Дотронуться до звезды

Касания Айдена заставляют кожу Оливера вспыхивать взрывом мурашек. Влажный и скользкий язык накрывает пеленой безумия сияющие, словно две полярные звезды, глаза. Купер удовлетворенно усмехается и захватывает в плен обветренных губ нежную, почти младенческую кожу, обдавая разгоряченную шею холодком пирсинга. Мраморная кожа Принца покрывается узорчатой дорожкой свежих засосов. Оливер поощряет возлюбленного беззащитными стонами, слишком тонкими для мальчишеского голоса. — Красиво... — Оливер делает попытку насытиться спертым воздухом и охладить разгоряченный от поцелуев, затемненный полотном тумана разум. Айден нехотя отрывается от желанного тела, словно оно вот-вот должно рассыпаться, а парня лишают последней возможности подарить умирающему мальчишке ласки. В сущности, так оно и есть. — Тебе они нравятся? — Купер обхватывает руками маленькое, хрупкое тельце и едва сдерживается от истомного желания до хруста стеклянных ребер сжать объятия. Лишь бы продлить их хотя бы на вечность. — Они похожи на крохотный космос. Только мой, мой личный космос, до которого можно дотронуться, и он никуда не исчезнет. Смотри, они словно ватный розовый космос с крапинками звезд. Оливер до безумия похож на фарфоровую шарнирную куклу. Его волосы настолько белые, словно взбитые сливки млечного пути поселились в этих кудрявых прядях. Иногда он кажется Айдену маленьким стариком с посидевшими от страданий волосами. Айден — его полная противоположность. Он бунтующий поток неудержимого пламени, зажженный мятежом. Наколки, пирсинг, туннель и самодовольная усмешка — его пожизненные спутники. Оливер накрывает карие вишни Айдена сапфировым блеском синих глаз, в которых призраком лёгкой вуали сверкнула пелена слёз. Его голос, как свежий звонкий ручей, льется озорной стихией, лаская нежностью тёплых вод проколотые уши Айдена. — А я с детства хотел быть космонавтом. Только представь, дотронуться пальчиками до звезды и спрятать её в своем кармашке от чужих глаз, а она там мерцает, мерцает... — Принц мечтательно улыбается, будто перед зоркими глазами по кирпичикам фантазий выстраивается собственный мир. Чистый, добрый, волшебный. Айдену становится нестерпимо больно, словно петлю затянули на шее и медленно давят на выпирающий кадык режущим глотку канатом. Он опускает вниз глаза, желая уронить их в пол и больше не смотреть на эту лучистую улыбку, которая своим светом готова вот-вот распять грудь Купера насквозь. — Глупый... Звезды огромные, в тысячу раз больше тебя, малыш, — хрипло произносит Айден, в миг становясь угрюмее и мрачнее. Будто тысяча солнц в его груди погибли в одно мгновение. — Звезды такие сильные. Каждая из них одинока в огромном космосе, но каждая продолжает сиять. Они восхитительны, правда? — Оливер никак не унимается. Он протягивает руку вверх, касаясь ею воздуха, и задумчиво начинает рассматривать белый потолок сквозь решетку пальцев. Он, кажется, видит в нем что-то абсолютно иное, нежели облупленную штукатурку. — Мне немного больно, когда я думаю об этом. Так жаль, что я не смогу стать космонавтом и дотронуться до этих небесных алмазов. Наверное, если бы я не болел... Оливер не стал продолжать и только озарил комнату виноватой, беззаботной улыбкой. Он робко, боязно и словно на пробу, коснулся губами мягкой щеки Айдена и рассмеялся звоном маленького колокольчика. — Глупый маленький сказочник. Хочешь, я куплю тебе телескоп? — Купер вновь давит рыдания, норовящие вырваться наружу, внутри себя и топит их в пьянящей алой крови. Внутри Айдена о беззащитную мышцу сердца бьются три беспощадные буквы. Р, А, К. Р.А.К. Рак. — Надеюсь, я успею в него посмотреть. Скоро... Скоро я наконец дотронусь до звездочки! Правда здорово, Айден? — Куперу отчего-то жутко захотелось разодрать в кровь мальчишеские губы. Лишь бы Оливер перестал так улыбаться. Айден думает, что Оливер и сам как крохотная звездочка. Такая яркая, светлая, чистая. Такие сгорают всего за секунду и обязательно падают вниз на радость безумным романтикам. Всё-таки стоит купить ему телескоп. 5 марта 2017 года Оливер дотронулся до звезды...