Экскурсия по Надору

-Так куда же мы направимся после завтрака?- спросил Ворон, с аппетитом уплетая блинчики с вареньем - тем самым, из надорских красных яблок, по которым так часто тосковал его оруженосец. - Рассвет Заката мудренее , - ответил Дикон, - всему свое время, Вы доедайте, эр Рокэ, у меня все продумано. Алва удивился: обычно его оруженосец ничего не продумывал, но спорить не стал. Первым делом Дикон повел Рокэ погулять по лесным просторам; вести своего эра в окделлские конюшни ему было стыдно: на фоне красавцев-морисков Ворона их лошади смотрелись убого. Лето в этом году выдалось необычайно жарким для Надора. - Обратите внимание, - тоном гида вещал Ричард, - справа от нас лес, в котором прошло все мое детство - на этом самом пне сидел я и мечтал, о том, как уеду из дома, буду драться на дуэлях, и завоюю сердце прекрасной дамы. Весь в расщелинах от изъевших его насекомых, пень и правда выглядел эпично: он был старше, наверное, самого Надора - казалось, он был здесь всегда. Рокэ представил на нем мечтательного Окделла и невольно улыбнулся. - Я сказал что –то смешное, монсеньор? - Нет, что Вы, Ричард, я вспомнил Барботту, ну помните: - одинок, я как подрубленный пень, как там дальше не помню, меня не особо интересует поэзия. Дик рассмеялся; вдвоем они спустились к речке Лесной. Речушка была маленькая, но Алве она приглянулась; Ричард завороженно смотрел, как Рокэ, зачерпнув в ладошку воды, пьет. Капли стекают по губам, Алва смеется, зачерпывает следующую порцию воды и поливает себе на шею - было нещадно жарко; в синих глазах блеснула искорка, Ворон вздохнул, как показалось Дику, мечтательно: его иссиня-черные пряди, стянутые косынкой на манер похода в Варасте, развевались на ветру, словно грива вороного мориска, и Дик не в первый раз подумал, что его эр похож на своего коня. - Счастливый Вы человек, юноша, - проговорил Первый маршал. Его глаза были закрыты, по лицу гуляла шальная довольная улыбка: Рокэ был будто опьянен самой жизнью, он с радостью подставил лицо солнцу, не боясь, что оно сведет на нет аристократическую бледность его кожи. Он вообще ничего не боялся: законы природы, как и законы людские были ему неписаны. Несколько минут он стоял так, а Дик думал, глядя на него, что хорошо бы когда-нибудь, хоть на миг, стать таким же свободным, как Рокэ. Алва открыл глаза - он словно прочитал мысли Дикона: - Идите сюда , юноша. Разделите со мной свободу. Оруженосец послушно подошел ближе к своему эру. Так они и стояли, закрыв глаза: соберано и юноша, принесший ему клятву верности. - Я хотел бы состариться в таком месте, как Надор, - проговорил Рокэ, не открывая глаз, - жизнь здесь застыла в своем первозданном виде...