Я не могу оторвать глаз от тебя

Ледяной морской ветер шальными порывами бил в задеревенелое, уже ничего не ощущающее лицо. Тело давно перестала бить дрожь, а холод, казалось, отошёл на второй план. Он просидел на посту всю ночь, и теперь с кряхтением поднялся на ноги. Снег, которым был припорошен его чёрный подбитый тёплым мехом плащ, посыпался на камни, и он почувствовал некое облегчение. Будто с этим снегом упал груз с его ещё хрупких юношеских плеч, и будто вместе с этой ночью прошла душевная боль и горечь. Он чувствовал, что именно в этот момент решил все для себя, что именно сейчас родился заново. Внутри разлилось приятное тепло, но ноющие, затёкшие мышцы не дали насладиться этим мгновением. Ворон поморщился. Округа заполнилась скрипом промерзшей лестницы. Снег на ней казался странно горячим, и красные руки жгло его белым холодом. Юноша спрыгнул с последних ступеней и побрел к приземистому домику на окраине города. Тишина вокруг поражала. Мир Ворона сейчас зациклился на этой вязкой тишине, холоде и хрусте под ногами. Взбалмошный ветер подул в спину с новой силой. Парню казалось, что сама природа подгоняла его к дому, чтобы он не застал пробуждающийся ото сна город, а продолжал оставаться в одиночестве, закрытый от всего мира. Улыбка тронула его губы. Так правильно. Если он никого не встретит, то и скучать будет не так сильно. Сейчас в его голову приходила только одна мысль: он должен поскорее убраться из этого злосчастного места. Давно не смазанные петли жалобно заскрипели. Закрылась со стуком дверь, и лицо тут же окатило горячим воздухом. Дом. Он давно уже перестал быть родным. Еще с тех пор как Ворон остался один на один с самим собой, со своими страхами, со своими видениями. Никому еще юноша не рассказывал о них. Ни умершим в осаде родителям, ни заменившему ему отца Медведю, главнокомандующему армией города. Ворон всегда воспитывался как одиночка, и до сегодняшнего дня он думал, что будет оставаться таковым всю оставшуюся жизнь. Только воспоминания о видениях скрашивали его ночи на дежурстве. Там, во снах, он видел торговые корабли, иноязычных людей, пустыню, дальние восточные страны и Ее. Она. Она была чем-то вроде стимула жить. Именно из-за Нее Ворон продолжал держаться, даже тогда, когда шальной морской ветер сбивал юношу с ног. Он никогда не видел Ее лица, Ее тела, но, несмотря на это, не мог оторвать глаз от едва видимого ускользающего силуэта. Раздевшись, Ворон сел на кровать и облокотившись на колени, поставил подбородок на переплетенные пальцы. Впервые ему не хотелось спать после ночного дежурства. Впервые он ощущал такую усталость. То ли предвкушение поездки, то ли жалость от расставания с родным местом не давали собраться с мыслями и юноша просто бездумно сидел. Белый снег за окном напоминал комья пыли. В воздухе чувствовался запах сырости. Взгляд никак не хотел фокусироваться на чем-то определенном, застилаясь густой дымкой. Непонятный жар помещения начал постепенно уходить, а парень стал клевать носом. Упёртый взгляд в стену, пустая голова и завывание ветра под окном - последнее, что он помнил, перед тем как отключиться. *** Главные часы пробили пять дня. Вместе с боем, разносящимся по городу, залезающему в каждую щель между камнями стен и полов, завыла труба парохода. Это был огромный Железный зверь -чудо техники продвинутых стран. Он не шел ни в какое сравнение с кораблями, на которых выходили наши воины. Именно этому кораблю было суждено стать стартовой точкой путешествия, и юноше не терпелось поскорее взойти на борт и тронуться в плавание. Этот остров был определенно гиблым местом. Гиблым, но, к сожалению, стратегически важным для Империи. И с этим фактом приходилось мириться. Люди были вынужденны жить на бесплодной промерзшей почве, работая в шахтах на добыче драгоценных камней и металлов и служа в патрулях постоянной армии. Ворон не раз слышал, как его сослуживцы говорили о том, что их сердца промерзли, так же, как и это чертово место. Около ста лет назад многих крестьян и добрую часть армии насильно переселяли в эту местность, заставляя их обживать ее, обрекая на годы страданий и смерти. Сейчас, несмотря на многие недостатки, все уже привыкли к этому месту, считая его каким-никаким, а все-таки своим домом, но все же в тайне продолжали мечтать о возвращении на старые места из сказок, которые так часто слышали от родителей в детстве, и теперь пересказывая это все своим детям. Теплое солнце над головой, зеленые луга, летний зной – все это казалось шуткой, выдуманной каким-то очень злым человеком. Ворон сидел на металлической ограде, с непонятным страхом и замиранием сердца смотря на Железного зверя. Юноша был в отдалении от пристани, но ему чудилось, что он был нос к носу с этим чудовищем. Они оба сверлили друг друга глазами. Зверь молчал. Молчал и юноша. Вокруг сновали люди, воздух заполнялся скрипами железа и громыханием цепей. Было очень трудно дышать запахом сырости, соли и мороза. На глаза Ворону попадались патрульные в черных плащах, одетые не по погоде, выбегающие из теплого нутра корабля матросы, таскающие грузы, латающие неисправности и чистящие территорию работники порта. Крики и гомон сбивали с толку непривыкшего к такому количеству людей юношу. Только когда закончилась погрузка ресурсов, добытых с момента прошлогоднего приезда корабля, Ворон поднялся на ноги и отправился к трапу на нижнюю палубу. - Уйдешь, даже ничего не сказав? – хрипловатый голос заставил вздрогнуть. Почему-то этот бас прозвучал в окружающем гомоне крайне четко, так что можно было расслышать даже тихий вздох, предшествующий этой краткой, но такой ёмкой фразе. Сердце закололо. Как же ему не хотелось сейчас видеть никого из знакомых. А особенно этого человека. - Да, - еле прозвучавший голос дрогнул. Сказывалось долгое молчание. - И даже не повернешься? – было слышно, как Медведь хмурился. - Если повернусь, то уже не уеду. Было слышно, как мужчина хрипло ухмыльнулся. Ощутимый толчок в спину был за прощальные объятья и заодно остановил слезы, которые так и норовили политься из глаз. Ворон, не ожидавший такого, немного прошел вперед, чтобы не упасть, удержав равновесие. - Защищай корабль и все добытое жителями этого острова, во имя Империи! Не умирать, это приказ! Ворон, подняв голову, встал по стойке смирно и, отдав честь, взошел по трапу. Внутри него бушевал пожар, обжигая душу сильнее, чем обжигает холодные руки снег. Юноша был уверен, что если уедет сейчас, то наконец-то найдет что-то очень важное. То, что так долго искал. То, что так долго жило в нем, не имея выхода наружу. Казалось, что море расступается перед ним, не выдержав жара огня его сердца. *** Дни на корабле тянулись мучительно долго. Каждое утро Ворон выходил на палубу и устремлял взгляд на восток, всматриваясь в алые всполохи, отражающиеся на морской глади. Именно туда держал курс Железный зверь – прямо в сторону восходящего солнца. Почему-то в такие моменты казалось что то, что искал, совсем рядом, стоит только протянуть руку и взять. С каждым днем ночные видения становились ярче и четче. В них появлялись новые детали. Казалось, Она приобрела материальное тело и стала, несомненно, ближе. Всегда, когда Ворон пытался дотянуться до Нее, сон обрывался рассветными лучами, и это было обидно до слез. Хотелось скорее приблизиться, почувствовать такое знакомое тепло тела, услышать голос, уловить запах. Теперь в нем начала зарождаться точная уверенность. Не зря он затеял все это. Тем временем становилось все теплее, и уже невозможно было ходить в привычном плаще и теплых сапогах. Ворону пришлось попросить одного знакомого Лейтенанта, который очень по-доброму относился к юноше, подобрать ему легкую одежду. Они сдружились сразу же, как только заговорили – так много общего они нашли друг у друга. У этого мужчины были добрые глаза, и почему-то казалось, что ему можно доверять. Иногда что-то мелькало в его образе, совсем незаметное для обычного глаза, но Ворон всегда улавливал такие изменения. Списывая все на разыгравшееся воображение, юноша продолжал доверять, отгоняя нелепые мысли о том, что нельзя так относиться к человеку, которого повстречал всего пару дней назад. Просьбе о подборе одежды Лейтенант даже обрадовался. Вечером пятого дня путешествия Ворон пришел в каюту мужчины. Они завели непринужденную беседу и моряк стал рылся в своем багаже, выуживая оттуда разную одежду. По мнению юноши, он крайне нелепо смотрелся в белой рубашке, а удлиненный, похожий на военную форму пиджак цвета пожухлой листвы с косым запАхом неудобно сдавливал талию. Единственным что более-менее сглаживало ситуацию - были очень удобные чуть темнее пиджака штаны, которые совсем не стесняли движений и были в самый раз. Лейтенант в итоге остался доволен проделанной работой и, увидев кислое лицо Ворона, осматривающего себя с каким-то пренебрежением, сказал, что нечего ему жаловаться, так как одежда вполне хорошо смотрится, а сам юноша наконец-то перестал быть похожим на бледную Смерть в черном балахоне.  На следующее утро Ворон по уже странно выработавшейся привычке пришел на палубу. Там его уже поджидал знакомый.  - Доброе утро, - обворожительная улыбка заставила немного напрячься.  - Доброе, - кинул юноша, отворачиваясь и облокачиваясь на ржавые перила.  Ему совершенно не хотелось сейчас говорить с кем-то, но похоже Лейтенант был настроен на бесе ду, и юноше пришлось с этим смириться. Все же не очень-то хотелось терять единственного человека, с которым можно было поговорить на этом куске плавающего металла. Он попробовал улыбнуться в ответ, но получилось не слишком убедительно. - Я вижу, ты не в духе, - мужчина сделал паузу, внимательно вглядываясь в Ворона, и похоже дожидаясь утвердительного кивка. Но того не последовало, - конечно, кто ж выдержит, считай шесть дней на воде.  Юноша не нашелся, что ответить и рассеянно кивнул. Впервые за столько лет со смерти родителей интуиция звонила во все колокола. Что-то подобное было в день налета вражеских войск на город.  - Вроде жил в портовом городе, а ни разу в море не выходил, - глаза Лейтенанта немного сузились, - не удивлюсь, если ты даже устройства такого знаменитого судна не знаешь, - он усмехнулся, всем видом показывая, будто знание планировки этой махины – совершенно обыденная вещь, которую должен знать абсолютно каждый. - Знаю я планировку! - бросил юноша, опустив голову и закрыв вмиг ставшее горячим лицо темными, чуть отросшими волосами. Конечно, он знал не все, но большую часть точно.  Только после этой, казалось бы, обычной фразы к Ворону пришло понимание того, чего добивался от него этот человек.Через пару дней Железный зверь должен был проходить Трубку - очень узкую расщелину – единственное место в близости от столицы Империи с достаточно глубоким дном, для того, чтобы такая махина, как этот пароход, проплыла. Вся остальная местность на том промежутке была усеяна подводными камнями и мелями. Парень встрепенулся, и было попытался дернуться в сторону, но его оглушили, стукнув чем-то тяжелым по голове. Только сейчас, теряя сознание, он полностью убедился в том, насчет чего кричало его шестое чувство. Он оказался самым слабым одиночкой, знающим планировку, так удачно подвернувшимся под руку. Остальные солдаты ходили либо в группах, либо попарно, да и физически были подготовлены гораздо лучше юноши. ***  Опомнился Ворон в уже знакомой каюте Лейтенанта. Тот сейчас как раз поигрывал ятаганом. Красивые изгибы, клинка завораживали так же сильно, как и рукоять, инкрустированная синими и зелеными камнями. Они, будто играючи, поблескивали на солнце, которое проникало через иллюминатор.- Нравится? – мужчина, сидевший на кровати у противоположной стены, улыбнулся наверно самой обворожительной улыбкой, которую Ворону приходилось когда-либо видеть, поднялся на ноги и уставился на него тяжелым взглядом. Юноша, было, дернулся, но эта попытка бегства закончилась тупой болью в затылке и почему-то только сейчас пришедшем осознанием того, что он был крепко привязан к трубе в углу каюты. Веревки туго стягивали запястья, грудную клетку и шею. - Можешь не дергаться. Это бесполезно, - на хмурый взгляд юноши мужчина только хмыкнул. Он подходил все ближе, и когда, наконец, приблизился почти вплотную, провел острием ятагана по щеке Ворона. Кожу обожгло болью, юноше захотелось поморщиться и вскрикнуть, но он продолжил, не меняясь в лице прямо смотреть в нагло поблескивающие глаза Лейтенанта, не обращая внимания на кровь, капающую из раны. - Какие мы суровые, - ухмылка растянула тонкие бледные губы, - я думаю, что ты знаешь, зачем я притащил тебя сюда. Да, по взгляду вижу! Что ж ты глазами сверлишь так, будто убить хочешь? Его лицо изменилось: усмешка перешла в оскал, а черные и без того узкие глаза сузились - Не думай, что прощу тебе это, щенок! – Лейтенант прошипел это и со всего размаху пнул мальчишку в ребра. Сдавленный вздох вырвался из груди юноши. Сейчас мужчина и отдаленно не напоминал того, с кем Ворон познакомился на днях. Он походил на огромную змею, плюющуюся ядом.  - Давай договоримся по-хорошему, - мужчина повертел в руках оружие, задумчиво глядя на лезвие, - по старой дружбе так сказать, - он перевел взгляд на Ворона и с поразительной быстротой чиркнул острием ятагана по веревкам, которые связывали левую руку пленника. - Я тебе ничего не скажу, - парень нахохлился, пытаясь прижать к себе освобожденную руку.- Не так просто, - мужчина резким движением пригвоздил ладонь к полу. Перед глазами на миг потемнело. Юноша вскрикнул, не узнавая свой голос, послышавшийся будто издалека. Казалось, что его руку опустили в чан с кипятком. - Больно? – Лейтенант с искренним удивлением склонил голову набок, - хочешь, я расскажу, что будет дальше? Я фаланга за фалангой буду отрезать тебе пальцы, - он приблизился так, что юноша мог ощущать тяжелое дыхание мужчины, на губах которого торжествовал волчий оскал - затем запястье, потом локоть. Тебе нравится моя идея? – ответ последовал незамедлительно – Ворон с завидной меткостью плюнул ему в лицо. - Отлично, - металлический голос заставил поежиться, как от холода, - ты свой выбор сделал.  Дальше все было как в бреду. Сначала крики и хриплые стоны, а потом и слова, которые так жаждал услышать Лейтенант, непроизвольно вырвались от резкой боли. Через тьму издали доносились крики, гомон, дикий шум. - Этого не убивай, кинь его в клетку. Он хороший мальчик, очень добросовестно нам помог. Почему-то в горле парня встал горький комок. Он не должен был ничего говорить, должен был терпеть. Как он теперь посмотрит в глаза Медведю и своим знакомым? Увидит ли он их вообще? Физическая боль уже ничего не значила. Стыд и отчего-то сжимающееся сердце наносили еще большую рану, от которой он наверно не избавится до конца своей жизни.  Юношу подняли и потащили куда-то. Запах гари преследовал его все то время, пока парень находился на судне и сменился он только тогда, когда Ворона вынесли за его пределы. Духота обожгла не привыкшую к солнцу кожу. Только сейчас он чуть пришел в себя, почувствовал палящую жару, вдохнул сухой пыльный воздух. Его бесцеремонно бросили на доски, Ворон ударился головой о металлические прутья и снова потерял сознание. ***  Когда он очнулся, вокруг была кромешная тьма. Ворон лежал, пытаясь привстать и открыть глаза, но не мог даже пошевелить и пальцем. Паника начала накатывать волнами, становилось жутко, до позорной дрожи во всем теле. Левая рука нещадно болела. Чувство времени и пространства совсем исчезло, и он уже не понимал, как долго пролежал в этом состоянии. Страх не исчезал, а только усиливался. И когда Ворон уже отчаялся что-либо сделать, он почувствовал, как кто-то тёплыми руками приподнимает его и кладёт его голову на мягкие колени. Он по-прежнему ничего не видел, не мог пошевелиться, но точно знал, что это Она. Юноша лежал, постепенно успокаиваясь. Нежные пальцы, перебирающие темные прядки на затылке, медленно нашептываемые на ухо слова, заставили боль и панику уйти в небытие. Ком в горле растворился, а иглы в сердце будто растаяли. Чувство вины ушло, оставив после себя только решимость и жажду действий.И сейчас, открывая глаза, морщась от ярких лучей, Ворон уже понимал, где находится и что вообще произошло, и в мыслях его не было ни капли отчаяния. Он точно знал – все, что бы ни случилось, нужно перетерпеть. Сознание пришло с ломотой во всем теле. Юноша простонал и прикрыл глаза рукой, которые саднили от света и боли. Привстав на локте, он попытался оглядеться.  Это уже не был тот успокаивающий сон. Это была реальность. День был в самом разгаре, и солнце будто выжигало весь воздух. Его окружала бескрайняя пустыня Сахо – она была мертвым пятном на материке Империи. Здесь не было дождей, не было воды. Многие люди сложили свои головы, пытаясь перебраться через нее. Песочные барханы выглядели точно так же как и в книжках. Как- то раз ему приходилось читать о пустынях, но он и подумать не мог, что подобное может быть правдой. Тогда, на острове, казалось, что не найдется такого места, где не было бы снега и даже рассказы приезжих торговцев, случайно подслушанные в тавернах и на рынке, ни разу не вдохновляли на подобные раздумья. Теперь же мысль о том, что здесь действительно жарко и нет снега, не удивляла, так как юноша даже не задумался об этом. Важнее всего сейчас было то, что он находился в клетке с колесами, которая была сзади прицеплена к лошади как обычная телега. Ноги его сковывали кандалы. Они жутко стягивали кожу, и из-под них виднелась запекшаяся кровь. Просто смотреть на это было уже больно. В клетке находились еще три человека, но они лежали без сознания. В одном из них юноша узнал стражника с корабля, который довольно часто попадался ему на глаза, по его виду можно было сказать, что долго он не протянет. К ужасу Ворона подобных клеток было около двадцати штук и рядом с каждой по обе стороны верхом ехали всадники: их лица были замотаны в тряпки, а с поясов угрожающе свисали плети и мечи. - Ну что, счастливчик? Начнем новую жизнь? – всадник, ехавший по левую сторону от клетки Ворона, обратился к нему, - как тебя вообще продать, если ты однорукий? – по интонации можно было понять, что он ухмыляется. Он подмигнул громко сглотнувшему юноше, наблюдая за тем как того пробивает дрожь. - Ничего. То, что ты что-то чувствуешь вполне нормально.  Громкий смех заставил обернуться нескольких стражей и затравленно вздрогнуть очнувшихся пленников.  - Эй, Муз, будь поспокойнее, - невозмутимым голосом отозвался человек на соседней лошади, - не забывай, о том, что входит в наши обязанности.  Дальше начался спор, но Ворон уже не обращал внимания. Он зажмурился и закусил губу до крови. Не могло этого быть. Он весь взмок и, зажмурившись, отвернул голову, пытаясь подвигать рукой. Ничего не произошло. Это был явно не сон. Сердце было готово вырваться из груди. Сейчас или никогда. Юноша резко открыл глаза и уставился на место, где должна по идее быть левая рука. Вместо нее был лишь обрубок, заканчивающийся чуть выше локтя и замотанный окровавленным бинтом. Кровь отхлынула от лица, а глаза предательски защипало. Он ведь знал, на что идет. Он не должен жалеть. Не должен… Юноша прижал к себе руку, убаюкивая ее, горькие соленые слезы потекли из глаз, тело пробило дрожью от едва слышных всхлипов. Похоже, он подписал себе смертный приговор, но даже после этого просто права не имел сдаться. ***  Прошло несколько невыносимо жарких дней и холодных ночей. Легкая летняя почти полностью порванная одежда никак не спасавшая от жары, тем более не могла спасти от холода. Но делать было нечего. Ворон где-то слышал, что голову нужно беречь от палящего солнца и еще в первый же привал пустил днём свою рубашку на своеобразную шапку, которая при надобности могла разбираться, снова становясь предметом одежды способным хоть как-то спасти от холода.  На следующий день, уже знакомый стражник, заметив «обновку», изредка косился на юношу. И после этого всякий раз, когда наступала его смена караула, приходил и подолгу смотрел на притворявшегося спящим Ворона.  Еды пленникам почти не давали. Каждое утро, перед тем, как выдвинуться в путь, всем раздавали по щепотке соли, чашке с водой и куску черствого хлеба. Даже ничего не делая, люди смертельно уставали. Стражники уже успели выкинуть несколько безжизненных тел на растерзание любителям падали. Трое, сидящие в клетке вместе с юношей, совсем не говорили, но по безразличному, затуманенному взгляду, следящему за выброшенными в песок телами, можно было сказать многое. Как ни пытался разговорить их Ворон, получал в ответ только молчание.Но, по крайней мере, все было не так уж плохо, так как неизменно каждую ночь он видел сон о теплых пальцах и мягких коленях. И было совершенно наплевать на то, встанет ли вообще завтра солнце. Постепенно пустыня начала сменятся более умеренным климатом, превращаясь в степи, а затем и в леса. Несмотря на ситуацию, становилось интересно наблюдать за изменяющимся окружением. Юноша, не отрываясь, наблюдал за странными животными и птицами, которые попадались ему на глаза.  Уже третий день они ехали по лесу, и в этот вечер стражники, облюбовав приглянувшуюся им поляну, расставили палатки и разожгли костры, готовясь отправляться на боковую. Кусты и деревья подозрительно зашуршали. Даже от ослабшего за все это время Ворона не могли скрыться непривычные, странные звуки и возникающие ведения. Послышались крики, возня и шум возникающей драки. Юноша не очень понимал что происходит, но воспользоваться моментом ему следовало. Ворон, сидевший, опираясь спиной о прутья, повернулся к ним ногами, и, не прилагая особых усилий, выбил два. Пол клетки и сами прутья держались на честном слове, и скорее всего, были сделаны чисто символически для того чтобы пленники знали свое место. Стражники жестоко избивали или убивали за попытку бегства, так что после нескольких подобных случаев желание воспользоваться ситуацией напрочь отпадало.  Пленники так и не пошевелились. Юноша обернулся на них, но времени жалеть кого-то не было. Нужно поскорее убираться, пока есть такая возможность. Он права не имел ее упустить.  Когда Ворон ступил на землю, его ноги подкосились. Юноша еле успел удержаться за клетку. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы медлить, но он никак не мог продвигаться вперед быстрее, чем улитка. Он раздосадовано ударил кулаком землю, когда, пройдя пару шагов по направлению к ближайшим зарослям кустов и деревьев, упал навзничь. Ворон пытался подползти к таким, казалось бы, близким кустам, когда был придавлен чьим-то сапогом.  - Я не могу умереть, не сейчас, не здесь, - в глазах юноши появились слёзы, а срывающийся шепот вызвал жалость к самому себе. Он продолжил ползти вперед, пытаясь скинуть с себя ногу, но застыл на месте, услышав знакомый голос. - Раз ты так просишь, то убивать я тебя не буду, - ехидство, с которым была произнесена эта фраза, сразу же нарисовало в голове замотанное белой тканью лицо единственного стражника, который заговорил с ним во время путешествия, - но я еще подумаю над этим. С легкостью тот закинул Ворона на плечо. Юноша мог смотреть на все происходящее в гуще сражения, пока мешком картошки висел на мужчине. Половина стражников со скрытыми лицами была убита. Как раз сейчас одетые в странную форму люди собирали окровавленные тела в кучу, явно намереваясь их сжечь. Оставшуюся в живых половину связывали, после чего закидывали на лошадей. Вместе с тем с перепуганных, уже не надеявшихся на освобождение пленников, снимали кандалы и тоже усаживали на свободных животных. - Кто вы? – спросил Ворон, когда стражник усаживал его перед человеком с отмычками.  - Что-то вроде спасательной группы, - пожал плечами тот, - скажи спасибо, что я и мой напарник вошли в нужную группу торговцев. Благодаря этому вас смогли найти.  - Спасибо, - совершенно честно и без тени сарказма ответил юноша, чем обескуражил мужчину. Стражник ушел куда-то в сторону, и Ворону показалось, что он смущенно пожал плечами.  Когда с кандалами было покончено, ноги юноши обработали какой-то противно пахнущей мазью и забинтовали. Так как он был в сознании, его посадили на лошадь перед человеком в странной форме, и вся колона двинулась на восток. ***  Ворона мутило. Как ни странно, но его укачало на лошади. Когда он попросил остановиться, человек в странной форме, который представился Часовщиком, ответил отказом, объяснив его тем, что колонну ни в коем случае останавливать нельзя. - И все-таки кто же вы такие, и куда мы так торопимся? – юноша все пытался избавиться от скверного чувства тошноты. За спиной послышался вздох. Похоже, мужчина не был настроен на разговоры.  - «Часовщики» - элита армии в Империи, - направляемся мы в Хакату – столицу Империи, куда изначально держал путь Железный зверь. Там вам окажут помощь, и как только вы пройдете реабилитацию, отправят по домам. - Домой значит, - Перед глазами Ворона встала белая дымка, и его повело в сторону. - Эй, парень, только не говори мне, что тебя еще и держать нужно! – Часовщик легко подхватил падающее тело юноши и правой рукой прижал к себе. Стало отчего-то холодно. Определенно, человеческое тело не могло быть настолько холодным.  - Ваша рука… - юноша медленно перевел взгляд на удерживающую его поперек талии руку. Он медленно дотронулся до нее и сквозь кожаную куртку формы почувствовал еле проступающие очертания механизмов.  - А еще у меня нет половины живота. Живу вроде, - явно прозвучавшая усмешка обескуражила Ворона. Между тем мужчина свободной рукой постучал по левому боку. Звук был похож на то, как Медведь стучал по полым металлическим перегородкам в своем кабинете. Такой глухой и совершенно неестественный, - ничего. Покажу тебя нашему мастеру, она быстро подлатает. - Могу ли я остаться и служить у вас? – тихий шепот сорвался с губ быстрее, чем юноша успел подумать о том, о чем просит.  - Все может быть.  Оставшаяся дорога прошла в молчании. Все происходило слишком быстро. Настолько, что юноша попросту не успевал за этим бешеным ритмом новой жизни. Но сейчас, проваливаясь в полудрёму, он даже и думать не мог о возвращении домой к прежней размеренной, скучной жизни. Даже если ему и предстоит пройти хоть через ад, он никогда не пожелает вернуть старое. Мысль о возвращении казалась абсолютно абсурдной. Он не мог потерять то, к чему стремился все это время.  ***  Ехала колона всю ночь, и только когда солнце было прямо над ними, наконец-то показались стены города.  Заспанный юноша открыл в изумлении рот и с силой потер еще не до конца раскрывшиеся глаза. Высокие, отсвечивающие металлом башни, казались чем-то поистине прекрасным. Трубы, выпускающие белый пар, металлические крыши домов, видневшиеся из-за каменной кладки высоких неприступных стен, выглядели ужасно знакомыми. Что-то кольнуло в его сердце. Он и сам не понимал, что это было.Тем временем подошла их очередь заезжать в ворота города. Стражники, стоявшие на воротах отдали честь мужчине, с которым сидел Ворон. Тот лишь сдержанно кивнул.  Улицы были неширокие и чистые. Как ни странно, но в этот солнечный день они были в полутени. Разноцветные вывески пестрили на каменных зданиях. Глаза просто разбегались от количества лавок и товаров. Прохожие были отдельной темой. Замысловатые шляпы, пояса, склянки, железки, шестеренки: все это составляло иногда совершенно безумные, по мнению Ворона, костюмы. Одежда женщин была иногда слишком открыта. Гомон и гул на улицах пугал, заставляя внутренне ежиться от непривычно громкого шума. Даже в порту его острова было спокойнее. Часовщик еле слышно прыснул. К щекам юноши прилила кровь, и они покрылись неровными пятнами смущения – все-таки не очень-то хотелось показывать свои слабости и недостатки малознакомому человеку. - Да у тебя уши покраснели, - в голос рассмеялся мужчина, привлекая внимание некоторых прохожих, - а теперь вообще багровый стал. Расслабься, мы уже приехали.  Ворон потряс головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Он совсем не обратил внимания ни на остановку отряда, ни на то, как он разделился на две части – одна с пленниками направилась к центру города, а вторая с пострадавшими остановилась около большого белой кладки здания. Мужчина спрыгнул с лошади, и помог спустится Ворону. Все солдаты передавали пострадавших в руки вышедших из здания людей в белой одежде. Как только к юноше подошла милая девушка в такой же белой одежде, Часовщик запрыгнул на лошадь и, подмигнув, поехал вдогонку первой части уезжавшего отряда. Ворона отвели в чистую палату на шестерых человек. Там его осмотрел врач и, обработав раны, сказал, что рука вполне пригодна к восстановлению и что ее через пару дней придет посмотреть механик Часовщиков. Уходя, он посоветовал выспаться. Но юноше сон не шел, как бы тот ни пытался. Он ворочался с боку на бок. Мысли никак не хотели уходить. Как будто его душу поймали на крючок: что-то важное должно было произойти совсем скоро и ему уже не терпелось поскорее узнать что же.  ***  Дни тянулись в нетерпении, и казалось, что Ворон поссорился со временем. Сейчас оно шло неописуемо медленно. Но он не в такой плохой ситуации, так что жаловаться не стоило. Уже четыре дня прошло без изменений. Сновидений больше не было, и это расстраивало и разрушало надежду. А может он что-то упустил? Но что?  Зевая, юноша поднес правую руку к лицу, и просто застыл в этой позе. В двери зашла девушка. Точнее сказать не зашла, залетела. Ее бронзовая копна коротко отстриженных взъерошенных волос переливалась в солнечных лучах. Серые узкие глаза без особого интереса оглядели палату и лежавших в ней людей, но когда ее взгляд остановился на Вороне, она быстрым шагом, направилась к нему. Юноша немного стушевался – девушка, не говоря ни слова, стала по-хозяйски разбинтовывать обрубок. Глаза ее блестели, а тонкие губы приоткрылись. Его сердце пропустило удар. - Отлично, - ее шепот вывел юношу из оцепенения. Девушка схватила его за запястье и потянула за собой, похоже просто наплевав на то, что Ворон был босиком и в больничной одежде. Она выбежала на улицу. Странно, но никто из врачей даже не обернулся в их сторону. Рыжая бежала вперед, петляя между улочками, а юноша уже запыхавшись, молил богов о том, чтобы она остановилась. Похоже, боги услышали. Правда, не совсем так, как было нужно. Девушка резко остановилась и Ворон, не успев затормозить, врезался в ее спину.  - Да что ты дела... – она снова потянула его за руку, заводя в какое-то здание. Он даже не успел понять, что происходит и где он очутился, как девушка повела его в сторону длинной лестницы, уводящей на следующий этаж. Тут уже все мысли просто испарились. Подобная пробежка по лестнице добила его окончательно.  Когда злосчастные ступени кончились, Ворон оперся ладонью на чуть согнутые колени, переводя дух. Сердце бешено билось, легкие не желали наполняться воздухом. И нельзя было разобрать - все это от пробежки или от того, что она взяла его за руку.  - Физическая активность полезна, - девушка даже бровью не повела под взглядом юноши. Только с усмешкой на губах вытащила связку ключей из темно-зеленых брюк и открыла единственную дверь на этаже. - Пойдем, - сдержано сказала девушка уже после того, как замок два раза щелкнул. Ее голос невольно дрогнул. Она скрылась в темном помещении и, хлопнув в ладоши, зажгла свет.  Слова застряли в горле. Ему показалось, что ничего красивее и интереснее этой комнаты он не видел ранее. Повсюду: в стенах, потолке, и даже под ногами за толстым стеклом, были всякие шестеренки, циферблаты и прочие двигающиеся, жившие своей жизнью детали. В этом странном помещении Ворон начал чувствовать себя как мелкий болтик в огромном, слаженном механизме. У стен стояли шкафы и сундуки, забитые странного вида приборами, стеллажи с книгами занимали почти все оставшееся место. Девушка забежала за эти полки.  - Шевелись, давай, раздражаешь уже! – из-за полок послышался грохот и небольшой вскрик. Ворон тут же опомнился и побежал на странный шум. Рыжая ползала по полу и собирала мелкие детали, которые, видимо, высыпались на пол, когда она доставала коробку с верхней полки. Ей наверно пришлось вставать на цыпочки. Ворон прыснул в кулак, тут же получив обиженный взгляд.  - Огорчаешь, - девушка метнула немного сердитый взгляд в сторону юноши и, собрав штук двадцать деталей, села за огромный рабочий стол, - не бездельничай. Лучше притащи вон ту коробку, - она кивнула на таковую, стоявшую в противоположном углу комнаты. Ворон подошел к немаленькой коробке, уже приготовившись к тому, что она будет неподъемна, но та на удивление легко поддалась, и ему не составило большого труда выполнить просьбу девушки. Она наклонилась, перочинным ножиком разрезая заклеенные края. Юношу словно током шибануло. Внутри, поблескивая в свете мощных ламп, лежали механические протезы. По форме они не отличались от настоящих человеческих рук, но полностью состояли из металла. - Тебе еще повезло. У меня на твой размер целая коробка, - она кивнула на ту, что стояла возле ее ног, - можно сейчас подогнать и сразу присоединить, - рыжая, порывшись немного в содержимом, вытащила один из протезов. Девушка встала и начала подходить к стоявшему Ворону. Только сейчас он подумал о том, что это может быть больно. - Не шарахайся ты, - она не сильно, но резко надавила на плечи юноше заставив того попятиться и плюхнуться на стул, стоявший у стола. Как ни странно, но сказано это было мягким голосом, без капли раздражения. Девушка стала прикладывать протез, хмыкая себе под нос, - ты невероятно удачлив, черт побери! – рыжая вытащила из кармана непонятно откуда взявшуюся тряпку и запихнула ее в рот Ворону. - Крепись! – было последним, что услышал юноша. В ушах противно завыл тонкий пищащий звук, перед глазами потемнело. Он наверно бы рухнул со стула, если бы девушка его не придержала. Спустя минуту он резко пришел в себя. Ворон немного пришибленно оглянулся вокруг и, заметив хихикавшую девушку, еле разжал челюсти. С недоумением вытянув тряпку изо рта, он вздохнул, желая что-то сказать, но его опять перебили. - Не стоит благодарности. А теперь проваливай, - Ворон хотел было возмутиться, но вдруг заметил наличие у себя руки. Он с недоверием поднес ее к лицу, - врач расскажет, как за ней ухаживать, сказала она, а мне нужно работать. Он развернулся и ушел, даже не заметив, что на лице у девушки, все это время стоявшей к нему спиной играла смущенная улыбка.  - Раздражает, - шепотом кинула она в пустоту, разворачиваясь на пятках и подходя к месту с разбросанными деталями, которые надо было собрать.  ***  Как только юноша спустился в холл здания, к нему навстречу вышел уже знакомый человек. Это был тот самый Часовщик, который вёз его на лошади.  - Я вижу, ты в добром здравии, - он с улыбкой протянул руку. Ворон ее пожал и улыбнулся в ответ. Что ни говори, а все же было приятно видеть знакомого человека, которому более - менее доверяешь. - Да. Благодаря Вам и этой девушке, - юноша размял левую руку. Он ее чувствовал, но совершенно не ощущал прикосновений. Только холодящий пальцы металл.  - Да не за что, - мужчина рассмеялся и хлопнул по спине юношу. Тот еле устоял на ногах. По дороге обратно они начали говорить о чем-то, Часовщик задавал вопросы Ворону. На некоторые совсем не хотелось отвечать, но юноша почему-то был точно уверен, что не должен скрывать что-либо от этого человека. Так они дошли до больницы. Когда мужчина передавал Ворона в руки медперсоналу, он спросил:  - Так ты хотел служить у нас? – Уверенный кивок – это все, что было нужно Часовщику.  ***  Уже два месяца прошло с того разговора и пока что все складывалось как можно лучше. К руке юноша привык. Все-таки правду говорят, что когда очень долго носишь какую-нибудь вещь, то перестаёшь замечать ее наличие. Она уже давно стала для него родной. Сны больше не снились, и от этого на душе скребли кошки.  Он без труда сдал теорию ведения боя и тактики (это был обязательный экзамен на прием в отряд Часовщиков). Практику же он каждый день отрабатывал с Музом – разведчиком, который специально направил караван работорговцев мимо столицы, объясняя все тем, что они и дорогу сократят, и прямо под носом никто их искать не будет. Во время спарринга парень постоянно смеялся, легко уворачиваясь от пока что слабых атак. Прямо как сейчас: он ушел в сторону, не сильно пнув юношу и тем самым заставив его упасть. Ворон медленно поднялся и, успокоившись, резко кинулся на Муза. Тот не ожидал этого и замедлился на пару секунд, позволив юноше приблизиться. Ворон быстро контратаковал, ударив кулаком в торс соперника. Парень осел на землю и рассмеялся. - Подловил! – он потер руку, которой стукнулся о металлический протез Ворона. В последнее время тот часто пользовался подобной хитростью.  - На сегодня все. Теперь можешь драться не сдерживаясь, - парень хитро глянул на юношу. Было ясно – завтра он отыграется по полной. Ворон протянул руку и поднял соперника с земли.  - А сейчас, Ворон, ты пойдешь со мной, - сказал хорошо знакомый Часовщик, привезший калеку в город. Он как генерал и глава элитного отряда армии вызвался самолично тренировать многообещающего новичка.  Юноша недоуменно глянул на мужчину и, отряхнув рубашку, которая валялась на земле, скинутая перед боем, последовал за ним. Ворон как раз застегивал верхние пуговицы, когда они в полном молчании зашли в главный корпус Часовщиков, за которым находилась площадка для тренировок. Увлеченный очередной пуговицей юноша не заметил остановки, и естественно прошел вперед, чуть не врезавшись в стоящего впереди человека. Благо он был оттянут за шиворот холодной металлической рукой.  - Поаккуратнее, пожалуйста. Ворон взметнул глаза на говорившего.  - А тебе идет… - он с замиранием смотрел на отросшие до плеч медные волосы.  - Ты вообще слышал, что тебе сказали? – рассмеялся мужчина и дал подзатыльник юноше, - нужно поздороваться для начала. Это Эри – главный инженер и внучка разработчика механических протезов. Будешь с ней заниматься два раза в неделю, чтобы больше узнать о механизмах, и при необходимости уметь их чинить.  - Приятно познакомиться, - юноша немного озадаченно протянул руку, - я…  - Ворон, знаю. - она уверенно протянула руку и крепко пожала, - Буду рада учить тебя.  Почему-то сейчас он улыбался настоящей, широкой улыбкой и глаза предательски начало щипать.