Его не исключить

       Кричалка от миссис Уизли для Рона пришла ещё позавчера, от Сириуса же до сих пор не было ни записки, и от этого Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Нет, крёстный, сколько себя помнил Поттер, никогда его не ругал, даже если честно пытался. Бывало ему доставалось от Люпина, но лишь в исключительных случаях, и только после очередного воспитательского провала Сириуса. Но, чтобы крёстный упустил шанс прокомментировать его проделки, здесь должно было произойти что-то действительно из ряда вон выходящее. У Гарри было два варианта: либо с Сириусом что-то случилось, но тогда бы ему наверняка сообщили, либо он-таки перешёл какую-то грань и вывел его из себя.        От грустных мыслей Гарри отвлёк упавший прямо в его кашу, красный конверт, что ни говори, а сова у Сириуса была ему под стать: не могла и крылом взмахнуть, чтобы что-нибудь не выкинуть.        — Мистер Поттер! — голос у крёстного был самым серьёзным, и на душе у Гарри сразу стало спокойно, так Сириус мог говорить, только сдерживаясь от смеха. Однако Рон и Гермиона, не настолько хорошо знавшие мистера Блэка, посмотрели на друга с искренним сочувствием. Остальной Большой Зал замер в ожидании представления, даже за преподавательским столом прекратились разговоры.        — Теперь я буду тебя так называть, ибо официально заявляю тебе, крестник мой, ты перешёл на новый уровень. Кстати, мистер Уизли, также примите мои искренние поздравления. Мистеры Уизли, те, которые одинаковые, достойная смена, достойная, — Фред и Джордж важно кивнули, как будто Сириус мог их видеть. — И всё же… — в голосе крёстного пробились иронично-саркастические нотки. — Всё же, нет, Гарри, если я тебя всё время буду так называть, я же замучаюсь. А уж с Уизли, с ними и вовсе сойду с ума, хотя некоторые, утверждают, что уже, но что они знают… Нет предела совершенству.        В общем, Гарри, прости, что так долго молчал. Твой отец, конечно, гордился бы тобой. Это правда. Но он бы не простил меня, если бы я так просто спустил знамя Мародёров, даже не попытавшись ответить. Фред, Джордж, без обид, вы круты, но, признайте, мы были круче. Я вам рассказывал. А до того, чтобы прилететь в Хогвартс на магловской машине, далеко нам всем. Хотя у вас, парни, шанс был, и вы его упустили. Непростительная халатность.        Близнецы пожали плечами. Но взгляд у них был такой, что сразу становилось ясно: этот год в Хогвартсе не забудут, а Блэк не забудет Рождество, если рискнёт на него сунуться в дом к Уизли. А он рискнёт, он никогда не сдаётся без боя.        — Так вот, Гарри, я всё думал, что могу тебе противопоставить. В крутости, мне, увы, с тобой уже не тягаться, возраст, нужно помнить об ответственности… — на этом слове крёстный вздохнул так тяжело, что ему посочувствовал весь Хогвартс, — видишь, я даже за всё время ничего не сказал о Слизерине… — Сириус запнулся, явно борясь с собой, — и о вас, профессор Снейп, я тоже ничего не сказал, цените это, или я вас достану, вы знаете: я могу. Теперь ты понимаешь, как мне тяжело, Гарри. Но я решил: раз мне столько дорог уже перекрыто, я буду брать последним, что мне осталось — эксклюзивностью.        Итак, — голос Сириуса стал голосом профессионального, хотя и не в меру энергичного, конферансье, — стол Гриффиндора, стол Когтеврана, стол Пуффендуя, преподавательский стол, привидения, Пивз-дружище, кухня, если там меня слышно, если нет, господин директор, усильте звук, пожалуйста, не обделяйте своих служащих, и так как вас всё равно никто не выгонит, дементоры с вами, стол Слизерина. Не удержался, надо же, — последняя фраза была, очевидно, произнесена в кулак, в попытке удержать смех. — Только сегодня, только для вас, смертельный номер, истинное лицо умницы, почти отличника, старосты факультета, тихони, никогда не попадавшегося ни на чём серьёзнее списывания, а он, к слову, никогда и не списывал, это был я, профессор Бинс, простите, — послышался хлопок, видимо от избытка чувств Сириус ударил себя в грудь, — и просто хорошего человека, Ремуса Люпина. Профессор МакГонагалл, посвящается вам.        В кричалке наступило затишье, были только слышны шаги Сириуса, спускающегося по лестнице. Очень отчётливо, кстати, слышны, видимо, директор-таки исполнил просьбу своего нерадивого ученика.        — Ремус, доброе утро. Строчишь гневное послание Гарри? — своим обычным голосом спросил Сириус.        — Доброе, — и весь Хогвартс снова дружно посочувствовал, в этот раз уже мистеру Люпину, слишком уж его «доброе» напоминало стандартное приветствие утром перед экзаменом. — Ты же видишь министерские бланки, стал бы я писать Гарри на министерских бланках?        — А какая ему разница на какой бумаге получать нагоняй? По мне так на министерской даже лучше, ещё бы печать у Фаджа достать… а что, хорошая идея… Так что, не Гарри?        — Блэк! — рассердился Ремус, точнее говоря попытался рассердиться. — Ты невыносим. Я с тобой ещё не разобрался. А воспитывать Гарри, между прочим, твоя прямая обязанность, попробуй, может хоть раз получится, его всё-таки чуть не исключили. А не можешь злиться на мальчика, разозлись на Снейпа, мне обычно помогает.        Повисла пауза. Сириусу явно пришлось вести неравный бой с самим собой, чтобы отказаться от любимой темы, но, как ни странно, он всё-таки победил. Наверное, действительно стал взрослым.        — Так, тему Снейпа мы сегодня не трогаем. Цензура. А я-то в чём виноват?        — О! ты уже забыл. Почитай, — зашелестела бумага, и Гарри отчётливо себе представил, как Люпин вытягивает руку с листком так, чтобы он чуть ли не уткнулся в нос Сириусу. — За тебя, между прочим, отписываюсь.        — Ааа… — в голосе крёстного послышалось облегчение, похоже, он и впрямь боялся, что что-то забыл, — ты про это, так не так всё было.        — А как было, история должна умолчать, друг мой.        — Ну, здесь ты прав, Лунатик. И чтобы я без тебя делал?        — Сидел бы в Азкабане.        — Да не… меня бы не поймали. Но может всё-таки напишешь, я правда не могу, я как представлю… машину… Иву… Я сразу завидовать начинаю.        — А ты думаешь мне легко? — неожиданно громко для самого себя ответил Люпин. — Да? Они же через полстраны пролетели… на магловской машине, на втором курсе. Сириус! На втором курсе! — Гарри, с удивлением, понял, что человек, фактически заменивший ему опекуна — Сириус, заменивший отца, эту роль, точнее ту её часть, где надо было быть строгим, не тянул, хотя и числился официально, — не сердится, а почти смеётся. — Ты, вообще, помнишь, что мы делали на втором курсе, сов красили?        — Совы были на третьем, — моментально сориентировался во времени Блэк, — а на втором… на втором был марш мандрагор, хорошая идея, кстати, спасибо тебе за неё.        — Не за что, чего не сделаешь, чтобы вернуть назад свой доклад, — голос Люпина снова стал спокойным и немного уставшим.        — Сам виноват, надо было сразу соглашаться сотрудничать, а то экзамены-экзамены… А у Гарри между прочим фора была, где бы мы такую машину достали?        — Да, и Ива на нашем втором курсе такого попадания бы не выдержала.        — Верно.        — Ладно, я придумаю что-нибудь, в конце концов они ведь запросто могли убиться, да и Статут о секретности не для развлечения был написан. Напишу что-нибудь. Но Сириус, Гарри, то ещё ладно, а ты-то как умудрился…        — Так, стоп, — из того, как резко Сириус оборвал друга, явно следовало, что последующие слова были не «для эфира». — Но пока такой момент, Лунатик, просто признай, ты им гордишься?        — Ну, если Лунатик… — Гарри почти увидел, как Люпин улыбается, — то да, горжусь…        — Утверждено! — подчеркнул свою абсолютную победу крёстный. — Гарри, ты всё слышал!        — Сириус! Нет! Только не говори мне…        — Да! Ремус! Да!        — Отдай сейчас же! — послышался звук падающего стула, видимо, Люпин вскочил слишком резко.        — Тогда бы всё это было бессмысленно.        — Я серьёзно, Сириус, ты не можешь это отослать.        — Раз уж я смог… Неважно… Гарри, приедешь расскажу… Уж это-то я смогу, и ты, друг, меня не остановишь.        — Гарри! — Люпин очевидно уже подозревал, что с Блэком ему не совладать, и решил хоть немного исправить ситуацию в рамках возможного. — Гарри! Но как Ремус Люпин, я решительно осуждаю твоё легкомыслие, ты мог сломать себе шею, тебя могли исключить…        — Гарри, не обращай внимания на это раздвоение личности, у всех свои недостатки. От поколения поколению, Хогвартс ваш! Рон, молодец, Гермиона, не отставай. Я горжусь тобой крестник. Мы все тобой гордимся. Близнецы, встретимся на Рождество. Профессора…        Преподавательский стол, и без того весь превратившийся в слух, напрягся ещё больше, но узнать, что хотел сказать Бродяга, им было не суждено. Из кричалки послышались звуки борьбы. Потом всё стихло. Победитель, раз кричалка добралась до адресата, был очевиден. А впрочем... впрочем, в споре Бродяги и Лунатика всегда побеждала дружба.

Преподавательский стол

       — Жаль, что его нельзя исключить.        — Профессор МакГонагалл, от вас не ожидал. Вы же знаете, Гарри — хороший мальчик, просто везучий.        — Да я не о мистере Поттере, господин директор, я о мистере Блэке.        — Ааа… Это правда, исключить мы его уже не можем. А вот принять.        — Альбус! Вы знаете, я всегда вас поддерживаю, но если вы возьмёте на работу Блэка, мы же без школы останемся.        — Боитесь, что он нам всех Волан-де-Мортов распугает? Да ладно, не хмурьтесь вы так, Минерва. А я лучше в следующем году приглашу мистера Люпина, как раз должность профессора Защиты от Тёмных Искусств освободится. А Блэк? А Блэк приложится.