Высшее - высшее

      Теплая ласковая рука гладила Женю по волосам. - Евгений, вы уже знались с мужчинами ранее? - Да...       Жене очень стыдно признаваться в этом, но скрывать – какой смысл? - Кто же они? - Только один, мой друг и коллега. - Он совратил вас? Или вы предложили ему союз сами? - Вроде бы я, но, знаете... Он способен совратить кого угодно одним своим взглядом.       Чуткие пальцы осторожно расстегивают пуговички на жениной рубашке, одну за одной. Серо-голубые глазки в волнении поглядывают в разные стороны, избегая встречи со спокойными, темными. - Расскажите об этом. Вы любите его? Или это лишь страсть? Что вам в нем нравится? - Кажется, да… Люблю. Я люблю его синие глаза, его взгляд, его голос… Он непохож на ваш, он мягче, но есть и что-то общее… - Он с вами нежен или груб?       Женины щеки опалило новым, жарким колючим стыдом. - Обычно… нежен. Но иногда и нет…       Незнакомые, но очень приятные умелые пальцы поглаживают Женину грудь и сползают к застежке джинс. - А с ним вы так же робки, как и со мной? - Нет, знаете, − глаза Жени загорелись, − я привык к нему, и… Иногда мне кажется, что он – маленький ребенок и я должен его оберегать, а иногда, наоборот – что он сильнее и опытнее меня, и я чувствую себя в безопасности, и… - Спокойнее, Женя! О, как загорелись ваши глаза! Я вижу, вы с ним отличная пара, и любите друг дружку. Так может быть, ваша скованность – результат не смущения, а вины? Приподнимитесь, пожалуйста.       Джинсовая ткань зашуршала, сползая с худеньких напряженных бедер. - Думаю, и это правда. Это как-то, ну неправильно, что ли… - Вы считаете, что это измена?       Женя грустно кивнул, отводя глаза в сторону. - Мальчик мой, успокойтесь! Знаете, давайте заберемся под одеяльце, хорошо?       Посмотрите, какое оно у меня миленькое, словно бы лоскутное. Ложитесь, устраивайте ножки поудобнее.       Женя вытянулся по струнке, натянув одеяло до подбородка и ощущая, как большое, сильное горячее тело прильнуло к нему, обнимая. Он слегка склонил головку к Сережиному плечу, прижался к его бедру коленкой. - Поймите, ведь ваш друг… Я не ошибусь, если скажу, что он пользуется успехом среди вашего окружения? Уж не думаете ли вы, что он хранит вам абсолютную, кристальную верность? - Нет… и, знаете, − голос Жени дрогнул, − самое обидное для меня – то, что он и не пытается скрывать это! Он постоянно таскает в гримерку легкомысленных девиц и пареньков, перевстречался со многими нашими коллегами. Пару раз он пробалтывался, что часто ездит по серой ветке – почему? Это не его! А на гастролях он не теряет ни одного шанса спустить где-нибудь на стороне! В прошлый раз он и вовсе исчез на целые сутки – почему? Где он был? - Тише, тише, малыш, − щеки и виска Жени касаются мягкие, нежные губы, – вот видите… если ваш партнер не спешит послужить образцом верности, почему вы должны себя ограничивать? Я вижу, что я вам – небезразличен? - М-даа, − неохотно выдавил из себя Женя, - знаете, вы вроде не красавец, но вы мне… нравитесь. - Женечка, мальчик мой золотой… Какой вы молоденький, хорошенький, свеженький. Скажите, не противен ли я, ведь я старше намного? - Что вы… Поцелуйте меня еще…       Женя выгибается, тихонько урча от удовольствия – так умелы, так нежны эти уже знакомые, привычные теплые сухие губы и ласковые пальцы. Им было так хорошо, тепло, уютно и сладко, словно все, что еще есть на планете, весь суетный внешний мир исчез – остались только два желающих друг друга тела, объятые теплым одеялом. Иногда нечто подобное Жене доводилось испытывать и с Юрой, но чаще им приходилось лакомиться друг другом впопыхах, где-нибудь на гастролях.       Вдруг эта нежная, сладкая мелодия прервалась, и теплое тело отстранилось от вспотевшей Жениной спины. - Куда… вы? – жалобно и одновременно как-то протестующе бормочет он, вслушиваясь в странные шелестящие звуки. - Спокойнее, малыш, я всего лишь надел презерватив, − с легкой усмешкой ответил Сережа, выбрасывая пустую упаковку на пол, − чтобы избавить вас от утомительных гигиенических хлопот… после. Да и смазки у меня нет под рукой – не ждал, признаться, вас в гости. - Ооо, − смущенный Женя явно пожалел, что задал этот вопрос. Да и ведь, в конце концов, каким надо быть дураком, чтобы подумать, что все сейчас могло закончиться?..       Сережа снова обнял его и прилег, чуть наваливаясь на спину юного любовника, приятно-тяжело придавив его обнаженным горячим телом. - Женя, вы так испуганно замерли, как сурок под тенью от крыла ястреба. - Что вы, мне вовсе не страшно… - А – как вам? – жадный поцелуй в гладкую шейку. - Приятно... − Женя шепчет еле слышно.       Сережа плавно потирается огненно-зудящим членом меж сведенных худеньких костистых бедер, задевая поджавшиеся яйца кудрявого мальчугана; оба не удерживаются и ахают от щекочущего удовольствия. Латекс, стянувший чувствительную головку, немного притуплял ощущения, делая их из болезненно-сладких волнительно-приятными. Женина рука тянется вниз, но ее тут же перехватывает другая, гораздо более сильная. - Нуу-у… - Женя, вы плохой мальчик… Разве вас не учили в детстве, что трогать себя там нехорошо?       Женя задыхается от смешанного ощущения зудящего удовольствия, стыда и какого-то непонятного страха. Все было непохоже на быстрое, но очень приятное и яркое соитие с Юрой. Тогда они ментально походили на беззаботных детей, взявшихся за руки и весело бежавших по цветистым тропинкам к простой и ясной цели. Сережа же словно упирался ногами, удерживая за руку и Женю, не давая ему пуститься в привычный бег.       Покрепче прижав женину руку, Сережа наконец-то нашел упругий, но податливо-раскрывшийся вход в его нежное, юное тело. - Ммм… - Вы, я вижу, действительно уже опытны… А ваш друг тоже любил вас сзади? - Смотря… где… Ой!!       Сережины пальцы ощутимо сдавили яйца бедного паренька. - Тихо-тихо, малыш. Легкая боль не помешает вам кончить, но сделает удовольствие… более острым и пикантным. - Ну что же вы… делаете? – только и простонал Женька.       Сережа не ответил. Женя вздохнул, переключаясь исключительно на мир своих ощущений и чувств.       Это было… очень непривычно, да. Скованные руки не давали легкого доступа к быстрому кайфу, и наслаждение поднималось откуда-то изнутри медленно, крохотными волнами, почти незаметно. Любовник, явно не сдержавшись, пару раз толкнулся сильнее и глубже, чем обычно, и это позволило юному пареньку поймать за хвостик нарастающее удовольствие. Женька прогнулся, наконец-то получая то, чего так желал. - Вы такой хороший мальчик… − жарко прошептал Сережа между поцелуями и тяжелыми вздохами. - Быстрее, прошу вас… - Такой страстный… только неопытный… ваш друг разбаловал вас… приучил хватать куски, не глядя… - Пустите меня!..       Наконец-то, наконец удерживающая рука ослабла, и Женька схватился за сладко ноющий член с жадностью утопающего, которому подвернулась плавающая доска. Он жалобно, тихо застонал от смешенного чувства удовольствия и ноющей боли, делающей кайф острым, как на лезвии ножа…       Женя устало расслабился и только ахнул, когда полунапряженный член выскользнул из него, вызвав последний всплеск приятных ощущений внизу.       Сережа выбросил резинку на пол и обнял Женьку, ласково кутая его в лоскутное одеяло. - Устали? – улыбнулся он. - Угумм-рр, - Женя потерся носиком о горячее плечо. Веки налились тяжестью, а тело словно затопил сладкий отравляющий снотворный яд. - Хорошо вам было? - Очень!..       Сережа тихонько усмехнулся. - Не обижаетесь, что я ущипнул вас там? - А?... Ой, нет…       Любовник зевнул и закрыл глаза. - Знаете, мне кажется, что нечто подобное испытывают женщины, когда занимаются любовью в некоторые дни… - Угу, наверное, − рассеянно пробормотал Женька, уже сладко засыпая.