ВОЗВРАЩЕНИЕ

В такси Джон, отвернувшись, прилежно смотрит в окно, а Шерлок доблестно сражается с собственным взглядом, который так и норовит приклеиться к другу. Они сидят по разные стороны сиденья – так, как сидели вместе в кэбе далеко не одну сотню раз, но никогда ранее детектив так остро не чувствовал разделяющее их расстояние. Желание придвинуться ближе зашкаливает, и он крепко хватается за ручку у двери, словно в попытке удержаться на месте. Уотсон упорно не поворачивает головы и молчит, руки сцеплены в замок на коленях, но в какой-то момент на очередном повороте он опирается ладонью на сиденье, стремясь сохранить равновесие, и… оставляет руку в таком положении. Совсем близко от Шерлока. Сердце детектива на миг замирает, а потом пускается вскачь неровным галопом. Прикоснуться. Так хочется прикоснуться. Холмс зажмуривается, с тоской думая о тех временах, когда он не видел никакой проблемы в том, чтобы дотронуться до соседа по квартире, когда все было легко и просто и в прикосновениях не было никакого подтекста. Для него не было. Он не выдерживает, вздыхает, возится, поправляя пальто, и скользящим, будто бы случайным жестом задевает руку Уотсона тыльной стороной ладони. Ощущение теплой кожи действует, как удар тока, отдаваясь прямиком в пах, вынуждая сдвинуть колени, а потом и вовсе закинуть ногу на ногу. Шерлок тоже отворачивается к окну, скрывая слегка порозовевшие щеки, но все же успевает заметить, как Джон, по-прежнему не глядя на него, кладет руку обратно к себе на бедро и накрывает место прикосновения ладонью… * * * – Джон, – перед полицейским участком Холмс останавливается, стремительно развернувшись к следующему за ним по пятам доктору Уотсону. В глазах друга на миг ярко вспыхивает боль, и Шерлок понимает, что опять оказался слишком похожим на себя самого. Он запускает пятерню в кудри, с силой дергает, словно наказывая за потерю контроля. – В чем дело?.. – Джон тянет его за рукав, заставляя опустить руку. – Ты нервничаешь?.. – Да, – это безусловная истина, детектив нервничает, потому что плохо представляет, как вести себя с Джоном там, где все знают, что он это он. – Послушай, ты же понимаешь, что тебе придется называть меня… Шерлоком? – Считаешь меня идиотом?.. – губы Уотсона изгибаются в слабой, но все же улыбке. – Я смотрю, ты окончательно вошел в роль… В обращенном на Шерлока синем взгляде вновь появляется странное ожидание, как и тогда, когда Джон просил его забыть о поцелуе в гостиной, и тут же меркнет, сменяясь обреченностью и… лаской. – Не волнуйся, у тебя все получится, – тихо и успокаивающе произносит Джон и легонько подталкивает детектива по направлению к входной двери. – Иди уже… Шерлок. * * * – Ты должен был меня предупредить, – шипит Майкрофт, умудряясь при этом любезно улыбаться. – У меня не было возможности, – рассеянно отвечает Холмс, с тревогой наблюдая за другом сквозь стеклянную перегородку. Джон в кабинете Лестрейда разговаривает с инспектором, и детектив бы дорого дал, чтобы узнать, о чем именно идет речь. Он внимательно разглядывает лицо Уотсона, убеждаясь, что разговор, по крайней мере, не вызывает у того особенно неприятных эмоций. – О чем ты только думал? Зачем ты его вообще сюда притащил, если до сих пор не признался? В какое положение ты меня ставишь?.. – Майкрофт отчитывает его, будто мальчишку. Шерлок уже готов вспылить, но тут Джон оборачивается, и под его пристальным взглядом детектив не позволяет себе выпасть из роли – Ян Сигерсон не вправе дерзить работодателю. – Он сам так решил… – Все в порядке?.. – Джон выходит из кабинета, протягивает руку Майкрофту. – Мистер Холмс?.. – Здравствуйте, Джон, – Майкрофт отвечает на рукопожатие. – Я очень рад, что вы с… кхм… – Яном?.. – невозмутимо подсказывает Уотсон. – Да, с Яном, – Холмс-старший красноречиво поглядывает на брата, – все-таки нашли общий язык. Должен сказать, результат вашей совместной работы меня вполне устраивает, и я обязан продемонстрировать его еще кое-кому. Но вам придется дождаться нас здесь. Уровень секретности, знаете ли. – Один вопрос, Майкрофт… – голос Джона звучит ровно, но между бровей залегает глубокая складка. – Насколько я понял, здесь все уверены, что он… – Настоящий?.. – на гладко выбритой физиономии старшего брата проступает вежливое сочувствие, и у младшего Холмса начинают зудеть кулаки. – Да, Джон, здесь все уверены именно в этом… Вынужденная мера. Государственная необходимость. – Конечно, – Джон кивает, опуская глаза. * * * – Ты ведешь себя безответственно! – Майкрофт рассержен настолько, что позволяет себе ухватить Шерлока за запястье, не давая сорваться с места. – Ты даже не смотрел, что подписывал! – Уверен, ты сам все хорошенько проверил, – детектив выдергивает руку из цепких, холодных пальцев. Он действительно не отнесся к своим обязанностям свидетеля с надлежащим вниманием, будучи полностью сосредоточен на мыслях о Джоне и страстно желая быстрее разобраться с официальной частью визита в полицию. Друг, оставшийся без присмотра в отделе Лестрейда, вызывал беспокойство, и не только из-за опасности неожиданного «прозрения», – Холмс понимал, насколько нелегко должны даваться Уотсону разговоры о его «воскрешении». – Я не узнаю тебя, Шерлок... – в голосе брата усталость, гнев и досада. – Работа всегда была для тебя на первом месте. – Людям свойственно меняться, – саркастически изрекает детектив, он тоже раздражен и весьма далек от того, чтобы в чем-то оправдываться. – И чем ты недоволен? Мой характер тебе никогда не нравился... – Да, не нравился... – серьезно соглашается Майкрофт, игнорируя колкость. – Но все же не настолько, чтобы я мог радоваться, глядя, как Шерлок Холмс постепенно превращается в Яна Сигерсона... * * * – Хэлло, фрик, – Донован рассматривает его с неприкрытым любопытством. – Не ожидала, что снова тебя увижу. Шерлок мог бы с этим поспорить, учитывая, что она специально приехала в участок в свой выходной день, но он благоразумно ограничивается иронично-сдержанным: – И я рад тебя видеть, Салли... Она совсем не изменилась, только волосы подстрижены короче, и ему хватает пары мимолетных взглядов на нее и на развалившегося на стуле Андерсона, чтобы понять, что служебный роман по-прежнему актуален. Присутствие старых недругов не удивляет, но нервирует, заставляя держаться с повышенной осмотрительностью. – Все в порядке?.. – Грег поднимается из-за стола навстречу вошедшим в кабинет братьям Холмс. – Как прошло опоз... – Нормально, – поспешно прерывает его Майкрофт и, натянуто улыбаясь, понижает голос: – Здесь посторонние... – Что? Ах, ну да... – Лестрейд виновато косится на явившихся поглазеть на воскресшего детектива подчиненных. Шерлок забирает с вешалки шарф и пальто, подходит к одиноко стоящему в стороне от основной компании Уотсону. – Мы можем ехать... И тут Салли снова открывает рот: – Странная история все-таки с тобой приключилась... – Да, – Шерлок весь поджимается, готовый душу продать, лишь бы только Донован онемела. – Пойдем, Джон... – Не обессудь, но мы были абсолютно уверены, что ты – фейк, а эта твоя дедукция – просто умелый фокус... Ее тон омерзительно самоуверен, и уже взявшийся за дверную ручку Уотсон замирает, потом медленно оборачивается, но смотрит не на Салли, а на Шерлока, и тот мог бы поклясться, что смотрит с ожиданием и надеждой. Шерлок в недоумении сдвигает брови, но в тот же миг его осеняет – черт, конечно, это же очевидно: Джон хочет, чтобы Ян продемонстрировал свое актерское мастерство. Его самого нисколько не трогают жалкие инсинуации Донован, все, что ему сейчас нужно – скорее увезти Джона домой, но мысль о том, что надежда в глазах друга может смениться разочарованием – невыносима. – Ой, Салли, – он чуть склоняет голову набок, придавая лицу комически встревоженное выражение, – надеюсь, я не слишком задел твое самолюбие тем, что остался в живых... – Я... – щеки сержанта Донован вспыхивают румянцем. – Зачем ты?.. Я вовсе не против... – и она растерянно замолкает. – Неужели?.. – мило улыбается Шерлок. Джон тоже улыбается, и детектива переполняет гордость. – Я хотела сказать... – Салли упрямо не желает сдаваться, – хотела сказать, что действительно рада тому, что для тебя все закончилось благополучно, но ты сам виноват в том, что случилось, не стоило быть таким заносчивым, и я надеюсь, что этот урок послужит тебе на пользу... На этот раз ее самодовольство действует на него, как удар хлыста. – Знаешь, надеяться на это так же глупо, как верить заверениям женатого любовника, что он обязательно уйдет от жены! – А?.. Она ошеломленно оглядывается на Андерсона, у того на физиономии тупое недоумение, и Шерлок понимает, что не промахнулся. Это раззадоривает его еще больше, тем более что у него есть еще кое-что в рукаве – спасибо маленькому листочку бумаги, что торчит сейчас из заднего кармана брюк злополучного эксперта. Детектив набирает полную грудь воздуха, готовясь к последнему убийственному выпаду, да так и остается стоять, забыв выдохнуть из-за охватившего его ужаса. Что. Он. Делает. Идиот… Он забылся. Безобразно увлекся в идиотском порыве отомстить. Почти выдал себя. Чуть было все не испортил. Или... уже испортил?.. – Эй, ты язык проглотил?.. – ехидно интересуется Донован, вновь преисполняясь уверенности в себе. Звуки доносятся до Шерлока словно сквозь толстый слой ваты, желудок скрутило, и детектив по-прежнему не может толком вздохнуть, не может посмотреть на Джона, а потому ловит взгляд Майкрофта, чувствуя себя совершенно беспомощным. Холмс-старший осуждающе качает головой, он однозначно предпочел бы не вмешиваться, но игнорировать ситуацию больше не получается. Однако Майкрофт ничего не успевает сказать. – Избавь нас от своих комментариев, Салли, – Уотсон говорит негромко, и его тон нельзя назвать угрожающим, но у Шерлока мгновенно возникает ассоциация с тихим щелчком затвора. – Будет достаточно, если ты извинишься. * * * Джон привычным движением вешает на крючок куртку, проходит дальше по коридору и, привалившись спиной к стене, ухмыляется. Шерлок останавливается напротив, он все еще выбит из колеи – как перенесенным в полицейском участке приступом паники, так и неожиданным заступничеством друга. – Что?.. – Физиономия Донован… – расплываясь в полноценной улыбке, информирует Джон. – Когда она извинялась… Он улыбается так заразительно, что Шерлок не может не улыбнуться в ответ. – Словно уксус пила да лимоном закусывала… Поморщившись, они одновременно передергиваются и смеются. – А ты заметил, с каким пристальным вниманием Андерсон разглядывал собственные ботинки?.. – хихикает Уотсон. – Наверное, перепутал их с местом преступления, – фыркает детектив. Джон хохочет, его глаза сияют, от них веселыми лучиками разбегаются морщинки, и завороженный этой восхитительной картиной Холмс совершает необдуманный поступок – внезапно шагает к другу и, вцепившись в подрагивающие от смеха плечи, приникает губами к губам. Уотсон застывает. Шерлок тоже, атакованный поступающими от сотен рецепторов чувственными данными: запах, вкус, текстура кожи, под пальцами – крупная вязка теплого свитера. Через пару мгновений детектив резко, словно обжегшись, отстраняется, в испуге смотрит на Джона. Тот бледен почти до синевы, кажется, что он даже не дышит, взгляд устремлен в пол, руки безвольно повисли вдоль тела. – Джон… – жалобно просит Шерлок и тут же бегом устремляется наверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Врывается в гостиную, скидывает на пол пальто, мечется, мучается, словно раненое, умирающее животное, не знающее, в какой угол забиться, и в итоге забивается между своим креслом и камином, прячется, съежившись, крепко обняв колени и уткнувшись в них лбом… …Джон опускается рядом, легким прикосновением к плечу заставляет поднять голову. Его подбородок дрожит, в глазах странное, отчаянное, умоляющее выражение. – Я никогда бы не позволил себе ничего подобного с ним. Шерлок не реагирует, и, облизнув губы, Джон снова повторяет, словно пытаясь донести что-то важное: – Я никогда бы не позволил себе ничего подобного с ним. Понимаешь?.. Что бы там ни хотел сказать друг, все, что детектив сейчас способен понять – это то, что он сам стоит у себя на пути. Голова кружится, и он на несколько секунд обессиленно прикрывает глаза, а затем, заглядывая Джону в лицо, лихорадочно и жарко шепчет: – Но я – не он, я – не он… Уотсон вздрагивает, отшатывается, глядя на него чуть ли не с ужасом, но Шерлок проявляет настойчивость – придвигается ближе, робко дотрагивается до рук, гладит запястья, вызывая судорожные вздохи. Его ладони смелеют, перебираются на предплечья, скользят выше, снова сжимают плечи. Шерлок опрокидывается на ковер, тянет Джона на себя, уговаривает, повторяя, будто заклятие: – Я – не он, я – не он… И Джон сдается.