***
Старая, но ухоженная церковь возвышалась, стоя на холме, на окраине. Все жители собрались у дверей, внимая каждому слову единственного священника. Это был высокий мужчина, средних лет, приятной внешности с серыми добрыми глазами, теплым бархатным голосом и каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой. - Её душа упокоится на небесах. Нам же остается уберегать свои души от зла, настигшего нас. Давайте будем держаться вместе и не поддадимся греху. Юную, совсем юную, красивую девушку с веселым нравом, сегодня похоронили. Сейчас же жители обратились к священнику за успокоением. Он всегда в церкви, никогда не откажет, выслушает и скажет мудрые успокаивающие слова. Его любили и глубоко уважали все в этом поселении. Но никто не знал о священнике ничего. Совсем ничего.***
- Пожалуйста… зачем вы это делаете? Цепи звенят, крепко держа свою жертву. Тело юной девушки только начало формироваться, она ещё молода. Невинна и не запятнана. Сейчас лежит на столе, прикованная цепями, нагая и беззащитная перед своим палачом. Его взгляд был вовсе не добрый, его взгляд был дикий, фанатичный. «Давай же! Освободи её!» Сильные мужские руки, длинные пальцы, перебирающие четки, сейчас вцепились в тонкие щиколотки, разводя ноги жертвы и фиксируя их. Девушка плакала, тряслась, умоляла. Все её хрупкое тело сотрясалось от страха. Страх подстегивал его. Дыхание участилось, он резко и легко взобрался на массивный стол, возвышаясь над несчастной. Зазвенела пряжка ремня. Девушка испуганно смотрела, как его трясущиеся руки расстёгивают молнию приспуская штаны и освобождая напряженный член. Мужчина схватил девушку за бедра, подтягивая к себе, она почувствовала его горячий член упирающийся в бедро. Он взял стоящую рядом с её головой емкость с маслом. Собрав на пальцы, он ввел палец во влагалище жертвы смазывая её, проталкивая, несмотря на узость невинной жертвы. Мужчина был слишком возбужден, чтобы терпеть. Упершись одной рукой в стол, он подхватил девушку и резко вошел. Он трахал её жадно, резко, как изголодавшийся самец, вбиваясь в хрупкое тело. Девушка уже не плакала, наступила апатия. Ей даже уже не было больно. Страшно, мерзко. Она боялась настолько, что оцепенела от ужаса. Главное не смотреть в его глаза. Глаза зверя. Убийцы. Мужчина кончил быстро. Он слез со стола, поспешно удаляясь из маленькой комнаты под церковью.***
Его не было час. Он вернулся, одетый в рясу, с уложенными волосами и теплой улыбкой. - Покайся мне, дитя. Его руки сложились в молитве. В молитве за юную деву. Он тихо шептал, обходя стол и останавливаясь у головы девушки. Она дрожала от ужаса, не понимая, что он задумал. Не понимая его слов, кажется, он говорит на незнакомом ей языке. Кажется, в его руках нож. Кажется, его взгляд не выражает ничего. И эта теплая улыбка. Кажется, от страха даже не больно, когда острое лезвие вонзается в сердце. Он приблизил своё лицо, наблюдая как жизнь уходит из её теплых карих глаз. Кровь медленно вытекает из раны, грудная клетка выпускает воздух в последний раз…***
После захода солнца люди запирались в домах. Родители не выпускали детей из дома и видели в своих соседях врагов. Люди были напуганы, озлоблены. Мужчины патрулировали маленькие улочки и нападали друг на друга при малейшем проявлении угрозы. Умерло семеро. Семеро юных созданий. Ещё немного и они стали бы прекрасными женщинами и мужчинами. Но мало того, что их убили — тело каждого было осквернено. Мужчины пили и дрались друг с другом, дрались до смерти, увеличивая количество могил возле старой, но аккуратной, церкви. Женщины сходили с ума, некоторые из матерей, не справившись с потерей, наложили на себя руки. Огромная трагедия для столь небольшого поселения, где сменилось уже ни одно поколение, где все друг друга знали и были готовы протянуть руку помощи. Люди погрузились во тьму, но окончательно сойти с ума им не давал лишь сильный, но теплый голос священника. Его справедливый мягкий взгляд, слова, сшивающие разорванные сердца и светлый голос, рассеивающий тьму в их душах.***
Юный, смуглый парнишка, чьи родители не выдержали смерти сестры. Ему некуда деваться. Есть только одно место, где он спокойно может уснуть. Только один человек, которому он может довериться. Парень тихо вошел в церковь. Священника, к его удивлению, он нигде не видел. Юноша хотел было позвать его, как вдруг на его плечо опустилась крепкая мужская рука. Парень испугался, но крик застрял в горле, как только он увидел "теплый" взгляд серых глаз. Лицо священника было отрешенным, с застывшей доброй улыбкой. Он с силой сжал плечо и резко повалил юношу на каменный пол церкви. «В городе бесчинства, крики, ругань, драки, незачем ведь осторожничать. Можно сделать это и здесь, на том же месте, где отпускаются грехи, читаются молитвы. Такая жертва понравится Богу больше, настоящему Богу». Мужчина навалился на парня, сжимая его запястья широкой ладонью, другой рукой он срывал штаны с юноши. Молодой, едва начавший формироваться парень, не мог ничего сделать против взрослого, сильного и ловкого мужчины. Крик застрявший в горле прорвался, отдаваясь эхом. К счастью молодого парня не все жители лишились рассудка. Пара мужчин, как обычно проверявшая улочки, услышали крик и, не думая, побежали на помощь, надеясь наконец спасти кого-то и поймать зверя. Ворвавшись в церковь, мужчины застыли от увиденного. Парень кричал, в то время, как его насильник вколачивался в юное тело, игнорируя кровь и крики. Жители ближайших домов, вооружившись лопатами, также поспешили на шум.***
Металлический запах крови, животный инстинкт и молодое тело под ним – всё, что волновало мужчину. Он не видел их, лишь почувствовал удары по спине, руки, хватающие его и оттаскивающие от жертвы. Нет! Нет! Он не закончил. Он начал вырываться, отталкиваться. Но тщетно и прежде, чем пасть во тьму, он почувствовал удар по голове.***
В центре небольшого поселения возвышался столб, на который жители привязали "священника". Мужчина начал приходить в себя. Он непонимающе озирался по сторонам. Лица людей отражали злость, боль и отчаяние. Глаза многих застилали слезы. Они молчали. Женщины начали кидать камни в пойманного зверя. Он кричал, вырывался, пытался воззвать к их разуму. Кричал, что они ошиблись. Но они были не проницаемы. Камни оставляли синяки, кровоподтёки, ломали кости. Он кричал, смеялся, плакал. Люди остановились. Но это не конец. Мужчина понял это, увидев языки пламени. Тот самый юноша, не законченная жертва, он нес факел, в его взгляде отчетливо виднелась ненависть. Его руки дрожали, но он уверенно сжал факел и поднес его к хворосту, разложенному вокруг столба. Пламя вспыхнуло мгновенно. Огонь не сразу охватил мужчину. Он плавился от жары, легкие жгло огнем, глаза застилал пот, жажда росла с каждой секундой. Пламя обхватило ноги, сжигая одежду и кожу, как лоскутки ткани. Запах гари, горящего мяса. Он кричал без остановки, извивался в ярком праведном огне. Кожа покрывалась волдырями, сгорала, обнажая мясо и кости. Люди стояли не шелохнувшись и не смея отвезти взгляда. Они вершили возмездие. Он смотрел прямо на меня. Взгляд, искаженный болью и безумием. Взгляд лишь для меня. А я, а я как всегда, лишь молча наблюдаю. Лишь молча стою рядом. Каждый раз. Всегда.