Повествование от лица Алисы Рыбкиной
Алиса не знала, сколько времени она просидела в этом сыром подъезде. Возможно, она даже задремала. Но когда она проснулась, тело ее возлюбленного… уже остыло. Оно было не просто холодным, а ледяным. Кровь запеклась на его груди, стрелы из которой она вытащила. Ну почему, почему он выглядит таким умиротворенным? Он как будто спит. Но он не спит! И все же на его губах заметна улыбка. Не та добрая ухмылочка, с которой он обычно смотрел на нее первые дни их знакомства вне его тела. Нет, эта улыбка была довольной — словно он счастлив был умереть рядом с Алисой. Но она была совсем не рада! Но нужно было вставать. Звуки снаружи говорили о том, что она многое пропустила. Но ей было абсолютно плевать. Ей было плевать на все — что происходит снаружи, каков будет исход битвы. Убьют ее или нет — тоже абсолютно без разницы. Да и что такое жизнь? И насколько хрупка грань между жизнью и смертью… хотя по сути что жизнь, что смерть — все это одно и то же. Две стороны одной монеты. Вздохнув, Алиса встала. Это далось ей с трудом, ведь все мышцы у нее успели затечь. Она только сейчас поняла, в каком же неудобном положении она сидела. И спина теперь болит… Стараясь не смотреть на безжизненное тело, Алиса побрела к выходу. Горче всего было осознавать, что ей придется оставить Боромира до конца битвы. Или до ее смерти… но ему придется лежать здесь. Багровый свет ослепил ее. Зрелище было во много раз хуже, чем улицы во время Черной смерти. Трупы лежали абсолютно везде, и некогда было их убирать. И плакать над ними тоже не было времени. Все стремились отомстить, убить еще больше. И несчастные оставались лежать безжизненными алыми кучами на земле, пока счастливчики (или наоборот?) продолжали жестокий бой. Леголас и Гимли метались посреди всего этого кошмара, мрачные от осознания того, что произошло. Словно во сне, Алиса убила нападавшего на нее орка. Тот упал на землю, но не было того азарта и той боевой кровавой радости, что всегда была у нее после убийства орка. Почему-то именно сейчас она вспомнила Фенрока, ворчливого, но доброго орка, который когда-то спас тушку Боромира, в которой она находилась. Конечно, эти орки были совсем другими, но все же она просто вспомнила его… Алиса сейчас просто не могла понять, как. Как она жила без Боромира все эти годы? И он так быстро стал ей ближе всех на свете. Ближе Ани, ближе родителей… И в одну минуту она потеряла его. Такие пессимистичные мысли сопровождали девушку, пока она прорубалась сквозь толпы противников. Краем глаза она заметила бредущих к ближайшему целому зданию (то есть к тому, где лежит Боромир) Аню и Алекса. На руках у последнего была чья-то жалкая обожженная фигурка, но с такого расстояния нельзя было понять, кто это. Но, судя по мрачным бледным лицам двоюродной сестры и друга, это кто-то знакомый. Алиса вздохнула. Когда же кончится эта череда смертей?Конец повествования от лица Алисы Рыбкиной
Повествование от лица Звездоцапа
Воистину гигантский мужчина смотрел вниз на творящееся внизу. Он смотрел, прищурившись, как раздавленная горем светловолосая девушка позволила своему другу забрать опаленное тело самоотверженной подруги. Жуткая досада пожирала его изнутри, его войска теперь перестали быть ограниченными. Но враги все еще превосходили в численности этих глупцов, защищающих свой город. Рано или поздно эти «защитники» склонят головы перед ним, либо уронят их в бою. Рыча что-то, Звездоцап широкими шагами направился к лестнице. Проходя мимо сломанного механизма, он думал, можно ли будет восстановить «Разрушитель миров». Вполне возможно. А если эти дураки из Клуба Калиостро не захотят этого сделать, придется немного… надавить на них. Этих слабых духом людишек, заботящихся лишь о своей репутации, так легко сломить… Чуть не став злобной лепешкой из-за очередного тупого лестригона, Звездоцап выбрался на улицу. Сражение продолжало кипеть, но уже более вяло — все, и враги, и союзники, устали от долгого сражения, которому конца нет. Большинство защитников превосходило в мастерстве, зато армия монстров была куда больше. Этот бой мог продолжаться еще долго. Но пора положить ему конец — он вступает в игру. Пронзительный ледяной ветер чуть всколыхнул короткие жесткие волосы на голове Звездоцапа, но он не обращал на холод внимания. Лунное затмение скоро должно кончиться, луна обретет свой настоящий цвет. Пока что алый цвет держался, но все же возвращение серебристого света неизбежно. И тогда будет плохо — орки, составляющие значительную часть армии, не могут находиться на свету. Даже лунный свет их сильно жжет. А урук-хаев, устойчивых к свету, в войске не так уж и много… Значит, нужно заканчивать бой. И чем быстрее, тем лучше. Бронзовый ятаган заблестел. Он был запачкан чьей-то кровью, но отчищать было некогда. Да из зачем? Все равно каждую минуту лезвие вонзается в живую плоть. Вот и сейчас Звездоцап размахивал мечом, сражая каждого, кто попадался ему на пути. Взмах. Удар. Одноглазого пирата, вновь искавшего свой протез, не стало. О, да. Он обожал этот запах. Как наркоман, он зависим от терпкого, немного соленого аромата крови. Что может быть приятнее, чем прикоснуться мозолистой ладонью к гладкой поверхности клинка, омытой теплой кровью, провести пальцами по стали… И тут прямо перед Звездоцапом показалась новая цель, новая жертва. О лучшем варианте он и мечтать не мог. Один из немногих попаданцев из мира котов-воителей, что были на стороне добра, как раз вытащил свой меч из трупа какого-то мага. Сероволосый парень по имени Мышеус.Повествование от лица Лунокрылой
О, Великий Звездный Клан, за что? За что ей достался такой спутник по практически опустевшему Санкт-Эринбургу. Болтливый, странный, грязный и воняющий рыбой! Фу! Джек не закрывал рот, слова сыпались с его языка, как седая шерсть с деда глашатаи, Дуболома. А его запах сводил нос и желудок в судорогах. Где он успел так провонять? — И тут бах! Моя тюряга взорвалась и я выпрыгнул в море. Удивительно, что моя команда уже ждала у берега, и я смог подняться по веревкам на борт. — Капитан гордо поднял голову, радостно вспоминая свой побег из камеры заключения, когда английские моряки взяли его в плен. Но Лунокрылой было абсолютно плевать на его россказни. Ей не терпелось встретить разбежавшихся по всему городу товарищей и узнать последние новости битвы. Кто погиб? Кто ранен? Что вообще произошло за последний час сражения? Периодически «команда» встречала этих вампиров, недавно увиденных веселящихся с несчастным пауком размером с десять волков. Иногда Лунокрылой хотелось предложить этой страной семейке пойти с ними, но их безбашенная дочурка отбивала все желание на объединение. Но дальше Джек и Лунокрылая лицезрели странную ситуацию: они встретили залитого кровью Эдмунда, из последних сил отбивающегося от трех доппенгангеров с алебардами наперевес. Один из противников опрокинул парня на колени, а второй занес свое оружие для последнего удара. Девушка хотела кинуться к товарищу, но вампирша под недовольные возгласы родни со скоростью звука оказалась перед воинами, раскинула их в разные стороны, самого мощного разбив об железные двери лабиринта гаражей. Незнакомка помогла Эдмунду встать, и глашатая услышала странный разговор, давший ей понять, что эти двое уже знакомы. Молодой король заметно покраснел, и не из-за окровавленного лица, а от… смущения. «О, ну все. Опять розовые сопли!» — подумала Лунокрылая, взмахнув руками. К ней со спины подошли отец и мать девушки. Хм… почему они все одного возраста? — Давай оставим это между нами? — предложила жена чувака справа. — Ты о том, что мы так и не свалили отсюда? Я соглашусь. Только давай так: ты отберешь у Ренесме компьютер, скажешь, что я тут не причем, а я потом разломаю его к черту! И она не начнет истерить на тему: «Отец меня не любит, какая я несчастная»! Она хоть тебя уважает. Глашатая осталась стоять в ауте. Ну и странная же семейка. И тут, наконец достигнув желаемой цели, их ждало настоящее кладбище, затопленное слезами и кровью. Лунокрылая никогда в жизни не видела столько трупов, они горами лежали на земле, выжившие даже успевали под дождем стрел, пуль и летящих клинков передвигать и сбрасывать мешающие тела к другое место. Земля под ногами была скользкой и склизкой от алых ручьев. Это был самый настоящий Армагеддон, или же Судная Ночь всего населения города, когда кровь навсегда окрасила Санкт-Эринбург в красный, а противостояние Добра и Зла вечно. Джек тоже недоумевал и был, мягко говоря, в шоке. Ему тоже не доводилось видеть целые горы мертвечины и скользить по кровавым дорогам. И медленным шагом путники направились к раненому Арагорну на расспрос. — Сейчас Ракета в норме, а Лис, Саша, Боромир, Темногрив, Дэйл, Сэм и Матвей — к сожалению, уже мертвы. Недавно поступило известие от Вишневой, что Гай сейчас добрался до северной части города, где недавно взорвали автозаправку. У него оторвана вся кисть, потерянно много крови. Но, надеемся, что хоть он будет жить. — закончил наследник Исильдура. Лунокрылая сжала кулаки от страшных известий гибели двух друзей. А про Купера она и так знала. Глашатая отошла. Совсем недавно она всего-то была кошкой, глашатой хоть и Клана полного неадекватов, но любимых котов. Лунокрылая не понимала как, но она знала, что скоро враги вернутся из укрытий и продолжать бойню. Нужно быть готовыми ко всему, тем более, если столькие уже мертвы, а значит — воинов совсем мало, поддержки ждать не от кого. Девушка вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала теплые мужские ладони у себя на плечах. Она обернулась и увидела сероволосого Холода. Парень был израненным, правый глаз опух. Лунокрылая поняла, что залилась краской от смущения. Она всегда не любила смущаться, тем более при Холоде, а когда он подходил со спины и начинал шептать нежности — приятно, но неудобно. — Ты как? — ласковым голосом шепотом спросил воитель. — В принципе, хорошо. Если бы не было столько убитых, и не прицепился бы этот вонючка! — Лунокрылая указала на Джека, что-то обсуждавшего с Тернером. Она чувствовала запах рыбы даже в двадцати метрах от него! Кошмар! — Не волнуйся, щас с ним разберусь, помою, отобью хорошенько! Холод шуточно скрестил пальцы, что те захрустели. Глашатая захихикала. И тут между влюбленными встряла Державина. Вот зачем портить такие минуты? — О, еще одни! Мне казалось Матвей щас Маринку придушит в объятиях, а Ночное Сердце… — Да никто не знает, кого она любит! — в который раз закатила глаза Лунокрылая при упоминание всеми больной темы о бывшей бродяге. Эта кошка всегда была странной, и никто её не понимал. Как, в принципе, кого она любит. — Мне пофиииг. Главное, что я шиппер и нахожу парочки!Конец повествования от лица Лунокрылой
Повествование от лица Артема
Парень стоял в ступоре. Он прекрасно видел, что происходило недалеко от него. Каждый из Первородных видел подругу в тот момент, когда она решилась на отчаянный шаг — она прыгнула. На мгновение ветер подхватил ее, и она замерла в воздухе, но уже через секунду она скрылась внизу, оставив после себя лишь несколько ярких искорок. Первую минуту он просто не верил и продолжал сжигать языками пламени из своих рук мантию одного из колдунов. Но потом к нему медленно приходило осознание: это не шутка. Саша спасла весь город, пожертвовав своей жизнью. И эта мысль холодила душу, как огромный кусок льда, который невозможно растопить никаким огнем. Рядом с Артемием стояла Маша. Она не сражалась, уставившись в одну точку — туда, где минуту назад исчезла ее сестра. Красивые глаза девушки были распахнуты, и она даже не моргала — слезы стекали из ее больших глаз и, скапливаясь на подбородке, падали на грязный бетон. Понять ее чувства огненному парню было не дано — ведь Маша была родной сестрой Саши, ее горе во много раз сильнее. Но и самому Артему было больно. Не от многочисленных ран, а от душевной боли. Да, потерять лучшую подругу, душу и мотивацию всей их компании… это… очень трудно. Горечь сжигала его всего изнутри, пожирая органы и медленно уничтожающая. Зачем они сражаются? Все равно все они будут перебиты, по одному, и последний живой умрет с осознанием того, что мертвы все. Артему лишь оставалось надеяться, что этим последним будет не он. Даже после того как портал закрылся, лучше не стало. Кентавры уже не справлялись со своей задачей и пытались спастись бегством, что не очень легко — бегать по лестницам с лошадиными конечностями не очень удобно. Знаете, в такие мгновения не время сражаться. Нужно падать на землю и скорбеть, стараться заглушить горе. Но этого сделать они не могли — правило «бой или смерть» все еще никуда не делось. Так что оставалось лишь сражаться. Но с другой стороны так даже лучше — ярость, скорбь и ненависть вливались в каждый удар и придавали сил. Только это осталось мотивацией к продолжению битвы — жажда мести. Если бы не это чувство, им бы давно уже пришел конец. «Еще не конец. Надо завершить начатое, иначе её жертва была напрасной…» Пол сотрясся. Артемий вздрогнул от плохого предчувствия. Неужели «Разрушитель миров» скоро взорвется? Парень понадеялся, что Горлач забрала с собой и большую энергию оборудования, и взорвется, максимум, весь небоскреб. — Ребята! — взвыл Арсений. — Пора валить! Лена зарычала от ужаса и начала бегать между кентаврами и другими тварями. Волчица врезалась в одного из бывших котов Сумрачного Леса и повалилась наземь. Еще один толчок, и все сражающиеся начали сползать к краю. Артем успел только зацепить оборотня за хвост, но вся туша оказалась слишком тяжелой. — Перевоплотись! — крикнул от боли Артем. Максимова только щелкнула челюстями, мол, не стану. — Я не буду на тебя смотреть! — Дубина, здесь не ты один! — подсказал катящийся по полу Арсений, создающий как раз в эту секунду платформу из льда прямо под собой. Он увеличивал ее, собираясь сделать нечто вроде ледяной клетки для себя. А о других подумать он не может? Артем нервно стиснул зубы. Руки уже сводило от непосильной тяжести, он вот-вот тоже покатится под силой гравитации. И тут его осенило. — Маша! — крикнул он девушке, цепляющейся за небольшой кратер в полу — результат неудачного промаха одного из магов. Та поняла без слов и потянулась одной рукой к куску брезента недалеко от нее. Очевидно, под этим брезентом «Разрушитель миров» несли на крышу. В итоге девушка все же дотянулась до него и швырнула плотную парусину к Артему. Тот в свою очередь передал его волчице. Накрывшись, Лена перевоплотилась и из-под куска показалась уже человеческая голова. Одной рукой девушка-оборотень держала брезент, а другой сжимала теплую ладонь Артема. Еще один толчок. Под громкие вопли всех находящихся на крыше, здание сотряслось от удара чего-то снизу. Один из гоблинов с визгом сорвался вниз. «Разрушитель миров», прежде стоявший на постаменте, скатился с него. Трещина, сделанная Егором, только увеличилась. Однако не смотря на немного помятый вид, эта машина все еще угрожала стать причиной смерти всех в здании. Или же Артем опять ошибся и это не «Разрушитель» так все трясет? Оказалось, что нет. После очередного толчка Артем стал падать — Лена к тому моменту уже создала из брезента импровизированное платье и теперь держалась за другой кратер. А вот парню так не повезло — медленно, не смотря на все свои усилия, он приближался к краю. Вот-вот упадет. Артемий вскрикнул и их последних сил попытался предотвратить падение. Но этого не получилось — здание еще сильнее накренилось и он полетел в бездну. Однако падение не успело завершиться. Под удивленные возгласы «зрителей» снизу Первородный уцепился за оконную раму. Поняв, что это его шанс, он раскачался и всеми четырьмя конечностями прицепился к окну. Еще немного размахнувшись, Артем запрыгнул на подоконник здания и оказался на кухне одной из квартир. Там все было вверх дном — вся мебель и техника скатилась к окну с выбитыми окнами, круглый большой стол упал. Но не время рассматривать интерьер — они в падающем здании! Парень выглянул из окна. Мурашки прошли по его коже, когда он увидел Кампе, которая толкала своими огромными лапами стену и без каких-либо проблем резала ее кривыми ятаганами! Артем совершенно не знал, что делать. Еще пара ударов — и верхние этажи здания обрушатся, превратив все находящееся внизу в пыль. Это еще в лучшем случае. Естественно, что уж говорить о тех, кто пребывает на этих верхних этажах — самому-то Артему посчастливилось попасть на тринадцатый этаж. Теперь оставалось надеяться лишь на то, что ребята смогут пробраться к лестнице. Однако там их, скорее всего, зарубят находящиеся там орки. Как и самого Артема, если он покинет квартиру. «Бам!» Еще один удар отравленных ятаганов окончательно снес стену. Здание медленно пошатнулось. Воздух разрезали испуганные крики людей, орков, зоргов и прочих тварей. Сражающиеся возле дома стали медленно отходить, не переставая сражаться — таким вот алым морем все двигались к другим улицам. Артем вздохнул. Ну вот и конец, ему уже никуда не деться… не спастись. Даже если тринадцатый этаж не обрушится, верхние этажи просто раздавят его. И тут на фоне бледно-красной луны мелькнули, одна за другой, две тени. Артем, разумеется, не удивлялся — как можно чему-то удивляться в такой обстановке? Единственное, что может его сейчас удивить — это если Цап скажет, что он отец Ани. Шутка, шутка. И все же кто это — враги или друзья? «Бам!» Медленно, но верно нижние этажи накренялись. Всякие твари посыпались с крыши, Артем видел, как они пролетали мимо его (не его по сути, но да ладно) окна и падали на асфальт. Смотреть на это как-то не хотелось… Едва парень решил, что нужно все-таки пробираться к лестнице (не прыгать же, ей-богу!), как вдруг в окне показалась чья-то копна русых волос, из которой за секунду вылезли чьи-то руки и схватили беднягу за плечи. В ту же секунду налетел ветер и подхватил Артема. Тут парень понял, что за торнадо — это всего лишь Ксюша. Она парила в воздухе, ловко уклоняясь от монстропада с помощью воздушного щита. Враги просто ударялись о невидимую стену и летели себе дальше по другой траектории. — Помочь? — улыбнулась она. Артем теперь парил в воздухе, полностью во власти девушки. — Да как? Как у тебя получается всегда быть так вовремя?! — нервно пропищал парень. — Магия, — улыбнулась она. — Я серьезно! — Я тоже. Ветер говорит мне обо всем, что происходит там, где он гуляет. Вот и нашептал о том, как здесь кто-то умирает. — Дура, там ребята! Полетели их спасать! Спокойствие девушки его просто поражало. она так себя ведет, будто здесь матч по баскетболу идет, а не второй Армагеддон! — Я и отпустить могу. Да не боись, мы с Астрой уже всех наших перетащили. Жаль, отсюда не слышно, как возмущались те колдуны!Конец повествования от лица Артема
Повествование от лица Нины
Take me high and I’ll sing Oh you make everything okay (okay, okay) We are one in the same Oh you take all of the pain away (away, away) Save me if I become My demons Девушке действительно нравилась это песня, прямо завораживала и подвигала не прекращать резню врагов. Нине было уже плевать на гнев Звездоцапа, ей просто хотелось перебить всех воинов Зерцалии, которые с помощью злодеев из Сумрачного Леса пробрались в её мир. Друзья также, как и попаданцы, разбрелись по всему Санкт-Эринбургу. Периодически из каждой точки мегаполиса, сейчас охваченного огнем и смертью, были слышны крики, звуки стрельбы, скрежет мечей об сталь и кровавые всплески. На фоне все еще багрового неба и луны эти звуки казались намного пугающе, чем могло бы быть в обычную декабрьскую погоду. Белый снег и красная кровь — прекрасное и вместе с тем наводящее ужас сочетание цветов и материи, несущее холод и жар. Нина вздрогнула, после того, как стеклянная рука хрупкого доппенгангера, тогда обычного человека, отлетела в сторону дороги, а сам раб таинственного властелина взорвался на тысячи осколков. Стекло, зеркала, кровь и дьявольские силы — вот вся составляющая зазеркальной стороны, как для себя поняла девушка. — Нинка, у нас проблемы! — с помехами разобрала агент из рации. — В западной части города подорвали газопроводную систему, а какой-то псих поднял машины в небо. Сама посмотри! Нина со страхом взглянула в красное беззвездное небо и лицезрела целую парящую над городом свалку автомобилей. И падать они собирались на музей дальневосточных искусств. Девушка посчитала до пяти и машины, как по команде, одна за другой стали тяжелыми каплями, словно дождя, падать… Прогремел новый взрыв, видимо те автомобили были чем-то нагружены, и подорвали прекрасное здание. И лишь с трудом различимый дым был виден из любой точки Санкт-Эринбурга. Из рации послышался второй голос Алфи: — Эм… алло-алло, у меня накладки — движение к выезду их города перекрыто, около двадцати зоргов охраняют проезд к ресторану «Рассвет», я не могу даже прошмыгнуть! — Значит, до Патрисии не доберешься? — уточнила девушка. — Так точно! Но почему-то настоящий ужас произвел на неё распадающийся на куски небоскреб. Он начал нагибаться к боку, вспыхнув именно черным жарким пламенем, выбивая окна с обломками стен. Вот то, что когда-то было последним этажом, с оглушительным грохотом рухнуло на землю. Девушка находилась почти в километре оттуда, и потому могла судить лишь по звукам. На секунду адский грохот заглушил пронзительный вопль, к которому примешивались еще сотни других. Наверное, происхождение этих криков понятно всем. Нина невольно, на секунду испытала жалось ко всем этим тварям. Но быстро встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Нечего жалеть этих мерзких созданий, в чьи головы влита лишь одна цель — уничтожать и убивать. Сражение — это не то время, когда можно позволять себе жалость. Совсем недалеко от воинственной Иры, рубящей стеклянного рыцаря на чайный сервиз, два довольно похожих персонажа вдвоем пытались завалить довольно крупного горного тролля. Шерлок Холмс и Шерлок Холмс, один из девятнадцатого век, другой из двадцать первого. Да, вот жуть была, когда эти двое впервые встретились — лучше даже не вспоминать. А их верные Ватсоны лишь демонстрировали шикарные фэйспалмы после каждого такого спора «величайших умов человечества». Однако сейчас этой парочке пришлось объединиться и вместе опустошать запасы огнестрельного оружия в оружейном магазине. Нина вздрогнула от очередного душераздирающего вопля со стороны улицы. Нет, ее любопытство ее до добра точно не доведет. Коротко передав по рации место своего будущего местоположения, девушка кинулась к месту падения небоскреба. Народу на площади оказалось немного. Сражающиеся в основном переместились на другие улицы, не желая быть придавленными, а самые любопытные остались и теперь стояли у стен других домов, как можно дальше от разрушенного. Среди них Нина с трудом различила нескольких ребят, которых видела во время одного из набегов. Тогда они еще были врагами и не особо разглядывали друг друга, но основные черты Нина запомнила. Хотя все изменились до неузнаваемости, в саже, грязи и крови. Они были практически черными на этом алом фоне. Воистину гигантская груда обломков стен, битого стекла, железных труб и прочего высилась посередине площади. Рухнула примерно половина здания, остальное пока падать не собиралось — источник разрушений нижних этажей, то есть Кампе, обезврежен. Оставшиеся этажи были просто разрушены изнутри, однако пока не падали. Вот что значит «построено на славу»! Пугало то, что все, — и еще стоящие, и развалившиеся этажи — все горело жутким черным огнем. Пламя охватило все, что осталось от здания. И местами можно было увидеть зеленые языки, игриво пляшущие на, казалось бы, несгораемых вещах — стенах, металлических табуретках и прочем. Это был тот самый греческий огонь. Хуже всего был запах. Отвратительная, ни с чем не сравнимая вонь стояла на всей улице. Нина автоматически зажала нос рукой, поморщившись от режущего глаза едкого дыма. Следующим, что заметила она, были двое: одну девушку Нина помнила по тому случаю, когда она и остальные агенты заманили Эдди с друзьями в «Иллюзион». Если ей не изменяет память, ее зовут… Катерина, вроде. А вот ее дружка она не знала, светловолосого высокого парня. Они обмотали головы серыми (возможно, когда-то белыми) тряпицами и теперь брели прямо в эпицентр пожара. В руках у обоих были огнетушители. — Нет, идио… кхе-кхе-кхе, кхекхарк! — попыталась крикнуть Нина, но вместо этого зашлась в приступе тяжелого кашля. Конечно, с чего бы ей волноваться об их жизнях, однако даже такая отчаянная девушка, как она, видела: без проблем со здоровьем оттуда не вернуться. Эти ребята идут просто на самоубийство, раз хотят попытаться потушить греческий огонь.Это же все равно что пытаться засыпать море песком! Однако сама девушка не собиралась туда бежать на спасение психов. Нет, она еще не дошла до такой глупости! Так что ей оставалось лишь встать к стене и наблюдать. Эх, зря она это сделала — мышцы сразу расслабились и Нина почувствовала невероятную усталость, копившуюся в ее теле с начала битвы. Думаю, по количеству ее ран и синяков можно научить первоклашек считать как минимум до ста! А тем временем Катерина со своим другом приступили к тушению пожара. Эх, здесь бы и бригада пожарных не справилась, а они вдвоем. Смелые, но тупые. Что сказать об их успехах? Ну, у них хоть что-то получалось. Черный огонь тушился плохо, но все же тушился. А вот зеленому пламени было все ни по чем! Оно разгорелось только сильнее, зеленые языки заплясали веселее, силясь дотянуться до «пожарных». Все шло более-менее нормально… до некоторых пор. Нина заметила, как друг Катерины едва заметно пошатнулся. Его щеки покраснели, и это явно не от стоящей на улице прохлады или жары огня. Нина присмотрелась. Глаза парня стали совсем мутными, стало трудно угадать их естественный цвет. Катерина выглядела не лучше, однако немного бодрее. Увидев состояние парня, она подошла к нему и подставила свое плечо. Тот из гордости отмахнулся. Если они что-то и говорили, отсюда этого не было слышно. Катерина нахмурилась. Под ее грозным взглядом парень примирительно выставил перед собой руки ладонями к ней и сделал один шаг от развалин, но опять покачнулся. Через несколько секунд он уже лежал на земле, непонятно — живой или мертвый. Катерина наклонилась к нему, словно сквозь дрему. Разумеется, тоже плюхнулась на влажную землю. Занавес. Один из ребят разбежался и побежал прямо в огонь. Девушка про себя отметила, что он перепрыгнул прямо через языки пламени, но они не причинили ему ни малейшего вреда. Похоже, один из этих Первородных. Нина попыталась встать и побежать на помощь, но ее тело успело превратиться в безжизненную кашицу. Так что ей оставалось наблюдать за тем, как русоволосая тощая девушка пролетела по воздуху и взмахом руки разогнала весь дым. Тела ребят поднялись в воздух и медленно вылетели из опасной зоны. Девушка осторожно уложила их на земле. — Маш, бегом за медиками… то есть магом… целителями… короче, кто у вас там есть! — скомандовала Первородная. На другой стороне улицы мелькнула чья-то тень и тут же умчалась прочь. Горе-пожарные лежали на земле, лишь иногда содрогаясь от кашля. Отравление дымом, скорее всего… Нина вздохнула и опять попыталась встать. На этот раз у нее получилось. Девушка вздохнула и побрела прочь — опять сражаться. Эх, когда же все это кончится?Конец повествования от лица Нины
Повествование от лица Мышеуса
Паренек уже не разбирал врагов и друзей, где крушат здания, где огонь и опасность. Единственное, что его приводило в чувства, это мысли об Ане, которая убежала в другую часть города вместе с Алисой, Тимоном и Дэдпулом. Он не представлял, как эта троица справится с полчищами противников. Сколько длится битва? Почему враги никак не умирают, так же морем заполняя улицы Санкт-Эринбурга, что в победу уже и не вериться? Много вопросов крутилось в голове Мышеуса, кровь приливала к вискам, заставляя руки сами собой размахивать мечом. И тут со стороны громадного серого тролля из Мории послышался чей-то смех. Парень с трудом обернулся, понимая, что эти насмешки были адресованы ему. Но не успел он сделать выпад, как был переброшен через мощную спину мускулистыми руками. Он упал у ног нового противника, попытался дотянуться до отлетевшего меча, но неизвестный прижал острие крепко к земле ступней. Мышеус с ужасом поднял глаза, уже узнавая в этой одежде и физической подготовке предводителя Сумрачного Леса. Глаза Звездоцапа зло сверкнули на парня, он занес ятаган, но Мышеус ловко отскочил, смог зацепить потерянный кем-то стеклянный клинок и быстро провел им по животу противника. Но тот не дрогнул и размахнулся своим оружием. Парень опять отскочил уже за спину одного из врагов. Ятаган скользнул по крепчайшей коже центуриона, разбившись вдребезги. Мышеус на пару мгновений смылся, но Звездоцап почему-то погнался за ним. Сероволосый не знал намерений предводителя мертвецов, да и знать не хотел, но он насторожился. И, огибая толпы сражающихся, оба кинулись наутек. Точнее, Звездоцап за парнем, а Мышеус от мужика. И тут, казалось, надежды не осталось. Мышеус был зажат в угол в переулке между кирпичными зданиями. Невесть откуда Звездоцап достал пистолет — похоже, припас на такой случай, или же во время погони у кого-то стащил. Страх сковал Мышеуса. Он понял, что чувствует еще живая добыча охотника, зажатая в щель. Обречение от невозможности сбежать. — Ну вот и попалась мышка, — Звездоцап оскалил белые, чересчур острые для человека зубы. Он поднял руку и направил дуло пистолета прямо на Мышеуса. На какое-то мгновение в голове мелькнула мысль: «Сдайся. Умри. Зачем сопротивляться перед ликом смерти?». Но Мышеус всеми силами постарался отогнать эту мысль безумца. «Не сдамся. Не умру. Ради друзей, ради Ани!» Похоже, придется вести себя и впрямь, как мышь. Мышеус бросился к стоявшему в трех метрах Звездоцапу и прошмыгнул прямо у него под подмышкой — здесь роль сыграл рост великана. Парню пришлось лишь немного пригнуться. За его спиной послышался звук выстрела, но к счастью, пуля не достигла его. Звездоцап резко развернулся и попытался схватить Мышеуса за шкирку, но тот вовремя проскользнул и помчался прочь. Легкие горели огнем, словно сероволосый наглотался бензина и заел его спичками. Они выбежали из переулка, вернувшись в суету Великой Битвы (второй в жизни Мышеуса). Сражающиеся в удивлении расступались перед мчащимся Мышеусом, у которого наверняка скоро пятки воспламенятся, и Звездоцапом, разряжающим пистолет во все стороны. Сердце сероволосого пропустило один удар, когда пуля просвистела в паре миллиметров от него и продырявила его футболку. Они бежали еще долго, петляя по городу. Наверняка и лучшие спринтеры мира кусали бы локти, увидев летящего, как стрела, Мышеуса. И откуда у него взялись на это силы? Все закончилось в один момент. В то мгновение, когда Мышеус поворачивал за угол, в воздухе просвистела еще одна пуля. Она отскочила от стены ближайшего здания и… угодила прямо в живот ничего не понимающему парню. Тому показалось, что время на мгновение застыло. Но вот он начал падать на спину. И последнее, что увидел несчастный парень перед тем, как его спина поздоровалась с асфальтом — перепуганное лицо светловолосой девушки.Конец повествования от лица Мышеуса
Я стояла всего в трех метрах от тела Мышеуса. Кровь ручьем хлестала из дыры в его животе, а он тихо стонал от боли. Пауза. Звездоцап кровожадно ухмылялся, откидывая в сторону пистолет. В его руке вновь появился ятаган. В его глазах горело такое яркое пламя, что казалось, если я подойду еще на шаг — я сгорю от одного его взгляда. Злорадная улыбка не сходила с его обветренных тонких губ. И все же я не устояла и кинулась к Мышеусу. Упав перед ним на колени, я посмотрела на рану. Будь я сейчас не измучена, я бы начала рассуждать логически и пришла бы к заключению, что кровотечение не такое сильное из-за пули, что осталась в теле. Но попробуйте тут здраво мыслить, когда на ваших глазах умирает любимый! Зеленые большие глаза Мышеуса были широко распахнуты. Он смотрел прямо, не моргая. Левый глаз был чуть-чуть прикрыт, наискось от брови до переносицы проходила темная царапина. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Случилось то, чего я боялась… слишком много потерь на сегодня. Мой мир уже давно рушился, медленно, как небоскреб. И вдруг резко упала последняя колонна, держащая мою жизнь. Первой было прощание со своим племенем три года назад. Второй внезапное возвращение Звездоцапа. Третьей была смерть друзей. И вот четвертая, главная колонна. Такая хрупкая, но такая важная. Она тоже рухнула. — Аня… — прошептал сероволосый, медленно переводя затуманенный взор на меня. Я вздрогнула от того, каким слабым был его тихий голос. Лицо его, не смотря на кровь и грязь, было светлым и ангельски красивым. Да, несмотря на эти бледные веснушки на светлой коже, и не смотря на то, что волосы его были неровно обрублены клинком. Он был прекрасен даже перед ликом смерти. Я не могла поверить. Не могла поверить в то, что потеряю его вновь, обретя так недавно. Неужели я обречена терять всех близких, только находя их? Саша была права. Мы — мухи, ожидающие своего конца в бесконечной паутине. И я в этой паутине запуталась больше всех. — Тихо, — дрожащим голосом остановила его я, осторожно касаясь подушечками пальцев его щеки. Слезы катились по моим щекам, одна за другой, по тем же дорожкам, по которым бежали соленые капли еще час назад. Я хотела сказать что-то утешающее, вроде «Сейчас придет Воробей и вместе с Гэндальфом тебя быстренько залатает». Но сил хватило лишь на то, чтобы выдать: — Все… будет… Настала очередь Мышеуса покачать головой, чтобы я замолчала. Он мягко улыбнулся, но потом улыбка медленно сползла с его лица. Взгляд его стал размытым, и он медленно закрыл глаза. Я не слышала его дыхания. Второй раз за утро мой горестный вой разрезал воздух, заставив всех обернуться в мою сторону. Но мне было плевать. Плевать на все с Таникветиль. Я не видела ничего, ничего не слышала… И все же я заметила черную тень, падающую на нас. Тень монстра. Я резко вскочила и выставила перед собой меч. Звездоцап стоял всего в двух метрах от меня. По выражению его лица трудно судить, о чем он думает — злобная улыбка и хищный звериный блеск в глазах говорили лишь о его уверенности. Вокруг нас собирались зрители. Все перестали сражаться, и даже орки без проблем стояли рядом с Первородными, забыв о сражении и с трепетом уставившись на нас. В итоге в радиусе десяти метров от нас никого не было, если не считать тела Мышеуса, которое Астра медленно перемещала по воздуху. — Ну что, конец твоему дружку пришел, — едко сказал великан. Мы медленно начинали ходить кругами вокруг друг друга. Обстановка между нами накалялась, и я поняла, что это, возможно, самая важная битва в моей жизни. Битва, из которой я могу не вернуться. Внутри меня все сжалось. Да как он смеет?! Своими словами он лишь подлил масла в огонь. Думаю, со стороны я выглядела немногим добрее его. Я чувствовала, как ненависть к этому монстру пожирает меня изнутри. Словно голодный волк, который прожил три дня без еды и сейчас вырвался из клетки, она искала выход из моего тела. Я с силой сжала рукоять своего меча, так сильно, что костяшки пальцев затрещали. Я знала. Я хотела его убить. И не просто убить, а растерзать на куски, чтобы каждый кусок вырезанной плоти заставлял его выть от боли. Чтобы уже я была сильнее. Месть. Как сладко это слово для слуха тех, кто потерял все. В том числе и для меня. Месть — это одержимость. Месть — это то, что сейчас было моей мотивацией. Моей новой, пятой колонной жизни. Я не знаю, сколько времени мы кружили друг вокруг друга, сражаясь взглядами не на жизнь, а на смерть. — Наконец, после стольких лун ожидания, — рычал Звездоцап сквозь зубы. — Наконец я получил прекрасную возможность забрать твою жизнь! — Ты знаешь, чем закончилась твоя последняя попытка отомстить, отвечала я. — И на этот раз, поверь, она закончится не так хорошо. Все эти слова, весь этот диалог… зачем все это? Чтобы запугать противника? Но я понимала, что такой диалог необходим. Возможно, это последние слова в моей жизни. Наконец угрозы сменились действиями. Звездоцап резко сделал выпад вперед, намереваясь разрубить мои ноги на уровне голени. Но я ловко увернулась и избежала удара, а его клинок разрубил лишь воздух. Тут я замахнулась и попыталась рассечь плечо гиганта, но тот быстро парировал удар. С этого момента битва началась. Заплясали клинки. Они буквально плясали, сливаясь в единый танец стали и крови. Ледяная уверенность внушала искренний страх перед Звездоцапом, но моя ярость придавала мне сил. Я желала отомстить! Убить Звездоцапа, раз и навсегда покончить с этим тираном. Один раз мне удалось нанести несколько ран. Это была придуманная мною в порыве злости комбинация из ударов. За всех погибших в первом налете на Дом Попаданцев! — Звездоцап взвыл, когда холодная сталь глубоко прошлась по предплечью. За погибших в этой битве! — враг споткнулся и с трудом удержал равновесие после косого удара по бедру. За Сашу! — тупой удар в грудь заставил великана сделать шаг назад, под шокированные возгласы окружающих. За Мышеуса! — мой меч прошелся по животу Звездоцапа, окрасив острие в красный цвет. Как раз на уровне той раны, что забрала жизнь моего возлюбленного. Но если я скажу, что я побеждала в этой битве, я солгу. На этом кончились те раны, что я смогла нанести ему. Посчитайте их и умножьте в четыре раза. Тогда получите примерное число моих ран. Жуткая боль сопровождала каждое движение, когда ятаган врага проходил по свежей ране. Я поскальзывалась на полу с лужей из собственной крови. А силы Звездоцапа никуда не исчезли — тот наносил целый град ударов, не переставая. А остальные наблюдали за этой ожесточенной битвой, не в силах оторвать взгляд или вмешаться. И я была им благодарна. Это моя битва. Это мой враг. И это моя смерть, которую я приму с честью. Спасибо моим способностям. Спасибо за то, что мне достались именно они. Потому что в последние мгновения лишь они спасали мою висящую на паутинке жизнь. Хотя обычно защитная сфера была зеленого или голубого цветов, сейчас каждый щит был алым, как кровь вокруг, или черным, как Тьма. В какой-то момент Звездоцап изловчился и схватил свободной рукой мою кисть, в которой я держала меч. Он с силой сжал ладонь, и я вскрикнула от боли. Он так вдавил мои пальцы в рукоять, что и на них, и на ней остались вмятины. А еще я подозревала перелом одного или нескольких пальцев. Через несколько секунд он отпустил мою ладонь, и меч вылетел из больной руки. Не успел клинок оказаться на сырой черной земле, как Звездоцап пнул его ногой и меч исчез из моего поля зрения. Я осталась безоружной. В отчаянии я попробовала поставить щит. С трудом, но у меня это получилось — черная, совершенно непрозрачная сфера окружила меня, полностью изолировав от окружающего мира. Я не видела ничего, лишь ощущала землю под собой и чувствовала текущую по телу кровь. А потом еще и начала чувствовать, как Звездоцап своим ятаганом пытается разрубить сферу. Как я уже говорила, все тяжелые удары по сфере я чувствовала физически — и сейчас мне казалось, что оставшиеся на моем теле живые места раздирают до мяса. Дело в том, что этими живыми местами были мои внутренние органы. Адская боль от удара кривого клинка смешивалась с болью от свежих ранений. На секунду щит исчез, но тут же появился. Словно голограмма, он мелькал, то исчезая, то появляясь. И вот, когда сил совсем не осталось, исчез и он. Звездоцап занес надо мной свой смертельный клинок. Вот и все. Конец мне. страха не было, боль на секунду тоже исчезла. Все равно сразу после меня перебьют и остальных… город будет захвачен, бункеры — взломаны, а трупы мирных жителей, среди которых будут и мои родители, будут гнить непогребенными. Возможно, враги смилуются и сожгут тела… Я приготовилась к смерти. Мне оставалось лишь порадоваться тому, что умираю я не как трусиха. Но случилось то, чего я ожидала меньше всего. — За Олимп! За Зевса! С этими боевыми кличами ряды врагов прорезали толпы подростков, вооруженных мечами (кто бронзовыми, а кто железными) и одетых в древнегреческие доспехи. Их было около двухсот, а то и больше. Под предводительством Клариссы и неизвестного мне парня с темными волосами и зелеными глазами, ребята рубили толпы противников. От неожиданности Звездоцап застыл на месте, словно забыв обо мне. Этим я и воспользовалась, ловко сделав подсечку — великан с воем рухнул на землю. Я вскочила и побежала. Голова буквально раскалывалась на куски от боли. Где-то вспыхнуло пламя, и от этого яркого света голова заболела еще сильнее. Я чувствовала, как сознание покидает меня. В нежном серебристом лунном свете… стоп! Серебристом? Нежном? Лунный свет? Все уставились на небо. Луна вновь стала белой! Алый оттенок полностью ушел, осталась лишь светлая и мудрая луна, освещающая город. И тучи начали разлетаться… я увидела звезду. Первую звезду за эту ужасную ночь. Но это было последнее, что я увидела.