк. А аватара Мусаши почему-то наоборот, одна. И выглядит так, как будто она не суперлинкор, а какая-то подлодка. О! К слову о подлодках! I-401 и Чихайя Гунзо, чей отец давно нашел общий язык с Мусаши, уже начали доставлять проблемы Второму Восточному флоту? Конго не начала свою личную охоту на него? Гунзо уже подрядился доставить вибрационную боеголовку в США? Такао к нему еще не сбежала? Зордан Старк тут еще не проплывал? — Как любопытно… — буквально промурлыкала Нагато-2, приложив мундштук трубки к точеному подбородку. — Подумайте сами, откуда человек с берега, дальше которого вы людей не пускаете уже лет семнадцать, может все это знать, а? Ах да! И я отошел к лежащему неподалеку рюкзаку, тоже высушенного добрыми сестричками. Блокнот, лежащий в наружном кармане, изрядно покоробило от морской воды, но к рисованию он был вполне пригоден. И толстый маркер пережил купание более-менее сносно, оставив на бумаге слегка расплывающийся, но четко различимый черный след. — Одну минуту… И я вывел на неровной странице круг, потом еще большую, обрамляющую его, но незамкнутую окружность, чьи концы были слегка разведены в стороны, как рожки. И перечеркнул всю эту конструкцию направленной вниз стрелкой. Немного подумал, и добавил во внешнюю линию еще два симметричных «шипа», торчащих по бокам. — Вот. Вот такой знак вспыхнул в воде, перед тем как меня забросило к вам, — я надел на маркер колпачок и продемонстрировал рисунок Нагато. — Чей это символ, если не секрет? Н-нда… Когда глядя на нарисованную мной закорючку две одинаковые красотки, которые есть один из самых мощных кораблей Тумана, одинаково слегка расширяют глаза и приоткрывают рты, то выглядит это занятно. Во всяком случае, по мимике эти ментальные модели от людей были неотличимы. — Это… — даже как-то осторожно начала Нагато-2. — Если ты действительно знаешь о нас так много, то и термин «Адмиралтейский Код» наверняка тоже тебе знаком? — Разумеется, — кивнул я. — Хотя и не совсем точно. Изначально так вроде бы именовалась главная директива Туманного флота — «Вытеснить людей с морей и океанов. Прервать сообщение между материками. Любой человек, вышедший в море, должен исчезнуть в тумане». Или что-то такое, близкое к тексту… Но после того как вы получили ментальные модели, многое стало меняться… Корабли Тумана уже не трактуют букву «Кода» слепо и дословно, а некоторые так и прямо нарушают его, причем без фатальных для себя последствий. И кстати… По кое-каким событиям той манги так и вовсе можно сделать вывод, что этот ваш «Адмиралтейский Код» — скорее всего даже не «что», а «кто»… Тот, кто привел вас сюда, в этот мир. Тот, кто создал вас или запустил, и дал первый приказ… Погодите… — осекся я и посмотрел на свои каракули. — Так вы хотите сказать, что вот это — символ самого «Адмиралтейского Кода»? И обе Нагато синхронно кивнули. В их желтоватых глазах уже было не слегка праздное любопытство — там плескался откровенный, пытливый интерес. — Учитывая те сведения, которыми ты обладаешь, и особенно — вот это, — и Нагато-1 указала на мой рисунок, — достоверность сказанного тобой сильно увеличивается. И да — мы понимаем твои сомнения в начале беседы. И тоже хотим тебе кое-что сообщить. — Эти координаты, в точке которых мы сейчас находимся, лежат вне маршрута патрулирования нашего флота. Но все же мы приняли решение отклониться от курса, — Нагато-2 присела на выступающий над палубой метровый ролик якорной цепи, подтянула колено к груди, сверкнув голой ногой в боковом разрезе кимоно, и вновь пыхнула своей трубочкой. — Потому как пять часов, двадцать девять минут и шесть секунд назад, мы зафиксировали в этой точке сильный гравитационный всплеск, близкий по мощности к залпу ускорителя частиц линейного корабля Тумана. — И обнаружили тут тебя, от чьей информации нагрузка на наше ядро возросла, как при нулевом расчете ментальной модели. Действительно, налицо некий пространственно-временной парадокс. Последние десять часов в радиусе двухсот миль не было зафиксировано ни единого надводного или подводного корабля, ни летательного аппарата. Ты появился здесь из ниоткуда, удивительно точно совпав по времени со скачком излучения, — произнесла первая сестра. — Но если ввести в это уравнение упомянутую тобой теорию многомировой интерпретации и прямое действие «Адмиралтейского Кода», оно усложняется на порядок, но одновременно и становится логичнее. — Но тогда возникает не менее логичный вопрос, — Нагато-2 пустила тонкую струйку дыма, тут же развеянную легким ветром. — Как нам поступить с тобой?***
«Пугаете что ли? Ну-ну…» — подумал я и, сунув руки в карманы куртки, ответил: — Знаете, такая постановка вопроса меня немного настораживает. Надеюсь, вариант «свернуть шею и отправить рыбам на корм» там стоит хотя бы не на первом месте? — Что? Нет, что ты… Убивать тебя будет совершенно нерационально, — и красивая японка отрицательно махнула ладонью. — Мы не можем пренебречь тем, что ты, скорей всего, обладаешь знаниями о… нет, не о будущем — о наиболее вероятных векторах развития тех или иных событий, затрагивающих в том числе и нас. — Ну, так-то да… — согласился я. Фраза Нагато-2 о нерациональности моей принудительной кончины откровенно сильно меня порадовала. Надежда-надеждой, но точная определенность, что меня не пришибут и не выкинут за борт, ощутимо подняла настроение. — Но имейте в виду, что я помню далеко не все. Да и развитие сюжета той манги охватывало достаточно немного времени. Пророка на каждый день из меня не выйдет. — Мы это учитываем, — качнула головой Нагато-1. — Но и тех знаний, что имеются у тебя, достаточно, чтобы при твоем возвращении в общество людей повысить уязвимость Туманного флота. И поэтому оно нежелательно. А лично с нашей точки зрения, отказ от контакта с тобой будет и вовсе расточительным. Как показали наблюдения, наличие человека на борту корабля Тумана увеличивает эффективность его действий на величины, которыми нельзя пренебрегать. — Это, боюсь, не всякого человека… Я не гений тактики и не великий флотоводец. — Ты — человек. Твоя точка зрения на многие вопросы, твоя особенность восприятия и оценочные суждения, твоя способность к эмпирическим методам, вариативному и абстрактному мышлению, принесет нам пользу, позволит лучше понять людей и стать сильнее. Так же, лично для нас, играет роль и еще один немаловажный фактор — у тебя отсутствует негативное восприятие Тумана. Ты общаешься с нами абсолютно так же, как с обычными, человеческими девушками. Вежливо и уважительно. В твоей речи и поведении мы ни разу не зафиксировали ни малейших признаков страха, отвращения, или скрытой агрессии по отношению к нам. — И еще нам просто очень любопытно, — добавила от себя Нагато-2, хитро улыбаясь. — А за что мне вас ненавидеть или бояться? Особенно когда вы меня спасли? — пожал я плечами. — Пусть и выходит так, что ваш высокий покровитель подкинул меня вам фактически под ноги… То есть, подводя итог, вы решили оставить меня у себя? — Да. Но мы еще не решили, как будет лучше поступить… Если мы сообщим о тебе Ямато, то, скорей всего, она затребует доставить тебя к себе на борт. Но можно и не сообщать ей ничего, но такой вариант сопряжен с определенным риском и для нас, и для всего флота. И еще в этом случае придется в достаточной мере ограничить твою свободу и твое применение. — И еще есть третий вариант, — перехватила нить разговора Нагато-1. — Сообщить о тебе Верховному флагману, но одновременно с запросом приписать тебя к моему флоту. — Запросом? — хмыкнул я. — То есть — просто попросить? — Именно. Мы все же флагман Первого Восточного флота, и наш запрос будет иметь достаточный приоритет. Ямато, скорей всего, все равно затребует тебя на какое-то время или, возможно, ограничится дистанционным контактом, но почти наверняка удовлетворит нашу просьбу. Я почесал голову, взъерошив и без того торчащие во все стороны после экспресс-сушки волосы, и поинтересовался: — А как насчет варианта «сообщить обо мне Ямато, но не говоря ей всего?» Выловили человека из моря, хотите изучить поближе. И все. А про то, что я знаю много того, чего мне знать как бы не положено, да и вообще выдернут сюда из другого мира, просто не упоминать. Технически это не будет ложью. Люди называют это «не сказать всей правды». Сестры дружно хлопнули ресницами. «Да… При всем своем мощном интеллекте и вычислительном потенциале, кое в чем вы людям все же проигрываете. По крайней мере, пока…» — Хотя нет, — вздохнул я. — Думаю, будет лучше не утаивать столь важную информацию, и тем более — от Ямато. Если судить по моему источнику информации, она особа адекватная и сможет распорядиться ей разумно. Да и мне как-то не хочется сидеть взаперти, как черепашка в коробочке. Обе Нагато улыбнулись — видимо, метафора была им понятна. — Мы тоже сочли третий вариант наиболее подходящим. А то, что наши мнения совпали… Скажем так — это, как говорят люди, очко в твою пользу. Тогда мы вскоре откроем приватный канал с Верховным флагманом. — Ага, порадуйте матушку… — Что? Матушку? — Ну а кто она вам еще? Ведь ментальные модели, по сути давшие толчок к развитию всех вас, как сообществу отдельных личностей, а не просто совокупности мощных ИИ, дала вам именно Ямато. И тут обе Нагато в первый раз засмеялись, прикрывая рты ладошками. — А ведь действительно… матушка Ямато. Учитывая визуальный возраст ее ментальной модели… Надо будет именно так к ней и обратиться. — Только сделайте снимок выражения лица ее аватары, когда она это услышит, — сказал я, невольно улыбаясь. — Мне будет любопытно. А пока, дамы, раз мы достигли некоторой определенности в моем статусе, у вас найдется здесь какой-нибудь уголок с крышей над головой и хотя бы деревом на полу? Сегодня для меня был очень непростой день, и я ощутимо устал. — Да, людям необходим сон, это мы знаем. Пойдем. И сделав приглашающий жест, Нагато, потушив палубные прожекторы, подвели меня к надстройке, начинающейся сразу за второй орудийной башней. Закругленная дверь бесшумно сдвинулась вбок, на потолке вспыхнула широкая полоса желтоватого света, и я увидел, что попал в достаточно точную реконструкцию традиционной японской жилой комнаты — с бежевыми стенами, висящей в нише вытянутой гравюрой, низким столиком на толстых, квадратных ножках и стоящем в углу небольшим комодом с чайной посудой наверху. И с полом, застеленным самыми настоящими татами с лежащими на них двумя большими, плоскими подушками. — Хвала богам Тумана и апостолам их — флагману Нагато… — пробормотал я, снимая с плеча рюкзак. — Даже не ожидал, что у вас тут так уютно… Просто здорово. Это все сделано из наноматериала? — Нет, — покачала головой Нагато-2. Она, как и ее сестра, по-прежнему держала на лице доброжелательную полуулыбку, но было заметно, что мои слова им приятны. — Это все было создано руками людей из натуральных материалов. Мы расскажем тебе об этом потом. Завтра. А пока — спи.