Сказание о демонах старшей школы

Чизуру направлялась к калитке, ещё раз посмотрев на парня, который назвал себя Хиджикатой. Что-то здесь не так. Впервые в жизни её сердце так болезненно ныло, давая понять, что что-то вокруг неё происходит, что-то необъяснимое… — Эй, Чизуру, ты что застряла? — крикнул брат. Хм, а Юкимура даже не заметила, что уже минуту стоит на месте и о чём-то серьёзно думает. — Пойдём, Чизуру-чан, а то булочная скоро закроется, — поторопила рассеянную подругу и О-Сэн. — Да-да, уже иду, — словно очнувшись от долгого сна, промямлила девушка. Лазурь неба сменялось яркой палитрой оранжевых красок. Ближе к горизонту она обретала нежный розовый оттенок, сливаясь с цветными облаками, безмятежно плывшими по жёлтому морю. — Чизуру, с тобой точно всё в порядке? — поинтересовалась Химе. — Ты какая-то бледная. Не выспалась? — Ага, — согласилась кареглазая. А ведь вправду, она очень устала и хочет спать. — Может, домой пойдём? — как-то даже умоляюще произнёс Каору и злорадно посмотрел на ничуть не смутившуюся девчонку. — Нет-нет, — отрицательно покачала головой сестра. — Всё хорошо. — Ну, как знаешь, — равнодушно произнёс брат, но в его голосе прозвучали безнадёжные нотки поражения. — О, вот и пришли! — неожиданно выкрикнула попутчица, про которую почти забыли. В одной из многоэтажек расположилась та самая, «лучшая пекарня в городе». Вывеска гласила: «Khime’s baker’s». Внутри их встретила приветливая пожилая женщина, которую О-Сэн назвала мисс Акане. Девчонка начала заказывать, что она делала долго, поэтому брат с сестрой начали разглядывать изделия за витринами. Выделялись среди булочек и тортов пряники в виде девятихвостых лисов и других мифических существ Японии. — Эй, ты! — крикнула О-Сэн, по всей видимости обращаясь к брату Чизуру, поэтому тот зло скривился. — Что будешь? С кари или что-то другое? — Без разницы, только не отрави, — последовал озлобленный ответ. — Ой, какие мы осторожные, — съехидничала девчонка. — Помолчала бы. — Эй, ребята, — подала голос, до того времени молчавшая Чизуру. — Может, на улице поедим? — Ага, это хорошо, — заметила Химе, не обратив никакого внимания на оскалившегося Юкимуру. На веранду подле кафе падали золотистые лучи, освещая несколько столиков и резных табуретов. За оградку цеплялись вялые лозы какого-то вьюнка — ещё всё-таки весна. Цветы растения только начали набирать цвет, но его стебли, обильно поросшие широкими зелёными листьями, уютно укрывали эту часть уличного кафе, не давая проникнуть чужому взгляду. Ребята уселись прямо возле этой живой изгороди, сквозь которую ветер обдувал их приятным теплом, давая забыть обо всё на свете и не думать больше ни о чём… — Чизуру-чан, будешь со сгущёнкой? — спросила О-Сэн, посмотрев на подругу, которая уже поддалась чарам посланника заката. — Да, конечно, — встрепенулась девушка. — А ты? — Аппетита нет, — недовольно пробурчал кареглазый, всё ещё злившийся из-за недавней перепалки. — Да ладно! Тогда я съём твою долю! — Обжора, ешь и не толстеешь! — Будешь обзываться, я на тебя обижусь. — Скажи-ка на милость, когда мы успели стать друзьями? Химе нечего не ответила, лишь насмешливо хмыкнула. Но вдруг она неожиданно дёрнулась, закрывая рот, чего-то хотевшего сказать «друга» несчастной булочкой с кари. Глаза пострадавшего чуть было не выкатились от возмущения из орбит. Но, чтобы сказать что-нибудь в ответ, ему пришлось жевать, и на его собственное удивление это было вкусно! — Невероятно! — вдруг воскликнул Каору, только после осознав, что это он зря. Похвала строгого критика, вызвала у О-Сэн прилив надменности и лёгкого​ смущения. Девчонка торжественно посмотрела на уже стёкшего под стол брата Юкимуры. — Что я говорила? — Это я так, чтобы не обиделась… — раздался откуда-то снизу сдавленный голос несчастного. — Да, да-да, да-а-а, — на разные лады пропела одноклассница. — Конечно-конечно. Наблюдая за этим, Чизуру, на присутствие которой уже не обращали внимания минут пять, как минимум, тихо захихикала. Всё-таки, как это здорово осознавать, что у тебя есть люди, которые никогда не бросят тебя и не оставят одну. С которыми будет весело где бы ты ни была, с теми, кто разделит все твои страхи и сомнения. При этих мыслях девушка счастливо улыбнулась, посмотрев на кричащих друг на друга брата и Химе. Как ни крути, а они очень разные, но всё же чем-то похожи, что-то роднит их. Что бы ни случилось, они навсегда останутся друзьями. Вот бы каждый вечер ходить с ними в кафе, говорить о школе, о жизни, забыв про всё на свете, быть такой какая ты есть. Такое чувство, будто на сердце в один миг потеплело, пропали все тревоги и скрылись где-то в глубине души и больше никогда не потревожат её судьбу. — Ну что, Чизуру-чан, а тебе вкусно? Твоему брату безумно нравится, — гаденько произнесла подруга и указала на подавленного Каору, который демонстративно отвернулся, молча доедая несчастное мучное изделие. — Да, это очень вкусно, спасибо тебе, О-Сэн-тян, и тебе, Каору. Это был мой первый день, проведённый в кругу таких людей, как вы. Надеюсь, что мы не раз так соберёмся. — Чизуру... — Ну ладно, нам пора домой. Надо поговорить с тётей. Ещё раз спасибо, О-Сэн. Увидимся завтра! Куцехвостая схватила брата за руку и, ещё раз поблагодарив Химе, направилась по заснеженной дороге, по обеим сторонам которой лежали маленькие сугробы весенних лепестков сказочной вишни. Всю дорогу домой брат с сестрой обсуждали предстоящий фестиваль. Девушка рассказала о встрече с Хейске и о знакомстве с Ямадзаки. — А, так вот о ком говорила Химе в первый день нашего «знакомства», — от последнего слова лицо Каору брезгливо скривилось. Потом последовал рассказ о странном парне с фиалковыми глазами и о Казаме. Имя последнего как будто вернуло брата в реальность. Он вздрогнул и опасливо покосился на сестру. — Ты это... держись от него подальше. Я слышал о Чикаге, он гордый самовлюблённый павлин, но под красивым оперением может скрываться дикобраз. Невольно Юкимура заметила, как он цитирует Сайто Хадзимэ. Почему же все сравнивают красноглазого с павлином? Да, естественно, при их встречи она заметила нотки холода и надменности в его речи. Но это сейчас неважно. Больше всего девушку обеспокоил внимательный взгляд главы Ордена, Хиджикаты Тошизо. Для Чизуру его глаза были одновременно чужими и родными… Эти чувства были как будто не её собственные, а того, кто укрывается на глубине её души, на конце её жизни. Вдруг у девушки появилось странное ощущение, что она просто пешка, так была подавлена её сущность. Из этого состояния Юкимуру вывел возглас брата: — О, вот и пришли! Пойдём быстрее. На входе их встретила светившиеся от счастья Кимигику. Женщина, уловив обиженный взгляд племянницы, сразу же поняла, в чём тут дело. — Почему Вы не сказали, что работаете в академии? — недовольно спросила Чизуру и глянула на тётю. — Как? А разве Каору тебе не говорил?.. Чёрноглазая не успела договорить, её перебил смех мальчишки. Но, заметив потерявший дружелюбие взгляд сестры, он затих, даже отступил назад. — Это подло, — только и сказала Чизуру, медленно поднимаясь по лестнице. — Зачем же ты так? — расстроенно проговорила Кимигику и пошла на кухню, сооружать что-нибудь на ужин. — Извинись, а потом спускайтесь есть. Только сейчас брюнет осознал, какую совершил глупость. Зря он это. Чизуру наверняка сильно разозлилась, а сегодня здорово так посидели, хоть и с этой неугомонной болтушкой. Но булочки-то были вкусные, как не верти… Тяжело вздохнув, он бросил взгляд на тётю, хлопотавшую подле плиты, и направился к сестре. Остановившись около двери, он хотел было постучать, но его остановил раздосадованный голос, полный презрения. — Не входи. Я хочу побыть одна. — Чизуру, я… — Уйди! Я думала, что ты оставил свои дурацкие шуточки, Каору. — подавленно закончила она, и было слышно, как девушка опустилась около двери, преграждая путь в комнату. — Прости, Чизуру, — виновато сказал брат. — Я не думал, что затрону твоё самоуважение, прости… Юкимура подняла с колен голову и начала прислушиваться — впервые за эти пятнадцать лет она застала такое искреннее раскаяние брата. — Я был не прав. Да что там, я всегда не прав! И по поводу Химе и твоего Ордена. Знаешь, я думал, что это глупая затея — приезжать, а этот город, но теперь вижу, что ты здесь счастлива. В новой школе, с новыми друзьями и впечатлениями, ты такая счастливая, твои глаза так и светятся радостью. Прости меня, Чизуру, за всё прости! Я ужасный брат, тебе было бы лучше без меня и моего дурного характера. Извини… — Каору, — тихо прошептала сестра и, резко отворив дверь, кинулась ему на шею. — Не говори так! Ты самый лучший брат на свете! Ты такой, какой есть, и я люблю тебя таким, чтобы ты ни сделал… Даже не смей извиняться за это! — Эх Чизуру, ты никогда не изменишься, всё такая же наивная младшая сестрёнка, — кареглазый крепче обнял сестру и спросил: — Ну что, мир? — Мир, — твёрдо произнесла начинающая всхлипывать девушка и, вытирая набегающие слёзы, взяла брата за мизинец. — Друзья. — Пойдём, мне ещё перед тётей нужно извинится… — прокомментировал брат. — Ага. За ужином опять развязался разговор о грядущем фестивале. Чизуру поведала, что завтра предстоит решение судьбы её нарисованных листовок и её объединения в группу с Ямадзаки-семпаем. А ещё девушка попросила одолжить несколько фонариков, на что тётя моментально откликнулась: уже через минут пять шебуршания на чердаке подле Кимигику появилась картонная коробка, обрисованная разными иероглифами. Внутри оказалось несколько десятков аккуратно сложенных японских светильников. На вопрос хозяйки: «А зачем?» девушка пояснила, что для украшения школы и двора. Каору заговорил о боях на катанах, поэтому предложил ввести их в программу праздника, на что Чизуру ответила: «Обязательно поговорю об этом». Близилась ночь. Затихала улица, гасли огни, в городе и наступала тишь. Кимигику отправила племянников спать, а сама осталась разбирать какие-то бумаги по работе. Всё-таки здорово, когда тётя учитель в твоей школе. Добравшись до кровати, девушка с шумом погрузилась в мягкую простыню и укуталась в одеяле, словно в спальном мешке. Эту ночь она провела в раздумьях о завтрашнем дне. Скоро фестиваль, а значит у неё не будет так много свободного времени. Нужно готовится, ещё украшения где-то достать, ну хотя бы фанарики есть, да и наверняка на тётином чердаке ещё много всякой всячины, которая могла и пригодиться. Преследуемая такими мыслями, девушка и не заметила, как погрузилась в мир снов. Наутро она проснулась сама, из-за того, что забыла закрыть занавески, и игривые лучи солнечного света, пользуясь этим шансом, незамедлительно начали щекотать незадачливую Чизуру. Теперь уж они вышли вместе с Кимигику. Правда, она обогнала их и появилась в школе раньше. Ну, а брату с сестрой надо было ещё и О-Сэн разыскивать. — Эй! Я здесь, — откуда-то сзади послышался голос вышеуказанной. — Долго вы сегодня. Кстати, а что это Кимигику-сенсей с вами шла? Подлизываетесь? — прищурившись, спросила она. — Слышь, подлиза, — недовольно передразнил её Каору. Ну вот, начался обычный школьный день. Подумав об этом, Чизуру незаметно улыбнулась и поспешила в класс. В кабинете как и всегда стоял невыносимый гомон. Девушка разыскивала два зелёных глаза в общей суматохе. Да вот же они! Хейске тоже смотрел на неё, показывая жестом, что надо бы поговорить, но не здесь. Чизуру, быстро среагировав, оставила вещи подле парты и направилась в коридор, а за ней следом и Тодо. — Доброе утро, Хейске-кун, — наконец произнесла девушка, когда они оказались в тихом месте. — Доброе, Чизуру. Я хотел поговорить с тобой насчёт сегодняшнего дня. Хиджиката-семпай одобрил те листовки, что ты нарисовала, если честно, они и вправду получились замечательные, — от такой похвалы Юкимура моментально залилась краской. — Да и все члены Ордены проголосовали за, только… — он смешно наморщил нос, — Соджи колебался насчёт этого. Может, он и не хочет это показывать, но ты ему не нравишься. Девушка только вздохнула. Как ни говори, а это правда, ещё в первый день она заметила, что Окита-сан смотрит на неё с неприязнью. Но ничего, она обязательно постарается помочь чем сможет, ведь именно за этим её приняли, да? — Сегодня, — продолжал вещать парень, — Тошизо-сан сказал раздать рекламки, а Саннан-сан, — Чизуру показалось, что он прям таки пересказывает вчерашнее совещание. А кто это, Саннан-сан? А, Яманами Кейсуке. — Предложил вам с Ямадзаки заняться решением этого вопроса. Сусуму-семпай уже в курсе, — закончил он свою тираду. — Буду рада поработать и помочь вам в этом деле. — Правда… Ямадзаки хотел сам проделать это дело, но Яманами-семпай настоял на своём. — А-а-а… Ясно... — растерянно произнесла она и сникла. Похоже, ей долго придётся добиваться их доверия… — Ты чего, расстроилась? Хочешь я за тебя пораздаю? — Хейске по-своему растолковал её настроение. — Нет-нет что ты! — быстро затараторила Чизуру и в доказательство покачала головой. — Уверена? Ну хорошо. Ямадзаки будет ждать тебя после занятий, работаете часа три, не больше, договорились? — Конечно! И вовремя — прозвенел весёлый звонок. Коридоры быстро опустели и Чизуру с Хейске тоже исчезли за дверью кабинета, но в последнюю секунду девушка успела зацепить пару внимательных гранатовых глаз. Казама. Что-то в этом парне одновременно пугало и притягивало… Заметив пристальный взгляд девчушки, демон улыбнулся, словно повстречал старого друга, с которым давно не виделся. От этой улыбки, по спине Юкимуры пробежала толпа мурашек и она спешно захлопнула за собой двери, вызвав лёгкую грусть во взгляде Чикаге. Остальная часть дня прошла как обычно: ссора Каору и О-Сэн, несносные разговоры Химе и планирование следующей встречи в кафе. Вот и последний урок, который, к тому же, вела Кимигику. Он промчался так же незаметно, как и начался. Тётя, проговаривая домашнее задание, внимательно смотрела на Чизуру — подметила её подавленность, но так ничего не сказав, за что племянница была ей благодарна, попрощалась с классом, пожелав им удачных выходных, и вышла, не закрывая дверь, чтобы её не снесли. Толпа ребят ринулась из кабинета и помчалась на улицу. Чизуру сообщила о своём обязательстве и отпустила брата одного, почти — за ним увязалась О-Сэн, чем удивила обоих близнецов, но вот Каору не спешил её отсылать, может передумал насчёт неё? Но, впрочем, это не дело сестры, поэтому девушка отстранилась от этих мыслей и стала дожидаться Ямадзаки. Простояла она недолго. Вскоре Юкимура заметила, что из входной двери школы неспеша вышел парень с растрёпанными волосами и, перекинув сумку через плечо, направился к девушке. — Красивый закат, —проговорил новоприбывший. — Добрый вечер, Чизуру-чан. — Здравствуйте, Ямадзаки-семпай. — Юкимура вежливо кивнула. — Вот, держи, — он протянул напарнице небольшую стопку того, что было сделано её руками. А вот себе взял побольше. — Ну что, за работу? — Да! — откликнулась кареглазая и, опять залившись краской, спешно отвернулась и направилась из школьного двора на вход. — Так, по-моему, будет быстрее. Но она ошиблась. Сусуму оказался умнее: он встал прямо на выходе из здания и ловко рассовывал листовки всем подряд, поэтому Чизуру пришлось постараться, чтобы раздать хотя бы то, что ей дали. Несмотря на то, что был вечер, людей на улицах было много. Особенно на перекрёстках. Чизуру, совсем позабыв об осторожности, направилась в самую гущу людского общества. Ей завладел непонятный азарт. Ямадзаки, который не в меньшей степени влился в игру, совсем позабыл о девушке и, только когда все листовки были розданы, он заметил пропажу. Рыская взглядом по выходящим из школы ученикам, он искал темноволосую хрупкую фигурку. Не обнаружив девушки, парень направился за пределы учебного заведения. Подойдя ближе к перекрёстку, он заметил бедную Юкимуру. Чизуру совсем растерялась, пытаясь выбраться из этого людского потока. Сусуму, не раздумывая, ринулся на таран, вовсю орудуя локтями. — Юкимура-сан, давайте сюда! — закричал сиреневоглазый, пытаясь заглушить сопящую толпу. — Ямадзаки-семпай? Сейчас! Вскоре оба незадачливых работника были за футбольным полем около сломанного забора-сетки. Тяжело дыша, Чизуру грустно смотрела на последнюю оставшеесю бумажку, вяло шуршавшую на ветру. — А ты молодец, — похвалил девушку Сусуму. — Всё раздала. — Не всё, — убито прошептала она, покосившись на злосчастную рекламу. — Да ну, — махнул на неё парень и, выхватив разноцветную бумажку, сказал: — Теперь всё! Чизуру тихо захихикала, думая, как здорово обрести нового друга, который всегда поддержит. — А мы отличная команда, не правда ли? — тем временем спросил новый «друг», выводя девушку из задумчивости. — Ага, — только и вымолвила Чизуру, вновь ярко покраснев. И, чтобы скрыть это, она уставилась на закат. Как красиво! Красные лучи солнца-астры медленно опускались на величественные храмы Киото. Небо с ярко-оранжевого переходило в тёмно-бордовый, и чем ближе к горизонту, тем небо темнее. Эта мистическая палитра вызывала такие странные ощущения, будто началась новая жизнь, судьба дала шанс начать всё заново, но кому? — Думаю, на сегодня закончили, — произнёс Ямадзаки и ободряюще улыбнулся девушке. — Надеюсь, что ты приживёшься здесь, Юкимура Чизуру. Будь осторожна, и знай, я никогда не пожалею, что ты стала одной из нас. — Спасибо, Ямадзаки-семпай! Буду рада вашей поддержке! — Береги себя, кто-то наточил на тебя клык, — загадочно произнёс он и быстрым шагом направился прочь, а вскоре совсем исчез, оставив растерявшуюся девушку наедине со своими мыслями. Неожиданно она почувствовала острую боль в голове, как будто одновременно ее пронзили тысячи мечей. Перед глазами возникла тёмная фигурка в развевающемся на ветру наряде, очень похожем на древнеяпонский, что был популярен в конце 19 века. Лицо этого человека было накрыто чёрной повязкой, а в серьёзных глазах отражалась полная луна… Это Ямадзаки? Чизуру вспомнила ночь перед инцидентом в Икеда-я, как их с посланником Шинсенгуми отправили предупредить Хиджикату Тошизо… И как она встретила Казаму. А… Это тот алоглазый парень. На миг вспомнив всё, она также и забыла своё прошлое…

***

— Хм, — озадаченно произнёс демон, наблюдая за уходящим Сусуму. — А этот «разведчик в отставке» не так уж и прост. Странно, я был уверен, что победа за мной, но похоже эти Волки из Мибу не такие уж идиоты. Посмотрим, что из это выйдет. Но помни, Чизуру, игроков только трое: я, ты и расецу. Прочие — пешки, носители твоей памяти и только. Да, и похоже в твоей коллекции, наследница клана Юкимура, появился один осколок. А ты быстро открылся, Сусуму. Слабак, — зло закончил Казама, и его глаза торжествующе блеснули. Упал белый лепесток сакуры, и демон исчез в пыли, унося с собой эту тайну.