***
Юнги заходит в палату, тихо закрывает за собой дверь и видит неизменную картину: парень лежит на своей больничной койке, опираясь спиной на подушку. Смотрит в открытое окно, пока ветер колышет его светлые волосы, держит руки на животе и суетливо перебирает пальцы. Его лицо – печальное и кое-где украшенное небольшими шрамами – но такое чистое и открытое, что Юнги лишь удивляется, скрывая это какое-то восторженное удивление под длинной челкой. На кровати снизу красуется имя пациента: Пак Чимин. – Привет, как самочувствие? Давай-ка я на тебя посмотрю, – доктор подходит к растерянному парню, который крутит головой туда-сюда, кладет его медицинскую карту на тумбу у кровати и осторожно смотрит. – Все хорошо, спасибо, – пациент послушно расстегивает рубашку, быстро выводя пуговки из их привычного места. Все происходит так осознанно и без вопросов, что Юнги на секунду кажется, что Чимин помнит его. Помнит, что пару дней назад они играли в приставку, которую принес Тэхен – интерн, который частенько забегал к Паку в палату. Помнит, что Мин в свой обеденный перерыв каждый день мчится в супермаркет за углом и покупает клубничное молоко – чиминово любимое. И самое главное, помнит, что в этой палате он живет уже третий месяц. И его – Мин Юнги – помнит тоже. И это «на секунду кажется» безжалостно разбивает следующая реплика, которая заставляет Юнги замереть на ту же самую злополучную секунду, расстроиться, но не подать виду – нельзя. – Вы мой лечащий врач? – и внутри Юнги все разбивается в сотый раз. – Приятно познакомиться. – улыбается смущенно, смотрит из-под светлой челки и нелепо тянет руку. – Да. Взаимно, – не менее нелепо пожимает протянутую руку, давит улыбку и свободной рукой гладит по светлой макушке, – взаимно… После осмотра Мин выходит – улыбка пропадает сразу, стоит Юнги оказаться за дверью. Там его встречает знакомое лицо Хосока, он держит в руках чью-то историю болезни, наспех поправляет халат, и испепеляюще смотрит. – Ну? Юнги молча кивает из стороны в сторону, расстроено поднимая взгляд. Хосоку не нужно объяснять – все и без слов ясно. Ясно, что Чимин не помнит. И не менее ясно, что Юнги помнит – каждый день, взгляд, смех и слово. Он все помнит. В этом и заключается трагедия Мин Юнги.***
Сколько времени прошло, Юнги уже и не помнит – четыре месяца, пять или восемь – он совсем перестал их считать примерно с третьего. С Чимином все в порядке, судя по анализам и результатам осмотров, но это не меняет ничего. Совершенно. И все продолжается, каждый день, раз за разом. «Вы мой лечащий врач?», «можно разговаривать с вами неформально?», «клубничное молоко, как вы узнали?». И все это заново, снова. Постоянно. Юнги уже выучил все свои ответы, все чиминовы вопросы и взгляды. Он просто проживал один и тот же день много-много раз, разрывая себя изнутри своим же бессилием и чувствами. – Привет, как самочувствие? Давай-ка я на тебя посмотрю, – Мин заходит, привычно закрывает за собой дверь и подходит к парню, который одобрительно кивает, расстегивает рубашку и смотрит как-то по-другому, более напряженно. – Что такое? Не выспался? Юнги как всегда кладет свою большую ладонь на светлые волосы, чтобы погладить их, немного взъерошить, а затем убрать руку. Но в этот раз все как-то иначе : Чимин вдруг ластится к руке, ерзает по ней светлой макушкой, будто щенок, которого впервые в жизни приласкал человек, и улыбается. Искренне. Мин пучит глаза, смотрит удивленно, садится перед кроватью на колени и хватает смуглые маленькие ручки блондина. – Чимин, как меня зовут? – зажимает личико Пака в своих руках, трясет его легонько и смотрит в глаза. Да так смотрит, что испугаться можно, но блондин не боится. Просто смотрит. – Вы мой лечащий врач? – смотрит на надпись на груди брюнета. – Мин Юнги, верно? Приятно познакомиться. У Юнги внутри все горит. Нет, сгорает – остается пепел, засыпает к чертовой матери все его здравые мысли, тушит его врачебное мышление, и совершенно неожиданно вновь возвращается в угли и разжигается пламенем где-то в районе груди, заставляя Мина забыть вообще обо всем, кроме этой вспыхнувшей надежды, так предательски потушенной, но разжигающей нечто новое и более масштабное в нем самом. – Посмотри на меня, внимательно смотри! – Юнги трясет лицо в своих руках, пугает Чимина, но не собирается останавливаться. Знает, что пожалеет, но больно. Невыносимо больно терпеть тот факт, что твои действия, слова и чувства не помнят, что т е б я не помнят. – Я твой лечащий врач, я лечу тебя уже больше половины года, каждый день я провожу с тобой. С недавних пор я ночую в свободной палате напротив, не хожу домой и иногда даже забываю кушать. Я приношу тебе клубничное молоко каждый день, кормлю твою кошку, потому что ты сам попросил меня об этом еще в первый день и отдал ключи. Я знаю, что твоя любимая книга – «Жизнь взаймы», а еще я знаю, что ты не любишь кофе, потому что он горький. Тебе не нравится, когда пахнет сигаретами, поэтому ты всегда морщишь нос, если я курю перед тем, как зайти к тебе. У тебя есть старший брат, который живет заграницей, но к которому ты очень привязан. Тебе нравится классическая музыка, а еще хорошие фильмы. Я знаю о тебе так много. Я провожу с тобой каждый свой день, каждую его минуту. Не смей говорить, что ты не помнишь. Не смей меня забывать. У Чимина трясутся ноги – смотрит удивленно, слушает и совершенно неожиданно плачет. – Откуда вы знаете… – притворяется, будто не понимает, но просто боится. А Юнги не лучше – перебивает, отпускает лицо и берет за руки: – Ты мне сказал. Ты. – вытирает слезы на щеках блондина ладошкой, аккуратно прислоняясь к коленям головой. – Ты позволил мне узнать, а потом забыл. – Простите, – шмыгает носом, как-то трепетно кладет руку на голову Юнги и гладит ее, – я правда не помню. – Конечно, не помнишь, – брюнет встает с колен, привычно ерошит макушку, а затем выходит, оставляя парня одного.***
Хосок ловит Юнги за локоть где-то в коридоре больницы. – Куда? К Чимину снова не пойдешь сегодня? – обеспокоенно смотрит исподлобья. – Я передал этого пациента Тэхену. – Он интерн. Ты же понимаешь, что без тебя ему не справиться, – парень хлопает по плечу Юнги, –на тебя смотреть больно. Сколько ты пачек сигарет выкурил за эту неделю? Не очень хорошо, когда врач заходит в палату, а за ним шлейф из сигаретного дыма, – наигранно смеется, стараясь подбодрить друга. Юнги это понимает, ценит и улыбается. Приобнимает Хосока за плечи, похлопывает его по спине ладонью. – Сходи к нему. Один разочек. А то премии лишишься. Есть, кому доложить на тебя, – убегает, показывая язык и смеясь. Юнги кричит ему вслед «придурок», улыбается и думает о том, что Хосок – тот еще дурак, но друг из него самый лучший. Брюнет плетется в излюбленную палату номер семь, медленно открывает дверь и заходит. А перед ним та же картина – тот же парень на неизменно белой простыне, те же грустные глаза и взгляд, направленный в окно. Все такое же. Ничего не изменилось. – Привет, как само… – замолкает на середине слова, но потом продолжает. – Я ваш лечащий врач. Мне нужно провести осмотр. Чимин как всегда послушно избавляется от рубашки, а Юнги проводит осмотр – чуть дольше, чем обычно. Проводит руками по плечам, по ключицам. Улыбается и смотрит на Чимина как в последний раз, будто не в силах наглядеться, пока тот застегивает пуговицы обратно. – Вы такой неразговорчивый. – Юнги улыбается, а затем встает со стула у кровати и идет к двери, кидая почти шепотом. – Прощай. Слабая рука останавливает брюнета, разворачивает к себе и заключает в объятия. Юнги хлопает ресницами, вдыхает запах чиминовых волос и не понимает, что происходит. – С каких пор официально общаешься со мной, хен? Я ждал тебя. И Юнги ничего после этих слов не слышит и не видит, теряет силу в теле и падает на колени перед блондином, который опускается следом и снова обнимает. – Помнишь? – с дрожью в голосе, Мин спрашивает куда-то в чимову шею. – А разве тебя забудешь? – улыбается, сдувая с глаз светлую челку, и сильнее прижимается к телу напротив. – Помню… – шепчет на ушко, вдыхая запах миновой кожи вперемешку с запахом сигаретного дыма. – Я выброшу твои сигареты. Юнги улыбается, тычется носом в шею Чимина и облегченно выдыхает: – Отбери сначала, мелочь…