Чёрная роза

Дверные петли тихонько скрипят. Мейбл отрывается от своего дела и поднимает голову. Клеевой пистолет падает из рук на пол. Мгновенно она поднимается с колен и через секунду бережно, стараясь не причинить боль, обнимает своего близнеца. Диппер обнимает её в ответ и тихо шипит. Диппер сидит на краю кровати, а Мейбл с ватным шариком, пропитанным спиртом, обрабатывает ссадины на лице брата. Спирт щиплет, и Диппер стоический держится, сжимая сбитые костяшки пальцев. Хочется плакать, но он не плачет. Он не должен плакать. Ведь парни не плачут. Мейбл заботливо протягивает ему кусочки начавшего таить льда в пакете. Он прижимает его к синяку под глазом. Он подрался с Робби. Подрался из-за Венди. Дядя Стен сказал, что он поступил как настоящий мужчина. Но почему-то он не чувствует себя таким. Шнур пистолета так и не выдернут из розетки и из него медленно течет горячий клей, расплываясь небольшой лужицей по трухлявым доскам, пропахших смолой. И после этого Диппер должен люто ненавидеть его. Но однажды, когда заплутав в лесу, он выходит на кладбище, и видит его. Робби сидит в тени высокой ивы. Диппер хочет убежать, боясь, что если его заметят, то он снова получит. Но он слышит сдавленный всхлип. Изумленно посмотрев в его сторону, он тихонько движется по пролеску, огибая ветви и стараясь не издать ни одного звука. Робби, свернувшись калачиком, держит в руках фотографию. И плачет. Так горько, что Дипперу становится жаль его. Ветка под ногой предательски трескает и голова в капюшоне порывисто поворачивается в сторону Пайнса. -Кто здесь? Голос у Робби хриплый. Покрасневшими от слез глазами, он находит в тени деревьев знакомый сулуэт. Диппер считает, что нет смысла больше прятаться и выходит из-за ствола сосны, отодвигая веточки ивы как занавес. -Это я. -Какого хрена ты здесь делаешь? Пошел на... Голос у Робби сходит на нет и он заходится хриплым кашлем. Диппер видит в руках, затянутых в кожаные перчатки с обрезанными пальцами, фотографию с Венди. -Ты из-за неё плачешь? Он кивает на фотографию. Робби хочет послать Пайнса. Хочет взять и врезать ему. Потому что никто еще не видел его в таком состоянии. Даже родители. А теперь этот сопляк все знает. Теперь он расскажет всем, и после этого никакой надежды на возврат Венди уже не будет. Он пытается вздохнуть глубже и найти в себе силы, чтоб подняться, но снова заходится в кашле. Глаза опять начинает щипать. Это все этот Пайнс. Все из-за него. Это он во всем виноват. Если бы он тогда не влез, то Робби бы сейчас не был тут и не убивался бы так из-за рыжей. И Диппер понимает это. И ему почему-то становится жутко стыдно. Потому-что тогда он думал в первую очередь о себе. И он совсем забыл о чувствах других. Он сокращает расстояние между ними и присев на вспоротую корнями дерева землю, обнимает Робби. Так же осторожно, как совсем недавно его обнимала Мейбл. А Робби не может пошевелиться. Всегда и во всем он был одинок. Только рыжеволосая Венди была с ним близка. И он совершенно не привык к человеческой теплоте со стороны окружающих. Он не доверял им. Отталкивал. И только Венди была для него спасительным огонечком. Но и он затух. А все из-за этого появившегося здесь Пайнса. Кто он вообще такой? Приехал с сестрой в их город, ворвался в их жизни, разрушая все, что было так дорого для брюнета. А потом в конце лета он уедет. Уедет и забудет обо всем, что произошло здесь. А Робби будет помнить. Все будут помнить. И сейчас, сейчас был такой прекрасный шанс отомстить ему за всю ту боль, что принес этот глупый мальчишка. Но вместо этого Робби обнимает его в ответ. Прижимает к себе, обхватывает длинными руками тонкую спину, зарывается носом в каштановые волосы и позволяет себе пустить слезу... Диппер, стиснутый в крепких объятиях, утыкается прямо в рисунок зашитого кровоточащего сердца. Вдыхает запах сигарет, перебитый одеколоном. Они сидят так долго, пока Робби не начинает говорить. Он говорит обо всем: как в первый раз встретил Венди, как понял, что влюбился в неё, как хотел добиться от неё взаимности. Он рассказывает, как жил раньше. Как его постоянно избивали за школой после уроков. Как он ненавидел всех этих уродов. Как его бесили приторно-сладкие улыбки родителей. Диппер слушал его, не перебивая. А Робби просто за многие годы нужно хоть кому-то выплеснуть все, что скопилось у него в душе. И он чувствует, как с каждым выговоренным словом, ему становится все легче. Они сидят так почти до самого вечера. Охрипшее горло нещадно болит. От неизменяющейся позы тело затекло. Подогнутые ноги неприятно покалывает от недостатка крови, а спина ноет. Солнце уходит за горизонт, растушевывая небо ярко-алым. К концу рассказа Робби чувствует небывалую легкость на душе. Он впервые выговорился кому-то. Когда он обращается к Дипперу- тот не отвечает. Робби хмурит брови и аккуратно поднимает голову Пайса за подбородок. Диппер тихонько сопит, иногда вздрагивая во сне. Робби ухмыляется и, поцеловав того в лоб, снова утыкается в его каштановую макушку.