Миртеры. Путь Учения

Отведя детей на тренировочную площадку, Мацухиро добавил, что «здесь заниматься всё равно больше нечем», и отправился по своим делам. Оставшись среди усердно оттачивавших свое мастерство боя монахов, дети сели на лавку около главного здания храма и стали осматривать новое для них окружение, которое, впрочем, напоминало им Академию. Манекены, на которых обитатели священного места отрабатывали удары, с бешеной скоростью вращались, не давая никакой возможности среагировать простому человеку. Но увидя силу Мацухиро, ребята уже поняли, что не только Миртеры могли обладать огромными возможностями, и ничуть не удивлялись скорости и ловкости монахов. На площадке были не только взрослые, но также и дети, которых отдали сюда обучаться боевым искусствам. И один из них вдруг показался Карито слишком знакомым… Светлые, слегка лохматые волосы, голубые глаза, ровный тонкий нос… Вскочив со своего места, Карито, с трудом не наткнувшись на беспрестанно вращавшиеся деревянные конечности манекенов, сумел пересечь площадку и всё-таки добрался до нужного ему мальчугана, лихо размахивавшего руками и ногами, нанося удар за ударом по подвешенному на веревке мешку. Понаблюдав почти минуту за увлеченно избивавшим безмолвного соперника ребенком, Карито все-таки отвлек его: — Киоши? Это ты? Что ты здесь делаешь? — обрадовался мальчик, узнав своего недавнего знакомого. Услышав свое имя, Киоши словно вышел из транса и повернулся в сторону Карито, улыбнувшись. — Карито? Это ты? Ну… Это долгая история… — начал было мальчик, замявшись, но продолжить не успел, будучи прерванным уже знакомым Карито голосом из-за спины. — Не переживай, Киоши, ты можешь передохнуть. Заодно и расскажешь. Тебя желает видеть Юкио-сама. Карито от неожиданности подскочил, словно громом пораженный. За его спиной откуда ни возьмись оказался Мацухиро, с улыбкой наблюдавший за детьми. — Д-да, конечно, Мацухиро-сенсей! — с улыбкой воскликнул Киоши, поклонившись монаху. Мужчина с легким смехом поклонился в ответ, после чего вновь повернулся к Карито со словами: — Тебя Юкио-сама тоже хочет видеть. Ты ведь хотел ему рассказать, что с вами случилось в лесу? — он взял мальчика за руку и повел в обход площадки, чем изрядно смутил Карито, до которого не сразу дошло, что бежать напролом было не лучшим выходом минуту назад. Киоши направился вслед за ними, по пути рьяно отряхиваясь и поправляя одежду после тренировки, а Карито, хоть и пробывший тут уже несколько часов, не переставал удивляться красотам этого места. Поднимаясь по лестнице в главную постройку храма, кареглазый смотрел вокруг. Это место было столь высоко, что казалось, будто он достает до самого неба. Монахи, желая быть выше к солнцу, разровняли целый пик, дабы построить на нем храм и его строения. Отовсюду слышались самые разные звуки: беготня, шум, молитвы, удары, голоса и тихий звон музыки ветра под вратами, где остановился мальчик. Этот гам мог сбить с толку, запутать… Но он наоборот чувствовал себя даже более умиротворенным… На секунду Карито даже забыл, зачем и куда он шел, засмотревшись на вид, открывавшийся с вершины. Огромные степи простирались вокруг, окруженные большими холмами, на которых росли огромные леса, и река, синей лентой дополняя эту красоту, мирно текла среди всего этого великолепия. А среди всей этой чистоты природы виднелся небольшой, но не менее прекрасный Город Солнца, сразу же вызвавший у мальчика тоску по дому. Красовалась и река, синей лентой дополняя этот родной и близкий сердцу мальчика пейзаж Карито всегда удивлялся, как тесно в его городе переплелись современность и традиции. Разделенный рекой на две части, он одновременно делил город на «старый» и «новый» сектора, как их привыкли называть горожане. Задумавшись, он присел на ступеньку и стал любоваться городом. Как говорил мальчику отец, клан Накаяма ещё с самых родоначальников жил в «старом» секторе, выстроив большой дом где жил весь клан, но потом почему-то все куда-то уехали… И лишь Котэцу остался в городе. Куда все делись, сыну отец никогда не рассказывал, но мама лишь однажды мельком сказала, что переехали они в новый дом незадолго до рождения Карито. Почему это случилось? Никто так и не рассказывал. Но в старый дом его никто никогда не водил, и даже где он находится было неизвестно для ребенка. В большинстве же своем в «старом» секторе жили богатые и не очень кланы, которые предпочли не отказываться от жизни предков или просто не желали расставаться с теми огромными домами, которые достались им от предков. Накаяма, Каноте, Тсучигумо, Кавагути, Ямамото… Множество старых, уважаемых, многочисленных или богатых кланов жили в тех местах по соседству друг с другом. Да и сам сектор по большей части выглядел, как собрание больших домов прошлых времен, украшенных флагами и знаменами тех или иных кланов. Новый же сектор, находившийся по другую сторону реки, уже скорее напоминал о том, что время не стояло на месте, и современность наложила свой отпечаток. Небольшие девятиэтажки, которые лепились друг к другу, свет вывесок по ночам, кафе, фабрика и, наконец, главное здание «нового» сектора — ИНРЯ, или Институт Научных Разработок Ямамото, принадлежащий их клану. Там, как мальчику рассказывал отец, было разработано немало полезных приборов и приспособлений, в том числе и Миалисы, ставшие неотъемлемой частью снаряжения каждого Миртера в стране. Там же и появились те самые «препараты Ямамото», используемые для улучшения боевых данных будущих учеников. И всё же, как бы странно это не выглядело, но старые традиции спокойно уживались с современностью, и всех это вполне устраивало. Карито вдохнул воздух полной грудью — несмотря на разреженность, дышалось легко и свободно, и легкие наполнялись чистым и прохладным воздухом. Но вдруг легкий щелчок по затылку моментально вернул мальчика с небес на землю. За его спиной стояла Ниана-сенсей, которая, улыбнувшись, сказала: — Что, засмотрелся? Тебя уже заждались! Пойдем, давай. Карито, кивнув головой, поднялся со ступеней, после чего отправился вслед за сенсеем дальше. В храм шли послушники и монахи, собиравшиеся, возможно, для очередной молитвы. Но пробившись сквозь группы мужчин и женщин, расходившихся по кельям, они наконец прошли в дальнюю комнату, где и находился Юкио-сама среди остальных старших монахов. Поднимаясь по ступеням из зеленого мрамора, Карито вновь загляделся — красные колонны поддерживали потолок, в центре которого было отверстие, сквозь которое свет попадал внутрь. Вокруг площадки — своеобразного пьедестала, на котором сидели монахи, был небольшой бассейн с прозрачной водой, на поверхности которой распускались бледно-желтые цветы, называемые в народе светоцветами. Но любоваться довелось ему недолго. Идя с высоко поднятой головой, Карито под ноги не глядел совершенно, в результате чего всё-таки запнулся об последнюю ступеньку и с размаху шлепнулся лицом об пол, чем вызвал невольные улыбки взрослых и хихиканье детей, уже сидевших к тому моменту неподалеку. Быстро подскочив и подбежав к девушке, он, покраснев, сел возле нее. — Карито, — Юкио-сама заговорил с ребенком, даже не повернув головы, склонив ее в раздумьях, — ты хотел рассказать нам о том, что видел кого-то странного в лесу? Посмотрев на сенсея, сидевшего рядом, ребенок дождался ее одобрительного кивка, после чего поднялся и встал напротив монахов, замявшись, после чего начал говорить: — Ну, да… Когда Ниану-сенсей оглушили, ко мне подлетел… Вдруг земля содрогнулась. От толчка тревожно зазвенела музыка ветра, а по воде пошла рябь. Дети стали испуганно перешептываться, а монахи удивлённо переглянулись. Карито моментально умолк. Толчок повторился, а за вратами послышались громкие крики, обеспоковшие тех, кто был внутри. Посмотрев на сидевшего подле него ученика, Юкио-сама обратился к нему: — Тахи, проверь, что там, пожалуйста. Мне не нравится все это… Поднявшись со своего места, монах быстрым шагом отправился к вратам, и, открыв дверь, упал замертво, сраженный стрелой в сердце. Служители моментально подскочили со своих мест, готовясь к бою. Ниана тоже поднялась, но Юкио-сама жестом остановил ее, отдав короткий приказ. — Мацухиро, забери ее и детей и уходите. — Но мастер… — начал было мужчина, не желая бросать братьев по вере и своего наставника. — Это приказ, Мацухиро! Спасай их, только мы можем активировать Небесные Врата! — сухо, но повышенным тоном воскликнул старец, степенным шагом идя к дверям, которые уже были захлопнуты и забаррикадированы. — Юкио-сама, — обратилась к монаху Ниана, оставившая всех шестерых детей в сторонке. — Позвольте я помогу раненому, прежде чем уйти. — Нет смысла. Тахи уже мертв. Это стрела Мизури. Ты знаешь, какова ее сила… — с трудом сдерживая дрожь в голосе, монах готовился принять бой, ибо уже слышалось, как двери трещали под напором неведомого для Карито противника. — Прощайте, Юкио-сама. Да хранит вас вечный Свет Альфы, — напоследок сказал Мацухиро, уводя за собой остальных. — И тебе пусть он светит на пути твоей жизни, Мацухиро… Прощай… — уже почти про себя ответил наставник, почувствовав, как по его старой щеке текла горячая слеза. Мацухиро бегом вел Ниану с детьми сквозь помещения храма все дальше и дальше, пока они не дошли до небольшого зала, посередине которого был бассейн с прозрачной водой, отбрасывавшей голубоватые блики на стенах. Ни слова не говоря другим, Мацухиро сложил ладони и начал что-то торопливо шептать про себя, закрыв глаза. Вода стала бурлить и клокотать, постепенно превращаясь в водоворот. Но все слишком медленно — за спинами их уже слышался рев и грохот, заставивший даже спокойного прежде Мацухиро вздрогнуть от страха. Наконец, монах, похоже, добился чего хотел — над водой стала появляться дымка, поднимавшаяся стеной перед всеми. — Нам надо уходить! Давайте! Прыгайте! — вскрикнул Мацухиро, обернувшись, но не расцепляя ладоней. Мужчина не мог освободить рук — это означало исчезновение портала и конец всему. Но ему это и не понадобилось. Не спрашивая дважды, все разом ринулись в этот сизый дым, а следом за ними вбежал в него и Мацухиро, закрыв его за своей спиной. Холодный, влажный дым окутал Карито, когда тот вошёл в него. Вокруг было лишь струящееся из ниоткуда бледное свечение, не позволявшее увидеть дальше своего носа, а туман был столь силён, что даже рука, которой мальчик держался за Ниану, исчезала в дымке. Впереди виднелся свет, к которому блондинка уверенным шагом вела детей. Наконец, когда свет был совсем близко, они вышли на дорогу, ведущую к подножию горы. Обернувшись, дети увидели дым на том месте, где когда-то были белые облака, и пламя там, где совсем недавно было мирное, тихое место, прикасавшееся к небу своей красотой. Мацухиро с криком отчаяния упал на колени, закрыв лицо ладонями. По щекам Нианы потекли слезы. В этом храме было множество знакомых и друзей для них, но сегодня все они безвинно погибли, оставив рваные раны в сердцах взрослых. Блондинка подошла к мужчине и села на траву возле него. Положив руку на его плечо, она почувствовала, как тот вздрагивает от слез, капавших с его рук и подбородка и исчезавших в земле. — Мацухиро… Мне очень жаль… — сказала девушка, тяжело вздохнув, — Соболезную тебе… Но монах не отвечал, лишь всхлипывая и продолжая плакать. Он чувствовал, как в его душе пробили огромную дыру, которую теперь нельзя было заполнить. Подняв полные слез глаза, он посмотрел на Карито, стоявшего перед ним. Тот присел на колени, склонив голову, и смотрел вниз пустым взглядом. С трудом держа дрожь в голосе, мальчик сумел тихо сказать: — Мацухиро-сан… Нам всем жаль… Лицо монаха исказилось… Злоба охватила его сердце, а ярость ворвалась в голос, когда мужчина закричал: — Жаль?! Тебе жаль?! Это всё, всё из-за тебя! — вскочив, он резким взмахом кулака нанес страшный удар в лицо мальчика, отбросив его больше, чем на десять метров. Ниана быстрым движением руки обхватила тело монаха лианами, испуганно глядя на мальчика, к которому уже сбежались все остальные. Мацухиро же продолжал: — Все они погибли лишь из-за тебя! Каждый из тех, кого я знал, кого любил и кем дорожил! Они не пощадили никого! Они уничтожили все то, что было мне дорого! И всё из-за тебя! Пока ты не пришел, никто не пытался нападать на нас! Мы жили в мире и покое! Но ты… Ты убил их всех! Женщин, детей, стариков… Но больше ты никому не причинишь вреда… — он рванулся вперёд, но зелёные стебли лишь сильнее обхватили его, не давая ему сдвинуться с места, — Ниана… Отпусти меня… Я должен отомстить за всех! За каждого! Я убью его, и избавлю мир от этого проклятого создания! — Мацухиро, приди в себя! Карито здесь совершенно ни при чем! Он ещё ребенок! Успокойся! — девушка дрожала от напряжения и шока, с трудом выговаривая слова, но не переставая сдерживать его всеми силами, оставшимися у нее после отравления. — Он… Он принесет всем нам боль, горе, и страдания… Ты защищаешь того, кто не должен был жить! И я не дам тебе больше его защищать! Татуировки на теле монаха зажглись ярко-алым светом, и следующий его рывок спалил лианы дотла, освободив мужчину. С отчаянным воплем он помчался к лежащему на земле Карито, собравшись нанести удар, который должен был стать последним ударом в его жизни. С каждым шагом свечение становилось ярче, и уже чувствовалась та энергия, что кипела внутри него. Жажда убийства затмила его разум окончательно, оставив место лишь желанию лишить жизни этого ребенка. Это он был причиной всему… — Стихия Металла: Запечатывающие Цепи! Из-под земли вдруг вырвались черные металлические путы, сбившие с ног монаха, а затем и опутавшие его с ног до головы. Мацухиро бился, рычал, как дикий зверь, и отчаянно вопил от бессилия, но не мог пошевелиться. Татуировки его стали тускнеть, а попытки вырваться слабели. — Я успел вовремя. Котэцу и Седзоку стояли неподалёку, осматриваясь вокруг. Ниана с трудом поднялась с земли, она подошла к брюнету, слабо улыбаясь: — Ну ты копуша… — Докладывай ситуацию, Ниана. Что здесь произошло? — выдохнув, Котэцу успокоился, видя, что ничего страшного не случилось. — Храм Солнца уничтожен Мизури. Точное число выживших неизвестно, но я боюсь, что мы единственные, — замявшись, она посмотрела на детей, которые пытались привести мальчика в чувство. — Карито… Выведен из строя… — Я видел. Повреждения тяжёлые? Он боеспособен? — Вполне… Но без сознания. Нужно доставить его в больницу. — Ясно… — Котэцу подошёл к мальчику, взяв его на руки, и дал кивком понять остальным, что они уходят. — Ниана, проконтролируй, чтобы Мацухиро добрался до города Солнца живым и не опасным для Карито. Несмотря на то, что тут случилось, его винить нельзя. — Поняла. Монах тем временем лежал на спине, глядя на небо, которое обволакивал дым. Слезы текли из его глаз, пустым взглядом обращённых ввысь… Он обвинял его в убийстве… Но в порыве ярости сам едва не убил невинного ребенка… Ниана подошла к нему с тихим вздохом. — Я… Я чуть не убила его… Все… Все, чему меня учил Юкио-сенсей… Все пошло насмарку… Я не могу быть монахом… Я не могу считать себя чистым от тьмы в сердце… Я… — сквозь слезы, мужчина шептал, обращаясь не то к Ниане, не то к небу, не то к самому себе. — Ты не виноват… Ты в один день потерял всех, кто был тебе дорог… Эту боль… Нельзя переоценить… Я тебя понимаю… Ты знаешь это… — девушка вновь села рядом, посмотрев на него. — Уничтожение клана Фукусима… Да… Знаю… Я слышал эту историю… — Поэтому… Мы оба в одной тарелке сейчас… Пойдем… Мы должны вернуться в город Солнца… Поддержав ослабевшего монаха под руку, девушка помогла ему подняться, и вместе они стали идти вслед за Котэцу и остальными, направляясь в сторону города.