Я тону

Кажется, я знаю тебя всю жизнь. Я давно выучил малейшие оттенки твоего недоверчивого тона, все возможные ракурсы твоего внимательного, испытующего взгляда. Он проникает в самую душу. Даже глубже, наверное. Моя душа давно вывернута наизнанку. Невеликий труд проникнуть в крепость, стены которой превратились в дымящиеся руины. Волны горечи становятся все выше и выше, они захлестывают меня с головой, и я тону, тону... из-за тебя? Не думаю. Я сам виноват во всех своих бедах. Потому что если не я, то кто? Очевидно, я дал тебе повод подозревать меня. Пусть даже самим фактом своего существования. Мне больно видеть безысходность в твоих глазах. Мы с тобой обречены. Порознь, что ранит больше всего. — Почему ты не веришь мне, Мерлин? — что-то среднее между криком и шепотом, на пределе напряженных связок, но чуть слышно. — Я мало сделал для твоего короля? Если бы не я, тебе давно уже некого было бы спасать. Я не позволял усомниться в своей преданности, ни словом, ни взглядом. Так в чем же моя вина перед тобой? Тишина. Слышно, как стучит мое сердце. Очень-очень быстро. — Мне жаль, Мордред. Тебе действительно жаль. Твой взгляд, немного прищуренный, будто жжет меня. И в груди поднимается новая волна горечи. Я снова тону. Я захлебываюсь в собственных кошмарах, в воспоминаниях, где ты хладнокровно бросаешь меня умирать не раз и не два... И только чудо, имя которому — провидение, позволило мне выжить. Но почему я не могу ненавидеть тебя? Почему, стоит мне только увидеть тебя, твою юркую, подвижную фигуру, удивительно теплую улыбку, я теряю разум, я не хочу ничего знать и замечать, не хочу верить. Я не хочу верить, что ты желаешь мне зла, Мерлин. Но тут ты поднимаешь на меня свой взгляд и вся теплота исчезает. Ты смотришь мельком, не более чем долю секунды, но мне кажется, словно меня окунули в прорубь и удерживают под ледяной водой, не давая вынырнуть. Глотнуть воздуха. Такого сладкого, теплого, золотистого воздуха твоих глаз. И я тону... Внезапно твой взгляд будто ломается. Из него исчезает неумолимая твердость, запредельный арктический холод. Ты закрываешь лицо руками, но потом резко отводишь их, хватаешь меня за плечи, судорожно сжимая пальцы. — Мордред, я... — отчаянно. Я не понимаю, что происходит с тобой, но в твоем взгляде полыхает пламя. Там и беспомощность, и отчаяние, и страх... за меня? Что твоя вечная теплота, в сравнении с этим пожаром? Ты никогда не смотрел на меня так. И я готов отдать все, что угодно, чтобы удостовериться, что мне это не снится. Ты вдруг прикрываешь глаза и опускаешь руки. — Забудь. Забыть? Забыть счастливейший момент моей жизни? Да ты шутишь, Мерлин. Хватаю его за запястья. Стискиваю их, пусть вполсилы. Но он все равно кривится и пытается вырвать руки. Притягиваю его к себе и крепко обнимаю. Утыкаюсь носом в его макушку. Он ошеломленно дергается, но сразу же затихает. Затем вдруг смыкает руки на моей спине, сминая пальцами одежду. Лихорадочно, словно в бреду, шепчет: — Я хочу верить тебе, Мордред... Прижимаю его к себе еще крепче, хотя, казалось, ближе уже некуда. Я никогда его не предам. Пока я жив, моя жизнь будет принадлежать ему. И я заслужу его доверие, любой ценой, пусть даже мне придется умереть за него. Или за Артура. Или за любого другого, на кого он укажет. А пока я снова тону. В его магии, в его чудесной, столь желанной мною теплоте, которая окружает меня, подобно кокону. И впервые в жизни мне не хочется выныривать.